Готика. Становление.

Жилая часть Нового лагеря практически целиком располагалась под сводами огромной пещеры, которую судя по всему, многие годы назад выдолбили люди или орки. Исключение составляли лишь рисовые поля, бараки для крестьян и таверна на сваях. Маги воды расположились в самой дальней и верхней части поселения, где широкая пещера переходила в ещё одну более маленькую, которая в свою очередь давала начало сети тоннелей. Самый длинный подземный ход проходил под лагерем и вёл к рудной горе. Добытую руду периодически привозили сюда из шахты и сбрасывали вниз с телег прямо через прутья решётки. Забрать её таким же способом было невозможно и даже если бы в чью-то лихую голову пришла такая мысль, недремлющий Кронос мигом пресёк бы любые подобные посягательства. Однако, насколько мне было известно, никто ни разу не пытался сделать такую глупость. По-видимому, желание реализовать поскорее план уничтожения барьера пересиливало жажду наживы. Хорошая охрана, конечно, тоже вносила свой вклад. Постоянный свободный доступ к рудной горе был только у магов через тоннель. Для остальных этот путь был закрыт, а для пущей надёжности кабинет Сатураса располагался в зале, из которого был вход в подземные ходы. Потому даже те наёмники, которые имели доступ в сектор магов, не смогли бы пройти к рудной горе незамеченными. Миновав часовых, которым Горн назвал труднопроизносимый пароль, мы прямиком пошли к Сатурасу. В середине пещеры один из магов воды практиковал какую-то сложную защитную магию, возводя вокруг себя постоянно меняющиеся иллюзорные барьеры. Я никогда не видел ничего подобного – все защитные заклинания школы огня полагались либо на создание стены огня, либо на использование телекинеза, эффекты которого были визуально не видны. Маг был полностью поглощён своим занятием, и мы не стали его тревожить, на всякий случай обойдя на почтительном расстоянии, потому как время от времени от него во все стороны исходили волны голубого сияния, проверять воздействие которого на себе не хотелось. Другие волшебники тоже были заняты своими делами и не выходили из домов. Я успел заметить только алхимика, дверь в лабораторию которого была распахнута, видимо, для проветривания. Наш путь шёл прямиком в кабинет Сатураса. Зайдя в пещеру, где лидер магов воды проводил большую часть времени, мы будто бы погрузились в совершенно иной мир. Сюда не доносились звуки из лагеря, царила тишина и спокойствие. Всё внимание сразу приковывала к себе пентаграмма, занимающая постамент в центре обители (а именно такое название больше всего подходило этому месту). Эта пентаграмма разительно отличалась от привычной мне звезды, вычерченной на полу красной краской – она будто бы была соткана напрямую из магии, пульсировала и светилась. От всего постамента исходило приятное глазу сияние, переливающаяся дымка поднималась к потолку и плавно рассеивалась по всему объёму комнаты. Я сам был магом, и даже побывал в башне Ксардаса, но всё равно оказался не готов к такой красоте и потому застыл в растерянности. Горн, очевидно, был здесь далеко не впервые, потому как пентаграмма и разливающийся от неё свет не произвели на него ровным счётом никакого впечатления. С таким же выражением он мог бы смотреть на костёр, стену, или, скажем, бутылку вина. Хотя, бутылка, пожалуй, вызвала бы на лице здоровяка куда большее оживление, вызванное желанием опробовать её содержимое. Магический свет же не имел для него практической пользы и потому не интересовал. – Мастер Сатурас, – на удивление тихо позвал Горн, обращаясь к человеку в синей мантии, который стоял к нам спиной. Чародей, не оборачиваясь поднял вверх согнутую в локте левую руку и продолжил своё занятие. Только сейчас я заметил, что он не просто стоит, а отмечает что-то в лежащей на пюпитре книге. На мой взгляд удобнее писать было бы за столом, но увы, стола в комнате я не заметил, как и ни одного стула. – Нужно немного подождать, – пояснил мне Горн шёпотом. Раньше я и не подумал бы, что кто-то может вызывать у Горна настолько большое уважение, что он начнёт говорить шёпотом, лишь бы не помешать. Что касается Сатураса, подобное поведение магов не было для меня диковинным. Корристо и