Говорят, любовь проходит

Говорят, любовь проходит со временем. Говорят, что чем больше живёшь с человеком, тем слабее становится любовь, и остаётся только привычка. Привычка к устоявшемуся быту, к дому, к супругу. Говорят, что ведущим чувством остаётся подсознательный страх что-то изменить и потерять… Хиллеви бросила быстрый взгляд на входную дверь и неспешно закинула нарезанную картошку в котёл с закипевшей водой, вынула из корзинки головку лука. Её муж Торстен Жестокое Море женился на ней шестнадцать лет назад. Он собирался быть моряком, как и все мужчины его клана, но морская болезнь, которую он не смог преодолеть и к которой не смог привыкнуть, поставила крест на нём как на мореходе. И он, к недовольству его отца, стал фермером, женился на ней, со временем расширил хозяйство, нанял батраков, купил дом в Виндхельме… Хиллеви помнила, как бегала к нему на свидания, с замиранием сердца вылезая через чердак, потому что мать категорически была против того, чтобы её дочь имела что-нибудь с кланом Жестокое Море. «Бросит он тебя, уйдёт в плавание или поход, будешь ждать его месяцами и годами, зря иссушая свою девичью красу и впустую проживая молодые годы». Но сердцу не прикажешь - сбегала юная Хиллеви через чердаки, кралась подворотнями, продиралась сквозь заросли снежнеягодника, чтобы за пропахшими рыбой складами в порту её поймали сильные мужские руки, пахнущие землёй и травами. Торстен не умел говорить о любви. Суровый и простой норд, он рассказывал ей, городской девушке, о том, какие помидоры выросли в его теплицах, как жуки едят его картошку, как у него первый раз получилось вырастить паслён… Сначала такие рассказы были ей интересны, потом надоели, а потом… Грохот заставил её вздрогнуть, отвлечься от нарезания лука и обеспокоенно глянуть на лестницу. Гримвар, десятилетний непоседа, съехал со второго этажа на первый по перилам, не успел вовремя спрыгнуть и врезался в казан, к счастью, пока пустой, который Хиллеви приготовила для замачивания груздей. Казан с гулом покатился по полу и зацепил ведро с этими самыми груздями. Ведро, к счастью, устояло, а казан врезался в стену и остановился. - Ой, прости, - без тени раскаяния весело крикнул он неизвестно кому, то ли матери, то ли казану. Подхватил казан, водворил его на прежнее место и ускакал на второй этаж, прыгая через ступеньку. Хиллеви чуть улыбнулась, снова глянула на дверь и забросила нарезанный лук в котёл, помешала, взялась за морковку. … А потом Торстен уехал в Фолкрит за сортовыми семенами на три седмицы. И Хиллеви сразу почувствовала себя одинокой. Не скучала, нет, разве заскучаешь в большом доме, где нужно и убирать, и готовить, и шить, и за младшими смотреть, и матери в лавке помогать. Нет, скучать было некогда, но среди большого семейства на неё вдруг накатило одиночество, словно бы у неё вдруг забрали что-то, что делало её жизнь полноценной и настоящей. И только тогда она поняла, что ей не хватает его рассказов о помидорах и козах. Даже нет, не так – ей не хватало его. И тогда, точно так же, как и сейчас, она ждала его. Она знала, что он не войдёт к ней в дом, но на рынке она всматривалась в лица горожан, всё ожидая, что мелькнёт в толпе его обветренное, в мелких оспинках лицо, он подмигнёт ей и, улучив момент, когда мать будет занята покупателями, шепнёт, что ждёт её на обычном месте. Через три седмицы он приехал и привёз ей подарок – цветок драконьего языка в горшке. Хиллеви сначала хотела обидеться, потому что, как настоящая девушка, ожидала от него браслета, или нитку ярких фолкритских бус, или колечко, но посмотрела на его лицо, такое счастливое, улыбнулась, приняла подарок и сделала вид, что ни о чём другом и не мечтала. Торстен сделал ей подарок от всей души – это слишком ценно, чтобы обижаться на то, что он подарил ей не то, что она хотела… Топот ног на втором этаже снова привлёк её внимание. На этот раз бегали двое – Гримвар гонялся за Фьотли, ну, или наоборот. Интересно, зелья на туалетном столике ещё целы или уже не очень? Всё-таки она сегодня целый день вычищала дом к приезду мужа. На этот раз он уехал всего на седмицу, в Винтерхолд, отвозил рожь в порт, но и седмицы достаточно, чтобы понять, что она по-прежнему ждёт его. Ждёт даже после шестнадцати лет совместной жизни. Конечно, ждёт не так, как ждала в юности, нет уже тех терзаний, того горячего нетерпения, того невыносимого одиночества… Говорят, любовь со временем проходит… Хиллеви улыбнулась, бросила взгляд на дверь, закинула нарезанную морковь в котёл и помешала. Попробовала, бросила щепоть соли, снова помешала. Проходит страсть. Проходит ненасытное желание постоянно быть рядом, проходит всепоглощающее ожидание свиданий. Проходит то пламя, которое то полыхает в груди пожаром, и тогда кажется, что ты готов свернуть горы и повернуть вспять реки, то потухает, и тогда весь мир погружается во тьму отчаяния и уныния. Сердце остаётся гореть ровным огнём, как в очаге, согревая своим мягким теплом всех, кто прикасается к нему. Не пожар и не пепелище – ровный огонь, который не затушит ни разлука, ни ежедневный быт, ни жизненные неурядицы. Топот приблизился к лестнице. Гримвар с хохотом съехал по перилам, врезался в давешний казан, не удержался и свалился в поленницу. Поленница рухнула, дрова рассыпались по полу, казан таки сбил ведро с груздями. Фьотли с радостным визгом съехала за братом, не успела притормозить, едва увернулась, чтобы не столкнуться со столом, и со всего размаху влетела в корзину с морковью. Морковь вслед за груздями разлетелась по всей кухне. И в это время входная дверь открылась, и на пороге возник Торстен, усталый и запыленный с дороги. Он оглядел смущённую жену и двоих детей, страшно довольных учинённым разгромом, и строго выговорил: - Ну вот, оставь семейство на седмицу одних, они же весь дом разнесут! Однако глаза его при этом смеялись. Хиллеви положила ложку, которой она мешала суп, на доску, пересекла прихожую, обняла мужа и тихо засмеялась. В её жизни не было высокой романтики, ей не пели под окнами серенады, не писали длинные письма, не дарили дорогие подарки. Её не похищали тайные поклонники и не спасали принцы на белых конях. Зато у неё был тот драконий язык в горшочке, и у неё есть надёжный муж, хорошие дети и этот огонь в сердце, который светит и согревает этот дом и эту семью. Говорят, любовь проходит. Пусть говорят!