Nightmares should be more appreciated

В такие ночи как эта всё кажется копией, снятой с копии, которая в свою очередь снята с копии. Ванда бы хотела, чтобы ей была послана бессонница, но сейчас это просто мечта. Она засыпает в страхе следующих мучительных снов. Словно дымка они клубятся в её голове, ждут своего часа. Да и в целом, этот мотель не был благоприятным местом для неё. Здесь покончили жизнь самоубийством уже восемнадцать человек. Она прочитала это в мыслях женщины, которая выдавала им ключ. Им. Она не одна. Их номер с двумя кроватями, и Пьетро, как всегда, вежливо предложил их сдвинуть. Но девушка отказалась. Она знала, что её нужно учиться жить без него, без его сильных рук. Ей ведь больше не десять лет. Максимофф слишком взрослая, чтобы от кого-то настолько зависеть. Но она зависит, и всячески пытается это отрицать. Перед тем как уснуть она бродит по веранде второго этажа, дышит свежим воздухом и пытается уловить мысли соседей. Но их нет. Где-то в конце коридора какая-то парочка сняла номер на несколько часов. Пробраться к ним в мысли не составляет труда. Клиент и…. Всё слишком просто. В голове проносятся картинки, которые будут будущем этой пары. Эта мысль обжигает, и Ванда сразу же концентрирует на том, как быстро наступает ночь. Луна в небе страшит, где-то воет пустынный волк. В этом мотеле умрет кто-то еще. По ощущениям этот кто-то – она. Она возвращается в номер не сразу, застает брата в одном полотенце после душа, но проходит мимо, к своей постели. Кровать как в тюрьме, хотя она слыхала, что местной тюрьме выделили финансирование. Наверное, даже там койка получше. А еще там кормят бесплатно. Тюрьма хорошее место. А в этом мире, чтобы выжить ей приходится копаться в чужих мозгах, восторженно хлопать ресницами и улыбаться, забирая кредитки у богатых мужчин. Впрочем, за эту улыбку некоторые из них поплатились бы жизнью, потому что где-то рядом обязательно есть Пьетро. С ним нельзя заходить слишком далеко, один несчастный заработал сломанный шейный позвонок, а Пьетро унес сестрицу еще раньше, чем тот понял это. В мотеле было грязно, и на подоконнике у её кровати валялись дохлые мухи. Им не хватило всего немного сил, чтобы достигнуть цели — окно всего в трех дюймах от них. Легкая ирония жизни. Ванда открывает окно нараспашку, и расстилает постель. Здесь хотя бы белые простыни, и чистые наволочки. Брат уже давно уложился на свою койку и притворяется спящим. Она знает это. Когда она раздевается, то чувствует на себе пристальный взгляд, оборачивается, но Пьетро снова имитирует сон. — Обманщик, — громко заявляет она и ныряет под покрывало. Волк снова воет, и кошмары тянут свои руки к ней, касаются лица и пробираются поглубже в сознание. Достигают нужной концентрации вместе с услышанными мыслями за день, и Ванда получает плату за свой дар моментально. Кошмар накрывает её спустя несколько часов после того, как она уснула. Полночь дается тяжелее всего. Сначала она видит свой дом в Заковии. Разрушенный, серый и никому ненужный. Видит детей под обломками, которые прячутся от бомбы, которая вот-вот сотрет их дом в пыль. — Тшш, Ванда, не бойся, — успокаивает брат, — Нас обязательно спасут. Хотя бы за твои потрясающие глаза, — шутит мальчик. Она убирает прядь с лица и смотрит на него таким испуганным взглядом. Его руки по-прежнему обнимают её. — Жаль, что я недостаточно быстрый, чтобы унести нас отсюда, — Ванда слышит грустную нотку в его голосе. — Жаль, что я недостаточно сильная, чтобы вернуть время вспять, или хотя бы выбросить бомбу куда-то подальше, — от пыли под кроватью можно задохнуться. Но им приходится здесь быть, чтобы продолжать жить. Сначала этот сон не похож на кошмар. Но она уже видела его. Она часто видела один и тот же сон, как единственного, кто ей так дорог, забирают у неё. «Не уходи туда, куда я не смогу последовать» — такую надпись выгравировано на обратной стороне его наручных часов. Её подарок. — Кажется, никого под обломками уже нет, — кричит спасатель за окном, — Одни мертвые. — Мы должны подать знак, — шепчет Ванда, и Пьетро кивает. Он тянется к стене, которая как раз