Мы с тобой построим дом

Когда Бэкхён говорит, что хочет жить на море, он не ожидает, что его парень внезапно пропадёт из виду. На самом деле, если бы он знал, что это может спугнуть Чондэ — то ни за что на свете не произнёс бы этого вслух. Нет, жить на море по-прежнему бы хотелось, но терять при этом близкого человека не хотелось вовсе. С Чондэ они встречаются ещё не больше месяца, при этом видясь едва ли не каждый день, поэтому когда идёт третья неделя, а от него разве что изредка перепадают сухие смс с дежурным: «Со мной всё хорошо, не скучай~», Бэкхён начинает оплакивать разрушенные отношения. Бэк как раз отмечает конец очередной любви, снова прокручивая в голове собственно-сочинённую песенку про брошенку, упиваясь солёными слезами напополам с приторно-сладким мороженным, которым он пытается заесть печаль, когда всё это празднество прерывает телефонный звонок. Он чуть ли не роняет телефон из рук, когда видит имя, высвечивающееся на дисплее. За три недели он уже и позабыл, как звучит голос его парня (хотя он врёт конечно же). Разговор выдаётся на редкость коротким, и от этого Бэкхён успевает напрячься, снова ища какой-нибудь подвох. — Бэк, у тебя есть 10 часов, чтобы собрать все свои шмотки и ждать меня, — после чего явно слышится какое-то шипение и «чёрт, снова на палец, ты что, дебил?», и звонок сбрасывается, оставляя парня охреневать в полнейшей тишине. Но, недолго подумав, он всё же собирает чемодан на море, потому что в самом начале разговора Чондэ успел дважды напомнить ему про плавки. То ли задумавшись, то ли ещё от чего он берёт сразу четыре пары, даже те, что выглядят полнейшими стрингами, подаренные в шутку его бывшим кавалером. Все сборы у него занимают не больше двух часов. Хотя, если бы он не решил вывалить всю свою косметику и провести ревизию на предмет крема от загара, то управился бы ещё быстрее. Поэтому в его голове медленно начинает самоедство мысль о том, для чего Бэкхёну было дано столько времени. Неужели, чтобы передумал с ним куда-то ехать, а заодно и встречаться тоже? Потому что не зря же он пропадал столько времени: наверное ждал, когда Бэкхён к нему остынет. Вот только Чондэ просчитался: Бэк верил в любовь единственную и навсегда, и каждый раз пытался спасти и вывезти на себе рушащиеся отношения, пока его окончательно не бросали. От нервов Бэкхён начинает грызть ногти и истязать себя теперь не только внутри, но и внешне, пока дверной звонок не извещает о пришедшем помогать ему Чондэ. — Эй, Бэк, что за дела? — Чондэ кивает в сторону одного единственного чемодана, стоящего у двери. — Я сказал ВСЕ вещи. Мы переезжаем с тобой к морю. Он спускается вниз к грузовой машине, припаркованной у подъезда, и приволакивает груду картонных коробок, в которые начинает укладывать всё подряд: от книг до ароматических свечек и нижнего белья — объясняя это тем, что уже на месте они разберутся, нужно им это или нет. Бэкхён боится что-то спрашивать, хотя всё слишком стремительно и внезапно, от чего ему даже немного становится страшно. А что, если Чондэ маньяк какой-нибудь и заманивает его на море, чтобы изнасиловать и убить, а потом просто скормить рыбам? Пираньям. А сейчас они собирают вещи, чтобы со стороны выглядело, словно Бэкхёну всё надоело и он решил уехать и исчезнуть. — Ох, я такой дом отгрохал. Увидишь — закачаешься! Как услышал, что на море жить хочешь, сразу вспомнил о бабушкином участке, доставшемся мне в наследство, — Чондэ продолжает сгребать вещи в коробки, тщательно утрамбовывая и упаковывая, чтобы в дороге ничего не вывалилось. — Ты же ничего не имеешь против Пусана? Нет? Ну вот и отлично! Я так боялся не уложиться до сезона дождей, прости, что пропал так надолго. Представляешь, сегодня будешь купаться на собственном пляже, Бэк. У Бэкхёна сейчас просто нет слов. Он может только открывать и закрывать рот, словно рыба, выброшенная из воды. Не сказать бы, что с Чондэ они близки, да они вообще только узнавать друг друга начинали, а тут… Но становится невероятно приятно оттого, что он исполнил его маленькую мечту. Настолько, что появляется желание