История Гения
Перед началом рассказа хочу дать небольшое пояснение относительно названия. Изначально идея Гения сформировалась в античной Греции и означала не самого человека, а ту его бессознательную часть, которую сейчас чаще всего называют «вдохновением». Гений – это часть твоей личности, которая постоянно анализирует и иногда делится с тобой результатами анализа. А иногда нет. Все события истории, за исключением небольших моих дополнений, необходимых для большей детализации и плавности повествования, я не выдумал. Они мне приснились. В этом смысле "история Гения" - история, подаренная мне моим Гением, причём в исходном смысле этого слова. Просто однажды подсознание решило поделиться со мной вот такой вот небольшой зарисовочкой. С другой стороны всё время во сне я ощущал присутствие кого-то, кого я не мог назвать иначе как «друг». Этот кто-то был везде, он не покидал меня никогда, не делал ничего, но, кажется, понимал всё. Он никак не повлиял на сюжет, его ни разу не заметил никто другой, но он был всё время, что я спал. Лучшее мнение относительно этого персонажа таково – это и есть мой Гений (или гений персонажа рассказа, тут как вам удобнее), который наблюдал со стороны всё время, сопровождал меня и давал мне возможность постигнуть саму суть явлений, а не образ. Тут, пожалуй, уточню - я - автор - описываю происходящие события с точки зрения Гения, давая вам, читатель, оценить всю картину единовременно, но я - персонаж - не был наделён такой способностью, я видел только то, что можно было увидеть глазами.Встреча
Итак, позвольте представить вам нашего героя! Я, молодой парень, мальчик, в сущности, не примечательный в целом ничем, кроме разве что ощущения чего-то бестелесного, денно и нощно следящего за мной. Оно не враждебно, напротив, оно – мой друг. Я занимаюсь греблей и как раз сейчас я и мой «друг» возвращаемся с гребной базы, тихим осенним вечером. Город дышит спокойно, улицы безлюдны и жажда манит заскочить в маленький магазинчик, чтобы, собственно, от жажды избавиться. Так и поступлю, решаю я с молчаливого согласия моего компаньона. Как человек, любящий свой организм, я критикую колу за весьма внушительный список отравляющей дряни, из которой она состоит, но как ребёнок, не могу смотреть на неё без вожделения. Вот с такими мыслями я и начинаю ежедневный ритуал борьбы между двумя полками – с лимонадом и с минералкой. Как обычно побеждает вода, которая, как я надеюсь, действительно из какой-то там горной скважины, а не из под крана. Чувствую молчаливое одобрение кого-то, кого на самом деле, наверно, и нет. Как человек, озабоченный извлечением большей прибыли, продавец не поддерживает мой выбор и решает попробовать тоже принять участие в битве, которую, как я думал, я уже выиграл: - А не желаете попробовать новую газировку? Она вкусненькая! - А ещё она отравляет в небольших количествах и убивает в больших. - Не слышал о случаях употребления лимонада со смертельным исходом, молодой человек! - Не слышали? - Ну, по крайней мере, никто ещё не подходил ко мне с требованием вернуть деньги за колу, поскольку она убила их родственника. Тем боле бутылочка 0.5 Не могу не отметить – весьма притягательная бутылочка, эта малютка покоилась в руках продавца, покрытая маленькими капельками конденсата, как сокровище, которое потеряло хозяина. - Ну, хорошо! Но, чёрт, если я умру, мои родственники таки получат заслуженную компенсацию, – мимолётный взгляд на чек, - в тридцать рублей. Иногда, друзья мои, просто нельзя говорить «чёрт», вот ну нельзя и всё тут. Особенно если в том же предложении ты говоришь «умру». Видите ли… В этот самый момент по Земле в своём нематериальном обличье бродил Мефистофель. От скуки он зашёл в тот же магазинчик и был там и всё слышал. И по какой-то причине нашёл эту шутку смешной. Лестно, но смертельно опасно, когда кто-то вроде него ценит ваше чувство юмора. Есть кое-что, что вы должны знать о Мефистофеле. Когда дух отрицания касается вас, он ещё сам в точности не знает что случится в следующее мгновение. Если вы жили в мире с собой, следовали своим идеалам, не предавали свою веру и НИКОГДА не нарушали своих принципов (и тут не важно, кто вы, что у вас за идеалы, какая вера и каковы принципы), в вашей жизни ничего не изменится. В противном же случае, ваша душа будет