***
— Ты делаешь успехи! — Алиса улыбается мне, закончив проверять мой тест по грамматической части. — Намного лучше, чем в прошлый раз. Я вяло улыбаюсь ей в ответ. Это стоило мне несколько бессонных ночей, и я уже получила втык от тренера, за вялость и «халтуру». Я уже пожалела о том, что попросила заниматься ненужным мне, в общем-то, предметом, ибо сопротивляться этой омеге у меня не было сил. Когда, в прошлый раз при проверке, ее брови взлетали вверх, скрываясь под челкой, в очень красноречивом выражении лица, я дала себе слово, что вылезу из кожи, но порадую её. И вот. Теперь я зубрю правила, вместо того чтобы высыпаться перед тренировками. Зато родители рады. Еще бы, дочь взялась за ум и больше не скачет по дому по вечерам, а сидит над книжками. Того и гляди за фартук схватится. — Какая твоя любимая книга? — внезапно спрашиваю. — Любимая?.. Сложно выбрать… Их же много… — Да ладно, ведь какая-то первая приходит на ум. — Ну, тогда, наверное, «Дорогой мистер Хеншоу» Беверли Клири. Да, она детская… Но знаешь, она на меня тогда произвела такое впечатление… Что мне захотелось стать писателем. — Серьезно? — Ну да, а что такого? — в голосе Алисы звенит обида и она хмурится, явно готовая к спору. — Ничего-ничего, — я поднимаю руки, развернув к ней раскрытые ладони, в примирительном жесте. — Наверное, я должна была догадаться. А о чем эта книга? - Ну, она о мальчике-подростке, Ли Боттсе, — лицо Алисы разглаживается. — Он хочет стать писателем и переписывается с одним, автором детских книжек, мистером Хеншоу. Ли не может выбрать тему для школьного сочинения и… В этот момент я ловлю себя на мысли, что мне действительно интересно то, о чем рассказывает Алиса.***
— Валентина, ты уже закончила? — интересуется отец. Я быстрым движением сгребаю остатки спагетти и пасты с тарелки в рот и киваю. — Мы с папой, — мама оглядывается на отца, который кажется слишком серьезным для пятничного вечера и выключает звук телека. — Хотели с тобой поговорить. — О чем? — мычу я с все еще набитым ртом. — Вот об этом, — мама достает из кармана халата пластмассовый пузырек с таблетками. Моими таблетками. Я перестаю жевать. В полном молчании мы дружно пялимся на него. — Отку… — Не выдерживаю звенящей тишины и тут же давлюсь так и не прожеванным ужином. — Я убиралась в твоей комнате и случайно… — мамино хорошенькое лицо искажает горестная гримаса. — Почему ты не сказала нам? — отец говорит тихо, спокойно, но у меня по спине всё равно бегут мурашки. — Разве мы с мамой дали повод нам не доверять?! - он заканчивает уже с нажимом. - Нет, я… — теперь уже слова застревают у меня в горле, я смотрю на свои колени, чувствуя как к глазам приливает непрошеная влага, подгоняемая чувством вины. И жалостью к себе. — Дорогой, ну зачем ты так давишь, — шикает на папу мама, и я начинаю реветь в голос.***
— Слушай, — я отвлекаюсь от очередного теста. — А почему у тебя нет косметики? Алиса удивленно поднимает брови, отрываясь от книги, которую она читает, пока я мучаюсь с очередным тестом. — Я просто… Заметила тогда… Когда полку тебе в шкафчике чинила… У наших всех, мне кажется, помада зашита, наверное, даже в трусах. — А, ты об этом. Да просто мне не нравится. — Разве ты не хочешь нравиться альфам? — Нет, — она улыбается, но как-то грустно. — Они меня пугают, на самом деле. — Почему?.. — Ну, ты знаешь… Они кидаются на тебя, как животные. Словно от твоего запаха у них мозг выключается. Поэтому я и пью блокаторы. Мне всё же хотелось бы, чтобы меня выбрали не только по запаху. — А родители не пристают из-за этого? — Они много работают, мы очень мало видимся… Как-то не до этого. Я киваю и возвращаюсь к тесту, но тут же раздается голос Алисы: — А ты почему? — Я что? — Ты ведь тоже не красишься. — А, ну это… На тренировках мешает. — Какие-то мы неправильные омеги, — тихонько смеется Алиса. «Ты даже себе не представляешь».***
