–––~~~–––
Двумя месяцами ранее. Хэнк шаркнул ногой. – Среди учеников ходит слух, – начал он. Чарльз приподнял бровь. – Это школа, Хэнк. Это приходит вместе с названием, – во многом благодаря своему дару, Чарльз намеренно избегал собирать какие-либо слухи. О большей их части, усвоил он много лет назад, лучше было не знать. – И он распространяется среди родителей, – продолжил Хэнк, начиная казаться больным от необходимости продолжать. – Да? – насколько знал Чарльз, у них были хорошие отношения с большинством родителей учеников. – Кажется, некоторые из них думают… – начал Хэнк, а затем нервно снял свои очки. – Некоторые из них беспокоятся, не помог ли ты им принять решение позволить их детям поступить сюда? Первая мысль, появившаяся в его голове была: «Откуда они узнали?», а вторая: «Это было всего лишь один раз, и для блага самого ребенка!» Но вместо этого он сказал: – Прости, что? – Я знаю, ты придерживаешься строгих правил относительно использования своих способностей, – быстро сказал Хэнк. – Я тебя знаю, а они – нет, но… Чарльз поднял руку, чтобы притормозить его. – Погоди. Начни с начала. Я уверен, все не так плохо, как ты успел себе вообразить.–––~~~–––
Сыворотка горела в его венах, и Чарльз глубоко вздохнул. Это было не так больно, как когда они испытывали первую сыворотку Хэнка, но очень близко. Чарльз подъехал к двери лаборатории, открыл её и закрыл снаружи. Было трудно двигаться, было трудно думать, но он должен был. Он должен был использовать код второй команды лифта, той, которая могла запустить цепную реакцию, чтобы уничтожить все заметки и архивы, которые они с Хэнком оставили в лаборатории. Информацию по всем… прошлым студентам и их семьям. Контактную информацию, адреса, способности, ограничения, слабые места, сильные стороны. Так же эта система уничтожит Церебро. Было больно уничтожить все, что осталось, но Хэнк забрал с собой большую часть информации, когда покинул особняк. С помощью практически идеальной памяти Чарльза и не уступавшей ему памяти Хэнка, многое можно восстановить, но все же… Панель перед лифтом осветилась оранжевым цветом, и Чарльз уставился на кнопку, которая, нажми он на неё, могла бы остановить разрушение. Компьютер запустил обратный отсчет, и дисплей осветился оранжево-красным, а потом погас. Это значило, что нижние уровни были заполнены одним из последних изобретений Хэнка. Едкий газ расплавит металлические двери до самых косяков, и уничтожит все документы, оставшиеся в архиве. Чарльз проехал вниз по темному, пустому коридору. Его тело дрожало от воздействия новой сыворотки. Он не мог сказать, оказала ли она влияние на его силы: он очень смутно ощущал приближение захватчиков, но это было все, на что хватало его способностей. Чарльз мог бы потянуться дальше, но все его силы были сосредоточены на движении вперед. Ноги и нижнюю часть спины словно охватило пламя. Ему не хотелось думать о возможности полной потери телепатии, и еще меньше – вспоминать о выражении лица Эрика, полном злости и разочарования, тогда в самолете. Поняв, что он не должен оставлять кресло у самой панели, скрывающей тайный ход, через который он собирался бежать, Чарльз столкнул себя с кресла и соскользнул на пол. И двинулся вперед, наполовину ползком, наполовину толкая себя. Его ноги метались между движением и неподвижностью, работой и бездействием, пока сыворотка начинала действовать. Не так быстро, как он надеялся, но он должен был успеть. Следующая трудная задача – отодвинуть панель, скрывавшую лаз в стене. В конце концов он смог приподняться и активировать замок, почти свалившись сквозь проход, когда панель отодвинулась в сторону. Снова закрыв дверь, чтобы скрыть место своего побега, Чарльз на мгновение разрешил себе вздохнуть спокойно. Теперь он не мог чувствовать даже смутных очертаний сознаний нападавших. Как бы он ни ненавидел подобную блокировку своих способностей, если они поймают его, то он окажется бесполезен. По крайней мере в том, что касалось телепатии. Если, разумеется, их целью не было его убийство. В предупреждении Рейвен было непонятно, что именно они хотели от него – дар или жизнь. В этот момент Чарльз пожалел, что Эрик не остался с ними. Если бы он был здесь, то защитил бы их всех. Ругая себя за минутную слабость, Чарльз заставил себя подняться на нетвердых ногах. Все конечности болели, спина теперь не горела огнем, но кровь, казалось, превратилась в вулканическую лаву. В тоннеле почти не было света, за исключением нескольких далеких друг от друга аварийных ламп, которые Хэнк установил, когда они впервые решили использовать старый тоннель как возможный путь отступления. Вспомнив все то, что его отчим добавил к особняку, к примеру, бункер и тоннель, Чарльз подумал, что все эти вещи оказались одинаково удобными для тренировок студентов и внезапных побегов. Как иронично, учитывая то, как Курт относился к тем, кто хоть чем-то отличался от других. Он даже называл Чарльза уродом, и не один раз. Не потому что знал о его даре, а потому, что в отличие от Кейна, Чарльз был тощим маленьким мальчиком, который предпочитал читать книжки, а не играть в футбол и драться. Проблем добавляло то, что Курт вечно стравливал их между собой, что Кейн с удовольствием использовал, когда ему удавалось поймать Чарльза. Рейвен часто добавляла Кейну лишних проблем, заставляя его думать, что Чарльз может быть в двух местах одновременно. Но это не могло продолжаться вечно, и к тому времени, как Кейн загонял Чарльза в какой-нибудь угол, младший Марко пылал от злости. Засунув темные воспоминания о своем детстве подальше, Чарльз начал пробираться по темному проходу. Несмотря на то, что он знал, куда идет, и помнил, куда выходит тоннель, ему показалось, что весь путь занял куда больше времени, чем должен был. В итоге он оказался внутри старой сторожки лесника, который жил здесь еще до того, как родился Чарльз. Стены все еще были целы, но заросли плющом, и крыша обвалилась в нескольких местах. Её обломки прикрывали вход в тоннель. Чарльз остановился на несколько секунд. Проверив в последний раз, он понял, что больше не может чувствовать приближение чужих разумов. Думаю, я получил ответ на свой вопрос, – подумал Чарльз. На мгновение он застыл, и дрожь осознания накрыла его с головой. Что, если Хэнк сделал сыворотку постоянной в двух аспектах? Это могло привести к тому, что он останется на своих ногах, но больше никогда не сможет использовать телепатию. Оттолкнув от себя пугающие мысли, Чарльз сфокусировался на побеге. Но проблема была в том, что далеко ему было не уйти.–––~~~–––
Чарльз медленно пришел в себя. Сначала у него не было ни малейшего понятия о том, где он находился. И этого было достаточно, чтобы он продолжил держать глаза закрытыми еще какое-то время. Вокруг было очень светло, яркий свет пробивался даже через закрытые веки. Не было слышно ни звука, и не чувствовалось ни единого запаха. Хотя, если бы он попытался принюхаться, чтобы понять, где находится, то почувствовал бы легкий специфичный запах химикатов в воздухе. Под его спиной было твердое покрытие. Он слегка повернулся, и низ его спины вспыхнул болью. А потом он замер, потому что он почувствовал это! Сыворотка, побег, все обрушилось на его разум, словно только и ждав подходящего момента. Он все сделал, сбежал в лес, и потом… ничего. Чарльз медленно открыл глаза. Смотреть было особенно не на что. Белые стены, яркий свет. Он поднял голову и пригляделся. На дальнем конце была темная стена… что ж, клетка была самым лучшим словом для описания этого помещения. Никаких удобств, ни раковины, ни туалета. Сев, он понял, что лежал на холодном полу. К стене была привинчена койка, которая выглядела такой же мягкой, как и пол. Все его мышцы онемели и казались чужими, но в этом могли быть повинны несколько факторов. Сыворотка не могла излечить все; особенно отсутствие силовых упражнений. Не говоря уж о том, что он лежал на холодном, твердом полу в течение неизвестного количества времени. Чарльз попытался потянуться разумом наружу. Ничего. Хотя, если он был в специальном помещении, и похитители защищались от него, то не было никакой гарантии, что его неспособность почувствовать чужие разумы возникла из-за какой-то защитной меры, а не сыворотки Хэнка. Чарльз дотронулся до своих бедер. Хэнк, ты умный, умный мальчик, подумал он. Если бы только у него было время, чтобы протестировать сыворотку, или если бы Чарльз позволил ему это делать. Потому что Чарльз прекрасно знал, что если бы Хэнк приблизился к нему с просьбой испытать новый образец сыворотки, то он тут же отказался бы. Чарльз переместился на чуть более удобную кровать и устроился в ожидании. Разумеется, его похитители не заставят себя ждать. К несчастью, в этом Чарльз ошибся. У него под рукой не было ничего, с помощью чего можно было бы отслеживать время. Обычно у него было хорошее чувство времени, но сейчас он не имел ни малейшего понятия, сколько дней он провел в отключке. Судя по затекшим мышцам, день или два. Это так же означало, что он никак не мог узнать, где он оказался, насколько близко к особняку. Он мог только надеяться, что Хэнк увел оставшихся у них студентов в безопасное место. Чарльз закрыл глаза и позволил себе на несколько мгновений почувствовать печаль. Он прекрасно понимал что его похитители могли использовать каждую его слабость против него самого, и что скорее всего они так и поступят. Чем больше он сумеет похоронить, тем меньше они смогут увидеть. Они с Хэнком договорились, что он доставит оставшихся студентов в место, о котором Чарльз не будет знать. Чарльз начинал чувствовать радость, что далеко не все студенты были в особняке на момент атаки. Чарльз вздохнул. Могли ли это быть спланированным? Он и Хэнк пытались узнать, кто распространяет слухи о Чарльзе, но им не удалось найти никакого явного источника. Все выглядело так, словно слух возник буквально несколько дней назад. Последними, о ком он подумал, были Рейвен и Логан. Рейвен была той, кто отправил Логана предупредить их, и Чарльз пожалел, что у него не было возможности отправить ей весточку. Но он всегда мог надеяться, что она ускользнет. Останется в безопасности. Лампа мигнула, и Чарльз на мгновение задержал дыхание. Свет вернулся через секунду, но больше ничего не случилось. Он подумал, пытался ли кто-нибудь напугать его таким способом, или же что-то вышло из строя. Или это были просто неполадки с проводкой, сухо подумал он. Чарльз искренне понадеялся, что кто-то осадил здание, сидя на хвосте у его похитителей. Следующая мысль прозвучала в его голове голосом Рейвен, заметив, что Эрик был бы горд им за такие мысли. И так и было, не так ли? Чарльз сделал глубокий вздох и принудил себя отдохнуть. В конце концов его похитителям придется что-нибудь сделать? Чарльз пожалел о своем желании перемен, когда проснулся в другой комнате, будучи прикованным к холодной металлической койке кожаными ремнями, которые удерживали его на месте. – Доброе утро, доктор Ксавьер, – сказал сурово выглядевший мужчина справа от него. На его голове был странный шлем, не так уж сильно отличавшийся от того, что Эрик забрал от Шоу. Чарльз был уверен, что его способности не вернулись чудесным образом, но он не мог проверить это на этом человеке, который… Он остановился на мгновение. У Чарльза была чертовски хорошая память на лица. И он помнил это лицо. – У вас передо мной явное преимущество, мистер… – попытался Чарльз. Он чувствовал себя вялым и задумался, не накачали ли они его, чтобы перевезти в другую комнату. Но, быть может, они перевезли его в совершенно другое место? – Я крайне разочарован, доктор Ксавьер, – продолжил мужчина, подходя чуть ближе, склонив голову на бок. На нем была униформа, на которой были офицерские знаки отличия, заметил Чарльз. – Прошла всего пара лет, а вы уже не помните меня. Возможно, Треск произвел большее впечатление, но все же… Чарльз вздохнул. Думать было не так легко, как он надеялся, но ему нужно было сфокусироваться, он должен был думать несмотря на туман в голове. – Не могу сказать, что помню ваше имя, – сказал он, копаясь в своей памяти, пытаясь связать… – Вы сотрудничали с Треск Индастриз, – выплюнул он, внезапно сумев уловить четкое воспоминание. Вспомнил Логана, того, который пришел из будущего, который сказал, что однажды этот человек причинит ему много боли… – Так-то лучше, – сказал