вовсе порой заставлял меня стоять столбом по десять минут, если для понимания или записи какой-то мысли ему требовалось безотрывное внимание. Сатурас же, когда мы вошли, мог записывать какое-то заклинание или проводить сложный расчёт. Пока он стоял спиной, я мог в деталях рассмотреть его лысину, обрамлённую по периметру венцом седых волос. Горн переминался с ноги на ногу, чувствуя себя не в своей тарелке. Он с удовольствием ушёл бы отсюда поскорее, если бы не должен был сначала представить меня. Я с удивлением обнаружил, что это уже второй раз, когда Горн приводит меня к магам воды, и что интересно, оба этих раза тесно связаны с событиями, происходящими в Свободной шахте – оба раза перед этим её освободили. В тот раз от ползунов, в этот – от стражников Гомеза. К счастью, ожидание оказалось недолгим, и вскоре пожилой маг оторвался от своего занятия. При виде меня, одна из мышц на его лице будто бы слегка дёрнулась, но он тут же совладал с собой, больше ничем не выразив своего удивления. Ничего не говоря, он оглядел меня с головы до ног, после чего его взгляд остановился на моих глазах, отчего мне стало немного не по себе. Впрочем, в отличие от встречи с Ксардасом, я не испытывал страха, скорее это было просто напряжённое ожидание и стеснение. Горн слегка кашлянул, как бы намекая, что ему есть что сказать. Когда Сатурас взглянул на наёмника, тот поспешил произнести заранее заготовленную речь: – Мастер Сатурас! Это Мильтен – единственный выживший маг огня. Я давно его знаю и привёл в наш лагерь в надежде, что вы примете его и предоставите временное убежище. Мы только что от генерала Ли, он в курсе и поддерживает такое решение. Почему-то Горн напомнил мне новобранца, докладывающего обстановку на посту неожиданно пришедшему с проверкой офицеру. С одной стороны, он хотел сообщить всё как можно короче, с другой – все его объяснения в итоге сводились к очевидным вещам. – Очень хорошо, – бодро ответил Сатурас, – можешь сообщить Ли, что мы примем гостя. В конце концов, совсем недавно мы сами посылали гонца к магам огня с приглашением прибыть. – В таком случае, я пойду? – уточнил Горн. – Да, – кивнул чародей, – а нам с Мильтеном есть что обсудить. После того, как Горн попрощался и вышел, Сатурас подошёл ко мне поближе и заговорил: – Не сочти за обиду, но из всех магов огня я меньше всего хотел бы видеть на этом месте тебя. Насчёт остальных, как я понимаю, печальные вести не врут? – К сожалению, они все мертвы, – ответил я спокойно. Первые слова Сатураса были весьма жестоки, но я понимал, что на самом деле являюсь самым неопытным, а потому практически бесполезный для взрыва рудной горы. – Мне жаль, я знал Корристо ещё с тех времён, когда он пришёл в Варрант искать мудрости Аданоса, – будто извиняясь за свою первую грубость, произнёс волшебник. – Твой наставник в одиночку преодолел пустыню и руководствуясь лишь смутными указаниями, нашёл пещеру, где временно укрывался мой покойный учитель. Такой стойкости и крепости духа можно лишь позавидовать, ведь он не владел и десятой долей тех навыков, которые с детства известны каждому кочевнику. Мы обычно не посвящаем чужаков в свои секреты, но он был очень настойчив, смирил гордыню и не пренебрегал никакими поручениями. В результате, мой наставник сделал для него исключение. В обмен, Корристо поделился с нами некоторыми техниками ордена Инноса. Именно мне было поручено присматривать за гостем. Тогда мы с ним и познакомились. Много воды утекло с тех пор. – А кто был вашим наставником? – не сдержал я любопытства. Корристо упоминал, что искал знаний у магов воды, но подробностей не рассказывал, кроме того, что это было не легко. Я не мог упустить шанс узнать об этом побольше, пока Сатурас разговорился. – Мы звали его Вечным Странником, он был лидером нашего народа. Вёл, но не властвовал, – задумчиво ответил чародей, – но теперь это не имеет значения. Зубен предательски убил его, присвоив себе то, что ему не принадлежало. А потом поработил или уничтожил почти всех, кто не признал узурпации. Потому мы, немногие выжившие тогда служители Аданоса с готовностью поддержали Робара Второго в его войне с Зубеном, а потом и откликнулись на просьбу помочь с