А у меня папа - паладин

Если где-то в королевстве есть место, в названии которого стоит черный цвет, или эпитеты типа «мрачный» или «гибельный», как правило, там прочно обосновывается всякая нечисть. И, поскольку она периодически делает вылазки в соседние деревни, то приходится нанимать того, кто сумеет укротить ее. Зачастую это маги, иногда охотники за нежитью, порой попадаются и рыцари различных орденов. Вооруженные вилами и прочим сельскохозяйственным инвентарем крестьяне не подходят, о невежественных фермерах баллады слагать невыгодно. Герой обязан быть статен, прекрасен ликом и телом, оным же телом непорочен, духом тверд и моралью устойчив. И лес или поляна обязательно соответствуют названию. Мрачные угрожающие стволы деревьев, смыкающиеся вокруг рискнувшего войти внутрь. Таинственные шорохи за спиной, завывания в чаще. Непременный атрибут – филины, которые должны сверкать глазами и ухать. Хорошо идет так же вой волков. Но вот что точно никак не вписывается в картину Черного Леса – это девушка в темно-синем струящемся платье. Вернее, безмятежно что-то жующая девушка не вписывается. Деве, непременно облаченной в белое, надлежит быть стенающей, рыдающей и смиренно ожидающей ужасной участи быть съеденной, надкушенной либо принесенной в жертву. И от нее требуется дождаться освобождения, возрыдать на груди спасителя и вручить ему что-нибудь ценное: свою невинность, мешок золота или полкоролевства. Но девушку, находящуюся сейчас перед очередным героем, пожалуй, спасать не требовалось, о чем красноречиво свидетельствовал висевший на ее груди серебряный знак зарегистрированного некроманта. Она сидела на поваленном бурей стволе сосны и исподлобья смотрела на приближающегося к ней Мэрна, дожевывая бутерброд. – Прфт, – неразборчиво пробурчала Лира Белая, жестом приглашая сесть рядом. – Какого лешего я тебя здесь вижу, тварь Смерти? – Я тоже рада тебя видеть, паладин, – она потянулась. – Откуда ты? Мэрн плюхнулся на бревно, осмотрел содержимое расстеленного по бревну платка и без зазрения совести оприходовал кусок ветчины. – Оттуда, – девушка махнула куда-то в сторону, если верить ее жесту, она явилась в лес аж с трех сторон света. Сколько надо было иметь чувства юмора, чтоб назвать некромантку Белой, Мэрн не представлял, он вообще мелкие вещи с трудом вообразить мог. Но результат был налицо: официально числилась в реестре Некрос она именно под таким именем. – А зачем? – За головой, – некромантка подавилась и дальнейшее прозвучало как «хрбр-чх-шника». Название столь редкого животного Мэрну было незнакомо, так что он вежливо похлопал девушку по спине, заслужив испепеляющий взгляд. – А зачем тебе голова… Этого… Как его… – Для заклинаний Селихе надо. Паладин задумчиво покивал. Имя королевы Селихи, колдуньи из Черного Града Итильгара, известно было всем в королевстве. Лире и Мэрну она приходилась родной прабабкой, что любви Мэрну к Темным не прибавляло. Но и не убавляло, к его чести. – А вот что здесь делаешь ты? – Ищу дракона. Некромантка задумчиво укусила второй бутерброд. – Откуда здесь дракон? – Сам не знаю, но, говорят, что видели, как он улетал к сердцу Черного Леса. Спасибо за бутерброды, я пошел. – Ага, – Белая задумчиво чихнула, пробурчала что-то про проклятую аллергию. Мэрн тяжело вздохнул, разглядывая почти незаметную тропинку, ведущую куда-то в чащу, потом отважно вступил на нее. – Передавай привет дракону, – крикнула Лира. – Обязательно. Пламенный. Дорога вилась меж высоких стволов деревьев, едва различимая под покровом колдовской Тьмы. Мэрн уже успел устать, а конца и края тропе не виднелось. Словно ее специально протаптывали как можно более извилисто. Откуда-то неподалеку долетел тихий плач. Мэрн насторожился – вряд ли в этом лесу могут быть забредшие по ягоды ребятишки. Не то место для сбора ягод. И вообще, не то. Да и кому тут плакать? До озера далеко, русалки в чащу не зайдут. У лешего разве что-то случилось, ну так он тут суровый. Такой плакать не станет. Деревья расступились, выпуская паладина на поляну, посреди которой сидел… дракон. Маленький черный дракон, еще совсем юный. Даже гребень не прорезался толком. Дракон сидел и хныкал. – И что с тобой случилось? – на такую мелочь меч не поднимался. – Я заблуди-ился. Паладину выругаться помешали только крепкие моральные устои. Дракон, заблудившийся в лесу, ну вот кому сказать, не поверят, еще и обсмеют вдогонку. И будут совершенно правы. – Ладно, перекидывайся, будем искать твою семью. – Я