мужчина, изогнув губы в кривой ухмылке. – Но ненамного. Я – майор Страйкер. Кажется, вы встречали моего отца примерно десять лет назад. Чарльз вздохнул. Да, он помнил это, но было что-то еще… Что-то знакомое в глазах и носе. – Также вы учили моего сына. Должен сказать, это был весьма удачный поворот событий, когда он родился таким же уродом, как и вы, – сказал Страйкер, зло усмехаясь. – Я хотел убить его когда мы обнаружили это, но потом я понял, что его можно использовать с пользой для нас. Чарльз побледнел. Один из их самых последних принятых студентов был маленьким, тихим мальчиком, который мог управлять восприятием других людей. Чарльз видел тьму и боль в его прошлом, но не стал углубляться в подробности, решив, что мальчик поймет, что его с легкостью примут среди своих. Он чувствовал в нем невероятное стремление угодить своим родителям или любому другому взрослому. И прямо сейчас он слушал, как отец этого ребенка говорит о нем… – Я мог, разумеется, надеяться, что вы сможете исправить его, но как только я понял, что вы, уроды, не думаете, что с вами что-то не так, то осознал, что вы не сделаете того, чего хочу я, – продолжил Страйкер. И именно в этот момент Чарльз осознал, что он не мог позволить Страйкеру узнать, что его способности исчезли благодаря сыворотке Хэнка. Если он поймет, то кто знает, что Страйкер сделает, чтобы заполучить сыворотку в свои руки? Нет, Чарльзу придется придумать иную причину, чтобы объяснить отсутствие своих способностей. – У нас с вами будет множество бесед наедине, – сказал Страйкер, продолжая свою речь. – Пока я ношу этот шлем, вы неспособны прикоснуться к моему разуму. Но вы сделаете то, о чем мы вас попросим, доктор Ксавьер, или вам придется испытать на себе все возможные виды боли. Чарльз плотно сжал губы. Он не хотел знать, чего Страйкер хотел от него. – Мы знаем, что вы можете влиять на умы людей, и я собираюсь сделать из вас очень хорошего, послушного солдата, – сказал Страйкер, наклоняясь ближе. Чарльз остался безмолвным к вящему неудовольствию майора. – Мы можем заключить сделку, доктор Ксавьер, – предложил Страйкер. Чарльз не хотел знать, что это за сделка, и что она будет значить для него, или для людей, которых Страйкер собирался использовать против него. И он не был так глуп, чтобы доверять Страйкеру хоть в чем-либо. Страйкер ударил его. – Не надо играть со мной в молчанку, доктор Ксавьер – мы оба знаем, что вы пожалеете об этом. Чарльз подавил вскрик боли. К несчастью, Страйкер не закончил – он только начал.–––~~~–––
Чарльз уставился на стену, отвернувшись спиной к комнате. Все тело болело от очередного раунда попыток убеждения к сотрудничеству, и горло горело так, словно его разодрали до крови. В самом конце он уже даже не был способен кричать, беззвучно открывая рот и тяжело дыша. Они хотели новый Церебро, они хотели послушного телепата – домашнюю зверушку-телепата, – поправил себя Чарльз. Послушного солдата, чья преданность принадлежала бы людям. Тем, которые доверяли ему так же мало, как и его собственный вид. Чарльз тяжело сглотнул. Страйкер искал его слабые места, и преуспел. Уставившись на стену невидящим взглядом, он размышлял, а что бы сказал Эрик. Он почти признался самому себе: в эти дни, в руках Страйкера, он чувствовал сильнее, чем когда-либо, что Эрик мог быть во многих отношениях прав гораздо больше, чем Чарльз осмеливался предполагать. Он позволил Логану, тому, который пришел из будущего, показать ему будущее, и он сам в будущем дал ему надежду. Чарльз задумался, а прошел ли будущий он через это? Потому что если да, то тогда Чарльз не мог не думать о том, как же ему в будущем удалось сохранить это доверие к другим людям, веру в мирное сосуществование мутантов и людей, пронести её живой через все эти годы? Почему он из будущего продолжал свой путь? Кажется, все всегда приходило к тому, что он использовал свой дар не так, как надо. В начале он оттолкнул Рейвен, его дар посеял раздор между ним и Эриком. И Страйкер тоже нашел способ использовать его способности против него. Может быть, ему будет лучше, если они исчезнут. Однако, обмен способностей на использование ног оказался коротким удовольствием. Если бы он все еще был парализован, то не чувствовал бы боли от электрических разрядов в нижней части тела. В какой-то момент дверь снова распахнулась, и Чарльз почувствовал, как его сердце ухнуло вниз. Снова. Страйкер опять будет задавать ему одни и те же вопросы, но будет ожидать иных ответов. Он думал, что Чарльз не сотрудничал, потому что не хотел – а не потому что не мог. Когда двое охранников вытянули его из постели и вытащили из клетки, Чарльз был рад, что он больше не обладает своими способностями. В какой-то момент он сломался бы, согласился бы на все, что Страйкер требовал от него. Сейчас же он не мог сделать за Страйкера всю грязную работу, даже если бы попытался. Пока солдаты тащили его за собой, Чарльз задумался, искал ли его хоть кто-нибудь. Он сказал Хэнку не пытаться. Он сказал Хэнку сфокусироваться на их последних студентах, не рисковать ими ради попыток вернуть Чарльза. И он надеялся, что Хэнк послушался. Мощный телепат был бы опасным оружием в руках Страйкера. И все же, Хэнк, возможно, был единственным человеком, который мог начать поиски Чарльза. Если у него было хотя бы расплывчатое понимание того, где он находился. Но, попытался убедить себя Чарльз, Хэнк сделает так, как ему было сказано. Он должен в это верить. Даже когда тихий голос на краю сознания говорил ему, что Хэнк шел против его приказов больше, чем один раз. Так что, может быть, ему не стоит быть настолько уверенным в его повиновении. Чарльз пытался бороться с головной болью, которая не прекращалась уже несколько дней. По крайней мере, он думал, что прошло несколько дней. Учитывая то, что свет в клетке никогда не выключался, за исключением нескольких случайных миганий, он никак не мог понять или догадаться, сколько времени он провел в плену. Как долго Страйкер держал его взаперти? Он был уверен, что они продолжали изменять время, в которое его кормили той гадостью, что выдавалась здесь за еду, и время, когда его вытаскивали из клетки для допроса тоже казалось хаотичным. Он пытался двигаться в помещении, пока мог, растягивая мышцы и стараясь держать их занятыми. Это помогало сконцентрироваться хоть на чем-нибудь. К тому же, Чарльз сомневался, что чудодейственная сыворотка Хэнка сможет заменить необходимость в нагрузке. Приседания, отжимания – что угодно, лишь бы дать телу несколько доз эндорфинов. Это немного помогало выдерживать боль и пытки, когда Страйкер пытался переубедить его перейти на их сторону. Он позволил солдатам снова привязать его к столу. Не было ни одной причины бороться с ними. А если он пытался, то они только били его сильнее, и от этого он не выигрывал ничего, кроме новой порции боли. – Что ж, доктор Ксавьер, – прорычал Страйкер, – у меня есть предчувствие, что сегодня у нас будет хороший день. Чарльз не утрудил себя ответом. В начале он отвечал, не в силах держать свой сарказм при себе. Можно не упоминать, что первые дни он провел в непрекращающейся агонии, так как каждый его ответ был возвращен болью. Что-то скользнуло в его разум, но Чарльз оттолкнул это ощущение назад. Он перестал пытаться потянуться своим разумом наружу, так как это только углубляло его головную боль и, очевидно, не работало. Он не улавливал даже смутных образов, которые приходили к нему от защищенных нападающих в особняке. Может быть, сыворотка Хэнка и вправду была постоянной – и это было все, что Хэнк сумел изменить в ней. Она все еще воздействовала на его ДНК, подавляя его способности. – Я знаю, вы утверждаете, что ваши способности оставили вас, – медленно сказал Страйкер. – А я все еще думаю, что вы играете с нами, пытаетесь заставить нас ослабить защиту, заставить снять шлемы, чтобы мы оказались оставлены на вашу милость. Это было весьма грубо, подумал Чарльз. Если бы в этом состоял его план, то тогда попытки были бы чересчур очевидными. Создавалось впечатление, что Страйкер правда видел в нем только человека с мутацией, который мог быть использован как оружие. Несмотря на то, что Чарльз был образованным человеком, и не было причин не думать, что он смог бы придумать более изящный план. Разумеется, он не был так глуп, чтобы объяснить Страйкеру, почему он не мог воспользоваться своими способностями. Если бы Страйкер понял, что может существовать «лекарство», то он бы не остановил бы эту войну до тех пор, пока сыворотка не оказалась бы у него в руках, а каждый мутант в этом мире не был бы превращен в человека. В нормального человека. Страйкер продолжал твердить это слово. Как будто с ними что-то было не так! Мутант и горжусь. Чарльз почти рассмеялся. Но не стал. Если бы он засмеялся, то пришлось бы объяснять Страйкеру, что ему на самом деле удалось сделать то, чего не мог добиться даже великий и ужасный Магнито. Убедить Чарльза Ксавьера в том, что некоторые люди не стоили спасения. Страйкер снова ударил, чтобы вернуть к себе внимание, и Чарльз даже не поморщился. Он уже неплохо изучил характер Страйкера, а удары и электрошок быстро стали повседневностью. Легче от этого не становилось, но у Страйкера всегда был весьма ограниченный репертуар методов причинения боли. Страйкер снова поднял руку, и Чарльз встретился с ним взглядом, отказываясь показывать даже намек на страх. Он почувствовал металлический привкус крови, и понял, что скорее всего прикусил щеку или язык. Свет снова мигнул – в этот раз дольше, чем в прошлые разы. На секунду Чарльз подумал, что все электричество полностью отключилось. Но потом свет вернулся. Как раз вовремя, чтобы он мог увидеть выражение удивления на лице Страйкера. Чарльз внезапно понял, что что-то было не так. Без способностей у него были проблемы с пониманием человеческих реакций, но выражение лица Страйкера определенно его заинтересовало. Потому что, что бы не произошло, это точно испортило Страйкеру день, а значит, могло помочь Чарльзу. Даже если у него не появится возможности сбежать, все, что могло сорвать ход операций Страйкера могло помочь ему. Пробившись через пелену головной боли, Чарльз привычно потянулся своим разумом, и в какое-то мгновение это было почти так же, как когда он использовал сыворотку в последний раз. Ничего. Ничего, кроме отвечающей эхом пустоты. Но потом внезапно появилась странная вспышка. Чарльз тут же потянулся к ней и мысленно ругнулся, когда она ускользнула, как песок сквозь пальцы. – Следите за ним, – приказал Страйкер двум солдатам у двери, прежде чем оставить Чарльза в одиночестве. На мгновение Чарльзу в голову пришла совершенно дикая мысль – а не было ли все это просто уловкой, чтобы заставить его надеяться. Но затем он заметил очевидную нервозность одного из солдат. И тут Чарльз искренне пожалел, чтобы у него не было его дара, а солдаты носили эти непроницаемые шлемы. Шоу за многое нужно было ответить. И Эрику тоже, за то, что он забрал этот дьявольский шлем с собой. Чарльз подавил свою злость. В этом не было вины Эрика, верно? На самом деле, именно вину Чарльз всегда переносил на других людей. Бедный маленький Чарльз Ксавьер, снова остался совсем один. Что ж, прямо сейчас он и правда желал оказаться в одиночестве. Может быть, он сможет растянуть ремни, которые держали его привязанным к столу? Звук, похожий на гром, раздался где-то вдалеке, и Чарльз был уверен, что почувствовал, как комната слегка вздрогнула. Охранники переглянулись. К большому удивлению Чарльза они тут же развернулись и вышли за дверь, в коридор. На несколько секунд Чарльз остался там, где был, а потом начал извиваться под ремнями, проверяя их прочность. Они были тугими, но, может быть… Он не слишком сопротивлялся в последние разы, когда солдаты приходили за ним, и это принесло свои плоды, потому что ремни были затянуты даже близко не так туго, как в первые разы, когда Чарльз боролся с похитителями зубами и ногтями, после чего не раз был накачан лекарствами. Он перестал сопротивляться, поняв, что это никак не помогало. К тому же, постоянное воздействие лекарств приводило к тому, что он с трудом понимал, что происходит вокруг, что уж говорить о «разговорах» со Страйкером. Чарльз понятия не имел, сколько времени он провел в одиночестве, но занял себя и свое время беспрестанными попытками вырваться: