Мужчина без бороды

В темной и хладной кладовке, о существовании которой забыли даже самые рачительные технички, всячески старающиеся приспособить бесхозные помещения под свои уборочно-очистительные нужды, лежал третьеклассник Киёши Теппей. Лежал он обездвиженный и немой, обмотанный толстой бечевкой, чьи безжалостные путы врезались в кожу, вгрызались в плоть, стоило лишь парню скудно шевельнуться, в попытке либо сменить неудобную позу, либо освободить себя. У бечевки были иные планы на сего узника, рваться или ослаблять свои узлы она не собиралась. Сколько бы не напрягал мышцы тот, о ком когда-то уважительно отозвались "силен, как слон", веревка не поддавалась провокациям и продолжала трепетно сжимать соблазнительно бугрящееся мускулами тело. Теппей пожевал тряпку, как конь удила, прерывисто вздохнул, устав от собственного бунта, и затих, пытаясь понять, как выбраться из пикантной ситуации. Основы безопасности жизнедеятельности его к такому не готовили. Нет, на уроках рассказывали, что нельзя играть с петардами и садиться к незнакомым дядям в машину, даже будучи подкупаемым разными сладостями, но до сей поры Киёши сам считал себя кем-то вроде "незнакомого дяди", с которым, как известно, даже отчаянные киднеперы побоятся связываться. Однако, вот он лежит связанный по рукам и ногам, с грязным носовым платком, завязанным на затылке, продетым между челюстей и гадает, где так можно было согрешить, чтобы оказаться в таком аховом положении. Самое обидное было то, что в паре метров от него бурлила школьная жизнь, подростки усиленно грызли гранит науки, не жалея ни камня, ни зубов, даже не подозревая, что их сверстник сейчас лежит-полеживает в не особо гордом одиночестве, томясь неизвестностью. В заднем кармане школьных брюк волнующе завибрировал мобильный, сотрясаясь всем тельцем. Шатен воспрянул духом, обрадовавшись тому, что его хватились так быстро, дернулся, порываясь схватить сотовый и вознести хвалебную речь неведомому абоненту, но путы помешали совершить сей маневр и связаться с внешним миром. Теппей понял всю беспочвенность своих порывов и снова замер. Удивительно было, что "Нокиа" вообще не раскокался от приземления Киёши на оскверненный пылью пол, ведь, судя по ноющей боль в ягодицах, весь вес падающего тела пришелся на филей. Вот что значит качество звонящего кирпича, копчик сломаешь, а "Нокиа" даже не поцарапается. Неизвестный отчаялся дозвониться до Теппея и замолк, спустя секунду прозвенел звонок, оповещающий о начале урока. Гомон учащихся стих, все разбрелись по классам, Теппея окутала такая пронизывающая тишина, что парень, даже будучи не из робкого десятка, невольно сглотнул. По законам жанра ужастиков, сейчас должно появиться нечто и сожрать его с потрохами, одеждой и обувью, при этом размазывая кровь по всему помещению, показывая тем самым свое отвратительное воспитание и знание манер поведения "за столом". В самом дальнем конце коридора послышались шаги. Киёши воодушевился снова, возлагая все свои чаяния на бодро топающего индивидуума. Того нисколь не смущали заунывно тянущиеся занятия, чей покой в приличном обществе не нарушали, он с каким-то злорадством громко опускал свою подошву на вытертый, выскобленный пол, с каждым глухим стуком молодецкого шага приближая Теппея все ближе и ближе к свободе. Тэссин сладострастно замычал, взывая о помощи, и – о радость! – дверь, тусклым силуэтом подчеркивающаяся во мгле, отворилась с дерзким скрипом отродясь немазаных петель. Парень воззрился на благодетеля, промаргиваясь, привыкая к свету. На пороге кладовой стоял Ханамия Макото. Если Мидорима Шинтаро, шутер из школы Шутоку, считался мастером маскировки, то Акудо можно было назвать божеством конспирации. Неизвестно, с какого несчастного капитан Кирисаки Дайичи стянул одежду, всю, исключая обувь (видимо, Ханамия побрезговал, опасаясь грибка стопы), но черная униформа решительно не шла к землисто-бледному лицу брюнета. И без того болезненный вид его приобрел совсем уж готические тона, да даже если не брать в расчет цвет школьной формы Сейрин, гакуран смотрелся на Ханамии как намордник на слоне. Маскарад удался, Киёши уже чувствовал себя на