Последние сто метров даются мне с трудом, в боку дико колет, и я проклинаю себя за все пропущенные тренировки. Мы с Миной, девчонкой из соседней школы, моей заклятой соперницей на дальних дистанциях, идем почти плечом к плечу. Я почти готова сдаться, как внезапно различаю среди прочего гвалта возбужденной толпы такой знакомый голосок: — Валентина-а-а-а-а, дава-а-а-а-ай! Не сдавайся! И меня словно бьёт током. Это даже не второе дыхание, я словно обретаю крылья. Рывок — и вот уже желтая ленточка рвется о мой торс. Рев толпы. Кто-то хватает меня на руки, поднимая над людскими макушками, которые всё плотней смыкаются вокруг меня, точнее уже подо мной. Множество рук передает меня друг другу. Я различаю радостные лица тренера, кричащего что-то про стипендию в колледже, счастливо смеющихся и обнимающих друг друга родителей, галдящих одноклассниц. И её, просто улыбающуюся и машущую мне флажком нашей школы. И в этот момент мне кажется, что счастливее быть — невозможно.***
— Слушай, у меня тут вопрос… — на перемене я подхожу к Алисе, привычно склонившееся над книгой. — О, наши чемпионка и отличница вместе, — Анна проходит мимо и нарочито толкает меня бедром. — Не знала, что ты умеешь читать, Спиди (прим. от англ. speedy — быстрый), — добавляет ехидно. — Неужели тебе есть о чем говорить с этой заучкой? Не то чтобы мы дружили с Анной, но сейчас мне хочется ее стукнуть. Очень больно. Может даже до крови. — У тебя помада размазалась, — спокойно говорю я даже не глядя, и Алиса снисходительно улыбается, наблюдая как Анна испуганно косится на меня, потом лезет за зеркальцем. — Ничего не размазалась! — Так я могу исправить, — ослепительно улыбаясь, я, наконец, поворачиваюсь к Анне, которая мигом замечает недобрый блеск в моих глазах. — Шуток не понимаешь, что ли, — бросает она, и тут же ретируется, широко раскачивая бедрами. — Стыдно за нее, — вздыхаю. — Не обращай внимания. — Все в порядке, — Алиса улыбается. — Я и похлеще слышала. Она просто наверняка в недоумении, ведь со мной разговаривает одна из самых популярных девочек школы. Обычно люди меня просто не замечают. Как стенку. Или стул. Я закусываю губу и не знаю что сказать. Определенно, мне не нравится такой подход окружающих. Но нужные слова почему-то не приходят. — Ты хотела что-то спросить?.. — Да, точно, — я моргаю и роюсь в сумке в поисках тетради. — Кстати, я прочла ту книгу, про которую ты мне говорила. — Какую? — изумленно смотрит на меня подруга. — Ну, ту… «Дорогой мистер Хеншоу»… Помнишь, ты говорила, что она тебя так впечатлила… Ну, и я решила ее прочесть… — Неожиданно, — смеется Алиса. — И как тебе? — Ты знаешь, - Я, наконец, достаю нужную тетрадь, бросаю ее на парту и сажусь на стул, стоящий перед партой Алисы. — Я немного… Разочарована. — Не понравилось? — Нет, понравилось… Просто, ты сказала, что из-за нее решила стать писателем. А я ничего такого не почувствовала, — я виновато опускаю голову, а Алиса начинает громко смеяться. — Боже, ты невозможна, — она утирает выступившие слезы. — Что смешного? — я картинно надуваюсь. — Конечно, не почувствовала — я видела тебя на соревнованиях, ты и так уже нашла то что тебе по душе, - и, отсмеявшись, открывает мою тетрадь. – Где, показывай. Я открываю нужную страницу: — Вот тут. Алиса послушно склоняется над тетрадью. — Эй, — говорю я, глядя как она откидывает свесившиеся на лицо волосы. — Ты не заучка. Ты отличная девчонка. Они все и понятия не имеют, что теряют.***