возведением барьера. Поверь, в тот момент это казалось хорошей идеей, а Ксардас умеет убеждать… – Мои соболезнования. Похоже, моя недавняя утрата меркнет по сравнению с потерями вашего народа. – Смерть является смертью, а горе горем, независимо от того, что было перед этим и что будет после этого, – философски ответил Сатурас, – мы же должны думать, как исправить то, что ещё возможно и не допустить повторения того, чего не должно больше случиться. Я скорблю по гибели твоих братьев по ордену, не меньше, чем о потерях своего народа. Кроме того, Корристо и Дамарок могли помочь в исправлении допущенной ошибки, без их помощи мы едва ли сможем совладать с мощью юниторов, заряженных энергией рудной горы, а это значит, что не сможем выбраться. А пока мы сидим здесь, Зубен охотится на последних выживших кочевников, а орки всё сильнее теснят войска Робара, что и вовсе ставит выживание человечества под вопрос. Мы соглашались помочь, а не становиться пленниками навеки. Теперь, когда ещё и поставки руды прекратятся, существование барьера и вовсе теряет всякий смысл. Покончить с ним – это единственное, что должно нас сейчас волновать. Я надеюсь, что ты думаешь также. – Да, мастер. То, что барьер должен быть уничтожен не подлежит сомнению. Есть только одно обстоятельство, которое меня беспокоит. – Какое же? – немного удивился маг. – Спящий. Корристо всерьёз воспринимал эту угрозу и в последние дни нам многое удалось узнать об этом демоне. В нашем распоряжении даже оказалась одна из рун Братства. – Ах это… Да, наш наёмник упоминал об этом, но я не думал, что это так важно. Люди часто выдумывают себе всевозможных идолов, всех их и не перечислить. А что насчёт руны, она при тебе? – Сатурас явно заинтересовался. – К сожалению, нет. Она, как и все другие вещи осталась в обители. Если бы я сам в это время не был по поручению за пределами лагеря, то погиб бы вместе с остальными. При мне осталось лишь то, что всегда с собой. – Жаль. Выходит, у нас никакой информации об их магии. – Почему же? Во-первых, у меня есть несколько свитков, которые я выменял у одного из сектантов уже после крушения шахты, а во-вторых, я сам несколько раз сталкивался с колдовством Спящего. – Ты? – Сатурас оценивающе на меня посмотрел, слегка прищурившись, – а какой круг ты уже успел освоить, мальчик? – Третий, – ответил я, вспомнив слова Ксардаса о моём посвящении. – Хм… Пожалуй, это больше, чем я ожидал. Но всё равно недостаточно. Едва ли твоих наблюдений хватит, чтобы понять принципы враждебной магии. Использовать примитивные боевые заклятья это одно, а расшифровывать смысл истинных рун, чувствовать их, это совсем другое. Из магов огня очень немногие были на это способны – их можно пересчитать по пальцам. И теперь, двое из них мертвы, как и ещё несколько, подающих большие надежды. Слова Сатураса были довольно обидны. Сначала он заявил, что хотел бы, чтобы вместо меня выжил кто-то из более опытных магов, теперь и вовсе принижал не только мои способности, но, пожалуй, всю систему магии огня. Кажется, я начинал понимать, почему представители двух школ не смогли ужиться в одном замке. Трудно представить, через что, должно быть, прошёл Корристо, когда в Варранте проходил «стажировку» в магии воды. Для гордого и уже успевшего зарекомендовать себя в ордене мага оказаться вновь в шкуре бесправного послушника, наверное, было тяжёлым испытанием. Похоже, последователи Аданоса считали свои знания, взгляды на мир и магическую подготовку исключительными и во всём превосходящими таковые магов огня. Было ли это на самом деле так, я надеялся выяснить, и потому пока не собирался спорить, а молча смирил свою гордость. В конце концов, я и сам знал, что маги огня пренебрегают многими знаниями, даже Ксардас то и дело упоминал об этом. Я не мог сотворить заклятье без использования заранее подготовленной руны или свитка, хотя видел, как Корристо воспламеняет свечи лишь движением руки. Но одно дело свеча, а другое – огненный шар. Ксардас, без сомнений, обладал навыками, позволяющими использовать магию напрямую, но не спешил делиться своими знаниями. А были ли маги воды способны творить заклятья без специальных рун? Мне не терпелось узнать побольше, но