Не знаю, что ее спасет...

Увидел я ее в смирительной рубашке... «Что с тобой, Богиня? Неужели ты больше не с нами? Ты... Оставила нас? Бросила? Или сдалась? Почему?!» Мне было жутко видеть ее такой. Кандалы цепко держали ее, не позволяли вырваться, но каждый раз, заглядывая в ее глаза, я видел там лишь обреченное смирение. Столь же отчаянное, как и ее редкие нервные смешки и недолгие монологи. Мне было жаль. Жаль, что я не защитил ее, жаль, что не поддержал... Жаль, что сдался. И позволил сдаться ей. Я отворачиваюсь. Мне больно. Мне, последнему ангелу, единственному, оставшемуся в живых и в здравом рассудке, не хотелось признавать, что надежды на радужный мир и покой больше нет. Наш Бог... Сошел с ума. Не смирился с поражением. Она хватает меня на локоть. Как... Как она дотянулась? Или это я подошел слишком близко? Она с немым отчаянием пытается поймать мой взгляд. Нет... Я не имею права поддаться... Я не хочу стать таким же, как она. Но противиться я не смею. Своей Богине. Своей Госпоже. Даже теперь, когда от нее прошлой не осталось ровным счетом ничего. Опускаюсь рядом с ней. Позволяю ей вцепиться в мой рукав мертвой хваткой. Она улыбается. Чувствую, как острые октаэдры, давно потерявшие свою силу и белизну, больно утыкаются в плечо. Но не сопротивляюсь. Не вскакиваю, не вздрагиваю, не вздыхаю прерывисто. Просто ободряюще глажу ее по длинным волосам, надеясь успокоить и поддержать настолько, насколько мне позволяют рамки, установленные братом... Она вздохнула: "Никому я не нужна... Я не прерываю. Не смею перебить Богиню, еще совсем недавно способную одним взглядом усмирить целую армию. И пусть от ее величия не осталось ровным счетом ничего, уважение в моей душе не перебить никакими переменами... … Вчера соседу проиграла в шашки! На миг я застыл. Ее... пустили? В соседнюю камеру? Наверное, опять эти несносные кошки. И получу за это, разумеется, я. Но все еще молчу. Быть может, за этой игрой Богиня открыла для себя что-то новое? Или хоть немного вырвалась из своего отчаянного безумия, выражающегося в полном тлена и безысходности смирении? … Кому пойдет такая глупая жена?" Я вздрагиваю. О чем она думает? Почему, Богиня?! Кто на сей раз промыл тебе мозги, чтобы вновь потешиться над тобой? Почему... Почему ты поддалась? Выкинь эти мысли из головы! Я утешал ее: "Не унывай, родная... Она поднимает на меня несколько удивленный взгляд. Да, я все время молчал, ведь общение с пленниками запрещено, но... Я не могу. Не могу молча смотреть, как ее охватывает новое безумие. Как ей меняют сознание путем ужасных пыток. Сказать по правде, все мы не в своем уме... Она хмурится. Не понимает. Да, моя дорогая Богиня, ты безумна. Уже давно. Прости, что пытаюсь открыть тебе глаза на это... Свои пороки глубоко в себе скрывая, мы очень мало знаем о себе..." Я усмехаюсь. Получается, я тоже безумен? И просто не вижу этого, как и она? Действительно... Зачем я здесь? Почему у меня есть даже личная комната и годные условия существования, в то время как мои немногочисленные выжившие товарищи пересчитывают пустым взглядом кирпичики в темнице? Почему я не с ними? И как долго я могу наслаждаться подобной свободой? Она вновь пытается поймать мой взгляд. В ее некогда прекрасных и сверкающих праведным гневом и истинной мудростью глазах не осталось ничего... Кроме этого отвратительного отчаяния, которым, кажется, пропитан даже воздух. Нет, я не в силах ей помочь. Мне нелегко ее понять... Не могу. Невыносимо. До боли закусив нижнюю губу, все же позволяю нам пересечься взглядами. И сразу же чувствую, как эта волна, полная безысходности и одиночества, буквально промывает мой рассудок. Да, Богиня, ты все еще сильна... … Настолько сильна, что я, слабый, никчемный и сдавшийся, не могу находиться рядом с тобой. Мне проще удалиться прочь, чем что-то нужное сказать... Я пытаюсь приподняться, опираясь на холодную стену. В ее глазах вспыхнул протест. Нет... Богиня, не терзай меня. Я не могу тебя поддержать. Никак. Ничем. Оставаясь с тобой, я лишь поддаюсь твоему безумию... От этих странных ее слов меня колотит и трясет... Она бессвязно что-то пролепетала. Просьба остаться? Приказ? Или... Угроза? Она считает, что все еще имеет власть надо мной. Или просто боится потерять единственного, кто может с ней просто помолчать, не осуждать ее за странные слова, отдаленно напоминающие исковерканную временем и безумием молитву? Она в плену печальных снов... Я не могу оградить тебя от твоего же разума, Богиня. Я не в состоянии даже выдернуть тебя из этого отвратительного состояния, именуемого ночным кошмаром. Не знаю, что ее спасет... Я... Я ничего не могу. Я жалок, слаб и никчемен. Если бы я мог отдать тебе свой рассудок, дабы тот воссоединился с твоей силой и волей, я бы сделал это. Поверь. Но я не способен даже на это. Даже встряхнуть тебя за плечи, крепко обнять и прошептать тебе на ухо истинную молитву я не могу, ведь в любой момент могут войти эти отвратительные кошки-доносчицы или даже мой брат, который и без этого мне не особо доверяет... Ее лицо на время прояснилось. Я, ослепленный лживой надеждой, вновь опустился на место. Вновь вонзившиеся в плечо октаэдры, которые, возможно, из-за столь сильного напора оставят на моей коже синяки. Неважно. "Я благодарна нашему врачу! Хмурюсь. Какому еще врачу? Богиня, здесь нет лекарей. И никогда не будет. А даже если и появятся, то явно не для того, чтобы облегчить твою участь! Он добрый, я в него почти влюбилась! И от него ребеночка хочу..." Я вздрагиваю. Что они сделали с тобой, пока я вынужден был отлеживаться в кровати и восстанавливаться от побоев брата, под горячую руку которого попал совершенно случайно? Что... Во что они превратили тебя? Неужели им мало?! Я сделал вид, что рад ее желанью. Не хочу ее расстраивать. Я поклялся себе, что буду рядом в любом ее стремлении. Жаль, что я дал слабину тогда, когда ей действительно нужна была моя поддержка... Я был так наивен и слаб, считал, что войну реально решить компромиссом. И я-то? Глава ангелов? Смешно... Ты была права. От зла, от моего брата, нужно было избавляться жестко и решительно. Почему же ты послушала меня? Глупого мальчишку, не видящего истины из-за недостатка мудрости! "Чудесно!" - ей в ответ проговорил. Она хрипло и прерывисто рассмеялась. В этом смехе не было ни радости, ни счастья. Просто... Просто смех шизофреника, к которому пришла светлая и добрая галлюцинация. Режет по ушам. Что она чувствует, живя во тьме за гранью? Богиня, почему же ты не отзываешься? Каждый раз, едва Черный замок погружается во тьму, а его обитатели проваливаются в свои тяжелые сны, я, закрывая двери и окна своей комнаты, смиренно становлюсь на колени у кровати. И молюсь. Я зову тебя. Почему же ты не приходишь? Да, я ее по-прежнему любил. Я люблю тебя, Богиня. Моя Этив. Та, что подарила мне свой мир, та, что открыла мне все истины, та, что была, есть и будет единственным лучом света в моей жизни...