балу у Сатаны. Боль от ягодиц маленькими, когтистыми лапами перешла к затылку, впиваясь туда своими лезвиями. С появлением супостата центровой сообразил и личность лиходейского похитителя, и странный выбор места для хранения своего узника и давешний оглушающий удар по черепушке, отправившей в нокаут Некоронованного Генерала. Чтобы вышибить на короткое время дух из Киёши, юношу весьма и весьма крупной комплекции, надо либо ударить с ювелирной точностью, зная, какие усилия надо приложить, чтобы Теппей прилег без сказки на ночь и колыбельной, либо бить вовсе не задумываясь и не опасаясь перестараться и проломить голову Тэссину. Видимо, Ханамия выбрал второй вариант, Киёши слышал немного запоздалый звон ушах и так некстати вспомнившуюся (а до этого благополучно, и слава богу, забывшуюся) песенку, назойливо крутившуюся по всем радиостанциям. Казалось, сам Сатана пел эту галимую попсу, сделав свой голос девчачьим и забористым. "А ты такой, мужчина с бородой!.." вертелось, билось в голове, все больше и больше огорчая Леонида Аркадьевича. Ханамия был без бороды, и не сказать, что это хоть чуточку делало его краше во взоре и приятнее в общении. Сказать по правде, общаться с ним не хотелось вообще, равно как и лицезреть унылый, мерзопакостный лик вредителя, наподобие колорадского жука. -Лежишь, – то ли спросил, то констатировал факт Ханамия, любуясь поверженным противником. Киёши ничего не ответил, лишь чуть приподнял брови. Да, лежал, на твердом, вечность не мытом полу, по сравнению с которым прокрустово ложе казалось периной с пуховыми подушками. Макото воровато оглядел коридор на предмет ненужных свидетелей, втиснулся в каморку, в коей и без него места почти не было, сдавленно чихнул, (мерзкие капли долетели до лица Тэссина – видимо, Акудо не учили в детстве прикрываться рукой) и закрыл за собой дверь, шмыгая носом аллергика. Хоть какой-то повод для радости со стороны плененного Теппея. Однако, причины страшиться своей участи были гораздо весомее. То, что Ханамия психопат, было ясно так же, как и то, что Рико однажды поперетравит своими биодобавками всю команду. А у психопатов, как известно, фантазия изощренная. Макото явно не станет размениваться на такие мелочи, как симметрия ранений в теле Киёши, второе колено навряд ли станет ломать, он наверняка планировал нечто гораздо более болезненное и унизительное. Изо всех сил напрягая глаза, шатен разглядел, как темная фигура склонилась над ним, Хана перевернул соперника с бока на спину и попридержал дернувшегося Тэссина ступней, надавливая тому на грудь. -Будешь дергаться – зубы шваброй повыбиваю, - в искренности угроз сомневаться не приходилось, да и челюсть была вполне еще нужна, как пережевывать пищу, так и просто улыбаться друзьям, посему Киёши не нашел ничего лучше, чем подчиниться похитителю. Мобильный больше не пытался донести до владельца позывные сотоварищей, кажется, никто не заметил отсутствия Теппея на химии. До чего нынешняя людская черствость докатилась. Вот так вовсе сгинешь неведомо где, а они очухаются только к девяти дням. Ханамия молчал, неизвестность томила, стискивала в душных ладонях, тишина казалась ушам настолько мерзостной, будто кто-то скреб вилкой об дно кастрюли. Даже не смотря на опасность ситуации, в которой он находился, Киёши невольно заинтриговался. Это ж чем так должно было накрыть капитана Кирисаки, что он не поленился принести свое бренное тело среди бела дня в чужую школу, провернуть цирк с переодеванием, дабы слиться с толпой учащихся, подгадать время и уволочь вырубленного Теппея в укромное место? Акудо зашуршал тканью, на пол глухо шмякнулся гакуран, тускло блеснула пряжка ремня, на лицо Киёши, испуганно вздрогнувшего от неожиданности, упали чужие брюки, закрывая и без того никудышный обзор на происходящее. Начало программы уже пугало – Макото раздевался, неизвестно зачем. То ли хотел облачиться в родную униформу Кирисаки, то ли… Остаток мысли потонул в еще одном шуршании – так как Хана уже был наг до кальсон, он снимал исподнее. Просто страничка из какой-то извращенской манги. Старшеклассники в кладовке, один связанный, но одетый, другой свободный в передвижении, но