Воздух в моей комнате становится густым и вязким, словно сливовый джем. Мне тяжело дышать. Вот черт, только не сейчас. Мы с Алисой готовимся к экзаменам у меня дома, разумно посчитав, что с полным вкусной еды холодильником готовиться веселее и приятнее. А мне всё еще нужен пусть не репетитор, но куратор. Мои родители в курсе, в тот вечер я им рассказала всё, включая то, что встретила свою омегу. Поэтому они не возражали, чтобы Алиса приходила к нам, пока они на работе. Я привыкла к Алисе, почти перестав реагировать на её присутствие. Мне было просто уютно рядом с ней. Она пила блокаторы, чем изрядно облегчала мою жизнь. Мои же таблетки притупляли мой запах, но чужие я ощущала так же остро и сошла бы с ума рядом с ней во время её течки. Которая, к слову, вот-вот начнется. — Алиса, — я позвала подругу, севшим голосом. — А? — она откликнулась, явно не ощущая еще изменений. — У тебя… Сейчас… Того… — Что? Ручкой на лице опять нарисовала? — Она принялась тереть щеки. — Течка, — выдыхаю. — Что? — У тебя сейчас течка начнется, — выпаливаю, отчаянно выпаливаю и чувствую, как кровь приливает к щекам. — Серьезно? Какое сегодня число? — она тянется к своему телефону. — Точно, совсем с этими экзаменами из головы вылетело. У меня таблетки должны быть в сумке. Она встает и идет к симпатичной голубой сумке, в которую влезет, пожалуй, книг пять. Очень толстых книг. И замирает на полпути, резко обернувшись. — Как ты поняла? Я ещё ничего не чувствую даже. — Запах… Твой запах… Усилился. — Да, но такие перемены же не чувствуются… Разве что… Ты… Алиса замолкает, пялясь на меня так словно увидела в первый раз. Я невольно отвожу взгляд, не выдерживая. Стараюсь дышать через раз, но все равно этот аромат уже заполнил легкие, сильнее разгоняя кровь, от чего становится невыносимо душно. — Почему ты мне не сказала? — она подходит почти вплотную, продолжая сверлить меня взглядом. — А что я должна была сказать?! «Привет, меня зовут Валентина, в прочем, ты и так, наверное, знаешь, мы же учимся вместе… О, а еще забавный факт обо мне — я альфа. Да-да, я тот редкий, один на сотню, случай, когда девочка рождается альфой!» Ты серьезно?! Да я своим родителям даже боялась сказать! — Эй, тише, — Алиса явно смущена моей столь сильной реакцией. Но, помедлив, она подается слегка вперед, принюхиваясь. Я подаюсь назад, хотя знаю, что таблетки полностью блокируют мой запах. — Но от тебя совсем не пахнет... Альфой. — Ты думаешь, таблетки есть только для омег? — я скрываю горечь за сарказмом, но не уверена, что получается хорошо. — Ты представляешь, что было бы, приди я в школу с запахом альфы, переполненную созревшими омегами?! Да меня бы выперли к парням к чертям, потому что «мешаю учебному процессу», никаких тренировок в женской сборной, никаких соревнований… — Я обессиленно роняю лицо в ладони. Уже совсем нечем дышать, я слышу как в паре десятков сантиметров бьётся её сердце. Все силы уходят на то чтобы не накинуться. А запах все сильнее. — Может, ты всё же примешь свои чертовы таблетки?! — Да, конечно, — она долго копошится в сумочке и упавшим голосом сообщает: – Нет... Наверное, дома забыла… — Тогда уходи, — срывающимся голосом рычу, все еще не смотря на подругу. — Значит ты такая же… Как они, — упавшим голосом почти шепчет. — Тоже не можешь себя сдержать… — С