Осколки

— Сержант Слейд! Она вздрагивает, как от пощечины, поворачивая резко голову к нему. Хвост мелко дрожит, а пушистые ушки резко дергаются, показывая, что обладательница самого мягкого меха в империи насторожилась, прислушиваясь к нему и улавливая не самые приятные звуки. Сталь, что сквозила в его голосе, пугала. Настолько, что она могла бы спрятаться под ближайшим столом, лишь бы он ее не нашел, но это ведь будет глупо, по-детски глупо. А она уже давно не ребенок. Как бы ей хотелось бы вернуться в то время, когда не было войны. — Сержант Слейд, не хотите ли Вы...? Не хочет, и он только что своим голосом дал понять почему. — Сержант Слейд, язык проглотили или наслаждаетесь моим обаянием? Он несдержанно громко рычит, постукивает пальцами по рукояти меча и оглядывает цепким взглядом хрупкую фигурку. Она была далеко не красавицей, особенно с этими рваными шрамами, как на теле, так и на душе. А ее трепетное и нежное сердечко, он точно был уверен, что оно стало черствым. И он был этому рад, черствое сердце не даст ей добровольно получить пулю в спину, когда она решит оставить врага в живых. Война не знает пощады. Он сам ее этому учил. Слейд не была красавицей, даже миленькой не была, но сейчас ему почему-то хотелось ее поцеловать. Он целует ее грубо и властно, до боли стискивая ее волосы в пальцах. Они оба прекрасно понимали, что это значит. Что это значит для них и для империи. Острый нож в ее руках. Осколки чувств в его руках. Он желает забрать их с собой в дальних путь, собирает по осколку, безжалостно раня пальцы. Сталь в ее руках болезненно кричит, он мысленно улыбается, когда она прижимает кинжал к его горлу, безжалостно надавливая. Ему очень хочется закричать. Закричать на нее, сказать, что он так и знал. Но всегда есть что-то, что идет не так. У них это «не так» с самого начало покатилось к чертям! — Слейд, дурочка, что же ты сделала? — он осыпает ее лицо поцелуями, нежно шепча слова утешения, любви и еще каких-то бессмысленных чувств, но в ее глазах лишь сталь и жестокость. — Слейд, ты же сама себе этого не простишь, не отпустишь грех. Он в последний миг нежно перебирает ее волосы пальцами, она отвечает ему поцелуем, а в следующий миг его жизнь обрывается одним лишь ударом. Вкус предательства и горечи на губах, последнее, что он почувствовал. Слейд брезгливо вытирает клинок об его одежду, смотря на парня. Всегда есть кто-то, кто смотрит на тебя, когда ты целуешься с другим. Ей было приятно, правда, но его она убила тоже. Так же безжалостно, как и того, кому доверила свое сердце. — Ты ведь все знал. Она проводит языком по соленым от слез губам, чувствуя, как в ее груди все замирает. Ей уже давно все равно, кого предавать.