Во всём фикус виноват

Жизнь — дрянь, и ориентация моя — тому подтверждение. Дожил до двадцати семи лет, а все никак не найду человека, способного понять, и удовлетворить мои сексуальные аппетиты. Знакомился много и часто, в самых разнообразных местах, ни разу не состоял в длительных отношениях, но имел несметное количество однодневных связей. Лучший друг называет меня кобелиной, я же считаю себя глубоко одиноким человеком, которому, чтоб потрахаться, нужно не как нормальным людям положить руку на лежащую рядом попку, а поднимать свой великолепный зад и идти в какой-либо клубешник, где все оканчивается скорым перепихом и брошенным «Созвонимся», а то, что никто не обменялся номерами, вспоминается наутро, когда хочется уже с кем-то созвониться, прогуляться, позавтракать вместе, в конце концов. Страдаю я от переизбытка нерастраченной нежности, и так загнался, что пришел к довольно-таки странному выводу: может, я латентный натурал? Ну, а что, бывают же латентные геи, значит, все возможно! Просто не задумывался никогда на эту тему, с подросткового возраста возбуждали только парни, а девичьи тела воспринимал, как нечто красивое, но, увы, это «красивое» радовало только глаза, а вот ниже пояса все было спокойно, как в той песне про Багдад. И вот, ведомый размышлениями о своем одиноком существовании, решил направиться к психологу, как-никак специалист, и должен рассадить в моем мозге неумных тараканов по скамеечкам. Записался на прием к человеку с высшей категорией, он должен быть охренеть каким умным, и точно вытащит наружу мою натуральность, ну или другое что полезное скажет. Я в этих науках ни хрена не секу, всю жизнь занимаюсь сборкой и ремонтом мотоциклов, так что, надеюсь, грамотный мозгоправ должен мне помочь. — Здравствуйте, — приветствую милую брюнеточку на ресепшене. — Добрый день, — выпятила грудь и моргает, смотрю на глубокое декольте: не, не встанет, — могу вам чем-нибудь помочь? — К Щукину я, — рявкнул от злости на самого себя. Вот почему мне ее сиськи не нравятся? — Четвертый кабинет, там табличка есть, — надулась мадама, разобиженная на то, что ее прелести меня не впечатлили. Ну и черт с ней, пойду сейчас поговорю с умным человеком, глядишь — полегчает. Стучать не стал: дверь приоткрыта, у меня назначено, так что деликатничать смысла не вижу. Прошел в этот уютный просторный кабинет со светлыми стенами, первым в глаза бросился высоченный фикус, листья которого были пыльными наверху, эх, мама моя этого безобразия не видит. Подошел, взял рядом стоящую бутылку с распылителем, попшикал растение, подумал о том, что у психолога нет такой повернутой на цветах мамы, как у меня. Ага, надо бы к ней съездить, месяц уже не был, хотя и живем в двух часах езды друг от друга. — Кхе-кхе, — вывело меня из раздумий деликатное покашливание. Поворачиваюсь и вижу в другом конце кабинета два уютно стоящих кожаных кресла, на одном из них восседает, по всей видимости, мой мозгоправ. Ну да, в принципе таким я его и представлял, только думал постарше будет. А тут молодой мужчина лет тридцати, симпатичный такой, русенький, губки аккуратные небольшие, вот только костюм у него стремный, будто на пару размеров больше, да еще и галстук-селедка висит неприкаянно. — Добрый день, — улыбаюсь во весь рот и плюхаюсь в соседнее кресло. — Не знаю, как лучше начать, наверное, надо представиться, меня зовут Валентин Борисович, — протягивает руку: такая тонкая, и пальчики длинные, психолог — ты чудо! Легко жму протянутую ладонь. — Макс, — собеседник выпучил глаза, ах, все ж по культуре должно быть, — Вадимыч. — Трудно жить, когда нас окружает такое общество, — начал Валентин, как его там… — вот знаете, неужели сексуальная ориентация может быть поводом, чтобы отказаться от близкого человека? — какой прозорливый, я и слова не сказал, а он уже все просек! — Поэтому и советуют обратиться к хорошему психологу, — подмигнул мужчине, — а вы откуда сюда пришли? — Из института, преподаю там. — Вот, сразу видно — умный человек! — Может, и