подойти и крепко обнять, выражая всю свою любовь и благодарность. Объятия получаются немного скомканными и нелепыми, такими, что Бэку даже на мгновение хочется опустить руки и отойти подальше. Но Чондэ, улыбаясь ему слишком довольной и счастливой улыбкой, перехватывает падающие руки и умещает их у себя за талией, сближая их настолько, насколько это вообще возможно. Они ещё не целовались ни разу, разве что в щёку при расставании у дверей квартиры — но это не в счёт, поэтому когда Бэк сокращает между ними расстояние и прижимается полуоткрытыми губами к губам Чондэ, оба зажмуривают глаза, чтобы ни в коем случае не испортить момента. Он ощущает, как Чондэ улыбается в поцелуй и, пользуясь возможностью, пробирается острым язычком к нему в рот. Мягко водя языком по чужому нёбу, Ким возрождает целые полчища мурашек, которые теперь бегают вдоль всего тела Бэкхёна. А сам Бэк умоляет остановившееся сердце снова начать биться, потому что ему мало этих мгновений — он теперь хочет жить с Чондэ вечно, желая забраться к нему под кожу и в черепную коробку, лишь бы никогда не расставаться. Он никогда не думал, что самый лучший в его жизни поцелуй произойдёт в неубранной тёмной квартире, среди кучи картонных коробок. Ноги, переставшие слушаться примерно тогда же, когда и сердце, совсем подводят, заставляя сделать неловкий шаг назад. Запнувшись о диван, Бэк тут же падает на него, оказываясь прижатым к нему нависающим над ним Чондэ. Заливистый хохот Кима наполняет всю квартиру, и Бэкхёну становится немного стыдно за свою неуклюжесть. Но рука, нежно убирающая с глаз чёлку, мешающую смотреть на любимого человека, и губы, вновь пылко и страстно целующие, стирают все сомнения в голове Бён Бэкхёна. — Мне кажется, нам нужно забрать этот диван. Как память. Поставим его на террасе и будем каждый вечер на нём предаваться воспоминаниям, — Чондэ снова срывает с его губ поцелуй, — о нашем первом поцелуе.

***

Босые ноги Бэкхёна зарываются в мокрый песок, размываемый подступающими волнами. Участок, на который его привёз Чондэ, находится практически на пляже, а окна отстроенного дома выходят прямо на живописную заводь, на берегу которой он сейчас и стоит. Весь остальной посёлок находится выше, на скалистом участке холма, что тоже его несказанно радует, потому что создаётся впечатление, что они словно переместились с Чондэ в другой мир, созданный лишь для них одних. Шум прибоя ласкает слух, пока в голове Бэка вырисовываются тихие уютные будни, которые они будут посвящать друг другу под этот восхитительный аккомпанемент. Входя в море по колено, он радуется словно ребёнок, вдыхая влажный морской воздух. Сейчас бы поплескаться и побрызгаться в воде вместе с Чондэ, но тот лишь вручает ему полотенце и кепку (чтобы не дай бог не напекло голову) и снова принимается за работу. Дом, конечно, построен и выглядит очень презентабельно снаружи, но пока что совершенно не пригоден для жилья внутри. Поэтому, пока Бэкхён наслаждается прекрасным видом моря, Чондэ что-то пилит, сверлит и прибивает. Не желая радоваться морю в одиночку, Бён возвращается к дому как раз в тот момент, когда из него выходит его парень. Его полураздетый, влажный от проступившего пота парень. Бэк зависает, мысленно (ну или не совсем) пуская слюни на сильные красивые руки Чондэ. — Я так по тебе скучал все эти дни, поэтому привёз тебя немного раньше. Так я смогу тебя видеть каждый день, — от его светлой улыбки уголки рта Бэкхёна самопроизвольно растягиваются в разные стороны, — Чанёль привезёт к вечеру передвижной домик, в котором мы временно поживём. — Чанёль?! — Бэк выглядит так, словно сейчас отбросит коньки. — Откуда ты его знаешь? — Да работали как-то вместе. Ты чего, Бэкхён? Побелел весь. — Да нет, нормально всё. Просто давно не дышал таким чистым воздухом, кажется у меня гипервентиляция, — в доказательство своих слов Бэкхён обмахивает себя рукой, тяжело дыша. Чондэ прыскает со смеху от этого действа, спрыгивая с крыльца и медленно подбираясь к нему по тёплому песку. — О, не переживай, он не делился вашими грязными секретиками. Чанёль хороший