сейчас было не время для подобных расспросов. – Корристо успел поделиться своими выводами на последнем совете круга, – решил я донести свои наблюдения, используя авторитет покойного наставника, раз мои собственные выводы Сатураса не интересуют. – И что же он узнал? И, главное, как это связано с уничтожением барьера? – Он узнал, что магия Спящего имеет общий источник с магией орков, а для изменения материального мира обращается к Белиару. Также стало ясно, что в пределах барьера имеется могучий носитель силы Белиара, который и обучал гуру Братства, надеясь использовать секту в своих корыстных целях. Именно этого демона и звали Спящим. Чтобы не допустить распространения влияния тёмного бога, Корристо сделал вид, что идёт с Братством на сотрудничество и даже передал им альманах, в котором описывались правила обращения с юниторами. Один из фокусировочных камней сектанты использовали во время церемонии призыва Спящего, но благодаря нарочно внесённой в текст книги ошибке, на финальной стадии ритуала собранная магическая сила вышла из-под контроля, в результате чего и погиб Юберион. – В альманахе ошибка? – на этот раз, Сатурас не смог сдержать нахлынувшего волнения. – Да. Благодаря таким жестоким мерам, нам удалось не допустить призыва демона. Но это ещё не всё. Часть сектантов осталась верна ему и направилась в земли орков, где их следы теряются. Мой знакомый следопыт проследил за ними и видел, как обезумевшие сектанты встретились с отрядом орков, которые не напали на них. Такое поведение говорит о том, что они служат одному хозяину, который не оставил своих планов по возвращению в наш мир. Теперь удара со стороны орков можно ждать в любой момент, да и ситуация в болотном лагере тоже грозит выйти из-под контроля, особенно если будут компрометированы поставки продовольствия. Наверняка Гомез уже прекратил всю торговлю с Братством, а наступающий голод лишь усилит хаос и ускорит наступление безумия. Разрушить барьер сейчас означает выпустить в мир всю эту неконтролируемую силу, как людскую, так и демоническую. Лицо Сатураса черствело с каждым моим словом, становясь всё более хмурым и серьёзным. – Это всё? – спросил он, когда я прекратил говорить. – Пожалуй, что это основные сведения, которые мне известны. – Ты не знаешь, что именно изменил Корристо в альманахе? – Нет, но это точно касается контроля энергии в уже заполненном юниторе. – Что ж, и эта информация существенно сократит время на поиск ошибки. Не знаю, Иннос или Аданос послал нам тебя, но я вынужден извиниться за те слова, которые сказал при встрече. Тот злополучный альманах сейчас находится у нас, и мы рассчитывали использовать его для взрыва рудной горы. Я не проверял его достоверность, и, если бы не твоё предупреждение, неизвестно чем бы это могло обернуться. Конечно, будь здесь Корристо, он бы всё исправил, но и ты оказался весьма информирован, особенно для своего положения в иерархии ордена. Те сведения, которые ты сообщил, требуют дальнейшего осмысления. Думаю, другие маги воды тоже будут рады с тобой познакомиться. До тех пор, пока ты не решишь уйти сам, можешь жить здесь в качестве гостя. Разместишься в лаборатории Риордана, там найдётся место. Также можешь пользоваться нашей библиотекой. Думаю, многие книги там будут тебе интересны. – Благодарю, – я склонил голову в знак почтения, – это весьма щедро с вашей стороны. Не сочтите за дерзость, но могу ли я рассчитывать на продолжение обучения магии под руководством кого-то из магов воды? Сатурас улыбнулся, от чего его лицо разительно изменилось и перестало казаться непроницаемой маской: – Похоже, Корристо не даром лично занялся твоим обучением. Ты даже не представляешь, как на него похож. Пока ничего не могу обещать. Обучение требует времени. Очень много времени. А сложившиеся обстоятельства не располагают к долгим беседам. Впрочем, если захочешь, то многое ты сможешь узнать, просто наблюдая за нашей жизнью. Пока просто живи среди нас, а дальше время покажет, что из этого выйдет. – Благодарю. – Пойдём со мной на улицу, я представлю тебя остальным и заодно соберу их, чтобы сообщить новости. То, что ты рассказал, может быть очень важным для принятия дальнейшего плана действий.