другими — могу. А с тобой – нет. — Что за чушь, Валентина! — Ты – моя! — кричу, наконец, посмотрев на девушку. Гробовая тишина. Алиса стоит, явно переваривая услышанное. Я чувствую, как мое лицо пылает, в прочем, как и всё, что ниже пупка. — Что значит — твоя? — тихо спрашивает она. — Не прикидываясь дурочкой. Моя - значит, моя омега. Я это поняла, когда у тебя началась первая течка. По запаху, — с горечью отзываюсь. — Значит… Ты поэтому попросила с тобой заниматься?! — теперь уже Алиса срывается на крик. И смотрит на меня как на предателя. И это просто разрывает меня на куски, срывая все тормоза. — Тебе легко говорить… Ты же ни черта не чувствуешь, в отличие от меня! Так ведь просто осудить, понятия не имея, каково мне! Я не могу себя переделать, я такой родилась, черт возьми! — ору я ей почти в лицо, подскочив и схватив за руки. И переведя дух, добавляю уже на обычной громкости: - Да, я попросила со мной заниматься, потому что уже знала, что ты – моя. Но почему ты, черт возьми, все сводишь только к похоти?! Не говори, что тебе не было со мной интересно! Не говори, что ты не считала меня все это время своей подругой! Как, по-твоему, я должна была тебя узнавать? Да, мы не общались до этого, и мне жаль! У нас никогда не было точек соприкосновения, и я понятия не имела, что рядом со мной находится такая как ты. Но и ты тоже не пыталась со мной подружиться, если уж говорить начистоту, Алиса. Если бы не этот дурацкий запах - мы бы так и учились в одном классе, не пытаясь друг друга узнать. Алиса какое-то время смотрит на меня и хмурится. Я отвожу взгляд. Этот чертов аромат уже словно застилает глаза пеленой. — Сделай это. — Что? — я вздрагиваю и фокусирую на подруге взгляд. — Сделай то, что хочешь, — девушка выглядит вполне серьезной и её слова отдаются в каждой клеточке. Я с ужасом замечаю, что до сих пор держу ее за запястья. Разжимаю руки и отшатываюсь. — Нет! Пожалуйста, уходи… — умоляюще прошу я, отступая. — Давай, сделай, ты же этого хочешь! — теперь она напирает на меня, повышая голос. Мне кажется, что земля уходит из-под ног. И где-то тут заканчивается мой запас прочности. Я рывком тяну омегу на себя, впиваясь в её рот своим. Грубо, жадно. Я знаю, что потом я пожалею. Я ведь хотела, чтобы все было романтично. Я ведь не хотела пугать… Оторвавшись от губ подруги, я покрываю рваными поцелуями ей скулу, шею под ушком, ниже… Руки так же лихорадочно исследуют вожделенное тело, вжимая в свое. От избытка чувств, я сжимаю ладонь сильнее на боку девушки, над тазовой косточкой, и с её губ слетает тихий стон. Не успеваю толком удивиться и вспомнить о том, что у Алисы течка, как теперь уже она вжимается сама. Чтобы проверить догадку, я, совершенно потеряв всякий стыд, задираю школьную юбку и дотрагиваюсь до трусиков, которые оказываются насквозь мокрыми от смазки. Тыльной стороной ладони задеваю внутреннюю поверхность бедра и чувствую, что по ней уже стекает капелька смазки, прочерчивая влажную дорожку. Сжимаю в кулаке тонкий хлопок, заставляя его впиться в промежность девушки, от чего она стонет совсем бесстыдно и похотливо. Я просовываю пальцы под влажную ткань и почти сразу нащупываю горячий бугорок, от прикосновений к которому Алиса стонет громче. Я опускаюсь на колени и стягиваю её белье вниз, она послушно, слегка пошатываясь, словно опьянев, переступает через ненужную деталь гардероба, и я, задрав юбку, уже языком касаюсь немного набухшей и покрасневшей плоти. Пальцы оглаживают мягкие губы, послушно раскрывающие вход, который прикрывает тонкая пленка. Я знаю, что могу легко порвать ее одним движением пальца. Но это будет явно не сегодня. Это будет спланировано, а не так, как сейчас, когда мы просто не смогли устоять. Когда-нибудь потом, но не сегодня.***