изрядно удивлена, обнаружив, что она таки может жить отдельно от тела, в то время как тело отдельно от души, увы, нет. Как вы, должно быть, уже догадались, подобная неопределённость сложилась и в тот вечер, когда Дьявол решил продолжить шутку. Ну и, коли мы с вами знаем, что я - главный герой, а рассказ только начался, вы можете представить, чем для меня обернулось прикосновение Мефистофеля. Верно - ничего не случилось. Вероятно, мой бестелесный друг мог видеть мечущегося по магазину Дьявола, проходящего сквозь тела персонала и покупателей. Я думаю, он знал, что я был в безопасности и потому был совершенно спокоен. Я же был просто в ужасе, наблюдая, как вокруг меня один за другим замертво падают люди, когда пришедший в ярость дух отрицания демонстрировал мне и Вселенной, как люди должны реагировать на него. Страх овладел мной, и сознание помутилось. Не могу вспомнить, что было дальше, могу лишь смутно представить, что где-то там были стражи закона.Знакомство
Что со мной случилось? Я не находил ответа. Где я? Тут всё проще: я у себя дома, передо мной моя мама, где-то рядом - мой невидимый хранитель. Здесь в покое и тишине, наша троица. Что у меня в руках? Чашка чая. Видимо она и привела меня в чувство, каким-то неведомым образом. Вот и все вопросы, которые я придумал спросить на тот момент и вот - все ответы, которыми я располагал. Чего я не мог знать, так это того, что Мефистофель не покинул меня. Развалившись на кровати, он наблюдал за нами, невидимый и уже, к счастью, спокойный. Мама видит, что в мои глаза возвращается разум. Я же вижу, что её существо преисполнено не столько заботой о сыне, сколько страстью. А когда мамино существо преисполнено страстью, я стараюсь сосредоточиться на чашечке чая у меня в руках, и, потому, весьма кстати, что у меня есть возможность предаться этому занятию незамедлительно. - Четверо трупов: парень, обдолбавшийся кокаином, мелкий магазинный воришка, женщина, чей единственный грех, наверно, только в том, что она хотела купить мясо, несмотря на то, что называла себя вегетарианкой, и торговец, пытавшийся впихнуть тебе бутылку несуществующего лимонада. И ни одного из них ничто между собой не связывает, как и ничто их не связывает с тобой! - Как ты, чёрт возьми, об этом узнала?! - Ну, меня заинтересовало, как случилось, что мой сын оказался в магазине, набитом трупами, и я решила отложить все свои дела, чтобы работать над этим, немного усерднее обычного. Как же хорошо, что мама заварила чай, как раз то что нужно... Честно говоря, я удивлен, что она вообще всё ещё хранит в своём лексиконе слово "немного". Сколько я её знаю, она всегда отдаётся делу со всей душой и никогда не останавливается, не завершив его. Нельзя сказать, чтобы мама была грандиозным героем, одержимым идеей восстановление справедливости везде и всегда. Скорее её захватывал сам процесс раскрытия хитрых деталей какого-нибудь особо изощрённого преступления. Дело в том, что изощрённых преступлений ныне, скажем прямо, не слишком много, если они вообще существуют. То, что произошло со мной выглядело просто невероятно на фоне серой обыденности. Я бросил взгляд в сторону моего любимого угла. В детстве мама решила, что будет полезнее обучить меня всяким хитрым логическим премудростям, а также естественным наукам дома, ибо так будет быстрее и надёжнее. И, в связи с этим, притащила в дом одну из этих классических школьных досок, по которым пишут мелом. На ней-то и проходило моё обучение. Впоследствии мама приобрела привычку оставлять на ней свои мысли относительно расследуемого сейчас дела. Я же приобрёл привычку подолгу разглядывать эти записи, пытаясь понять ход её мысли... Жалко, всё, что касалось предыдущей её работы сейчас было стёрто, и заменено на скудную, пока, информацию о нынешнем происшествии. Но ничего страшного, я не раз убеждался, что она практически дословно воспроизведёт всё, что стёрла сразу, как только нынешние записи ей будут уже не нужны. Как я уже говорил, она всегда заканчивает дело. - Есть ещё кое что насчёт тебя, мой дорогой. Ты, очевидно, важная фигура не только для нас, но и для того, кто совершил эти убийства. Не знаю, хотели ли тебя оставить в живых специально, ради не понятной, пока, цели или просто не смогли убить... То есть, не смогли убить тем же способом, которым