Желанное место или ангелы в аэропорту.

"Посадка на Рейс 347 Канзас - Нью-Йорк начнется через сорок минут." Дин жалостливо морщится. Еще одна поездка в неизвестные ебеня да еще и на самолете. Дин не считает себя трусом и всегда идет туда, куда идти страшнее всего. Он свято верит, раз боишься - то точно надо сделать. Но это совершенно не касается полетов на самолете. Ему представляется ужасным застрять в этой консервной банке в тысячах метрах над землей. А ужасно это по одной простой причине - если что-то случится, то он не сможет ничего сделать. Все. Конец. Полнейшая беспомощность. Это и пугает больше всего. Эта косвенная открытость, когда ты знаешь - ты слаб и ничего сделать не сможешь. Остается только довериться и надеяться, что все пройдет хорошо. И вот довериться сложнее всего. Дин поднимается с неудобного кресла в зале ожидания на шатающихся ногах, с надеждой дойти до туалета. Вокруг бегают люди с сумками и чемоданами, проносятся служащие аэропорта, что-то бубнят динамики. А Дина уносит. Все идет кругом и ноги наотрез отказываются держать. В какой то момент Дин даже смиряется с неотвратимой встречей с полом. В голове даже успевает пронестись мысль "может и лететь не придется", когда кто-то в последний момент хватает под руку, останавливая это затянувшееся падение. Дин немного разочарованно выдыхает, возвращаясь в относительное сознание и убеждаясь, что да, чьи то руки крепко обхватывают его за талию, ставя в вертикальное положение. - Сэр! С Вами все в порядке, сэр? - Да-да, я в норме, - Дин начинает отмахиваться и выбираться из крепких объятий, которые он находит неловкими. - Я просто резко встал, все хорошо, спасибо, - Руки наконец отпускают и на секунду Дину кажется, что зря. - Может вызвать скорую? - Нет, совсем не стоит. Мне просто нужно умыться, - Дин наконец то смотрит на своего "спасителя". И как он его только смог удержать? Некрепкий на вид работник аэропорта, в дурацком голубом жилете с крыльями, в котором они все ходят, с бейджиком начальника безопасности, обеспокоено смотрит Дину в глаза, а тому кажется, что прямо в душу. - Тогда я провожу вас, - он тревожно-покровительски смотрит на него и следует за ним, готовый в любой момент поймать. Путь до туалета занимает будто бы вечность. И с каждым шагом паника накатывает с новой силой, как мощные волны, захлестывает с головой. Холодная вода почти не помогает. Делает только хуже. Дин чувствует, как начинает дрожать. Такого с ним точно никогда не было. - Сэр, может все-таки вызвать врача, - молчавший до этого как тень мужчина снова озабоченно коснулся плеча. - Просто Дин, прошу. И нет, все в порядке. Ни черта не в порядке. Ужас словно по амплитуде увеличивается и становится вязким, как патока, не отпуская из своих объятий. - Дин... - Я не могу полететь. Не могу, - кажется, что слышно, как срываются петли дверей, которые держали весь этот ужас взаперти. Дин разворачивается лицом к работнику и смотрит в его голубые, прямо как цвет жилетки, глаза, и тут же отводит. Не смеет смотреть больше. Не приучен. Бегает глазами по предметам, будто в панике ищет путь к спасению. Дышит так, будто воздуха нет. - К черту все. К черту эту конференцию. К черту Нью-Йорк! Я не могу. Не могу. Он бы уже давно убежал, но путь преградил темноволосый мужчина, которому с какого то хера не все равно. Лучше бы было все равно. - Дин,послушай. Дин. Спокойно, вдохни глубже, - он хватает лицо Дина в свои руки и заставляет посмотреть на себя. - Слушай внимательно. Нет никакой опасности. Успокойся. Он уже и сам начинает изрядно нервничать. Он еще никогда не видел, чтобы люди так паниковали. Дин цепляется за его руки, а губы начинают дрожать. Но он хотя бы смотрит ему в глаза. - Что-нибудь обязательно произойдет. Я уверен. Я не хочу подыхать так. Не хочу... - Дин! Успокойся. Ничего не случится. Я тебе обещаю, Дин. Посмотри на меня. Встряхивает Дина, как провинившегося котенка, заставляя вернуться из мрака ужаса в светлое помещение уборной. Дин смотрит на него, дрожит. И как загнанный зверь, делает последний рывок, отвлекающий маневр, совершенно инстинктивно, чтобы отвлечь охотника и убежать. Он резко подается вперед и утыкается губами в чужие обветренные