Лучший друг

Я был её лучшим другом. Она могла мне позвонить, когда захочет, даже посреди ночи, и я, как последний идиот, внимательно слушал каждое слово, наслаждаясь её голосом в любое время: будь это жаркий до невозможности день или вечер с проливным дождём. Я был тем, кто всегда был рядом, когда все ушли, отвернулись. Я все время прятал свои чувства глубоко-глубоко, чтобы не рушить нашу такую крепкую дружбу, ведь прекрасно понимал, что она для неё действительно очень ценная. Ох, если бы вы знали, как же сильно я ненавидел быть её лучшим другом. Каждая дружба с чего-то начинается. Наша началась не очень мило и приятно. Я до сих пор помню тот день, как будто это случилось вчера, вижу эти мгновения, как на ладони. Тогда я был молодым и амбициозным пареньком, который приехал в Токио с маленького посёлка, имея в кармане всего лишь несколько тысяч иен, которые в то время не были такой уж большой суммой, и большими мечтами перед собой, которые плавно превращались в цели. Первой из них было поступление в токийский университет, который только набирал популярность среди будущих студентов. Признаюсь честно, я никогда не блистал умом или ещё какими-нибудь талантами, но был очень упёртым и имел привычку достигать своих целей, несмотря ни на что, ни на какие препятствия. Поэтому после успешной сдачи экзамена меня зачислили на первый курс. Я до сих пор помню ту маленькую комнату в общежитии, где была кровать у стены с несколькими комплектами постельного белья, деревянный рабочий стол, небольшой шкаф, обычная люстра, светлые обои и окна, пропускающие солнечний свет. И вроде бы ничего особенного, но всё было почти только что купленным, поэтому вся комната пахла новизной. Мне тогда даже не верилось, что я всё-таки добился своего, что это моё, и мне больше не придётся думать каждый день о том, где бы переночевать ночью. В тот же день я встретился с ней. Тогда, после громкого стука в дверь, мой друг, Киба, с которым меня объединили экзамены, потащил меня в библиотеку за учебниками, говоря, что библиотекарша просто ужасна, сущий зверь, и чем быстрее заберём, тем быстрее отвяжемся. Поэтому выбора-то особого у меня не было. Дожидаясь, пока Шизуне появится на своём рабочем месте, я решил осмотреться. Библиотека была огромной, а книг — море. Некоторые все ещё мирно покоились в больших коробках, которые скоро должны распаковать, другие же гордо стояли на дубовых полках. Сколько этих книг, мне оставалось только гадать. Но иногда казалось, что я просто обязан пересчитать их всех. Я, засунув руки в карманы любимых джинсов, медленно брёл вдоль стеллажей, наполненных книгами, которые цепляли взгляд. Ох, если бы здесь можно было поселиться, все мои вещи были бы именно в этом тихом помещении, но в следующий миг мой лоб пронзала боль, и я с характерным звуком упал на пол, упёршись об него локтями, на которых потом красовались лиловые синяки. Протерев лоб, я посмотрел на причину своего падения и увидел её. Девушка расположилась на полу, внимательно рассматривая себя. Длинные розовые волосы были распущены, а изумрудные глаза блестели. Тогда я представить себе не мог, что буду сходить из-за них с ума. Хотя, наверное, где-то в подсознании она мне понравилась внешне. Я бы это назвал любовь с первого взгляда. — Смотри, куда прёшь! — буркнула девушка и попыталась встать, что было для неё довольно сложно, если учитывать каблук белых туфелек, которые идеально подходили под такое же платье. По её внешнему виду можно сказать одно — она явно из богатеньких. Я ничего не ответил, только встал и протянул ей руку. Она презрительно посмотрела на меня и, наверное, заметила потрёпанные временем джинсы и уже давно неновую, а старую рубашку. Недовольно хмыкнув, девушка встала самостоятельно, что далось ей довольно трудно, и, одарив меня гордым взглядом, приподняла подбородок. — Сакура Харуно с отбросами общества не общается, — высокомерно бросила она и, взмахнув розовыми волосами, что привлекали внимание, удалилась, постукивая каблуками. Я только фыркнул, посмотрев ей вслед, даже не подозревая о том, что полюблю её без памяти. Потом начался учебный год, и времени вспоминать вспыльчивую розоволосую девушку у меня попросту не