так, вот только ум нисколько не способствует личной жизни, - ох, какой же он: говорит, губки так соблазнительно шевелятся, да еще и пиджак свой безразмерный расстегнул, а ручками изящными треплет прилизанные ранее волосы, от чего его лицо становится еще более приятным. — А я вот гей, — ляпнул, а потом подумал: вот все равно уже хочу его, что время-то терять? Пошлет, жалко будет, но ухаживать я не умею, сначала секс, потом романтика, вот, наверное, поэтому я и одинок. — Кстати, а вы… — но договорить я ему не дал, приложил палец к губам и издал звук «Ш-ш-ш», от чего парень так и замер с недоговоренным словом и приоткрытым ртом. А я, тем временем, поднялся с удобного кресла, рывком поднял Валентина с его насиженного места и, наплевав на все приличия, полез целоваться. Несколько секунд ступора, и вот он уже отвечает, да не просто невпопад, а очень даже умело, чем провоцирует каменный стояк в моих штанах. Следующие действие Вали (уже имею право так его называть, я считаю), на мгновение дезориентировало, не ожидал от него такой прыти: он просто запрыгнул на меня, обхватив ногами мой торс и горячо зашептал в ухо: — — Макс, как тебя там… Вадимыч, давайте уже приступим к делу! Да кто я такой, чтобы отказываться? Присаживаюсь на кресло вместе с «грузом», тот, чуть спустившись, расстегивает мою ширинку, смотрит прямо в глаза: — Без прелюдий, ладно? — разворачивается ко мне спиной и, приспустив свои деловые брюки, просит: — Достань? Я сначала не понял, о чем речь, но стоило ему чуть наклониться, как я узрел основание анальной пробки. Ох, ты ж! Вот так дела! Но это еще не все сюрпризы: откуда-то из недр ужасного костюма, Валя достал тюбик смазки и презерватив и протянул в мою сторону. Взяв чуть геля на пальцы, покружил ими вокруг пробки, немного подвигал ею, после чего, не спеша, извлек данную игрушку. — Готов? — посмотрел через плечо. — Уже, — натянув средство защиты, отрапортовал я, и притянул Валю к себе за его аккуратный, круглый зад. Парень медлить не стал, заведя руку за спину, взял мой член, направил и стал медленно насаживаться, издавая тихие приятные стоны. Немного поерзав, начал ритмичные движения, мне оставалось лишь придерживать его и откровенно балдеть, радуясь такому инициативному партнеру. Так лихо на мне еще никто не скакал, даже появилось чувство, что это он меня имеет, а не наоборот. Когда я ощутил, что разрядка близка, поспешил позаботиться об этом чуде, благо доступ к члену был идеален, но не успел, так как стоило мне протянуть руку, как белесые капли оросили отполированный темно-коричневый паркет, увидев это, будто по команде, кончил и я. — Это было здорово, — поднимаясь и доставая из своего ридикюля влажные салфетки, промурлыкал, иначе и не скажешь, Валентин. — Да, охренеть, как круто! — подтвердил я, застегивая молнию. — Извините, задержался, — вторгся в наше уединение посторонний голос, — а что здесь происходит? — А вы, по всей видимости, психолог, — утвердительно произнес Валя, деловито поднимая пробку с пола. — Именно, — произнес полный дядечка в очках. — Мы в ваших услугах больше не нуждаемся, пойдем, Макс Вадимыч, — взял меня за руку и потащил к выходу. — Чё-то я не понял, ты если не психолог, то кто? — Для тебя просто Валя, — рассмеялся парень, — я тоже не сразу понял, тем более, ты этот фикус как родного поливал. — Валь, и что теперь? — задал я интересующий меня вопрос, хотя уже ждал пресловутого «Созвонимся». — Не знаю я, за мои тридцать лет, было четыре партнера, но все они сбегали, аргументируя это тем, что не могут заниматься сексом каждый день, а мне надо, понимаешь? Я люблю секс, но изменять — это не по мне, поэтому и радую себя игрушками, ну, ты видел. — Я тоже люблю секс, Валь, нам надо встречаться! — выйдя, наконец, из здания, изрек мысль. — Что ж не жить-то сразу? — ехидно так спросил. — Можно и жить, я не против, — пожал плечами равнодушно, а в голове стучало: «Соглашайся, соглашайся!». — В принципе, и я преград не вижу, познакомимся получше, Макс Вадимыч!