не знаю, где она, – снова расхныкался дракончик. – Меня мама бросила, потому что яйцо было маленькое, я слабый и некрасивый. А папы у меня сейчас не-е-е-ету. Как обращаться с рыдающими детьми, пускай они даже драконьего рода, паладин не знал, как-то не отправляли его в приюты, возиться с сиротами. Поэтому он сейчас только растерянно смотрел на драконенка, не зная, что предпринять. Наконец, вытащил из котомки сферу света, переносной светильник: – Смотри, что у меня есть. – А дашь поиграть? – сразу обрадовался дракончик. Паладин вручил ему сферу, дракончик улегся, сгреб сферу в лапы и стал зачарованно смотреть на красивую светящуюся штуку. Потом попробовал ее на вкус. – Она несъедобная, – предупредил Мэрн. Дракончик положил сферу себе на нос и стал смотреть, забавно сведя глаза к переносице. Паладин вздохнул, пошел договариваться с лешим о пропитании мелкого недоразумения. Леший, здоровенный мужик с моховой бородой и волосами, согласился, что кормить мелочь необходимо. Оленине драконенок обрадовался, бережно прибрал сферу на лист лопуха и пошел есть. Мэрн грустно прикидывал, как долго и громко будут над ним хохотать, когда выяснится, что огромный огнедышащий ящер – это мелочь размером с лошадь, сейчас икающая от сытости и заваливающаяся набок поспать? И куда его девать? – Перекидывайся, – наконец, решил паладин. Драконенок хныкнул и перекинулся, Мэрн взял ребенка на руки – богиня милосердная, да ему всего лет шесть, как он тут выжил? – и пошагал обратно в город. Надо сдать ребенка в приют, но никто не согласится на дракона. Впрочем, Мэрн даже знал, кто будет не против прибрать сироту-дракона на воспитание. – Мэрн? Что… Кто? Давай сюда. Валис, храмовый целитель, добрая душа, светлая и чистая, даже не удивился тому, что поздним вечером к нему ввалился паладин, неся какого-то мальчишку, завернутого в паладинский плащ. Сразу же захлопотал греть воду и ужин. Драконенок проснулся, когда его уже домыли, посмотрел на Валиса: – А ты – моя новая мама? – Ну, я скорее, папа, – засмущался целитель. – Нет, папа – вот, – драконенок ткнул пальцем в Мэрна. – А ты мама? Ты ведь моя мама, да? Волосы у Валиса были длинные, красивый светлый водопад, наверное, что-то такое именно они и навеяли мальчику. Или то, что узкоплечий тонкий полуэльф на фоне могучего паладина ну никак не выглядел… папой. – Хорошо, я мама, – поспешил успокоить начинающего кукситься драконенка Валис. Ребенок обнял его, уткнулся ему в живот головой и затих, правда, ненадолго: – А мой папа – паладин. Мэрн напоминал сейчас филина, смотрел круглыми глазами на драконенка и пытался что-то угукнуть. Внезапно обзавестись ребенком в его планы ну никак не входило. Валис мягко улыбнулся: – Да, твой папа – паладин. – А он мне дал светлячка. А еще он меня кормил, - ребенок раззевался. – Я спать хочу, мама. "Мама" взял ребенка на руки и понес укладывать на теплую печь и петь колыбельную. Мэрн к возвращению Валиса уже успел избавиться от доспехов, во дворе, чтобы не звякать и не будить драконенка, умыться и прибрать разогретую кашу. Целитель сел напротив: – Ну вот, теперь у нас общий ребенок появился. Мэрн вздохнул: – Не у нас, а у тебя. Будешь ему сказки рассказывать про папу-паладина, который странствует по свету. Спасибо, Валь, ты отличный друг. Я больше ни к кому бы ребенка отнести не смог. Не против, если я тут переночую? Тащиться в монастырь не хочется. Валис только грустно улыбнулся: – Да, конечно… друг. Постель у него была одна, зато широкая, поместились оба. Целитель заснул сразу же, сжавшись в комок на своей половине кровати, словно боялся во сне случайно дотронуться до паладина. Мэрн посмотрел, вздохнул и притянул мерзлявого целителя поближе, к себе под бок. Мама дракона. Валис будет хорошим родителем, Мэрн не сомневался в этом. А вот ему придется уйти, выполняя данный обет странствий. На потолке проявилось изображение красивой девушки в полном латном доспехе, сурово взглянуло и погрозило рукавицей. Что-то тихо звякнуло со стороны доспехов паладина, сверкнуло, словно солнечный блик. И вместо исчезнувшего медальона странствующего защитника мягко замерцало на нагруднике изображение меча и розы, свидетельствуя об окончании клятвы путешествий. Валис завозился, тревожно хмурясь, Мэрн подул ему в лоб: – Спи-спи. Все хорошо. – А ты снова уйдешь, да? – Валь, спи. Никуда я не уйду. Обещаю. Честно. У нас же тут сын. И он сам тоже попытается быть примерным отцом. Потому что ребенку нужна полная любящая семья.