и потрескавшиеся. Целует рвано, стукаясь зубами. Ищет, то ли утешения, то ли поддержки, то ли убежища, то ли путь на свободу... И так же резко осознает, что он делает, отстраняется назад. Смотрит виновато, но уже не так потеряно. Теперь уже потерян парень-которому-не-насрать. - Прости, черт, прости! Не знаю, что на меня нашло, я просто... - он беспомощно выдыхает и цепляется пальцами за белую рубашку, неосознанно притягивая ближе. Мужчина не говорит ни слова, но спустя секунды он хитро улыбается и тихо произносит: - Кажется, я знаю, как Вам помочь, сэр. Дин хочет что-то возразить по поводу официального обращения, но не успевает. Реальность взрывается в оглушительной тишине, а губы непроизвольно открываются навстречу настойчивому языку. Теперь не Дин начал первый, и закончит это точно не он. Проводит языком по шершавым губам и шепчет прямо в поцелуй: - Как тебя зовут? - еле успевает выдохнуть в секундном перерыве. - Кастиель, - так же быстро, не отвлекаясь от самого главного, он заталкивает его в ближайшую кабинку и закрывает за собой дверь. Хочется, что бы прижали к себе и не отпускали. Хочется быть необходимым хотя бы на время. И Кастиель дает ему это с лихвой, даже не спрашивая. Скользит руками по спине задирая рубашку, притягивает ближе и не дает отстраниться. - Неужели так страшно, Дин? - вопрошает в губы и жмется ближе, сбивая центр тяжести. В ответ лишь согласный выдох и пальцы, сжимающиеся сильней на талии. - Дин, тебе нечего боятся. Все будет хорошо. Я буду с тобой, - такие странные убеждения, но они работают. Дин легко улыбается и расстегивает чужую рабочую жилетку. - А ты что, ангел? "Для тебя буду" Последнее Кастиель не говорит. Ведь это будет обещанием какого-то будущего. А какое у них может быть будущее? Кас падает на колени и утягивает за собой Дина, сажая того на унитаз. Водит руками по крепким ногам и целует во внутреннюю сторону бедра, вынуждая развести ноги неприлично широко. Дин заплетает пальцы в темные волосы и невольно задумывается "а когда в последний раз, черт возьми, кто-нибудь к нему прикасался, или наоборот он к кому-нибудь?" Такой срок врачи называют "вредным для здоровья" и приписывают всем трудоголикам со стажем. Кас берет сразу и до упора. Нет сил медлить. Ведет языком по венам и прикрывает глаза, позволяя накатившим слезам повиснуть на ресницах. Дин выдыхает шумно, сразу выпуская весь воздух шепча неразборчивое "господиблятькастиель". Кровь в ушах неистово пульсирует, мешая слышать. Возбуждение давит на живот, мешая соображать. Кас хватается рукой за колено и жмурится, когда Дин приподнимается и толкается осторожно. Дин тянет его за волосы, а он сопротивляется, непроизвольно, но без сожаления. Нравится смотреть, как слетает напускная осторожность его нового знакомого. Сильная рука сжимается на плече, принося боль на грани мазохистского удовольствия. "Неужели так боишься? Неужели так давно не прикасались к тебе?" Касу кажется сущим богохульством вот так дразнить, давать ухватить лишь несколько минут. Он бы хотел остаться дольше, спасти от страха... и одиночества. Спасти его и себя. Потому что сам боится до дрожи в коленях, что вот Дин уйдет, улетит и забудет. А Кас снова вернется в пустую квартиру, с пылящимися полками. Снова вернется к проходящим, как один, дням и к перманентной ненужности. Отгоняет эти мысли, чуть ли не физически упираясь руками. Отстраняется на секунду и смотрит покрасневшими глазами на Дина. А тот, о боже, на него. Смотрит, не отрываясь, прикрыв глаза. Больше нет паники, только тень сомнения. Дин позволяет себе сомневаться лишь минуту. Четко шестьдесят секунд и не больше. Но когда Кас поднимает на него глаза, понимает, что сомнений быть просто не может. Кас действительно ангел, появившийся как раз тогда, когда Дину это было просто необходимо. Он сдержанно и осторожно толкается в горячий рот, уже и не помня, чего он боялся так сильно несколько минут назад. Не выдерживает и резко поднимает бедра, удерживая за густые волосы, чтобы не отстранился. Выдыхает сразу весь воздух и открывает рот в немом стоне. Пугается, когда Кас закашливается и тут же отпускает. - Прости... Черт, прости, - снова шепчет и проводит пальцами по