— Чего ты хватаешь меня за руки?! — Потому что у тебя течка, дуреха. От моей смазки ты можешь залететь просто в два счета. Там много не нужно, аккуратнее надо. Или ты уже хочешь воспитывать симпатичных девочек? Алиса с тоской смотрит на свои ещё влажные руки, которые пару минут назад доводили меня до экстаза, и, вздохнув, встает, держа руки перед собой, словно она только что накрасила ногти, направляется в ванну. — Стой, юбку-то поправь, — я смеюсь, подрываюсь вслед, и догнав, расправляю немного измявшуюся форменную юбку. А потом, не удержавшись, опускаюсь на колени, обхватив левую ногу. — Эй, пусти! — подруга смеется, когда я, проведя ладонями вверх, вновь слегка приподнимаю юбку и чмокаю ее в голую ягодицу и поправляю одежду снова. — Иди-иди, — послушно разжимаю хватку. Она, хихикая, выходит, но через секунду появляется опять в дверном проеме. — Интересно, а как ты пахнешь?.. — Эм… Я понятия не имею…***
— Как я выгляжу? — я уже полчаса верчусь перед зеркалом в прихожей. Я даже пыталась уложить волосы, но потом бросила это бесполезное занятие, собрав их в высокий хвост. — Отлично, — успокаивает меня мама. — Алисе точно понравится. — А вообще, для альфы это не важно, — басит отец. — А пахнешь ты как настоящий альфа, кто бы мог подумать!.. — Так, все, я ушла, — я быстро уворачиваюсь от отцовских объятий, хватаю свой рюкзак и выскальзываю за дверь. Уже почти подойдя к месту встречи, я понимаю, что примчалась на десять минут раньше. Но, к удивлению, замечаю в толпе знакомую макушку. На мгновение замедляю шаг, чтобы справиться с волнением. Сегодня третий день каникул, мы сдали все экзамены и впереди целое лето, перед тем, как мы разойдемся по колледжам. По телефону мы договорились, что я перестану пить таблетки. И я предложила встретиться где-нибудь на нейтральной территории. Мало ли, не хочу ее пугать. А тут столько всяких разных запахов намешано, не будет столь оглушающим и резким. Когда меня от Алисы отделяет метров десять, как она поворачивается, и радостно улыбается мне. — Привет, — я неловко замираю на расстоянии вытянутой руки. — Я по запаху тебя услышала, — улыбается Алиса и заключает меня в объятия. — Сразу подумала, что это ты. Ты была права — спутать невозможно. Она приподнимается на носочках и на мгновение утыкается носом мне куда-то над ключицей. Я чувствую, как заливаюсь краской и поспешно отстраняюсь. — У меня для тебя подарок, — протягиваю прямоугольный сверток. — Но у меня день рождения не сегодня, — она смотрит озадаченно. — Это просто, без повода, — я нетерпеливо ухмыляюсь. — Открывай. Она срывает обертку. — «Как писать книги: Мемуары о ремесле» Стивен Кинг, — читает она на обложке и вдруг начинает смеяться. — Спасибо. — Почему ты смеешься? — Потому что... — Алиса все еще задыхается от смеха. — У меня уже есть такая. — Как есть?!.. — спрашиваю упавшим голосом. И почему я об этом не подумала?.. Алиса, глядя на мое расстроенное лицо, смеется еще больше. — Да ладно тебе, не грузись, — она хватает меня за щеки и тянет в стороны. – Мне, правда, приятно. Я ворчу в сторону, потирая щеки, всё еще раздосадованная таким промахом. — Не переживай, — Алиса вдруг серьезно смотрит на меня и берет за руку. — Это же просто книга. Главное — мы вместе. И впереди у нас целое лето. Нет, впереди у нас целая жизнь! И она прижимает мои пальцы к своим губам.