убили остальных - возможно, хотя и маловероятно, попробуют иначе. В любом случае, было бы лучше, если б ты не выходил из дома в ближайшее время. Договор? Вам может показаться странным, что это и все меры предосторожности, которые мать предпримет для защиты своего чада от, вероятно, искусного и извращенного убийцы, но в этом, вопреки вашему поверхностному недоверию, есть смысл. Работа, в её случае, учит быть осторожной и диктует совершенно специфические предпочтения в выборе жилья и подборе соседей. Поверьте, в этих стенах мне было абсолютно некого бояться... По крайней мере, до тех пор, пока Дьявол не решил убить меня. - Отлично, значит, я буду сидеть взаперти, аки Рапунцель, развлекаясь, рассматривая доску, а ты радостно бегать по городу, решая дело твоей жизни? - Ну хорошо, с меня причитается. Но пойми, они могут в любой момент попытаться убить тебя. А вдруг у них получится? Мефистофель лениво проводит рукой через контур моей головы, показывая, что ничего у "них" не выйдет. Ангел рад видеть его беспомощность. - А я, со своей стороны, пока что не вижу для себя никакой возможности "побегать". Ни оружия убийства, ни следов насильственной смерти. Ни единого похожего прецедента. Никаких улик и никаких зацепок. За исключением, тебя, конечно. Придётся мне довольно обстоятельно исследовать твою жизнь, в надежде наткнуться на что-то. - Чудесно... - Начну я опять таки с магазина и всех мест, где ты был до него вчера. Вряд ли, конечно, но чем чёрт не шутит. Может где-нибудь всплывёт какая-нибудь незначительная деталь. А может повезёт найти ещё одного трупа. Помните, я говорил вам, что иногда просто нельзя поминать чёрта? Сейчас я понимаю что мы тогда слишком часто этим грешили. В глазах лукавого сверкнула мысль. Мой незримый друг, единственный способный это заметить, теперь уже вовсе не спокоен. Только что он ощутил ту же беспомощность, которой предавался Мефистофель мгновение назад. Той же ночью охранник эллинга скончался от сердечного приступа.Игра
Последующие дни не проходили так утомительно, как можно было бы подумать. Долгие недели проходили взаперти, в тишине и одиночестве, где моим единственным настоящим развлечением была школьная доска. Но если б вы видели её, если б смогли понять её язык, вы никогда не назвали бы те недели адом. Понимаете ли, друзья мои, Мефистофель решил продолжить свою шутку. Он подбрасывал нам труп за трупом, идею за идеей, улику за уликой, заставляя поверить в какой-то безумный план, в невероятную преступную оперу, призрачный покров которой мы вот-вот должны были сорвать. Как я догадываюсь, он хорошо понимал природу преступлений. Мать следовала за ним неотступно, искусно решая его загадки, иногда, сделав хитрый ход, находила в его игре слабину. Но, как вы догадываетесь, она не могла его поймать. Она не могла его видеть, не готова была предположить, что он такое и уж точно не могла в полной мере представить ход и размах её мыслей. А вот он мог. Он был не только мастером таких игр - в отличие от нас, он не только всегда мог знать где мы и что делаем, но и буквальном смысле, проникать в лабиринты маминых умозаключений, выбирая поворот, из-за которого ему нанести очередной удар. Как и я, он дни на пролёт проводил в моём доме, глядя на доску. Здесь мелом была вычерчена вся суть её работы, всё страсть и упорство, которое она в неё вкладывала. И здесь Мефистофель черпал вдохновение. И каждый раз, когда Дьявол, восхищённый её умом, совершал новое, по-своему, изящное, убийство, доска покрывалась новыми силами, призывая его к следующему. Я был свидетелем этой игры. Этой замкнутой искусной игры, созданной вдохновением и питаемой трупами. Боже, что это была за игра! Никогда раньше я не видел столько мела той доске. Этот мел помнил каждую деталь, видел каждую мелочь, он был средоточием невероятной тайны. Это было страшное, но восхитительное время. Но так не могло продолжаться вечно, и однажды случилось так, что мел проболтался. Как это случилось - я не знаю. Для моих молодых мозгов это было выше порога понимания. Возможно, в какой-то момент просто стало очевидно, что ни одно живо существо не способно на всё, что совершил Мефистофель. А может быть, мать поняла, какое наслаждение они оба - преступник и его преследователь, получали от самого действия. Так или иначе, но однажды она