колючей щеке. Тянет к себе, сажая на колени, и целует виновато, слизывая стекающую с уголков губ слюну. Прикусывает губу и спускается руками к ремню. Расстегивает и тут же скользит рукой под резинку трусов. Игнорирует чужие пальцы, сжимающие ворот его рубашки, и зубы, смыкающиеся на шее. Ведет пальцами по уздечке, обводя головку, и обхватывает всей рукой, тут же находя ритм и выбивая любовника из равновесия. У самого начинает сводить живот и он за бедра притягивает Каса еще ближе. Стягивает на сколько возможно его рабочие брюки вместе с бельем и прижимает рукой к себе, наскоро проводит языком по ладони второй и обхватывает сразу два члена. Двигается сначала бедрами, потираясь возбужденным до предела органом о чужую плоть. Хрипит, от ощущения чужого члена в руке вместе с его. Затем ведет рукой от самого основания до головки, медленно, что бы прочувствовать все и сполна. Ловит восхищенный выдох губами и снова увлекает в поцелуй. - Полетели со мной, - шепчет как в бреду и целует в шею. - А ты романтик, - смеется тихо и проводит пальцами по его губам, прикрывая блаженно глаза. - А ты невероятный, - вторит ему и обхватывает пальцы губами, сразу проходясь языком по фалангам. Кастиель завороженно смотрит, как пальцы погружаются в горячий рот до самых костяшек и дрожит всем телом, выдавая с головой свою маленькую слабость. Судорожно стонет и хватается второй рукой за руку Дина, которой он обхватывает два члена. - Быстрее, пожалуйста, - просит тихо, но сам ничего не предпринимает. Позволяет Дину самому ускорить амплитуду движений до такого состояния, что у Каса сводит бедра от жалких попыток толкаться в такт, трахая чужой кулак. Он отнимает пальцы и тут же припадает к припухшим губам своими, вылизывая приоткрытый рот развратно-влажно. - Теперь не боишься, - больше утверждение, но Дин все равно отвечает: - Не боюсь, - за спиной будто вырастают его собственные крылья, которые спасут его, подхватят и унесут в желанное место. Вот только где это желанное место? Кастиель улыбается и кусает в шею, оставляя алый укус-засос, чуть ниже чем заканчивается воротник рубашки, чтобы не найти, не углядеть, но напоминать, каждый раз, когда Дин будет смотреть в зеркало отеля. Поцелуй ангела, отдающий тупой болью и пульсацией чужого сердца. Дин дергается и шепчет в одно слово "господибожемойябольшенемогуясейчас..." и подрагивая всем телом, кончает в кулак, пачкая и чужую руку, все еще лежащую поверх его. От накатившего оргазма непроизвольно сжимает руку сильнее, вырывая из груди Каса сдавленный стон, и доводя его до предела, до финишной линии, до белого шума в ушах и до бурного оргазма. Уходит всего минута, на то, чтобы отдышаться и уже через шестьдесят девять секунд Кастиель вытирает их руки туалетной бумагой. Выкидывает бумагу в урну и снова возвращается к Дину, целуя мягко, размеренно, не торопясь, так как целуют по вечерам перед телевизором, зная, что никуда спешить не надо. - Тебе надо на самолет, - Кас первый разбивают эту идиллию туалетного траха, возвращая Дина на землю. Тот неприятно морщится, но послушно отпускает Кастиеля из объятий, позволяя надеть штаны и рубашку обратно. Возвращается с небес в серый туалет и к копошащемуся, но присмиревшему страху. - Я провожу тебя до посадочного гейта, - Кас помогает застегнуть воротник рубашки, мимолетно проводя пальцами по своей отметине. - Не стоит, - тихо отзывается Дин, будто смирившийся, что полета ему не избежать. - Еще как стоит! А то вдруг еще сознание по пути потеряешь, или сбежать вздумаешь, - Кас смеется и снова целует в искусанные губы, держась за воротник рубашки. "Посадка на Рейс 347 Канзас - Нью-Йорк открыта. Просьба пассажиров пройти к выходу 11а" Кас и правда доводит его до самого гейта. По дороге они не разговаривают, да и не знают о чем. И на прощание Кастиель лишь улыбается тепло, будничным тоном желает "Приятного полета, Сэр!" и, коснувшись на секунду пальцами запястья, уходит в толпу. Дин еще стоит немного, провожая взглядом крылья на рабочей жилетке, а затем садится на самолет. Кас свое обещание выполнил. Самолет действительно удачно долетел. Почти весь полет Дин думал о своем "ангеле" и мысленно поглаживал подаренные им крылья.