изворачивался и изгибался, как только мог, пока ему не удалось высвободить одну руку. На мгновение он уставился на неё в чистейшем изумлении. Неужели ему повезло? Он заплатит за это позднее, болью в мышцах и во всем теле, но он освободил одну руку, и этого было достаточно, чтобы осторожно развязать остальные ремни и освободиться. Казалось, кожа почти начала сползать с кончиков его пальцев, но в конце концов ему удалось развязать вторую руку, а это дало достаточно пространства для движений, чтобы полностью освободиться. Соскользнув с койки, Чарльз поморщился: он стоял босыми ступнями на холодном полу. Но это была всего лишь незначительная мелочь, не так давно он вообще не мог ходить. И он даже не был накачан наркотиками. Дверь оказалась еще одной проблемой, и Чарльз уставился на неё, проклиная тот факт, что ему было никак не открыть её изнутри. Рядом с ней был электронный считыватель, и Чарльз видел как Страйкер и другие охранники открывали дверь, но у него не было карты-ключа, чтобы сделать это. Чарльз прислонился лбом к двери, чувствуя, как холодный металл покалывает кожу. Что-то смутное коснулось его сознания, но прошло несколько мгновений, прежде чем Чарльз нашел в себе силы обратить на этот объект все его внимание. Разум. Нечеткий, едва ощутимый для него, но здесь, прямо напротив чертовой двери! Чарльз закрыл глаза и сфокусировался, снова прислонившись к двери, заставляя себя прижаться к ней так близко, как это было возможно, минимизировать расстояние между ним и неизвестным человеком. Чарльз закусил щеку изнутри. Если бы он смог… Подавив выброс адреналина, который уже бежал по его венам, заставив свое сознание замедлиться и сфокусироваться на разуме снаружи, он надавил на него, предлагая мужчине открыть дверь. Ничего не произошло. Чарльз прижал пальцы одной руки к виску, пытаясь использовать свой старый трюк, и в течение нескольких долгих секунд ничего не изменялось. Щелчок замка прозвучал, как прекраснейшая музыка, хотя, подумал Чарльз, что, черт подери, ему теперь делать? Он был не в том состоянии, чтобы сражаться, и если ему понадобилось столько энергии, чтобы просто дотянуться до разума человека снаружи, то… Дверь распахнулась, и Чарльз ринулся вперед всеми силами своего разума, с удивлением смотря на то, как охранник упал на пол с закрытыми глазами. С открытой дверью Чарльз мог чувствовать его разум четко, так громко, что это почти причиняло боль. Видимо, в стенах была какая-то защита, предположил он. На солдате снаружи не было шлема, но никогда раньше, во время переходов Чарльза из клетки и обратно, он не видел ни одного солдата без шлема. Они сделали все возможное, чтобы он не дотянулся ни до кого, на кого можно было повлиять. Что означало… Что Хэнку удалось сделать лекарство! Чарльз подавил радостный возглас. Ему придется быть очень осторожным, потому что если большая часть солдат снаружи носила шлемы, то он скорее всего даже не ощутит их приближения. Глубоко вздохнув, Чарльз попытался потянуться разумом дальше, и в этот раз он уловил нечто. Это было похоже на то, что он чувствовал, когда он был в школе, и подручные Страйкера атаковали. Ощущение расплывчатых сознаний – недостаточно четко, чтобы услышать, недостаточно близко, чтобы повлиять, но рядом. И никого не было поблизости, чтобы увидеть, как он управлял солдатом, чтобы выбраться наружу. Чарльз склонился, чтобы прощупать пульс мужчины, а потом почувствовал его бессознательный рассудок. Со вздохом облегчения он понял, что не поджарил сознание охранника, хотя такой риск определенно существовал. Чарльз подтолкнул свое сознание к его, словно между ними все еще мог быть какой-нибудь барьер, но нет, ничего не было. Теперь нужно было сделать следующий шаг. Выбраться из темницы, плана которой он не знал, не говоря уж о её местоположении.–––~~~–––
Оказавшись вынужденным строить предположения, Чарльз сказал бы, что звуки, которые доносились издалека, напоминали борьбу. Были слышны автоматные очереди и шум взрывов. Чарльз искренне понадеялся, что Страйкер прямо сейчас получает свой долгожданный «десерт». Десятикратно. Продвигаясь по пустынным коридорам, Чарльз задумался, а нет ли в этом месте других… других мутантов. Он ничего не чувствовал, но сейчас, зная, что его дар вернулся, все равно прощупывал каждый сантиметр вокруг. Он даже мог сказать, что где-то в гуще сражения были солдаты без шлемов. Он потянулся к ним, пытаясь посмотреть на происходящее их глазами, но это вызвало лишь очередной приступ головной боли и головокружение. Однако, он мог точно сказать, что военные были заняты. Но впереди был еще один охранник, и странно неровное пустое место рядом, чуть дальше от него. Значит, один просто так, и другой с защитой. Двинувшись вперед Чарльз пожалел, что не взял ботинки самого первого солдата. Ноги начали неметь от холода. Когда он быстро взглянул за угол, то понял, почему он мог чувствовать одного из охранников так четко. Этот тупой идиот снял шлем. Чарльз не стал раздумывать, просто потянулся к его разуму, и заставил резко развернуться с оружием в руке, впечатавшись им в лицо друго охранника. А потом, просто потому что он мог, заставил первого проделать с собой то же самое. Чарльз переступил через два бессознательных тела и остановился у двери, которую они охраняли. Ничто не выдавало того, что было по другую сторону. Ни окна, ни щели, чтобы посмотреть, что там было. Рядом с дверью была табличка с числом «48». Чарльз задался вопросом, сколько же других пронумерованных комнат здесь может быть, и что же в них скрыто. Чарльз мог продолжить путь по коридору, но что-то зацепило его любопытство – он должен был выбираться наружу, пока Страйкер и его военные были чем-то заняты, но здесь было что-то… Чарльз обыскал одного из бессознательных солдат и нашел ключ-карту, которая открыла дверь. Исключительно в целях безопасности он захватил с собой оружие одного из охранников, не будучи уверенным, хватит ли у него духу использовать его, если понадобится. Он не чувствовал ничего по ту сторону двери, но это не означало, что там никого не было. Чарльз начинал понимать, что ему не следовало недооценивать его врагов. К счастью, по ту сторону дверей не оказалось никаких солдат, потому что Чарльз забыл осмотреться, увидев несколько рядов клеток, которые были как две капли воды похожи на ту, в которой держали его. Но внезапно он порадовался тому, что был заключен в одиночестве, потому что он никого больше не видел, а большая часть этих клеток была занята! – Черт подери, – сказал Чарльз, не сумев сдержать себя, уставившись на клетки. Они были сделаны из чего-то похожего на замерзшее стекло, и позволяли ему видеть только неясные силуэты внутри. Чарльз оглянулся и увидел электронный замок, на котором надо было ввести пароль, чтобы открыть ближайшую клетку. Он не нашел ничего другого, что могло бы помочь ему открыть её, так что он поднял оружие и выстрелил, раз, два, наблюдая за тем, как вокруг рассыпаются искры. Он быстро отошел в сторону, чтобы остаться в безопасности, но когда дверь распахнулась, он нос к носу столкнулся ни с кем иным, как Алексом Саммерсом. (Арт №1) Алекс вышел из клетки с поднятым кулаком, готовясь нанести удар, когда он увидел ждущего его Чарльза. На мгновение он уставился на него в немом изумлении, и Чарльз задумался над тем, что тот увидел перед собой. Он медленно опустил руку и потряс головой. – Профессор? – голос Алекса звучал так, словно он не до конца верил своим глазам. Если Страйкер пытал и его, то Чарльз не мог винить его за то, что тот не доверял тому, что видит. – Рад встрече, Алекс, – сказал Чарльз, удерживая себя от резких движений. Он не знал о том, через что прошел Алекс после того, как они попрощались, и мальчик… уже мужчина отправился во Вьетнам. – Ох, черт, – сказал Алекс, почти всхлипнув, а потом кинулся вперед и крепко обнял Чарльза. Рассмеявшись, чтобы скрыть потрясенный вздох, который грозил вырваться наружу, Чарльз обнял Алекса в ответ. Он не был уверен, как долго они так простояли, но в конце концов оба выпрямились и уставились друг на друга. – Вас тоже забрали, да? – спросил Алекс, понизив голос. Чарльз кивнул. – Я не знаю, как долго они держали меня здесь, но они атаковали школу. – Другие тоже здесь? – с ожиданием взглянул на него Алекс. – Надеюсь, нет, – тихо ответил Чарльз. – Многое случилось с нашей последней встречи, но я не думаю, что сейчас правильное время и место для того, чтобы делиться воспоминаниями. Алекс недоуменно моргнул, а потом кивнул. – Точно, – он повернулся к другим клеткам. – Там есть дети! Чарльз поморщился. – Да, кажется, Страйкера не волнует, сколько нам лет – если мы потенциальная угроза или оружие, он забирает всех. Я даже не знал, что тут есть кто-то еще, пока не прошел через дверь. Алекс бросил на него вопросительный взгляд. – Я думаю, они оградили это место чем-то вроде… шлема Магнито, – объяснил Чарльз. – Я думал, я снова лишился своей телепатии, но когда я смог выбраться, то почувствовал разумы некоторых солдат. – Снова? – спросил Алекс, поворачиваясь к следующей клетке, и взорвал замок. Её хватило, хотя его сила казалась не такой мощной, как раньше. Но Чарльз был рад видеть, что у Алекса явно повысился уровень контроля по сравнению с тем, что было в школе. – Долгая история, – пробормотал Чарльз. – Ты в порядке? Твой удар кажется не таким мощным, как раньше. – Долгая история, как и то, что вы снова можете ходить? – спросил Алекс с сухой усмешкой. – Я черт знает сколько времени не видел солнца, и очень долго не заряжался. Чарльз протянул ему свое оружие. – Используй это, прибереги свою энергию для тех случаев, когда она действительно понадобится. – Как вы выбрались? – спросил Алекс, выстрелив в следующую клетку. Чарльз смотрел на узников, некоторые которых едва доросли до тинейджеров, и теперь толпились вокруг них. – Мы не причиним вам вреда, но нам нужно оставаться вместе, чтобы выбраться, – сказал он им. Повернувшись к Алексу, он вздохнул. – Удачное стечение обстоятельств, – и добавил: – Я думаю, что-то или кто-то атакует базу. Страйкер ушел, а охранник, которого они оставили присматривать за мной, был без шлема. Я сумел заставить его открыть мне дверь. – Чертовски удачное совпадение, – недоверчиво сказал Алекс. Чарльз вздохнул. Он и сам задавался вопросом, а не было ли все это ловушкой. – Я могу точно сказать, что что-то происходит в той стороне, – сказал Чарльз, указывая налево. – Я правда думаю, что нам повезло, и кто-то продолжает отвлекать военных. – Люди Икс? – с любопытством спросил Алекс, выпуская из клетки маленькую девочку с белыми волосами, которые странно контрастировали с темной кожей. Чарльз вздохнул. – Нас осталось слишком мало, недостаточно, чтобы так называться, – заметил он. Алекс выглядел так, словно хотел о чем-то спросить, но потом покачал головой. – Позже? Чарльз кивнул. Если они выберутся отсюда живыми. И с упавшим сердцем он понял, что не может просто так покинуть базу. Что, если у них осталась на них какая-то информация? – Выводи их отсюда, – сказал он Алексу, пытаясь звучать более уверенным в себе, чем он на самом деле был. – Вы не с нами? – спросил Алекс, замерев на месте. Чарльз покачал головой. – Я уйду после вас, – пообещал он. – Но мне нужно выяснить, не осталось ли у них на нас какой-нибудь информации, даных, – или отчетов о вскрытиях, но он не хотел упоминать об этом вслух. Алекс вздохнул. – Окей, Профессор, вы – босс. Но я не знаю, куда идти… Черт, я даже не знаю, где мы находимся. – Как и я, – заметил Чарльз. – Выведи их, найди телефон и позвони Хэнку. У меня есть только номер телефона, о котором мы договорились. Предполагалось, что на него я смогу оставить сообщение, когда опасность уйдет. Ради их безопасности, я не мог знать, где они, ведь если бы меня поймали… – это была только половина правды. Чарльз надеялся, что если он останется вдали от Хэнка, то школа сможет продолжать работу где-нибудь в другом месте, без недоверия со стороны родителей. У Хэнка был видимый глазу дар, и с помощью сыворотки он мог легко выдать себя за нормального человека. Этого было бы достаточно, чтобы успокоить самых беспокоящихся родителей. Покачав головой, он прикоснулся к своему виску. Почти по привычке. – Могу я? – спросил он. – Я могу поместить номер в твою голову, помочь тебе вспомнить его, когда ты доберешься до телефона, – и