было, да я и не особо хотел. Но, как говорится, судьба сама решает, какие судьбы переплетутся, какие люди встретятся вновь и вновь, и спорить с этой госпожой бессмысленно. Я это понял, когда неожиданно, с приближением экзаменов, заболел. И чтобы не отставать от программы, ко мне прислали Сакуру. Она должна была приносить мне конспекты, говорить задания. В общем, помогать мне во всём. Сначала разговор не ладился. Харуно, не скрывая этого, брезгливо относилась к моему обществу, думая, что просто делает одолжение, а мне было всё равно. И так, день за днём, Сакура приходила ко мне, пока я, наконец, не выздоровел. Тогда наши встречи, если их можно так назвать, прекратились, но мы почему-то продолжали общаться, иногда перекидываясь парочками фраз в университете. И так продолжалось до тех пор, пока мы, на моё и её удивление, вдруг поняли, что не можем провести и дня без общества друг друга, поэтому и стали друзьями. Сначала — просто друзьями, потом — лучшими друзьями. Мне нравилось в этой девушке её характер, её упорность и желание добиваться своего, то, что она всегда говорила то, что думала, высказывала своё мнение. В этом мы с ней были очень похожи. Вы, наверное, спросите, а что Сакуре нравилось во мне? Хех, я и сам толком не знал, скорее всего, сказки. Те волшебные истории, которые я рассказывал ей изо дня в день, на протяжении нескольких лет. А ей не надоедало их слушать, впитывать в себя каждое слово, что только льстило мне. Многие из вас, наверное, хотели бы спросить, откуда я знаю столько сказок. Все из-за моей матери, которая рассказывала мне те истории чуть ли не каждый день, когда я был ребёнком. И я помнил их все, каждое слово, сказанное тогда Кушиной. Но не будем об прошлом. Я и Сакура часто приходили к старому дубу и, расположившись под его тенью, слушали друг друга. Она, положив голову мне на колени, закрывала глаза, будто подавая знак, что готова слушать ещё одну историю. — Расскажи мне ещё одну сказку. И я рассказывал. Запустив одну в её розовые волосы, я улыбался и гладил её по волосам, рассказывая сказку. А знаете, я безумно любил те дни, когда мы были только вдвоём, когда никто не мешал, когда мог любоваться ею столько, сколько захочу. И я не уставал смотреть на розовые волосы, которые развевал лёгкий ветер, на сумасшедшие зелёные глаза, в которых можно потонуть. Сначала они мне просто нравились, со временем я начинал видеть в них океан, а еще позже — бескрайний космос. И знаете, в те моменты я замечал, что Сакура менялась. Она становилась более доброй, мягкой. Тогда я невольно вспоминал слова моего отца. До сих пор помню, как Минато, услышав мой вопрос, а что такое любовь, улыбнулся.

Однажды ты узнаешь, что такое настоящая любовь, она и горькая, и сладкая одновременно.

Раньше я не понимал значения этого предложения, считая это всего лишь пустыми словами, и кривился, когда мама спрашивала, нравится ли мне какая-то девочка. Но Сакура, сама того не зная, дала мне понять значение сказанного моим отцом. Я думаю, что горечь для того, чтобы мы могли лучше и больше ценить сладость. В один из таких обычных дней я понял, что влюбился, как мальчишка, в своего лучшего друга, что автоматически ставило крест на моей любви. Но я не мог перестать любить её, не мог отпустить, потому что где-то глубоко внутри я все ещё лелеял надежду. Тогда мы, как всегда, сидели в тени старого дуба, который находился недалеко от нашего университета, и наслаждались алым, как лепестки роз вперемешку с жёлтым солнцем, закатом. Тогда мы молчали, слушая тихое пение птиц, шелест травы под струями прохладного ветра. Казалось, что никто из нас не собирался рушить эту идиллию спокойствия. Но Сакура, по-детски насупившись, прошептала: — А знаешь, Саске меня к тебе ревнует. Это была довольно глупая ситуация. Саске ревновал её ко мне, а я ревновал её к нему. Жаль вот только, что в Учихи были явные привилегии, которыми он все время пользовался. Этот попугай был её парнем, то есть, мог целовать, обнимать в любое время, а я мог только на это смотреть, прикусывая губу, чтобы не взорваться, как граната. — Конечно! Я же ещё тот красавец! Я довольно улыбнулся, понимая, что злить Саске — это ещё то удовольствие. Сакура