за сестрой и стучит. Слишком тихо, чтобы было слышно. — Снаряд рванёт, мы сами себя похороним, если сильно стучать. Хотя… Есть одна идея. Видишь дыру за кроватью? Немного ниже матраса. Мы могли бы бросить туда записку или еще что-то. Я думаю, они недалеко от той комнаты. — Но у нас нет даже бумаги, — глаза девочки наполняются слезами, — Я не хочу больше жить под кроватью. — Пожертвуем твоим медальоном, ты не против? — спрашивает Максимофф, и получает удовлетворительный ответ. Она бы даже отдала свою жизнь, лишь бы он выбрался из этого жуткого места. Она тянется с медальоном к дыре и бросает его со всей возможной силой. Он шарахается от стену, и отлетает. Это привлекает людей, появляются голоса. Их вытащат. Но с этого момента начнется Великая Игра на выживание в лаборатории Вольфганга фон Штрукера. Позднее в команде Мстителей. Мерзких тварей, которые и отберут её брата. Есть много вещей, которые она хотела бы пропустить. — Я не брошу тебя, — в этом сне произносит брат, — Моя младшая сестрица не… — и Ванда разрывает пополам приближающегося робота. — Справится! Ты старше всего лишь на двенадцать минут. Возвращайся, когда закончите. Он бежит навстречу гибели на площадь, где Клинт пытается спасти мальчика от робота, от обстрелов. А Ванда со всей злостью разрывает бездушные машины на частицы. Их так много, что она даже перестает считать. Это бесполезно. Там где только что был третий, уже четырнадцатый. Десятитысячная армия, никакого спасения со стороны. Только Мстители против Альтрона, только живые против роботов. Правительству Заковии глубоко наплевать на все происходящее. Всем правительствам мира плевать. А Мстители, похоже, слишком увлеклись друг другом, чтобы помочь близнецам. Она ненавидит их всех, и все чего бы ей сейчас хотелось — забыть про опыты, про силы, про Мстителей и Альтрона. Она бы хотела переодеться в пижаму, взять чашку кофе и забраться на диван к читающему брату. Устроиться поудобнее у него в объятьях, и слушать о каких-нибудь эльфах или сказочных персонажах, сонно качать головой на вопросы и поить брата со своей чашки, постоянно намекая на то, что если бы он попросил — она бы сделала и вторую порцию для него лично. Но так намного интереснее, делить все пополам. Но у нее нет такой возможности, она Алая Ведьма и она должна помочь ненавистным Мстителям победить. Она презирает их, ненавидит их и сожгла бы их дотла. Один Старк стоит чего. Он бы умер первым, и больше всего мук пришлось бы на него. После…. Наверное, получил бы Капитан Америка. Халк. Тор. Наверное, она бы из солидарности отпустила Наташу. А еще живым мог бы выбраться Клинт. Может быть. Не исключено. Тем временем, Пьетро бежит по площади, примечает целую очередь пуль. Он знает что делать, потому что на самом деле это он герой, он спаситель и просто хороший парень. Самый лучший парень, о котором могут мечтать все девушки вокруг. Да вот только пусть учтут — он её. Он закрывает Клинта и мальчика, пули так просто пробивают грудную клетку. Она чувствует каждый удар с тех пор, как они были детьми. Его разбитые колени не болели, а она жаловалась на боль родителям. Его царапины и шрамы приносили ей куда большую боль, чем ему. И она была рада этой боли. Сейчас же, она чувствует, как по её ладоням течёт кровь. Её кровь. И она чувствует потерю…. Это страшно, и всё пылает алым огнем. Стены церкви дрожат, и она проклинает весь мир. И Мстителей, всех по очереди. За войну, за потерю, за несправедливость. Она оставляет цель, и бежит к месту, где лежит её брат. Он смотрит в небо, и она не забудет этого никогда. Пустой взгляд. Клинт бы умер первый. Она целует его, но поцелуи не обладают такой силой, как в сказках, которые он читал для нее. Не работает и второй, третий, шестнадцатый раз. Он не встает, не улыбается, не застегивает её куртку. Не стирает кровь с рук. Не уносит на руках, не смеется, не говорит, что старше на двенадцать минут, не просит не ревновать к другим девушкам. Не говорит, что он только её. Не просит не крушить все вокруг, ничего не делает. Лишь смотрит в небо, и птицы поют ему колыбельную. — Пьетро, — шепчет она, — Мой