отстранился, увидев, как Алекс поморщился. И ты, Брут, – не сумев остановить себя, горько подумал Чарльз. – Да, только держитесь подальше от всего, что будет похоже на воспоминания о Вьетнаме, – пробормотал Алекс. – Я ничего не увижу, – пообещал Чарльз. – Я просто отставлю в твоем разуме заметку, чтобы ты мог вспомнить номер, когда будет нужно. Когда Алекс кивнул, Чарльз сказал ему номер. Это был номер не прямой связи, но через него сообщение дойдет до Хэнка, который, возможно, будет не так далеко, чтобы помочь Алексу и другим мутантам, которых они вызволили из клеток. А что, если на базе были другие клетки? Чарльзу придется проверить, пока он будет искать архив. Он не мог просто так уйти, если в руках военных останется что-то, что поможет им убивать мутантов. Если у них есть еще клетки с людьми, которые были забраны против воли. Чарльз вернулся в тот коридор, из которого вышел, и забрал карту у одного из солдат. Потом он коснулся головы мужчины и поискал информацию о выходе. Он обнаружил несколько путей отступления и понял, что один из служебных лифтов располагался как раз в противоположном направлении от того крыла, где происходила битва. – Профессор? – позвал Алекс, закончив разговаривать с детьми. – Еще секунду, Алекс, – сказал Чарльз, снова ныряя в бессознательный ум охранника, чтобы выяснить, не было ли где-нибудь рядом чего-то похожего на архив. И обнаружил комнату, которая могла подойти по описанию. Он зашел обратно в помещение с клетками и протянул Алексу карту. – С этим будет проще выбраться наружу. Я проверил разум солдата, вон там есть служебный лифт, – он указал в сторону коридора. – Так вы будете вдали от битвы, а если вас попытаются задержать, я надеюсь, вы справитесь. Алекс кивнул. – Я выведу их и свяжусь с Хэнком, а потом мы вернемся за вами. Чарльз грустно улыбнулся. – Не делай ничего глупого, Алекс. Теперь ты отвечаешь за них. Выражение лица Алекса говорило само за себя, но он все равно увел детей прочь. Чарльз позволил себе коротко улыбнуться. Алекс мог не всегда соглашаться с ним или доверять ему, но Чарльз пытался показать юноше, что тот мог стать хорошим лидером, кем-то, к кому будут прислушиваться другие люди. Учитывая прошлое Алекса, было неудивительно, что он нелегко доверял другим и не думал, что кто-то будет прислушиваться к нему. Они разошлись, и Чарльз продолжил идти по коридору, который, как он узнал из разума солдата, должен был привести к архиву. Обнаружить его не было проблемой, но Чарльз был уверен, что звуки сражения приближались, и это резко ограничивало его время. Солдат не знал ни о каких других клетках за исключением той, что он охранял, и Чарльзу пришлось положиться на эту информацию, потому что он не был уверен, сколько еще времени у него было. А уничтожить архивы нужно было в первую очередь. Чарльз сделал остановку на несколько секунд, чтобы прислониться к стене и передохнуть. Его ребра болели, а ноги замерзли, но он отказывался сдаваться. Чарльз услышал в отдалении крики и собрался, проникнув дальше в коридор, пока не подобрался к неприметной двери. И снова он не почувствовал никого с другой стороны и понадеялся, что был прав, просканировав карту через замок и толкнув дверь. Комната была темной, но как только он зашел, свет автоматически включился, практически заставив его сердце на мгновение остановиться. Чарльз огляделся вокруг. Коридоры, коридоры архивных помещений, и все кабинеты, разумеется закрыты. Теперь, если он сумеет полностью уничтожить это помещение, то все будет в порядке. Со вздохом, он развернулся на пятках и вышел в коридор. Он хотел найти хоть что-то, что помогло бы уничтожить все разом, взрывчатку, динамит, да что угодно. Он все еще проверял, не приближается ли кто-нибудь к нему, так что почти что вскрикнул, когда вышел из комнаты и нос к носу столкнулся с кем-то, кто спешил вниз по коридору.–––~~~–––
Все случилось слишком быстро, чтобы понять, что происходит. Чарльз бросился вперед всем телом, но костяшки его кулака столкнулись с чем-то металлическим, а руки оказались пойманы в воздухе. От движения его дернуло вперед и вместе с неведомым противником впечатало в противоположную стенку. Подняв колено, Чарльз ударил в самое очевидное уязвимое место, и отстранился, чтобы взглянуть. Уставившись в изумлении, он дважды моргнул, чтобы убедиться, что перед ним именно тот, кого он увидел. – Черт подери, Эрик! Можешь сделать одолжение и не наскакивать на меня вот так? – прошипел он, схватившись за куртку Эрика. По большей части потому что не был уверен, что то, что он видел, происходило наяву. – Да, нам нужно прекращать приветствовать друг друга подобным образом, – сказал Эрик, слегка согнувшись, так как Чарльз все же угодил своим коленом именно туда, куда собирался. – Если бы ты снова не носил этот дурацкий шлем, то этого бы не случилось, – язвительно сказал Чарльз, чувствуя, как всплеск адреналина утихает, а смертельная усталость возвращается обратно. – Я должен был убедиться, что Страйкеру не удалось промыть тебе мозги, – прорычал Эрик в ответ, выпрямляясь. И уставился на Чарльза. – Ты снова ходишь, – ровно заметил он. – Это было отчаянное решение, принятое в последнюю минуту, – сказал Чарльз, рассматривая Эрика. Его стиль не сильно изменился. Все еще выглядел как дебил, если бы кто-нибудь спросил мнения Чарльза. – И Хэнк сумел усовершенствовать её – я все еще владею телепатией. Последнее он добавил как предупреждение. Эрик взглянул на него. – И Страйкеру не удалось сломить тебя, – это был не вопрос. Чарльз отстранился от Эрика, выпрямляясь и встречая его взгляд. – Я не стеклянный. Что-то смягчилось в лице Эрика, когда уголок его губ приподнялся в полуулыбке. – Я знаю, – сказал он. – Ты сильнее, чем я ожидал – я пришел сюда в поисках тебя, и вот он ты: на полпути к спасению безо всякой помощи. Чарльз не был уверен, что ответить на похвалу Эрика. – Я не был на пути к выходу, – сказал он вместо этого. Как всегда, Эрик слегка выводил его из равновесия, и это чертовски раздражало. – У них есть информация о нас, которую я хотел бы уничтожить. Эрик снова взглянул на него, а потом кивнул. Чарльз провел его внутрь помещения архива. – Вот то, что нужно уничтожить. – Твое желание для меня закон, – сказал Эрик. Он вытянул руку, и все металлические полки и шкафы начала вибрировать, сворачиваясь внутрь самих себя, разрывая собственное содержимое и всю информацию, содержавшуюся в них, в клочья. Чарльзу пришлось признать, по крайней мере, про себя, что Эрика было очень полезно иметь под рукой. Особенно когда было очень нужно что-то уничтожить. Когда шум ломающегося металла стих, они оба уставились на появившиеся разрушения. Чарльз потряс головой. Что ж, если бы Эрик не появился, он бы потратил кучу времени на поиски чего-нибудь взрывающегося. – Мы уходим, – сказал Эрик, поворачиваясь, чтобы вывести Чарльза из архива. Чарльз решил не спорить с этим, даже почувствовав, что тон Эрика был чересчур командным. Эрик шел за Чарльзом, когда они вышли в коридор. Он легко коснулся плеча Чарльза, когда они вышли к развилке. – Сюда. Чарльза на мгновение покоробило от необходимости спрашивать, но опять-таки, ему нужна была информация. – Ты знаешь, как долго я был здесь? Сначала Эрик не ответил, и Чарльз взглянул на него через плечо, заметив болезненное выражение его лица. – Или я не хочу знать? – спросил Чарльз, в первый раз с тех пор, после того, как он выбрался из лаборатории Страйкера, чувствуя неуверенность. – Я бы хотел найти тебя раньше, – тихо сказал Эрик. – Если бы мы все получали то, что хотели… Сколько времени я провел здесь, Эрик? – надавил Чарльз. – Тебя много раз перевозили, – сказал Эрик, когда они повернули в другой коридор. – Каждый раз, когда я оказывался близко, они перевозили тебя в другое место. – Эрик… – Чарльз почувствовал раздражение. Разумеется, Эрик вложил много сил и времени в его обнаружение и освобождение, но это все равно не было ответом на его вопрос. – С тех пор, как атаковали школу, прошло девять месяцев, – ответил Эрик. – Я думаю, они держали тебя под наркозом, пока перевозили. Чарльз остановился, и Эрик почти споткнулся об него. – Девять месяцев?! – девять месяцев с тех пор, как его похитили. Он развернулся и взглянул на Эрика. Эрик не взглянул на него в ответ. – Многое случилось, Чарльз. И я расскажу тебе обо всем, но я правда предпочел бы сделать это не здесь. Чарльз кивнул. Черт возьми. Эрик взмахнул рукой, и громкий звон заставил Чарльза обернуться. Солдаты были на полу – без сознания. По крайней мере, не мертвыми. Чарльз не был уверен, что сказать. Он все еще не мог уложить в своей голове эти девять месяцев. Возможно, Эрик был прав. Они держали его в отключке некоторое время до того, как допрашивать. Или клетки были совершенно одинаковыми на всех базах, или его постоянно держали без сознания, пока не переместили сюда. – Я нашел Алекса, – внезапно сказал Чарльз, поняв, что Эрик мог не пересечься с ним. Он даже надеялся, что они не пересеклись. Чарльз понадеялся, что Алекс двигался в противоположном направлении от того места, где сражался Эрик. – Хавок? – Эрик казался удивленным. – Алекс, – поправил Чарльз, начиная чувствовать растущее раздражение. – Рейвен сказала мне, что она забрала его и нескольких других из Вьетнама, подальше от Страйкера, но кажется, он все равно сумел настичь некоторых после того, как вернулся в Штаты. – Страйкер уже долгое время собирал людей, – сказал Эрик. – Я атаковал несколько баз, но каждый раз опаздывал на день или два, все базы были пусты. – Я помню Логана, который пришел из будущего, – сказал Чарльз, используя карту, чтобы пройти через дверь, которая появилась у них на пути. – Он сказал, что Страйкер однажды причинит ему много боли. Я не думаю, что того, кто произвел подобное впечатление на Логана, можно легко одолеть. Эрик не стал спорить с этим, и какое-то время они шли рядом, не говоря ни слова. Они шли по коридору с металлическими плитами на стенах, когда Эрик остановил его. – Вентиляционная шахта, – объяснил он, прежде чем отодвинуть металлическую панель в сторону, показывая спрятанную шахту. Чарльз взглянул на неё и почувствовал ветер, идущий изнутри. Просунув голову внутрь, он взглянул вниз и понял, что не может увидеть дна. Повернувшись, чтобы сказать, что по его мнению, это была не самая лучшая идея, он обнаружил Эрика, смотрящего на него со странным выражением лица, которое исчезло секундой позже. – Ты мне веришь? – спросил Эрик, протягивая руку. Чарльз уставился на руку, затем снова взглянул Эрику в глаза. У них было чертовски мало времени. Совершенно разумно он задумался, не убил ли Эрик всех на базе, – но это было не так, потому что он все еще мог чувствовать сознания некоторых из них. Эрик вздохнул, поднял руки и снял шлем. После он протянул его Чарльзу и застыл в ожидании ответа. Чарльз уставился на него и эту адскую вещь. Он не касался разума Эрика, несмотря на то, что он знакомо сиял совсем рядом, прямо на границе его сознания. Прошло много времени, с тех пор, как он ощущал его рядом. Взяв шлем, Чарльз продолжал смотреть Эрику в глаза, раздумывая, а не бросить ли эту штуку в шахту. Но опять же. – Я бы с удовольствием сбросил его в шахту, – сухо сказал Чарльз. – Но я не думаю, что мы должны оставить за собой что-то, что может дать им хотя бы малейшее преимущество. Эрик усмехнулся, а затем левитировал шлем в шахту и запустил его вверх. Потом он подошел ближе и положил руки на пояс Чарльза, после чего обвил его спину. – Держись, – сказал он. Чарльз тяжело сглотнул и сделал, как было сказано. Он обвил руками шею Эрика, и тот поднял их обоих от земли, в шахту и наверх. Он прекрасно знал, что Эрик никогда не уронит его, но это не значило, что Чарльз не цеплялся за него так, будто от этого зависела его жизнь. – Что ты сделал, чтобы оторваться от солдат? – спросил Чарльз, пока они медленно поднимались наверх. – Я так понимаю, ты был в самой гуще сражения, шум от которого донесся до сюда. Эрик издал низкий смешок, который Чарльз смог почувствовать даже через его грудную клетку. – Поразительно, сколько металла они используют при строительстве стен, – ответил он. – Ты ведь не похоронил их заживо? – спросил Чарльз. Он был уверен, что Эрик этого не сделал, потому что страх, вызываемый подобными ситуациями, дошел бы до него чистым и незамутненным. – Как бы я ни хотел