только пнула меня в бок, скрестив руки на груди и отвернувшись. Эти невинные жесты наводили меня на мысль, что Харуно действительно его любит, и это хоть немного, но делало меня счастливым. Ведь если она счастлива, то смысл им мешать? С того самого дня я начал прятать свои чувства, чтобы не рушить нашу такую крепкую дружбу, несмотря ни на что. Я всегда считал, что не надо ничего держать в себе, ведь так будет только хуже, только больнее. Ведь все те чувства начнут медленно, но уверенно разъедать тебя изнутри, пока ничего не останется. Хотя я сам делал все в точности наоборот. Я думал, если хочется плакать, то лучше выпустить те слёзы горя или счастья наружу, не видя здесь ничего постыдного. Сакура это знала, возможно, и поэтому выпустила все то, что накопилось в её душе. Тогда я сам сидел около того дуба, который успел стать нашим местечком. От девушки не было никаких вестей уже несколько дней, и я, как самый настоящий друг, должен был как можно скорее найти её и узнать, что случилось, а потом поддержать, но я не сделал ничего из выше перечисленного, ведь прекрасно понимал, что когда она будет готова, то сама мне все расскажет, потому что сама захочет. Так и случилось. Сакура пришла ко мне, а в её глазах уже не было того радостного блеска, ради которого я готов был пойти на все. Она села рядом и без всяких слов прижалась ко мне, будто ища утешения. В тот момент я поймал себя на мысли, что когда в следующий раз обниму её так крепко, то больше никогда не отпущу. Я не знаю, сколько прошло времени. Я только гладил её по волосам, обнимая, прижимая её к себе ближе, чувствуя, как моя рубашка намокает от её слёз в определённом месте. Сакура сжала край моей рубашки и сглотнула, попытавшись что-то сказать. — Почему расставаться так больно? — её голос был охриплым, из-за чего я услышал только тихий шёпот. — Потому что ты человек, а не робот без чувств. — Саске сказал выбрать его или тебя. Эти слова эхом разнеслись в моей голове, и я только сильнее прижал девушку к себе. Можете назвать меня последним эгоистом, но тогда мне было чертовски приятно, ведь она выбрала меня, не Учиху. И пусть я был лишь лучшим другом, но она отказалась от Саске. От своей любви? Я прикусил губу, чувствуя отвращение к самому себе, а с губ слетел один вопрос. — Почему я? Сакура, сглотнув, отстранилась. Она убрала остатки слёз своих глаз и опустила взгляд. — Я поняла, что не любила его никогда. Тогда она посмотрела на меня своими изумрудными глазами, в которых что-то появилось, что-то, что я не мог понять. Она посмотрела на меня так, как ещё никогда не смотрела, и улыбнулась. Её улыбка была самой настоящей, искренней, без малейшей капли фальши, которую я мог увидеть хоть за километр. — Спасибо, Наруто. Я не понял, за что она меня тогда поблагодарила, и не хотел понимать, когда почувствовал, что Сакура меня обняла. Я только обнял её в ответ, вдыхая запах её розовых волос, запах сакуры которых кружим мне голову. Тогда я понял, что никогда не смогу забыть тот дуб, то наше местечко, хотя бы потому, что с ним связано столько моментов, столько воспоминаний. Согласитесь, что у каждого человека есть такие места, забыть о которых просто невозможно, ведь там даже воздух помнит твое счастливое дыхание, верно? Время шло или скорее бежало чёрт знает куда, не останавливаясь, а мы продолжали быть лучшими друзьями. Но рано или поздно всему приходит конец. В тот вечер наша дружба должна была закончиться, превратившись в приятные и в то же время вызывающие колючее чувство в груди воспоминания, которые засядут на долгое время в голове. Я все ещё помню тот вечер, тот бал в честь окончания университета, когда пути каждого должны разойтись. Если честно, я совсем не хотел туда идти, ведь меня не интересовала эта шумиха с кучей пафоса, но Сакура уговорила, и мне пришлось посетить это мероприятие. Помню, как почти в конце вечера весь зал переполняло волнение. Верно! Ведь не каждый день будут выбирать короля и королеву бала. Я ни капли не сомневался в том, что эта небольшая диадема будет спокойно красоваться на розовых волосах моей подруги. Я был более чем уверен, что корону короля оденет