голый. Теппей не мог ручаться за сексуальную ориентацию недруга, но единственное что он знал с точностью до тысячи процентов, что брюнет ни за что и никогда не положит свой мутный глаз на Тэссина, даже если вдруг внезапно вымрет все человечество, а Ханамии приспичит в сей трагический момент потрахаться. -Ммм! – возмутился центровой, с отвращением почувствовав на себе бесстыдные руки Ханамии, хотелось брыкаться, пинаться, всячески защищаться от поползновений ополоумевшего врага, надумавшего совокупиться с ближним своим. Точнее, дальним. Плеймейкер подошел к делу со всей ответственностью – снова прошипел что-то угрожающее, для пущей убедительности стукнув кулаком по паху подпрыгнувшего от такого отношения Теппея. Шатен присмирел, испуганно и слепо стреляя глазами на выкате по сторонам, невольно думая о том, что он бы с удовольствием обменял бы нынешнюю щекотливую ситуацию на второе сломанное колено. Молния на брюках была расстегнута, внутрь отвратительной змеей скользнула рука Ханамии, она нащупала совершенно омертвевший член, удовлетворенно хмыкнув неизвестно чему. Теппею хотелось срочно, как у Кафки, обратиться в насекомое, желательно, в кузнечика, и упрыгать прочь с места страстного прелюбодеяния. Макото тронулся так, что было даже страшно сопротивляться этому ненормальному. Тэссин, помалкивая, позволил высвободить вялый орган, совершенно не собирающийся возбуждаться от того, что его лапают, а вот на моменте, когда к стволу прижались губы, Киёши не выдержал и внятно всхлипнул, вздрагивая тазом. Сосал Хана отвратно, слюняво и кусаясь. Однако, минетом он все-таки добился того, чего и собирался достичь – член затвердел и лег на живот, подтекая смазкой. На несколько кратких мгновений Теппея оставили в покое, ну, как "в покое" – он страдал от неудовлетворения, как бы дико это не звучало, но он очень хотел втиснуться обратно в мокрый и жаркий рот капитана Кирисаки и довести начатое до конца. Раз уж взял в рот, будь добр и сперму глотать. Наконец, Макото снова вспомнил про изнывающего от желания Киёши, и оседлал своей персоной качнувшиеся навстречу бедра Тэссина. Центровому было уже все равно, что он сейчас с Ханамией и они тут не "Чистую романтику 4" снимают. Животные, низменные инстинкты брали вверх, преобладали над разумом, сейчас хотелось трахаться, вульгарно и жарко, а уж страдать и пережевывать случившиеся можно будет и после соития. Если бы не занятый платком рот Киёши, он бы простонал на весь коридор от удовольствия, погружаясь в горячую узость совершенно блядского тела Ханы. Уж на что большой член Теппея, а проходил безо всяких препятствий и сопротивлений. Но сейчас это было только в плюс, шатен размашисто вдалбливался в "наездницу", лихо скачущую на своем рысаке, вот уж у кого рот был абсолютно свободен. Ханамию никоим образом не заботило то, что их могут застукать, если плеймейкер будет так голосить, очевидно, он придерживался жизненного кредо "ебаться – то так, чтобы все об этом слышали". Но в кладовую пока никто не спешил посмотреть на чересчур громких содомитов, и парни безнаказанно предавались плотским утехам, наслаждаясь друг другом. Макото запульсировал анусом, на Теппея брызнула сперма разомлевшего пассива. Ханамия посидел пару мгновений, не двигаясь, чем вызвал негодование у так и не кончившего Киёши, потом вовсе слез с члена, не обращая внимание на возмущенно замычавшего Тэссина. Даже не удосужившись помочь полюбовничку получить разрядку, в которой он так сейчас нуждался (эта сучка слезла в самый последний момент!) Акудо быстро оделся и покинул темную комнатушку, мало интересуясь дальнейшей судьбой центрового. Уже после окончания всех уроков местонахождение пропавшего Киёши все-таки удалось определить. Хьюга услышал отчаянные полустоны, открыл неприметную дверку, по цвету сливавшуюся со стеной, и узрел на полу своего заляпанного спермой товарища, с членом наружу и жутким взором в глазах. На все расспросы Теппей ответил молчанием, Джунпей так и не узнал всех подробностей произошедшего в каморке, но, судя по тлеющим уголькам в глазах Киёши, когда поднималась тема похищения Тэссина, произошло там что-то очень и очень интересное.