объяснила мне то, во что сама с трудом могла поверить - действительное положение вещей. И в тот момент Дьявол явился. Это был первый раз, когда я видел его своими собственными глазами. Нет, не так - когда ты смотришь на него, ты видишь не глазами, но чем-то ещё. Глаза покажут вам лишь простого человека, таинственного незнакомца, не более... Но в то же время, когда ты смотришь на него, ты всегда ТОЧНО знаешь, кто перед тобой. Чувствуешь кожей его сущность, погружаешься в ауру силы смеха и уверенности, исходящей от него. Вы никогда не вспомните про свой скепсис, когда перед вами стоит Мефистофель. Знаю, вы не захотите это принять, но мы застыли в немом благоговении. - Что ж, вижу, мне не стоит представляться. Не стоит мне, также, ждать благодарности за свою работу, но я знаю, как профессионал, вы её оценили. Вы знаете, кто я. Вы понимаете, что не сможете заставить меня ответить или хоть как-то мне навредить. А я, в свою очередь понимаю, что моя игра окончена и мне больше не наслаждаться нашим совместным досугом. Так что же нам делать? И вновь мы молчим, не в силах вымолвить ни слова. - Перво-наперво, я хотел бы выразить вам благодарность за ваш великолепный дар, за страсть, которой вы заразили меня. Позвольте же мне также показать своё уважение к вашей безупречной работе. Снимаю шляпу. С этими словами он поклонился моей матери. Дыхания всё ещё не хватало на связную речь, но и стоять столбом уже было невозможно в такой обстановке. Знаю, вы не захотите это принять, но моя мама поклонилась Дьяволу в этот вечер. - Вашему сыну ничего не угрожает, да и никогда не угрожало, сколько вы поняли. Однако же я знаю, что есть вопросы, на которые вы не могли найти ответ. И коли уж я здесь, в качестве благодарности, я мог бы ответить на них. Но было бы бестактно утомлять вас беседой сейчас, когда вы едва стоите от волнения. Вот, возьмите, я буду ждать вас в ресторане завтра вечером. Когда мама взяла протянутую визитку, Мефистофель испарился. На бумаге были написаны адрес и время. Я не спросил её – знал, что она пойдёт. И вы бы пошли, если б видели его. Да и, кроме того, вряд ли когда-нибудь ещё у вас будет возможность провести ужин в компании с Дьяволом. Добрый дух тогда мог только смотреть на нас с грустью. Да и что он мог поделать? Возможно его вообще и не существует.Финал
Я уже привык проводить будни дома. По началу мне это казалось отличной идеей. Было довольно интересно слушать о том, что говорил Мефистофель во время маминых свиданий. Он заходил пару раз проведать и меня и оказался очень приятным собеседником. И нет, никогда он не пытался совратить нас, заставить служить себе или каким-нибудь тёмным силам. Он был просто другом, который никогда не требовал от нас ничего и никогда не позволял своим словам склонять нас к принятию каких-то решений. В сущности, он не дал бы нам совета, даже если б мы попросили. Но я скучал. Скучал по тем дням, когда школьная доска едва могла вместить новые надписи. Я тосковал по тем неделям, когда можно было, забыв обо всём с головой окунуться в символы, за которыми стоят идеи и откровения. Я страстно хотел почувствовать это снова. Снова не наступало. Я вспомнил о деле, которое вела мама до того судьбоносного случая в магазине. К тому времени мел с доски почти стёрся. Это было то чувство, когда ты понимаешь, что забываешь старого друга. Вот он стоит в углу, одинокий и более никому не нужный. В один день я всё-таки решился указать на это моей маме. И когда я это сделал, она поняла, что изменила себе. А когда она это поняла, с ней случилось то, что должно было случиться со мной в день моей встречи с Мефистофелем. Она опустилась на кровать, и жизнь покинула её тело. Так спокойно... Она знала о своей судьбе и приняла её так спокойно. Как будто она просто уснула. А я сидел возле неё и смотрел на её тело. Сколько времени прошло, я не знаю. Когда Мефистофель подошёл к моей двери, я почувствовал его беспокойство. Ему не нужно было стучать - его аура итак уже сообщила о его присутствии. Опять таки, я не знаю, почему он ждал, пока я открою ему двери - он бы мог просто пройти сквозь них. Однако он дождался меня. Он ничего не спросил - видимо понял по моему лицу. Никаких эмоций не отразилось мимикой. Но всё вокруг заполняла его аура. Я чувствовал ёё. Чувствовал, как он скорбит.