самый-самый-лучший-прекрасный-во-всем-мире-идеальный-принц-на-белом-мерседесе-и-золотой-кредитной-карточкой Саске. Сказать, что я был удивлен, когда корона оказалась на моей голове, — это ничего не сказать. А лицо самого-самого-лучшего-прекрасного-во-всем-мире-идеального-принца-на-белом-мерседесе-и-золотой-кредитной-карточкой Учихи надо было видеть. Мне тогда казалось, что он сейчас взорвётся на тысячи осколков от зависти! Что такое танец? Танец — это твой пульс, биение твоего сердца, твоё дыхание. Это ритм твоей жизни. Это выражение всех переполняющих тебя чувств во времени и движении. И неважно: страстное это танго или противоположный вальс. Я помню наш медленный танец, помню каждое движение, помню все до мельчайших мелочей. Тогда на нас смотрели все до единого в зале, а я — только на неё, будто пытаясь запомнить всю её, чтобы потом понести этот любимый образ в свои мечты и сны. Когда музыка стихла, Сакуру сразу же забрали в свою компанию её бесконечные подруги, а я покинул помещение, направляясь на улицу, чтобы не слышать этот надоедливый шум. Вдохнув свежий ночной воздух, я посмотрел на небо. На тёмном полотне кое-где поблескивали яркими вспышками звезды, а между ними сверкал белый диск луны. Дул лёгкий ветер, даря нужную мне прохладу. Знаете, я безумно любил это место, с этим старым дубом, с этой вечно спокойной атмосферой. Здесь я всегда чувствовал себя по-особенному. Тогда я, как всегда, сел под дерево, чтобы в последний раз насладиться этими мгновениями, а картинки жизни, проведённые с розоволосой девушкой, фильмом бежали в моей памяти. — Наруто, — я услышал родной голос и почувствовал, как девичья рука легла мне на плечо. Открыв глаза, я посмотрел на стоящую рядом девушку. Она, чуть помедлив, села рядом, позабыв о том, что на ней было длинное платье. Тогда меня снова окутал с головой запах вишни. Мы молчали. Возможно, не знали, что сказать, или же просто не хотели ничего говорить. Но даже в тишине нам было приятно, она не давила на нас. Сакура, повернув голову в мою сторону, первая нарушила молчание. — И что будет дальше? Я только вздохнул, пожав плечами. — У тебя — своя сказка, у меня — своя, — сказал я так тихо, насколько это было возможно. В эти слова я, кажется, излил всю горечь, которая меня переполняла в тот момент. — У тебя есть какие-то планы на будущее? — Нет. У меня действительно их не было. Я понятия малейшего не имел, что буду делать завтра, через неделю, месяц. Хотя, наверное, я бы устроился на работу, завёл семью и прожил бы всю свою жизнь, как самый обычный, среднестатистический человек. Но я этого не хотел. Я хотел сказать ей о своих чувствах, но в то же время не хотел портить нашу дружбу, чтобы она осталась в её памяти такой идеальной, такой крепкой. — И у меня, — Сакура грустно мне улыбнулась, а её рука прикоснулась к моей щеке, медленно, будто что-то рисуя, а потом взяла мою руку, крепко-крепко сжав. — Надеюсь, с тобой всё будет хорошо, — она легко, невесомо поцеловала меня в щёку, прикрыв глаза, потом отстранилась. Сакура, встав, в последний раз на меня посмотрела, с такой грустью и болью в глазах. — Прощай, — а это её последнее слово тихим эхом разнеслось в моей голове. Тогда я был готов услышать все что угодно, но только не это чертово «Прощай», а что-то сильно сдавило грудную клетку. Я не хотел, не мог просто взять и её отпустить. Я не знал, что на меня в тот момент нашло, но я, быстро встав, потянул Сакуру за руку на себя, наконец, прикасаясь к её губам. Положив руку на её талию, я только сильнее прижал девушку к себе, будто показывая, что не желаю её отпускать никогда и никуда. Я целовал её и одновременно выпускал наружу все то, что было спрятано в недрах моей души. Сакура меня не оттолкнула, и в какой-то момент мне показалось, что она начала отвечать мне. Все это казалось каким-то прекрасным сном, какой-то сказкой, которую я ей рассказывал около нашего дуба. Вы можете с лёгкостью назвать меня самым последним идиотом на этой планете, но тогда я был в самом деле счастлив, как пятнадцатилетний влюблённый мальчишка. А когда я оторвался от её губ, чувствуя на своих вкус вишни, я посмотрел в её глаза, крепче сжав её ладонь.

Тогда я понял, что буду для неё кем угодно, но только не лучшим другом.