мужик, хоть и бросил тебя как скотина, но ведь сердцу не прикажешь? Зато у тебя теперь есть я, а ещё мини-плавки, — Чондэ откровенно ржёт, наблюдая за тем, как Бэкхён краснеет с головы до ног. — Это нихрена не смешно, Ким Чондэ! Сегодня же их сожгу!!! Или заставлю тебя их надеть! — Оу, они всё ещё у тебя? — Чондэ приобнимает своего парня, обхватывая ладонью крепкую ягодицу и сжимая её рукой. — Думаю, что на твоей аппетитной попе они будут выглядеть в миллион раз лучше, чем на моей. Бэкхён снова вспыхивает как спичка и горит быстро и горячо. Пропищав «я купаться», он уносится в сторону воды, чтобы немного остудить горящую от нарастающего возбуждения кожу. Вечером Пак Чанёль, бывший Бэкхёна, действительно пригоняет фургон. Который изнутри выглядит как номер лав-отеля из-за розового атласного постельного белья, комом сваленного посреди разобранной кровати, и меньше всего Бэку хочется сейчас задумываться о всех непотребствах, что повидали эти простыни с таким кобелём, как их хозяин. Первым делом он заталкивает их в отсек для багажа: как говорится, с глаз долой, из сердца вон — и немного успокаивается, включая электрический чайник, чтобы заварить немного чая для своего уставшего парня. Все последующие дни они начинают с утреннего купания в кристально чистом и тёплом море: Бэкхён, оказывается, не умеет плавать, и Чондэ учит. Понемногу, потихоньку, придерживая барахтающееся тело за талию. В один из дней слишком сонный от подъёма в пять утра Бэк натягивает злосчастные плавки, полностью оголяющие упругие ягодицы. Когда Бэк ныряет ко дну, чтобы поближе рассмотреть красивые камушки и проплывающих мимо них рыбок, его молочного цвета попа постоянно всплывает на поверхность, походя на поплавок. Чен не может отказать себе в удовольствии и шлёпает по ней, вызывая этим самым бурю негодования. Чуть было не захлебнувшийся Бэкхён кидается на него с намерением утопить на месте, что не так то просто, потому что Чен, в отличие от него, очень хорошо держится на воде. Пока Чондэ клеит обои в спальне, штукатурит потолки и устанавливает подоконники, Бэк решает обустроить дом снаружи, возрождая небольшой садик. За семенами и саженцами он идёт в посёлок один, знакомясь с бабушками с соседних ферм. Те причитают, что мальчишка слишком уж худой и кроме ростков цветов накладывают ему заготовленных с зимы кимчи и прочих солений. Бэк смущенно благодарит, но не отказывается, хоть и нести всё одному становится тяжело. — Младой, ты у Кимов живёшь? С Чондэ? — окликает его одна из бабушек, что копалась до этого в кустах клубники в поисках зрелых ягод. — Пущай зайдёт ко мне вечерком, я вам поесть отложу, а то питаетесь небось одним рамёном, пока дом не закончен. Бабуля снова начинает копаться в клубнике, а довольный Бэк разве что не вприпрыжку скачет до дома. Больше всего он боялся оказаться лишним в этих краях, и сейчас его наполняет неподдельная радость от того, что его опасения не оправдались. Не проходит и недели, когда Бэкхён полностью обсаживает весь дом растительностью. Цветы приживаются на удивление быстро, разрастаясь и пуская бутоны, готовясь расцвести. — Скоро гиацинт зацветает, — задумчиво бросает Бэк, наблюдая за садом и прикидывая, что можно ещё посадить. — Может поставим качели под сиренью, когда подрастёт? — Всё, что угодно для моего самого главного цветочка, — Чондэ распаковывает бесчисленные контейнеры с ужином, снова принесённые от соседки, и ставит на крыльцо между ними, мимоходом целуя Бэкхёна в щёку. После они сидят на крыше фургона, накрывшись пледом и наблюдая за крупными и яркими вдали от мегаполиса звёздами. Горячий чай в руках давно остыл, а спускаться вниз и греть новый совершенно не хочется. Бэкхён придвигается поближе к Чондэ и укладывает голову ему на плечо: его парень настолько тёплый, даже горячий, что Бэк моментально согревается. — Спасибо за исполнение мечты, — шепчет он куда-то в изгиб его шеи. От чужого дыхания Чондэ становится нестерпимо щекотно и он ведёт плечами, случайно скидывая с них голову Бэка. — Завтра уже будем красить гостиную. Мы построим дом, Бэк, дом для нас двоих.