этого, нет, – ответил Эрик. Чарльз задался вопросом, почему. Это было бы легко, подумалось ему. Это было бы очень в стиле Эрика. – Мы наверху, – внезапно сказал Эрик, и Чарльз взглянул вверх, уставившись на конец шахты, закрытый металлической сеткой. – Погоди секунду, – сказал Чарльз, проверяя, нет ли кого поблизости. – Я не думаю, что они знают, где мы выберемся наружу, – сказал он. – И рядом никого нет. Он дотянулся до разума Алекса и обнаружил, что он и дети были гораздо дальше, чем он осмеливался надеяться. Эрик склонил голову на бок, и верхушка вентиляции соскочила, как крышка консервной банки. Звук, раздавшийся при этом, заставил Чарльза стиснуть зубы, но он не стал жаловаться, потому что поток свежего воздуха тут же ударил его в лицо. Снаружи было темно, звезды сияли в небе. Когда они снова оказались в безопасности на земле, Чарльз использовал момент, чтобы оглядеться – видно было немного, и вокруг не было никакого света, кроме звезд и луны на небе. Насколько он мог судить, под его босыми ногами был песок. – Пустыня? – спросил он. – Нью Мехико, – ответил Эрик тихо. Он не отступил назад, все еще держа руки на бедрах Чарльза. Чувствуя легкую слабость, Чарльз отступил в сторону, чтобы восстановить равновесие. – Ты собираешься уничтожить эту базу? – спросил он. Эрик кивнул. – Я разрушил их оружейный склад и те помещения, что использовались как лаборатории, – сказал он. – Но я не буду убивать их, если ты попросишь меня об этом. Чарльз взглянул на него, желая добавить хоть каплю света, чтобы лучше видеть лицо Эрика. – Почему? – Что почему? – тихо спросил Эрик. – Почему тебя внезапно стало волновать мое мнение? – с любопытством спросил Чарльз. Эрик не ответил сразу. Затем он издал тихий вздох, и короткий горький смешок. – Мне нужно было знать, что даже побывав в руках этих людей ты не изменился. Мы… Ты нужен мне таким, какой ты есть, сильным, уверенным в себе и не изменившим своей неизбывной вере в добро во всех людях. Чарльз на мгновение задержал дыхание. – А если я захочу, чтобы ты похоронил их там? – Чарльз не думал, что он правда сможет попросить Эрика о подобном, но во время его заключения у Страйкера были такие моменты, когда он был близок к тому, чтобы пожелать этим людям смерти. Эрик поднял одну руку, словно желая дотронуться до Чарльза, но потом неловко опустил её. – Многое случилось за последние шесть месяцев, Чарльз… Я с трудом мог видеть добро в ком угодно – мутантах или людях. Чарльз хотел проникнуть в разум Эрика в поисках ответов, но он знал, что не стоит этого делать. Эрик всегда высоко ценил свое личное пространство, и последнее, что было нужно Чарльзу, так это настроить Эрика против себя. В настоящий момент он был его единственным союзником. – Перекрой все входы и выходы, – сказал Чарльз, чувствуя, как холод добирается до его костей. – Дадим им возможность выкопать ход наружу. Эрик остался на месте. – Компромисс, я полагаю, – сказал он чуть менее напряженно. – Я думаю, если бы ты попросил меня убить всех, то я был бы обеспокоен твоим психическим состоянием – после всего того, что они сделали с тобой здесь… Но ты не просишь меня убить их, – он помолчал несколько секунд. – Хорошо, – добавил он. – Это… хорошо. Теперь Чарльз правда очень хотел пробраться в его мозг. Он подождал, пока Эрик повернулся и поднял руки, словно дирижируя невидимым оркестром. Почва под его ногам едва заметно дрогнула, и облака песка вырвались из-под земли. Чарльз увидел достаточно, чтобы задуматься о том, что происходило внизу, о том, как напуганы были солдаты… в каком ужасе, возможно, был Страйкер. Чарльз проверил местонахождение Алекса и понял, что он и сбежавшие узники были гораздо дальше, чем он ожидал. Что-то мелькнуло между Чарльзом и их разумами, и затем они были не там… где только что находились. Наверное, один из детей, которых они освободили, был способен к телепортации. Это сняло некоторый груз с плеч Чарльза. Было легче знать, что они сбежали, и очень быстро уходили прочь. – Какой план теперь? – спросил Чарльз, уставившись на шлем, который скользнул в руки Эрика, но тот сразу вернул его Чарльзу, очевидно, закончив то, что он собирался сделать. Чарльз не стал проверять разумы людей внизу. Если Эрик и убил кого-то из них, даже ненароком, то он не хотел об этом знать. Он задался вопросом, а не должен ли он быть чуть больше обеспокоен этим выбором? – В безопасное место, а потом планировать, – Эрик встретил его взгляд. – Тебе так же нужно войти в курс событий и отдохнуть. Чарльз практически открыл рот, чтобы начать спор, просто по привычке, которая у него выработалась рядом с Эриком. И тихо рассмеялся. – Я думаю, с этим я поспорить не могу, – заметил он. Ему нужна была информация. Больше, чем просто признание Эрика, что он отсутствовал целых девять месяцев.–––~~~–––
Чарльз не был уверен сколько времени он проспал. Когда он проснулся, был уже поздний вечер, он был голоден, его мучила жажда, но ему было крайне удобно в постели, в которой он спал. Он лежал в полумраке, обдумывая все, что произошло. Эрик вызволил их из пустыни тем же способом, что и из вентиляционной шахты. Чарльзу пришлось признать, что он был весьма впечатлен контролем Эрика над его способностями. Не то, чтобы поднятый стадион не был впечатляющим, но в то время Чарльз был немного занят и находился по другую сторону баррикад, так что у него было не слишком много времени на восхищение. И он был расстроен из-за Эрика, разочарован тем, что тот снова повернулся против него. После этого он часто представлял, что он сделает, если… когда он снова встретит Эрика. Все разочарование и злость, однако, оказались второстепенными перед более важными вещами в момент их встречи. Такими, как побег с базы, и тот факт, что Эрик снял шлем и пытался передать его Чарльзу, только убедившись, что тот не был под контролем Страйкера. Чарльз на мгновение прикрыл глаза. Всегда было проще злиться на Эрика, когда он делал то, что Чарльз ожидал от него. Когда же он вел себя по-другому, Чарльз словно вступал на неровную почву. Как когда Чарльз, как и большинство тех, кто знал о способностях Эрика, подумал, что вильнувшая пуля означала только одно – то, что именно Эрик убил Джона Кеннеди. А когда Эрик выдал, что Кеннеди был одним из них, все его действия предстали в совершенно ином свете. Чарльз думал о том, что могло бы быть, если бы Кеннеди остался жив. Кто-то из их вида в Белом доме? Разумеется, он наделся, что все пойдет в более позитивном духе после того, как Рейвен спасла Никсона, но все все равно пошло к чертям, Страйкер получал доступ ко всем своим рычагам, и возможно, даже с поддержкой правительства. И выбрал в свои цели школу. Выбравшись из постели, Чарльз впервые осознал, каким разбитым он был. Какими слабыми были его мышцы после месяцев неиспользования, а потом внезапных сессий электрошока, не упоминая уже внезапные ранения, когда он сбегал с базы. Он чувствовал себя уставшим до костей – и не в одном смысле. Разумеется, физическая усталость играла свою роль, но так же он очень устал от битвы, которую вел с того момента, как пытался восстановить школу и сбежать. Хэнк помогал ему, но тех отношений, что были между ним и Чарльзом, не было достаточно. Они провалили очередную попытку создать утопию для своего вида – что, строго говоря, все равно не было целью Чарльза. Все, чего он хотел, было создание безопасного убежища, где дети мутантов могли бы чувствовать себя в безопасности и учились бы контролировать свои способности. Убежище, в котором приветствовали бы и взрослых. Каждый, кто был мутантом и нуждался в возможности увидеть, что он не одинок, что он не должен был бояться самого себя или жить в страхе из-за других. И тут Чарльз понял, что он все еще не знал, что случилось после того, как его захватили в плен. И чем больше он думал о том, как Эрик сказал ему, что многое произошло за эти девять месяцев, тем сильнее он начинал беспокоиться. Обнаружив чистую одежду на стуле рядом с кроватью, Чарльз понял, что Эрик скорее всего оставил её здесь специально для него. Он оделся в джинсы и футболку, и потянулся разумом, не будучи уверенным в том, что его присутствие желанно. Я на кухне, за дверь, по коридору и вниз по лестнице направо, – ответил Эрик на его прикосновение, едва ли обеспокоившись из-за ментального вторжения Чарльза. Чарльз прошел по практически полностью темному дому. Здание не было огромным, ничего похожего на особняк, но, кажется, это был двухэтажный дом, в котором было не так много мебели, но вся она была в рабочем состоянии. Чарльз подумал о том, чтобы еще раз принять душ, но он уже был в ванной перед тем, как упасть на кровать и уснуть мертвым сном, едва его голова коснулась подушки. Спустившись по лестнице, Чарльз почувствовал запах еды. Пройдя через дверь, он обнаружил уютную маленькую кухню, с деревянными полом и стенами, и теплым и приветливым запахом от плиты. Очевидно, Эрик был занят, потому что жареные яйца, тосты и бекон уже ждали на столе, – и Чарльз знал, что Эрик не ест бекон, так что это должно было быть для него. – Садись, – сказал Эрик коротко, не встречаясь с ним взглядом, прежде чем повернуться к тостеру и забрать из него два готовых куска хлеба. – Сначала поешь, потом поговорим. Чарльз не собирался спорить с ним по этому поводу, не тогда, когда его желудок жалобно урчал. Он мог издать слабый радостный звук, когда Эрик поставил перед ним чашку чая, рядом – бутылку молока и сахар. Кажется, Эрик до сих пор помнил, что именно он любил, даже спустя все эти годы. Чарльз заставил себя есть так медленно, как только мог. На базе его кормили далеко не каждый день, и, если честно, то он не мог вспомнить, когда был последний раз, когда он ел что-то нормальное. Чай, который не был похож на тот, что он пил обычно, все равно был божественным. Еда была превосходна, и как только Чарльз отставил тарелку, чтобы насладиться чаем, то сфокусировался на Эрике. – Хочешь еще? – спросил Эрик, в этот раз спокойно встречая его взгляд. Чарльз покачал головой. – Может быть, чуть больше чая, – задумчиво сказал он. – Но я думаю, настало время, когда ты должен рассказать мне, что случилось с тех пор, как я попал в плен к Страйкеру. Эрик кивнул. – Ты должен знать, что когда мы думали, что Эмма погибла, это было не так, – начал он. – Меня ввели в заблуждение, заставив подумать, что она умерла, как и Риптайд. Риптайд сбежал из лабораторий Траска, и ушел в подполье. Я знаю, что он в бегах, но я без понятия, где он сейчас. А Эмма… – Эрик поморщился. – К главному? – спросил Чарльз, проглотив свое удивление. И еще он хотел спросить, а не могли ли те, кого они так же считали мертвыми, остаться в живых. Эрик выдержал его взгляд. – Я знаю, о чем ты хочешь спросить… И нет, я не нашел ни одного доказательства того, что другие могут быть живы. Плечи Чарльза вздрогнули. На какой-то момент он ощутил проблеск надежды. – Я узнал об Эмме через Риптайда. Я столкнулся с ним сразу после его побега, и он сказал мне, что Эмма работает с правительством США над восстановлением Церебро. Чарльз побледнел. – Они наткнулись на некоторые сложности в процессе, – продолжил Эрик. – Они подозревали, что ты мог построить новый… – И поэтому они напали на школу, – сказал Чарльз, чувствуя лишь слабое удивление. Он-то думал, что он и дети были их целью. – Частично… всё и все, на что они смогли наложить руки, стало их добычей, – поправил его Эрик. Чарльз кивнул. – Если тебе интересно, Хэнк построил систему безопасности, которая позволила мне уничтожить и Церебро и архивы, прежде чем я ушел из дома. Эрик кивнул. – Я знаю, что несмотря на наши разногласия, Чарльз, ты – далеко не дурак. Наивен временами, да, но я рад слышать, что ты использовал меры безопасности. – Так чем еще занималась Эмма кроме помощи неправильным людям? – спросил Чарльз. Ему не нравилась тонкая линия губ Эрика – и его взгляд. Как будто он готовился рассказать Чарльзу о чем-то, что вызовет гораздо больше проблем. – Примерно неделю спустя после того, как тебя захватили, Эмма выступила в Конгрессе. Страйкер хотел использовал её, чтобы показать, насколько опасными могут быть телепаты, – Эрик замолчал на мгновение. – Я думаю, она считала, что делает правильную вещь. Наверное, она была по горло сыта политиками и их глупостью в целом – и, к несчастью, она наслаждалась представлением. Чарльз уставился на