Тысячное «нет»

Память – одно из вместилищ, где мы храним то, что боимся забыть. Но люди забывчивы. Только деревья помнят.

Волны, любовно обласканные серебряной луной, сердито налетали на скалы и с тяжелым грохотом отступали назад подобно зверю, зализывающему раны. Раз за разом, снова и снова зеленовато-синяя стена, увенчанная белым гребнем, яростно неслась вперед и получала отказ. Море своенравно. Сегодня оно нежно омывает бледно-золотистый песок, целуя его солеными губами, а завтра яростно набрасывается на прибрежные камни, разлетаясь на тысячу и одну капель. То ли страдает, то ли любит. Ветер, до этого дружелюбно щекотавший кожу молодой девушки, стоявшей на вершине скалы, через мгновение грубо срывает кружевную ткань с плеч и дарит ее бушующим водам Узкого моря. Море принимает дар, протяжно завывая в ответ. Девушка подступает к самому краю и без страха заглядывает в жерло бушующей стихии. Море ее не пугает. Она сама – море. — Я мог бы достать. - За спиной раздался низкий голос, - Тебе стоит лишь попросить, Шира. — Ты готов это сделать для меня, Бринден? – ее нежный, словно песня морской раковины, смех сливался с шумом прибоя. Шира повернулась к мужчине и на ее полных губах скользнула озорная улыбка. - Готов? – сладостно повторила она, и в этот момент Бринден Риверс был готов отправиться в самое Седьмое пекло, лишь бы Боги даровали ему вечное наслаждение в объятиях сестры. Шира знала ответ, знала, на что он пойдет ради нее, но все равно продолжала смеяться и терзать его. При свете луны ее волосы казались белыми, словно снег, а глаза – один глубокого синего цвета, словно темнеющее после заката небо, второй зеленый, как набегающая на песчаный берег морская волна – огромными аметистами на небывалой красоты лице. Бринден тысячи раз вглядывался в эти глаза, пытаясь отыскать хотя бы каплю любви, но вместо этого опутывал себя терновником из вопросов и ложных надежд. Шира знала и это. - Я подарю тебе огромный сундук кружева, сотни сундуков, - прошептал Бринден, привлекая сестру к своему почти обнаженному телу, но та ловко вывернулась и отступила еще ближе к краю обрыва. — Неужели ты испугался шторма, милый брат? Тебя, истинного правителя Семи Королевств, напугал прилив? Эйгор бы нырнул без раздумий. Быть может, стоит попросить его навещать меня чаще? Риверс знает, что это очередная игра, затеянная ради развлечения. Не зря говорят, что только взгляд показывает нам не больше и не меньше, как наши самые сокровенные, самые отчаянные желания. Шира отчетливо видит в глазах разрастающуюся злобу и зерна сомнений. Злобу от того, что он не игрок, лишь жертва, а сомнения подпитывает ложная надежда выиграть единственный заветный приз – Морскую Звезду. Брат положил бы к ее ногам весь мир, стань она его женой. Но Боги глухи к молитвам и королей, и пастухов. Жадное чудовище внутри Ширы давно бы растоптало Бриндена, но Морской Звезде нравится сжимать в руках живое сердце, нежели мертвое. — Не дразни меня, Шира, - прорычал Бринден и его сильные пальцы железным обручем сомкнулись на тонкой шее сестры. Шира трясущимися руками попыталась ослабить хватку, но тщетно – и в без того красных глазах брата полыхал огонь. — Раз за разом, день за днем ты заставляешь меня изнывать от страсти и ревности. Заставляешь смотреть, как ты купаешься во внимании и ласках других мужчин. Заставляешь думать, что даришь мне себя редкими ночами, хотя я привык все брать сам и не просить разрешения. Но ты… Ты сделала из меня ручного дракона, посадила на невидимую цепь и кормишь объедками со своего стола! Руки мужчины продолжали обвивать шею Ширы, но хватка ослабла и девушка зашлась в приступе кашля. Красные отметины на ее шее вскоре посинеют, а после станут лиловыми. Но ее это не беспокоило. Позже Бринден будет умолять о прощении и покроет ее шею поцелуями. — Страсть затуманивает твой разум, любовь моя. - Причитала Морская