Пьет… — Клинт оттаскивает девушку, и забирает его к остальным. Говорит, что новые ткани как у него могут его спасти. Говорит про сильное сердце, про тихий, но слышный пульс. Ванда знает обратное. Теперь она за двоих. И самое жуткое, что Ванда не чувствует боли. Она чувствует только ярость и силу. И жажда убивать сильнее желания скиснуть в слезах. Он — единственное, что сдерживало безумную. Он — единственный, кто заставлял голоса в голове заткнуться. И сейчас их стало так много. Тупые шутки Старка, побитые мысли Клинта, слишком много голосов. И чтобы хоть как-то отвлечься, она лезет в самое пекло. «Что же я буду делать без твоей улыбки?» — думает девушка, и рвет пополам сразу десяток. Невероятно. Она убьет главного. Это ведь такая ирония — провести пальчиками по лицу Альтрона, и вырвать его жалкое сердечко. По пути она разрушает несколько зданий, просто так, для того, чтобы успокоиться. Стёкла так приятно трещат. Она находит его жалкое сломанное подобие в поезде. Его глаза красные, как и у неё. — Ванда, не нужно, беги, — беспокоится он, — Ты умрешь, если останешься здесь, — произносит Альтрон. — Уже умерла, — заявляет девушка. Её локоны, казалось бы, пылают, как и глаза, — Знаешь, каково это было? — шепчет Максимофф, разрывая железную грудную клетку, и доставая сердце, — Вот так. Она заходится от крика в своей постели, и понимает, что на самом деле все приснилось. Но это не успокаивает крик. Она открывает глаза, и видит перед собой перепуганного брата. Его волосы сбились за ночь, но даже сонный он готов сразу же бежать, схватив её. — Что, что такое? — его голос хриплый, он не разговаривал уже около четырех часов. — Снова кошмар? — девушка кивает, и он аккуратно поднимает её с постели, ставит на ноги. Сдвигает две кровати вместе, как делал это всегда, где бы они ни находились. Плевать, что все остальные подумают. Плевать на мнение общества. Они все слепые и глупые. Они заново укладываются, укрываются одним одеялом. Ванда, как всегда, обвивает его руками, и прижимает сильнее к себе. — Хочешь рассказать? — девушка неуверенно кивает. — Это был сон…. Про нас с тобой, — он улыбается, — Но мы… как-то примкнули к Мстителям. И они привели нас к Альтрону. Это робот такой, который хочет уничтожить все человечество, — улыбка слетает с его уст, — А потом ты защитил Клинта и мальчика. Ты умер! — обвиняет Ванда и глотает слёзы. Пьетро вытирает соленые дорожки тыльной стороной ладони, и целует её в макушку. — Глупенькая, чего ты расстраиваешься? Я же здесь, я живой, — он улыбается. Пьетро знает, что они связанные навеки, и никакая смерть их не разлучит. — Тебя не стало, и я… Я решила уничтожить всё. Мне не нужен мир без тебя, — серьезно произносит Максимофф. — Не переживай, принцесса, тебя всегда снились странные сны, — он смеется.  — Как ты меня назвал? — шутливо возмущается Ванда, и разрывает объятия. — Принцесса, а что? — Пьетро почти обижается, и нависает над девушкой, — А как я должен обращаться? Ваше Высочество? Или может быть, Принцесса Ванда из рода Максимофф, Великая Алая Ведьма? — он смеется ей в лицо, а она, зачарованная улыбкой, забывает все колкости, которые придумала для такого момента. — Просто заткнись! — она обнимает его за шею, легко касается губами его губ, и он наваливается на неё всем своим весом. Прижимается ближе. — Пьет, ты знаешь, что весишь как твой дурацкий мотоцикл-металлолом? А еще, возможно нас проклянут. — Определенно проклянут, — поддакивает Пьетро, — Отличная гарантия того, что встретимся в аду. А вообще, да пошли они все куда подальше. Они дрались подушками еще около часа, и персоналу наверняка не понравятся летающие перья и равная подушка. «Зрение подводит?» — кривляется девушка. В конце концов, близнецы заснули. Пьетро — на последней живой подушке, Ванда — на Пьетро. Одной из прелестей такого сна это отсутствие кошмаров у нее. Полное. Вторая прелесть это быть ближе, чем в повседневной жизни. Третья это красочные сны, которые снятся Пьетро. Перья еще долго носит по номеру из-за открытого окна. Два демона улеглись, чтобы поспать. Два демона, которые сейчас так сильно напоминают ангелов.