Москва-Нева

Кто вообще додумался писать такие песни? Как их допустили в эфир? Чем думал Денис, когда сел в маршрутку? И почему вообще не думал, когда забыл дома наушники? Вопросы без ответа. Вопросы в сдавленную толпу маршрутки и в банальное скопление транспорта на московских дорогах. За свою несобранность приходится расплачиваться выслушиванием «Русского радио», которое водитель, к своей радости и пассажирской озлобленности, включил чуть ли не на максимум. Говорить, что вся русская музыка говно — не совсем верно: талантливые группы поют и на великом и могучем, однако их песни не попадают в эфиры. Зато попадает это. «У твоей Москвы И его Невы Стало общее что–то, Наверное, вы.» Денис прижимается лбом к окошку и улыбается. Песня, конечно, конченная, но мысли вызывает приятные. Например, Денис думает, как приятно целовать мягкие губы и держаться за руки. Как хорошо смотреть фильм в компании друг друга и ерошить темные волосы. Как весело наблюдать, как он бесится, когда Денис ласково и любя называет его: «Мишенька». Сокращение ужасное, но то, как это злит Совергона, перекрывает убогость звучания. Сердце тает, как фруктовый лед, и сочится разноцветными воспоминаниями. Признание, неделю до которого Денис ходил, как мешком прихлопнутый, и перепуганный, будто после недельного марафона Outlast. Первый поцелуй, от которого захватило дыхание и закружилась голова. Встреченный вместе рассвет, когда они держались за руки и солнце постепенно поднималось из–за крыши ближайшего дома. Знакомство с родителями. Ироничное: «Мам, пап, это мой друг Миша». И ежедневные разговоры и переписки, без которых день терял свой смысл. «В споре двух культур Она опять за поребрик, А ты за бордюр». Строчка врывается в сознание и производит там эффект атомной бомбы. Извечные споры вспыхивают в сознании, как бенгальские огни. И про чертовы поребрики тоже было. Нет, а под чем был автор текста? И эту песню можно вполне считать их. Маршрутка ползет, как подстреленная черепашка. Денис успевает проклясть свою забывчивость, гребанные пробки и все человечество за их страсть к автомобилям. Нежно любимую Москву он не трогает. День подбирается к своему концу. Солнце из последних сил прогревает весеннюю землю, медленно закатываясь в глазницы горизонта. Денис, наконец, вылезает из маршрутки на своей остановке и внутренне ликует, что вышел из этого ада живым. Песня заедает в голове, прокручиваясь на повторе бегущими строками. Он быстро добирается до дома: спешит к компьютеру, чтобы найти эту песню и поделиться ею. Отправив Мише, включает ее и вслушивается в текст. Вот она, отличительная черта русской музыки: если прилипла, то не оторвешь. Ответ от Миши приходит сразу же: «Что это?» «Песня, блин. Ты не видишь? Послушай. Там просто офигеть какой текст. Это наша песня.» «Романтик, блять». Денис улыбается, глядя на реакцию Миши. Он знает, что сейчас тот сидит краснее помидора и тоже улыбается в экран. Денис думает, что чертовски сильно любит этого саркастичного придурка. И плевать на всякие поребрики и парадные.