него, чувствуя, что сейчас ему на самом деле не понравится то, что Эрик собирался сказать ему. – Она завладела разумами нескольких политиков, и заставила их действовать нетипично для них, затем извлекла секретную информацию из их разумов, поделившись ею с остальными, – Эрик отпил кофе. Чарльз задержал дыхание. – И что произошло потом? Эрик откинулся на спинку стула, положив руки на стол. – Я думаю, что она так устала от того чтобы плясать под их дудку, что показала им, насколько сильной она может быть, а потом заставила их не замечать её ухода, и испарилась. – Как они отреагировали? – спросил Чарльз, не очень-то желая знать продолжения. Он и так мог представить последствия. – Как ты можешь себе представить, – сказал Эрик. – Они начали обсуждать, как лучше держать нас в узде, как убедиться, что мы не причиним никому вреда, и затем они начали работать над актом регистрации – с подпунктом по поводу телепатов. Чарльз потер глаза. – С каким подпунктом? – немедленно спросил он. – Любой мутант свободен жить так, как он или она пожелает, пока они не опасны для окружающих, а телепаты, если их обнаруживают, должны быть переданы правительству, для перемещения в специально построенные учреждения. – Они закрыты щитами как то, в котором Страйкер запер меня, – покачал головой Чарльз. – Я бы хотел, чтобы это было все, – тихо сказал Эрик. Он на мгновение взглянул на свои руки, разорвав зрительный контакт. – Когда я сказал мутантам в группе, которую я собрал, что собираюсь освободить телепата, большая часть из них воспротивилась этому. Чарльз не стал ничего говорить. Это не было большим сюрпризом, но все же… – Они не знают меня. Эрик покачал головой. – Возможно, в этом есть и моя вина, частично. Я вернул себе шлем и носил его, особенно после того, как я обнаружил, что случилось с тобой и Эммой. Они увидели, что их лидер не доверяет телепатам, а потом я внезапно заявил, что собираюсь освободить одного. Чарльз сполз по стулу, внезапно почувствовав тошноту. Почти не понимая, что делает, он потянулся и накрыл ладонь Эрика своей. – Я не могу винить тебя за то, что ты пытался защититься от мисс Фрост, – и если бы Страйкер добился своего и сломал бы Чарльза, то это была бы самая умная вещь, которую мог сделать Эрик. – Они даже не провели его через Конгресс. Это было Правительственное Распоряжение, – Эрик остановился. Он уставился на руку Чарльза, но не сдвинул свою с места. – Они ввели его в силу три месяца назад. Но они не сообщили публике, что с каждым, кого заподозрят в том, что он – мутант, будут обращаться как со скотом, и протестируют на наличие опасности для окружающих. Многие люди вернулись оттуда, но некоторые – нет, и это породило определенную нестабильность среди населения – и людей, и мутантов. Люди, которые были определенно неопасны, не всегда возвращались домой. Чарльз сжал его руку. – Как далеко все это зашло? – Демонстрации – по большей части мирные – или по крайней мере, именно такими они начинались, – сказал Эрик. – Я удивлен, что ты не там, не разжигаешь пламя, и не сражаешься на баррикадах, – сказал Чарльз, все еще не понимая, почему Эрик делал все таким образом. Он солгал бы, если бы сказал, что Эрик не был для него постоянным источником недоумения. Давным-давно, Чарльз думал, что они смогут работать вместе, смогут попытаться сделать мир лучшим местом для их вида. Может быть, в конце концов, он надеялся, что между ними может быть нечто большее, чем просто дружба. И, конечно же, затем Эрик покинул их, и все покатилось по наклонной. – Я… – Эрик снова поднял на него взгляд, и Чарльз почти утонул в этих глазах, потому что было что-то еще, что-то случилось… – Я встретил юную… Слепую мутантку. Но она могла видеть возможные варианты будущего, – Эрик покачал головой. – Должно было быть достаточно прислушаться к Логану, но я не думал, что во всем этом есть какой-то смысл, пока Ирэн не показала мне иную перспективу. На мгновение Чарльз был заинтригован упоминанием об этой юной женщине, но потом вернул свое внимание назад. – Что она тебе сказала? – Она пришла ко мне, чтобы поговорить в частности о тебе, – заметил Эрик. Чарльз заметил, что Эрик все еще не сдвинул свою руку из-под его ладони. – Она сказала, что мы стоим на перепутье. Она знала, что мы изменили временную линию, когда Логан вернулся обратно в 1973, и сказала, что это почти сработало, но практически все возможные варианты будущего, которые ждут нас впереди, все равно ведут к поражению, – Эрик выглядел так, словно на его плечах внезапно оказалась тяжесть всего мира. Чарльз задумался, почему, но не стал перебивать, а только кивнул, чтобы Эрик продолжил. – Она сказала мне, что я – важная часть будущего, – продолжил Эрик. – Также она сказала мне, что если я выберу следовать своим курсом в одиночку, то с наибольшей вероятностью приведу всех нас на путь, где никто не останется в живых. – Эрик… – начал Чарльз. Но не знал, как закончить. – Она сказала мне, что если я выберу путь в одиночестве, ты умрешь. В каждом возможном будущем, которое она видела, ты умирал. В каждом возможном будущем наш вид преследовали и использовали. Тебя не было там, тебя не было, чтобы сдерживать меня, тебя не было, чтобы защитить всех нас… Ладонь Эрика, которую держал Чарльз, дрожала, словно он не мог сдержать себя, как будто он начинал терять контроль. Чарльз стиснул ладонь Эрика обеими руками, и держал её, не отводя от него глаз. И опять этот взгляд, тот, который Чарльз замечал перед тем, как Эрик вызволил их обоих. И в этот раз он понял, что это было: боль, сожаление… странный загнанный взгляд, который совершенно не шел Эрику. Кухонная утварь загремела, кастрюли задрожали. – Эрик! – Чарльз подумал ударить Леншерра, но не хотел отпускать его руку, чтобы сделать это. – Эрик, держи себя в руках! Дребезжание прекратилось, и Эрик часто и коротко задышал, словно после гипервентиляции легких. – Чарльз… Чарльз покачал головой, встал и обошел стол, не отпуская руку Эрика. Он подошел к нему и встал меж ног Эрика, не до конца уверенный в том, что собирался сделать. Но Чарльзу не дали времени на раздумья: Эрик обвил его за пояс свободной рукой и прижался лицом к его груди. Отпустив руку Эрика, Чарльзу удалось освободить одну руку и неловко обнять его за плечи. Он не был уверен, что сказать, что он мог сказать, что могло бы изгнать боль его друга прочь. У него не было никакого опыта в обращении с Эриком, когда тот был в таком состоянии. Он никогда не видел его настолько потрясенным. И все это из-за того, что еще не случилось, из-за того, что не обязательно случится. Чарльз отпустил руку Эрика и обнял его за плечи, просто удерживая его рядом. – Эрик, ты позволишь мне? Дашь взглянуть? – Он должен был увидеть, что смогло произвести на Эрика такое впечатление. Что смогло его так потрясти? Эрик откинул голову, снова встречаясь взглядом с Чарльзом. – Да. Если глаза Эрика не испугали Чарльза, мгновенное согласие на присутствие в его голове – да. – Эрик. – Просто сделай это. Я не могу выразить все так, чтобы это не звучало слишком странно и неправдоподобно, – устало сказал Эрик. Сколько бы раз Чарльз ни клялся больше никогда не касаться разума Эрика, он обнаружил себя погружающимся в него, так же легко, как и всегда. И к его удивлению, он не чувствовал себя так, словно он вторгся внутрь без разрешения. Вместо этого он ощутил приветствие. Эрику не пришлось показывать ему воспоминания. Они все были здесь, на самом краю его мыслей. Юная девушка, сидящая напротив Эрика, и показывающая ему то, как будет выглядеть будущее. На каждый новый аргумент она давала ему новый взгляд, и с каждой картиной Чарльз мог видеть, как возрастало желание Эрика закончить все по-иному. Чарльз вернулся из головы Эрика со вздохом, чувствуя себя немного неуверенно. Он тяжело облокотился на него, и лицо Эрика внезапно оказалось гораздо ближе, чем он ожидал. Взгляд Эрика скользнул по губам Чарльза и обратно к глазам, и Чарльз не мог не прильнуть к нему, оставив между ними немногим более дюйма. – Я не смогу сделать все сам, мне не предначертано сделать все самому, – тихо сказал Эрик, его дыхание горячо коснулось губ Чарльза. – Ты и не должен, – ответил Чарльз, сгорая от желания сократить расстояние. – Я должен был послушать, я должен был понять, – продолжил Эрик. – Ты сам сказал мне, когда вытянул меня из воды. – Ты не один, – закончил Чарльз за него. – Ты не… Эрик сократил расстояние между ним, его губы коснулись губ Чарльза, заставив того замолчать. Чарльз наверное должен был быть удивлен, но это ощущалось… это ощущалось правильно, так, словно все к этому и шло. Просто с некоторыми препятствиями по пути. Он позволил Эрику принять на себя некоторую часть его веса, погрузив пальцы в его волосы и углубив поцелуй. Руки Эрика скользнули вверх и вниз по спине Чарльза, и нечаянно коснулись одного из синяков, заставив его поморщиться. Что, к несчастью, заставило Эрика остановиться и осторожно отстраниться от него. – Тебе нужно отдохнуть, – сказал Эрик, облизывая губы и голодным взглядом смотря на Чарльза. – И нам нужно обсудить, что мы будем делать дальше. Чарльз вздохнул. – Да, ты был не так уж неправ относительно того, что нам нужен план, – согласился он. Он наклонился и украл с губ Эрика быстрый поцелуй, прежде чем высвободиться из его объятий. Он сел обратно за стол и кивнул Эрику в благодарность за то, что тот налил Чарльзу чашку свежего чая. Обхватив руками теплую чашку, Чарльз в конце концов встретился взглядом с Эриком, и они оба замерли. Эрик был тем, кто первым начал двигаться и разрушил момент, закашлявшись и отведя глаза в сторону, прежде чем сесть обратно. Он снова положил ладонь на стол и Чарльз просто улыбнулся, положив свою поверх неё. – Итак, что у тебя на уме? – спросил Чарльз. – Я не планировал все заранее, – сказал Эрик со вздохом. – Я беспокоился за тебя, когда узнал о школе, а потом ко мне пришла Ирэн, и мне нужно было вызволить тебя… с чьей-либо помощью или без. – Мы что-нибудь придумаем, – сказал Чарльз, наконец чувствуя себя так, словно он вернулся на свое место. Он снова сжал руку Эрика, и на мгновение позволил себе понадеяться на лучшее.–––~~~–––
Чарльз не ожидал, что все легко и просто вернется на круги своя. Когда он просматривал стопку газет, чтобы войти в курс событий, то быстро осознал, что то, что он считал возможным, стало… маловероятным, если не вовсе невозможным. Мутантов вычисляли быстрее, чем он мог себе представить. Они должны были… Они были обязаны что-то сделать. Должны вызволить этих людей из неволи. Проблема была в том, со сколькими вещами им придется столкнуться. Во-первых, лагеря. С их разветвленной системой баз – возможно, очень похожих на ту, где держали Чарльза. Затем само законодательство. Большая часть лагерей в текущий момент признавалась законной в соответствии с Распоряжением Правительства. Чарльз просидел половину ночи, просто думая, какого черта они собираются со всем этим делать, время от времени читая статьи, которые собрал Эрик, и отчеты военной разведки, которые тот, очевидно, украл. Если бы Чарльз не видел того же самого по телевизору, то посчитал бы, что Эрик просто собрал для него самое худшее, и связал это вместе, чтобы убедить Чарльза в своей правоте. Ох, как же Чарльз хотел, чтобы в этом и было все дело. Он знал как управиться с Эриком в ярости, но со всеми США? Так много ненависти, так много недоверия. И снова и снова, псиоников толкали вперед. Да, забирали всех, кто отличался. Но в основном статьи о пропавших были о мутантах с психическими дарами. Эмпаты, телепаты, слабые медиумы – неважно – никто из них никогда не возвращался к своим семьям. И это еще не говоря о самих статьях. Про-мутантские хотя бы пытались воззвать к голосу разума, говоря, что мутанты не просили быть рожденными такими, что это не было чем-то отвратительным. Но даже эти слова были полны страха по отношению к тем, кто мог проникнуть в разум, украсть секрет, манипулировать или контролировать чужие мысли. Чем больше Чарльз читал, тем больше видел между строк. Сомнения. Недоверие. Подозрения. Он разбирался со всем этим на следующий день, читая слухи, качая головой при виде искажений научных фактов в поддержку анти-мутантских настроений. Он приходил в отчаяние от новостей и ненависти, которыми они были наполнены. Эрик тенью ходил по дому. Чарльз ожидал, что он будет