Звезда, улыбаясь. - Принадлежать кому-то – значит стать рабом по собственной воле. «А я не стану жить в клетке, пусть даже позолоченной и набитой до отказа шелками и мехами». Шира на мгновение замолчала, и ее взгляд устремился вдаль, к горизонту. — Капитаны, так отчаянно полюбившие море, верят, что оно всецело принадлежит им. Они слышат зов, против которого невозможно устоять, и идут вперед, пока не находят ту часть своей души, на месте которой была пустота. Они думают, что обретают целостность, дав взамен равноценную, по их мнению, плату – свое сердце. Но морю не нужна плата, Бринден, и не нужна любовь отчаянных капитанов. Оно безразлично ко всему, кроме своего исконного предназначения – лизать берег и шлифовать камни. Взгляни вниз, любовь моя, - Шира перегнулась через низкую каменную ограду, призванную защищать от падения в море, - взгляни, как волны обдают брызгами утес, как целуют его, как обвивают своими белоснежными руками. Они вздыхают и плачут, шепчут и молят. И когда-нибудь этот утес рухнет в их объятия и его не станет. А волны, шумя и стеная, отступят и найдут себе другой утес. Сильные руки, еще недавно причинившие боль, теперь бережно скользят по бедрам Ширы, поднимаясь к талии, и ласково заманивают податливое тело в теплые объятия. Сухие губы выстраивают дорожку из поцелуев, осторожно покусывая кожу. Часы, отпущенные им, подходят к концу. Ночь скоро сменится днем и Риверс отплывет в Красный Замок, а Шира останется на Драконьем камне. — Поплыли со мной, - в тысячный раз умолял он, сжимая в жадных объятиях сестру, - эта каменная крепость не место для тебя. — А где же мое место, Бринден? Рядом с тобой? Ты представляешь меня своей рабыней для утех? Или, быть может, мне стоит занять почетное место в свите королевы и носить подол ее платья? – кривая усмешка и холодный тон подобно хлысту ударяют Ворона и тот отстраняется, как от пощечины. — Ты знаешь, что все не так, - вспылил брат, - я выполню любую твою прихоть, любой каприз. Если захочешь, на твоей прекрасной головке будет красоваться корона, и весь двор будет носить подол твоего платья! Только прошу, будь моей… - уже тихо добавил он. — Нет, Бринден, нет. К тому же мне совсем не пойдет корона. Прекрасный символ власти со временем превратится в тяжелую ношу, отравляющую душу. И я не люблю золото. —Нет у тебя души, - ровным голосом произнес Риверс, - и никогда не было. Во всем замке давно шепчутся о твоей связи с темными силами, шепчутся тихо, потому что боятся. Я бы не поверил слухам, если бы своими глазами не видел в твоей спальне обнаженную заклинательницу теней из Асшая. И даже тогда я не стал задавать вопросы, Шира. Не задаю их и сейчас. Но ты должна была видеть в своем пламени, в своих тенях и книгах, что никто никогда не полюбит тебя сильнее, чем я. Обратись ты в монстра, в ужасное чудовище, я бы продолжал любить тебя и желать тебя, как желаю сейчас и каждую минуту своей жалкой жизни. - Хочешь увидеть монстра, Бринден? – Шира снова смеется, и ее серебряные волосы волнуются от ветра подобно морской пене. – Наша ночь еще не закончилась. До первых лучей рассвета я буду твоей. В глазах брата полыхает страсть, и он подхватывает Ширу на руки. В покоях их ждет смятое ложе и угасающие минуты сладкого блаженства в объятиях друг друга. А когда наступит утро, Бринден вновь будет просить Ширу стать его женой. И вновь услышит ядовитое «нет», ставшее для него пьедесталом и эшафотом. Он еще не знает, что лицо Ширы будет преследовать его до самой смерти и столько же после нее. Он не знает, что его любовь сменится ненавистью, увидь он демонов, идущих рука об руку с его Морской Звездой. Не знает, что в конце концов те же демоны посадят его на деревянный трон. Бринден думает, что погибнет благородно, сражаясь за возлюбленную сестру против ненавистного брата. И он не знает, что уже мертв. Он ее мертвый лорд, а она его морской призрак.