***
Шелест Он слышал его. Он слышал его каждый день. Этот шелест напоминал шелест истлевших страниц какой-то древней книги, или, к примеру, шелест листов, упавших с дерева. Он мог быть разным, разными были и представления. Голос. Да, он слышит голос. Но этот голос грубый, настойчивый, порой визгливый и до омерзения противный. Локи ненавидит его, но этот голос помогал ему выкручиваться из самых разных ситуаций, вплоть до смерти. Хотя, какая теперь разница, он ведь исчез. Вот так просто, как говорят мидгадцы? Ушел по-английски, во! И все это так банально, так затерто до дыр, что хочется выть. Но невозможно. Рот-то заткнут кляпом, такие дела. И на этот раз, да, трикстер вряд ли выкрутится. Вот он гордо идет по дороге, а в него кидают палки, камни и все, что под руку попадет. До опального принца они не достают, зато достают до его гордости и самолюбия. Ощутимо достают так. А вот и палач. Маска скрывает лицо его, но Лафейсон чувствует, что палач улыбается. Как мило...Такой идиот. Вот, он заносит топор. Вот, он говорит, что Локи имеет возможность сказать последнее слово. И вместо угроз вырывается смех. А они в смятении. Они в страхе. Они боятся безумца. И это правильно. Естественно. Абсолютно верно. Они такие неженки, что не выдерживают. Бдыщ. Это совсем не грустно, нет. Ему нравится этот изумрудно-зеленый цвет. Это очень весело, просто невероятно. Согластны? Ха-ха-ха...***
Они были чем-то разным. Да, определенно, ведь сравнивать бога и смертную,ну, как минимум глупо. Разные. Olika. Anders. Wasu.* Глупо думать, что они сошлись бы во мнениях. Глупо думать, что все обошлось бы без насилия, они не могут без этого. Они больные на голову. Спросите, зачем это написано? К чему это, что они больные? Да к тому, что это то единственное, что их и объединяет. Они чокнутые, они безрассудные, они сумасшедшие. Этот риск, что будоражит кровь, этот миг, миг безумия, вульгарного сумасшествия, тонкая и хрупкая грань, перейти которую очень просто. Раз - и все. И ты уже не здесь, ты далеко, далеко от жестокого мира, от этих лиц, перекошенных яростью. Отстранено можно подумать, что ярость у них таки справедливая, ведь ты только что убила их друзей-сослуживцев, да и граждан простых не пожалела. Да что их жизнь, чего она стоит? Ни-че-го. Вот и ты так думаешь. А они не понимают, глупые. Ну ничего, может, лет так через тридцать, когда подрастут их дети, они и обучат своих незадачливых родителей правилам мира. А пока пусть, пусть стреляют. Ты ведь сделала все что могла, да? Ты помогла им как могла, бедные, одинокие, неправильные идиоты. Идиотами и остались. Вы поднимаете оружие, конечно, по приказу командира. А ты смеешься. Смеешься так дерзко, безумно, так нереально и немного хрипловато. Простыла уже где-то, несчастная девушка. Они в недоумении. По их меркам (по меркам идиотов), каждый преступник перед смертью должен, либо молить о пощаде, либо угрожать и пафосно прощаться. Никак не смеяться. Это слишком чудно для них. Они боятся. Они угрожают. - Мисс, поднимите руки вверх! Это последнее предупреждение! О, мальчики, какие вы милые. Вы просите поднять ее ручки? Она поднимет, бросив вам в глаза ядовитую пыль. А вы, пополняя лексикон всей подворотни новыми словами, будете тереть глаза, не убирая ее с прицела. А потом у вас сдадут нервы. Чик-чик. Бум! Это абсолютно не грустно. Ей нравится цвет красного. Какие вы все таки милые, ребята...Какие же вы идиоты. Я могла бы еще много чего сказать. Мы могли бы много чего сказать. Но не будем. Это не весело. Это скучно. Они перешли грань дозволенного, они стали единым и такими одинокими в своей мирке. Они вечны, вечны в своем безумии, и, может, они таки встретятся. Думаю, это была бы прекрасная пара, не так ли? Безумцы дополняют друг друга, как яблоко яблоню, вода трубы, электричество свет, это так все естественно, что парадоксально и необычно. Расскажите эту сказку детям. Они тоже должны знать цвета безумия. _________________ * - слово "Разные" по-шведски, немецки и по хауса. Да, есть такой язык.