приходить и уходить, но то, что сказала ему юная мутантка, видимо, оказало на Эрика огромное влияние. Чарльз часто мысленно возвращался к тому, что он увидел в памяти Эрика. Как Эрик смог так измениться? Как он смог прийти от такой определенности в своих идеалах и верованиях, к тому, чтобы поставить Чарльза выше всего этого? Даже с даром юной Ирэн и всем тем, что она рассказала Эрику. И Чарльз хотел верить ему, правда хотел верить, что Эрик был искренен в своих намерениях. Чарльз уже доверился ему дважды. Он доверял свою жизнь этому человеку и оба раза почти умер. О чем он думал, когда поцеловал Эрика? Когда тот бросил все, что между ними было с самого начала? И это тоже было…. – никто из них не делал первого шага, и Чарльз чувствовал сильное искушение заглянуть в разум Эрика и увидеть все самому. Увидеть, было ли притяжение сознательным, или просто чем-то, что давно было в глубинах его сознания, но тем, чему Эрик раньше никогда не давал этому волю? Узнать, не оказался ли сам Чарльз тем, кто следовал своим желаниям? Он бы никогда не поступил так с Эриком. Это было… это было неправильно. Он мог увидеть мысли людей, узнать, что им нравилось, чего они хотели, какой напиток они предпочитали. Но заглянуть и узнать, осознавал ли Эрик свое собственное влечение… Перед ним появилась чашка чая и Чарльз моргнул, после чего взглянул на Эрика. Он опять испытывал непреодолимое искушение заглянуть в разум Эрика, который был так соблазнительно близко, когда Эрик не носил свой дьявольский шлем. И все же, он не сделал этого. Несмотря на все слова Эрика, несмотря на то, что тот, казалось, изменил свое отношение к дару Чарльза, Чарльз не мог найти в себе сил просто ему довериться. По крайней мере, пока что. Обжегшись на молоке, дуешь на воду. Чарльз не хотел думать о том, что поговорка обманешь меня один раз – позор тебе, обманешь меня дважды – позор мне, больше подходила к их случаю. Эрик сел напротив него. – Мы попытаемся снова собрать группу? Или поступим как безумцы и все сделаем сами? Я думаю, будет лучше собрать людей. – Это решение лишь на время, – сказал Чарльз. У него самого была эта идея, но теперь, когда все лагеря оказались узаконенными, это не поможет. Однако, у него уже появилась другая идея. – Ты упоминал, что мисс Фрост помогала Страйкеру построить новый Церебро. Эрик кивнул. – И также я знаю, что она от них ускользнула. А у них есть бесполезный Церебро. – Пока они не найдут кого-то, кого смогут использовать, – сказал Чарльз. Наверное, именно поэтому Страйкер пытался… промыть ему мозги. Чтобы использовать. Возможно вместе с их версией Церебро, особенно если мисс Фрост сбежала от них. – Я хочу добраться до него – до Церебро. Их Церебро. Мне нужно усиление, – идея укоренилась, и чем больше Чарльз о ней думал, тем больше ему начинало казаться, что это был единственный приемлемый долгосрочный план. Эрик просто уставился на него, Чарльз почти физически почувствовал его удивление. – Тебе нужно усиление? Для чего? – Чтобы сделать то, из-за чего целый мир боится телепатов – проникнуть в голову каждого, солдат, генералов, политиков – и заставить их отменить их закон и освободить мутантов, – Чарльз взглянул на свою чашку остывающего чая, затем поднял взгляд обратно, встречаясь глазами с Эриком. – Но Чарльз… – Смотри, Эрик, прямо сейчас ни одна из сторон не расположена ко мне. Люди не доверяют мне, потому что я – мутант, и телепатия тоже играет свою роль. Мой собственный вид, наш вид, не доверяет мне, потому что я телепат. Я не собираюсь подставлять свою спину тому, кто не будет доверять мне в ответ, – Чарльз глубоко вздохнул. – Люди или мутанты – разница невелика. Эрик отвел глаза в сторону. – Я доверяю тебе, – сказал он наконец. Чарльз не ответил. Эрик не мог посмотреть ему в глаза, а его разум был прикрыт щитами, которые Эрик установил несмотря на отсутствие этого дьявольского шлема. – Чарльз… Чарльз снова посмотрел на свою чашку, как будто она могла содержать ответы на все его вопросы. Эрик издал глубокий вздох, и встал, после чего забрал свою чашку и вышел из комнаты. – Я уже доверился тебе дважды, – сказал Чарльз, слишком тихо, чтобы Эрик мог услышать его в другой комнате. – Как я могу быть уверен, что ты снова не поставишь свои идеалы выше меня? Я дважды почти умер, Эрик – на том пляже на Кубе, а потом меня почти раздавило в Вашингтоне. Я сделаю все один, если придется. Даже если это убьет меня.–––~~~–––
– Ты не говорил, что в Вашингтоне все так плохо, – сказал Чарльз, смотря на город через бинокль. Эрик говорил, что там было неспокойно, постоянно происходили демонстрации и массовые беспорядки. То, что Чарльз видел сейчас, чертовски походило на поле боя, а не мирный город. Наполовину разрушенные здания, люди, живущие в руинах, так много страха и злости. Некоторые районы города, казалось, сочились отчаянием и безнадежностью. – Все стало хуже, по сравнению с тем, что было, когда я был здесь в последний раз, – сказал Эрик, стоя позади Чарльза. – Новости не показывают этого – по крайней мере, того, как далеко все зашло. Они наклоняются, чтобы снять отдельные разрушенные здания и обвинить мутантов в атаке и подогреть всеобщую ненависть еще сильнее. – Некоторые из этих зданий скорее выглядят так, словно они были огневыми точками, а не разрушились по вине мутантов – и это при том, что я видел, на что способен Алекс, – согласился Чарльз. Он задумался на мгновение, сумел ли Алекс связаться с Хэнком. Он искренне надеялся, что да. – Ты знаешь, где находится их версия Церебро? – спросил Чарльз. – Я имею в виду, точное место? Эрик встал рядом с ним. – Да, хотя мне все еще не нравится этот план. – Я знаю, – ответил Чарльз. – Мы должны добраться до правящих рядов, и как можно быстрее. – Чарльз… – Что, если начнется следующий бунт? Что насчет мутантов, которые уже заперты в лагерях и на базах? – Чарльз положил бинокль на подоконник, и отступил от окна в их номере отеля. Они были за границами городского центра, в безопасности, но достаточно близко, чтобы видеть весь масштаб разрушений. Он повернулся к Эрику. – Что, если они снова придут за нами, вдруг они обнаружат другого телепата, поставят его или её в Церебро, и используют, чтобы отловить всех нас? Эрик встретил его взгляд и вздохнул. – Ты начинаешь говорить как я, – пробормотал он. К собственному удивлению, Чарльз рассмеялся. – Эрик, я не собираюсь просто сидеть сложа руки и позволить им вычислить каждого из нас. Если я могу помочь, и даже если весь мир не доверяет мне. – Для общего блага, – пробормотал Эрик. Чарльз отошел от окна, приблизился к Эрику, не прерывая зрительный контакт. Он все еще не был уверен, может ли доверять Эрику. Чарльз верил, что Эрик верит в свои собственные слова, в свои обещания – по крайней мере, пока не появится что-то, что коренным образом изменит всю ситуацию. Он знал, что Эрик был искренне убежден в том, что они должны остановить Рейвен. Теперь Чарльз понимал, каким образом Эрик пришел к выводу, что для этого нужно было убить её. Это не значило, что он был согласен с Эриком, но теперь он имел хорошее представление о том, как работал разум его друга. Эрик положил руку на плечо Чарльза, и Чарльз ощутил соблазн стряхнуть её, но потом отказался от этой идеи. Это желание возникло не из-за Эрика, ведь раньше он часто касался других людей. Однако, после Кубы и, особенно, после плена у Страйкера, заставить его вздрогнуть могло и меньшее. – Чарльз, я не спорю о необходимости остановить Страйкера и уничтожить их Церебро… – После того, как мы используем его, – прервал его Чарльз. Он заметил мрачный взгляд Эрика – и не был уверен, с чем он связан. – Ты сказал, что доверяешь мне, – тихо сказал Чарльз. Без вторжения в разум Эрика он не мог быть уверен, в чем была причина его промедления, но зная Эрика так, как он знал его, было нетрудно догадаться. Что-то незнакомое мелькнуло во взгляде Эрика, а затем он вздохнул и отвернулся к окну, не встречаясь с Чарльзом взглядом. – Дело не в этом. Чарльз промолчал. Было бы проще, если бы Эрик снова сказал Чарльзу проникнуть в его разум, но Чарльз слишком хорошо понимал, какими хрупкими были их… чем бы они ни были. Если он проникнет в разум Эрика, то разрушит все в одночасье. Не говоря уже о том, что он нуждался в помощи Эрика для проникновения к Церебро. – Я знаю, ты думаешь, что в конце концов я снова отвернусь от тебя, – сказал Эрик, его голос был низким. Он обернулся и взглянул на Чарльза. – Я знаю, что ты намеренно не проникаешь в мой разум, и я знаю, ты увидел то, что ты увидел, когда прочитал мои мысли… Я не знаю, как мне донести до тебя все, Чарльз… И я знаю, что не заслужил твоего доверия своими прошлыми действиями… Но если мы войдем туда, то чем дольше мы там останемся, тем опаснее это будет, тем большая опасность будет грозить твоей жизни. Если мы войдем, чтобы просто уничтожить Церебро – это будет быстрее… и безопаснее. Чарльз смотрел на него в течение нескольких минут, чувствуя невероятное искушение оттолкнуть прочь ментальные щиты Эрика и взглянуть, правда взглянуть на правду в его разуме. – Ты не всегда сможешь защитить меня, Эрик, – даже от самого себя, почти добавил он. Он мог не озвучить этих слов, но то, каким взглядом Эрик смерил его потом, показало, что он точно так же мог сказать их вслух.–––~~~–––
Проникнуть на базу оказалось проще, чем Чарльз ожидал. Если бы он попытался проникнуть туда в одиночку, то не смог бы даже близко подобраться, но с помощью Эрика все оказалось гораздо проще. Солдаты в большинстве своем носили шлемы, которые сдерживали способности Чарльза, но в них содержался металл, которым управлял Эрик. К пятому охраннику они уже выработали свой метод. Эрик поднимал шлем вверх, а Чарльз вырубал их телепатией. Но на базе оказалась всего лишь половина того количества человек, которого они ожидали. (Арт №2) – Наверное, они сворачивали проект, так как не могли найти телепата, который мог бы управлять машиной, – предположил Эрик, когда они подошли к одной из внутренних дверей. – Это все равно не значит, что они не установили беззвучных оповещателей, – пробормотал Чарльз, почувствовав кого-то по ту сторону двери. – Мы должны работать, отталкиваясь от предположения, что у нас очень небольшие возможности. – Которые у нас и есть, если ты хочешь застать Конгресс во время заседания, – Эрик на секунду стих. – По ту сторону никто не двигается, шлемом или без него, – сказал он, открывая дверь. То, что было внутри выглядело во многом в точности, как Церебро Чарльза, и он повернулся к Эрику. – Пойдешь со мной? Он не был уверен, хотел он присутствия Эрика, или нет. С одной стороны, Эрик был знаком ему, а с другой, не проникнуть внутрь разума Эрика внутри Церебро будет невозможно. – Я останусь снаружи, и, если понадобится, выиграю тебе немного времени, – ответил Эрик. Он взглянул на Чарльза, а потом ободряюще улыбнулся ему. – Увидимся на другой стороне. Чарльз проигнорировал желание потянуться и коснуться Эрика – он не мог стряхнуть с себя ощущение того, что если все должно было пойти не так, то вот он, этот момент. Именно сейчас, пока он был занят, пытаясь все исправить, Эрик обычно отворачивался от него. Развернувшись, Чарльз вошел в Церебро, по дорожке – похожей на ту, которую изначально спроектировал Хэнк. Эта машина была далеко не такой ровной и изящной, как та, что они построили в особняке. Но она сойдет. Должна. Шлем был кошмарным. Чарльз был уверен, что этот шлем можно было надеть кому-нибудь на голову без согласия самого человека – и затянуть так, чтобы его невозможно было снять без посторонней помощи. Однако, Чарльз был сам себе хозяином, и никто не мог принудить его, здесь не было Страйкера, чтобы использовать его в своих целях. Сдвинув несколько ремней, чтобы шлем был удобней, Чарльз надел его. Чарльз уставился на рычаги. Да, они были близки к оригинальной версии Хэнка. Включение заняло какое-то время, но вскоре он почувствовал поднимающуюся волну, которая подхватила дар и распространила его повсюду. В отличие от прошлых разов, когда он искал мутантов везде, он сосредоточился на плане, который они с Эриком разработали вчера ночью. Дотянуться до членов Конгресса, пока шло заседание, использовать их – их разумы – как ступеньки, чтобы подняться к именам тех, кто был выше, связать их влияние и дотянуться до тех, кто был на самом верху. В теории, это был хороший план, но Чарльз не имел ни малейшего понятия, насколько мощным был этот Церебро, а так же каким образом сыворотка Хэнка повлияла на его способности. Он ничего не сказал Эрику о сыворотке, за исключением того, что она отличалась от старой и позволяла ему сохранять способности. Не то, чтобы он мог рассказать что-то еще. Это и так было все, что делала сыворотка. И только распространив свой разум повсюду, он понял, как сильно он был неправ. Если бы он не видел грубости этого Церебро, то мог бы предположить, что он был мощнее, чем последняя машина Хэнка, но тогда он солгал бы самому себе. На какое-то мгновение он распространился слишком широко, почти распался на части… и не мог ничего с этим сделать. Ох, Хэнк, потрясающий и беззаботный мальчик… К несчастью, это мгновение застало Чарльза врасплох, унося его все дальше и дальше, пока он не нашел Эрика. Почувствовал его присутствие здесь, совсем рядом. И он не смог остановиться, упал в знакомый разум. Чарльз почувствовал удивление Эрика, а потом радость, на которую он даже не смел надеяться. Чарльз был внутри разума Эрика в ту ночь, когда Эрик сказал ему о предсказаниях Ирэн и возможных событиях. Но это было несравнимо с тем, что он чувствовал сейчас, и Чарльз знал, что Эрик ощущал, как глубоко он забрался, и здесь не было гостеприимства – ничего кроме воспоминаний… И тут Чарльз понял: Ирэн не просто рассказала ему о возможном будущем. Она показала его Эрику. Во всех деталях. И каждая новая картина смерти Чарльза разрывала Эрика на части. Осторожно оттолкнувшись от разума Эрика, Чарльз снова нашел себя, нашел свой фокус. Сознание и воспоминания Эрика не принадлежали ему. Чарльз так же понял, что Хэнк, сам того не зная, дал ему опору, в которой он нуждался. Разумы мутантов витали рядом, а он нашел те, в которых нуждался, связал их вместе и, за неимением лучшего слова, мысленно кашлянул. Меня зовут Чарльз Ксавьер. Я – мутант. И давным-давно у меня была мечта… о мире, в котором все дети Земли, мутанты и люди, смогут жить вместе в мире. Это не этот мир. Это сегодняшняя реальность. Я хочу показать вам всем кое-что, и я хочу, чтобы вы поняли, почему я делаю это… почему вы вынудили меня сделать это. Вместо использования слов, Чарльз показал им, людям в Конгрессе, людям во власти, и понял, что он может дотянуться дальше, до большего количества умов. Расслабившись, он потянулся дальше и дотронулся до сознаний обычных людей, занимавшихся своими повседневными делами. Если он покажет им это, быть может, они поймут. Чарльз показал им, что сделал с ним Страйкер, что он и военные делали с другими мутантами. Он показал им возможные события, которые видела Ирэн, которыми она поделилась с Эриком, а тот с ним. Чарльз показал им будущее, которое Логан позволил ему увидеть, и то будущее, которое он показал самому себе в будущем. Мы – ваши братья, сестры, родители, дети. Мы ничем не отличаемся от вас. Сейчас вы увидели, что случится, если мы не остановим все прямо сейчас. Мы должны учиться на ошибках прошлого, и все же мы постоянно наступаем на одни и те же грабли. Пожалуйста, докажите, что все мы выше того, чтобы причинять такие страдания кому угодно, человеку или мутанту. Чарльз отпустил все сознания. Бережно и медленно, но не ласково, а так, словно он был родителем, коснувшимся головы ребенка. Он должен надеяться на лучшее, потому что это был их последний шанс. Чарльз, у нас мало времени, мы должны уходить, – подтолкнул его Эрик, и Чарльз встряхнулся, возвращаясь в настоящий момент. Уронив шлем на пол, Чарльз поспешил к выходу, и дверь открылась, а за ней его ждал Эрик. – Нам нужно уничтожить этот Церебро, – сказал он, когда Эрик помог ему выйти наружу. Рядом не было никого, кто мог бы остановить их, ни единого солдата. – Я думаю, ты оставил их в небольшом шоке, – сказал Эрик со слабой улыбкой. – Я слышал солдат и чувствовал металл рядом с ними, но они двигались не к нам, а от нас, – Эрик махнул в сторону Церебро. – Оставь разрушение мне, как только мы выберемся отсюда. Как только они выбрались из здания, Чарльз обратил внимание на людей. Все казались слегка шокированными. Может быть, он сделал свое послание чуть сильнее, чем намеревался, частично благодаря сыворотке Хэнка, которая усилила его способности. Он подождал, пока Эрик вытянул руки вперед, и со стороны здания раздался гудящий звук. Строение вздрогнуло, но ничего не обрушилось. – Хороший контроль, – сказал он, когда Эрик снова подошел к нему. – В безопасное место? – У меня есть парочка неподалеку, о которых никто не знает, – согласился Эрик. – Я думаю, мы должны залечь на дно и посмотреть, что случится. Чарльз кивнул. Он вспомнил ночь в штабе ЦРУ, когда он сказал Эрику, что знает о нем все. Как же он ошибался. Он только скользнул по поверхности его разума. А полчаса назад он был в Церебро, тянулся ко всем, и погрузился в разум Эрика полностью, в этот раз увидев все секреты, воспоминания и эмоции.–––~~~–––
Безопасным местом оказался маленький остров. Там был на половину разрушенный домик, но его было более чем достаточно для них двоих. Дом был весьма устойчивым, чтобы можно было жить на одном его конце. Чарльз подумал, что Эрик специально укрепил его так, чтобы даже землетрясение не смогло его разрушить. Эрик переступил порог, усталость, отразившаяся на его лице, была точным отражением того, что чувствовал Чарльз. Они вошли в дом, и Эрик сразу же открыл пару окон, позволяя застоявшемуся воздуху выйти. На старой мебели остался толстый слой пыли. – Что будем делать теперь? – спросил Эрик, проходя через тихий дом. Чарльз последовал за ним. Чарльз глубоко вздохнул. Он хотел спать, но адреналин бушевал у него в крови, а воспоминание о распространении его дара дальше, чем когда-либо, все еще было слишком живо в его памяти. И он не пытался оттолкнуть его, даже если это лишало его покоя. – Мы сделали свой ход, дадим им сделать свой. Они думают, что я наблюдаю за ними все время. Я случайно занес эту мысль в их головы. Мы будем следить за новостями и всеми слухами, которые дойдут до нас, но сейчас все происходящее в их руках, – Чарльз остановился, а затем последовал за Эриком в комнату, которая оказалась спальней с большой кроватью у дальней стены. – Все солдаты и офицеры – они отпустят всех, они закроют все лагеря, сделают всю имеющуюся у них информацию публичной. Это займет какое-то время, но что бы они ни выбрали, это будет их выбор. – Ты собираешься просто наблюдать вместо того, чтобы учить или освобождать? – фыркнул Эрик. – Можно сказать и так. Хэнк может продолжать учить, но я не могу. Я знаю, это не в твоем характере сидеть и… – начал Чарльз, не очень-то желая начинать это обсуждение прямо сейчас. – Серьезно, Чарльз? Я годами в одиночестве под Пентагоном только и делал, что думал. Я многое понял не так, когда ты пришел за мной. Я думал, что делаю правильную вещь, пытаясь убить Рейвен. Я знаю, что это был неправильный путь, но я не могу ничего изменить. Все, что я могу сделать – поступить правильно сейчас, – Эрик на секунду замолчал. – И я бы хотел быть на твоей стороне, а не действовать поодиночке. Я думаю, не стоит говорить, что моя голова… мои подходы не всегда работают так, как я бы того хотел. Я более чем готов дать тебе план действий. Но я всегда могу придумать другой план, если они не научатся на том, что произошло сегодня. Чарльз не знал, что сказать. Днем ранее он все еще беспокоился, но всего несколько часов назад он увидел изнанку разума Эрика. Эрик развязал свой плащ и положил его на стол у окна. А затем наклонился и сдул пыль с еще одного шлема, который стоял в самой его середине. – Что мы будем делать? Чарльз уставился на шлем и подумал о том, сколько же их у Эрика. – Я хочу помочь мутантам, защитить их, но я не хочу привести себя к очередной неудаче. Я хочу сделать шаг назад и восстановиться – и подождать, пока человечество не проявит себя. Эрик махнул рукой и шлем поднялся в воздух. Он удержал его перед Чарльзом. – Я имел в виду, между тобой и мной, – он подождал, но Чарльз не имел ни малейшего понятия, что сказать. Что Эрик хотел услышать от него? – Этот шлем последний, который у меня остался, – в конце концов сказал Эрик. – Я прав, думая, что ты легко сможешь защитить меня, если Эмма Фрост окажется поблизости? Чарльз кивнул. – Конечно. Он не был уверен, что Эрик собирается делать, но был готов подождать и посмотреть. Эрик встретил его взгляд и сжал руки в кулаки. Шлем медленно свернулся перед Чарльзом в комок металла. – Я не знаю других месторождений этого металла – я не смогу восстановить его. Сделав глубокий вздох, Чарльз потянулся и положил свои руки на ладони Эрика – всего лишь желая опустить их. Но как только он коснулся Эрика, то почувствовал толчок его разума, то, как чужое сознание потянулось к нему. Комок металла упал на пол, руки Эрика разжались, и Чарльз почувствовал, что идет вперед, в то время, как Эрик потянул его к себе. Ощущение желания Эрика было практически физическим. Тогда как их первый поцелуй – много дней назад – был мягким и успокаивающим, этот был наполнен отчаянием и облегчением в равной мере. Отчаянием из-за того, что это могло не продлиться долго, а облегчением из-за того, что они оба наконец уступили, и Чарльз не был в руках правительства или Страйкера, что они разорвали все путы и могли позволить себе расслабиться, по крайней мере, какое-то время. Чарльз едва помнил, как он стянул рубашку с Эрика, пытаясь дотянуться до него. Каким-то образом Эрик вытряхнул Чарльза из рукавов его собственной, и прикосновение кожи к коже сбило дыхание обоих. – Мы на самом деле это делаем? – прошептал он, когда Эрик толкнул его и прижал к стене. – Я надеюсь, – выдохнул Эрик в шею Чарльза, вонзая зубы в изгиб между его шеей и плечом. Беспокойство Чарльза наконец-то нашло выход, и он вцепился в плечи Эрика, вцепившись в него пальцами. Обвив бедро Эрика ногой, он застонал, когда Эрик схватил его за задницу и приподнял над полом. Другая нога легла на второе бедро Эрика, и Чарльз позволил себе полностью перенести вес на него. (Арт №3) Эрик прижался к его рту влажным поцелуем, и все, что Чарльз мог сделать – это держаться. Физическая сила тела Эрика, двигавшегося напротив него, и сильный разум, проникающий в сознание Чарльза, практически заставили его отключиться. Его тело могло продолжать двигаться вечно, а разум только поддерживал все остальное. Чарльз трогал плечи Эрика, руки, лицо, волосы, откинул голову назад и испустил стон, когда его внезапно настиг оргазм. Он почувствовал смешок Эрика у своего горла. – Ты не... – начал Чарльз. Эрик покачал головой, его волосы щекотали подбородок Чарльза. – Еще нет. Чарльз вскрикнул, когда Эрик перехватил его за пояс и перетащил на кровать. Воздух словно выбили из легких, когда Эрик упал на него, резко расстегивая штаны Чарльза, и стягивая их вниз. Так же он стянул вниз белье, стирая то, что осталось после внезапного оргазма Чарльза. Затем исчезли штаны самого Эрика, вместе с трусами, которые он практически сорвал с себя, после чего тот забрался на постель и навис над Чарльзом. Чарльз встретил его взгляд, и потянул его на себя, обхватывая бедра Эрика и заставляя его двигаться, чтобы его напряженный член оказался рядом с чувствительным членом Чарльза – движение было сильным, но от него не было больно. Чарльз потянулся между ними, обхватывая Эрика рукой, сжимая и создавая трение. Движения Эрика стали беспорядочными. Он поставил руки по обеим сторона от Чарльза, и приподнялся, чтобы видеть Чарльза, пока они двигались в унисон. Струя теплого семени коснулась кожи Чарльза, и Эрик упал на него, целуя его с такой силой, что кожа на губах Чарльза почти треснула. Вкуса крови не появилось, но Чарльзу понравилось жжение, это заставило его почувствовать себя в реальности, и именно в этот момент в разуме или прикосновениях Эрика не было никаких границ. Только позже Чарльз понял, что прижимался Эрику как можно ближе, пока тот достигал своего оргазма. Он почти не услышал, как Эрик прошептал ему на ухо: – Все в порядке, у нас есть время, у нас есть время. Вздрогнув в его объятиях, и почти не почувствовав тепла, когда Эрик укрыл их одеялом, Чарльз понадеялся, что тот был прав. Что они выиграли необходимое время. Что Эрик не заменит свое мнение снова. Это был бы последний гвоздь в крышку его гроба, и это сломило бы его окончательно.