***
- И о чем ты думал, когда сдавал Харрису эту чушь? - тихий смеющийся голос раздается над самым ухом, а кожу опаляет жаркое дыхание. Айзек немного вздрагивает, когда прохладные пальцы, бесцеремонно задрав его футболку, ложатся на живот, поглаживая. - Иди к черту, Хейл, - Айзек с ожесточением затягивается крепкой сигаретой, демонстративно не поворачиваясь к Питеру. - Если бы ты меня не отвлекал - этой херни не случилось бы. - Как я мог отвлекать тебя на уроке, Лейхи? - Питер настойчиво трется кончиком носа об изгиб шеи, вдыхая пряный аромат полыни, присущий Айзеку. - Я сижу через полкласса от тебя. - Иди к черту, - Айзек бросает бычок на траву, размазывая подошвой дешевых кедов. - Не будь истеричной сукой, - Хейл легко удерживает любовника, обняв за пояс, прижимается грудью к спине, продолжая ласкать шею горячим дыханием. - Во-первых, он не стал ставить эту херню в журнал. Во-вторых, он не станет звонить твоему отцу. В-третьих, я буду настолько великодушен, что действительно займусь с тобой химией, - Питер легко прикусывает шею Айзека, ухмыляясь. - Мог бы и раньше сказать, что ты нихрена не шаришь в теме, я бы тебе все объяснил… где-нибудь между парой минетов. - Вот почему ты такой ублюдок, Питер? - Айзек разворачивается к Хейлу, доставая новую сигарету из пачки. Питер замечает, как у него дрожат пальцы, но искренне не понимает, как можно так долго переживать из-за подобной фигни. Хотя, зная отца Айзека, можно. - Мы все исправим, - Питер одаривает сомневающегося Айзека довольной ухмылкой перед тем, как прижаться к его губам, целуя. Поцелуй горчит никотином и чужой нервозностью, но Хейлу нравится это сочетание. Нравится, как Айзек, выпустив незажженную сигарету из пальцев, сминает ткань черной джинсовой куртки, разводя полы в стороны, чтобы прижаться к Питеру теснее. Вообще-то, Айзек на пару дюймов выше и даже, возможно, пошире в плечах, но это совершенно точно не означает, что в их отношениях доминирует он. Питер крепче прижимает его к себе, давя на затылок и поясницу, и не забывает чутко отслеживать происходящее вокруг, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. Когда он отпускает Айзека от себя, напоследок мазнув языком по нижней губе, у того совершенно расфокусированный взгляд, припухшие розовые губы и пятна алого румянца на щеках. - После школы поедем к тебе? - Питер снова тянет Айзека поближе, и тот послушно подходит, невольно напрягая ягодицы, когда Питер опускает на них ладони, сжимая. - У меня отец сегодня дома, - тихо бормочет Айзек, не отрываясь глядя в завораживающие глаза любовника. Айзеку безумно нравится, когда прозрачно-голубая радужка внезапно заливается золотом - Айзек видит это каждый раз, когда Питер близок к оргазму. - Продемонстрируем ему, какой ты прилежный ученик, - Питер бесцеремонно заталкивает ладонь за пояс джинс, заставляя Айзека тихо охнуть, когда длинные пальцы касаются крестца, потирая и норовя соскользнуть ниже. - Я думаю, он оценит. - Питер… - Айзек хмурится очень красноречиво, одновременно покачивая бедрами, то ли подставляясь под откровенную ласку, то ли стараясь от неё уйти. В любом случае, Питер его не отпускает, впивается кончиками пальцев в поясницу, одновременно проводя по ложбинке между ягодицами, немного надавливая на сухую сжатую дырку. - Ну я же не идиот, Лейхи, - Питер весело скалится. - Никаких неуместных прикосновений при твоем отце, верно? - Постарайся уж, - Айзек поджимает губы и немного недовольно хмурится, когда Питер убирает руки и неспешно делает шаг назад. - Отец с нас обоих шкуру спустит. - Ну, с меня-то навряд ли, - Питер демонстрирует удлинившиеся клыки, самодовольно оскалившись. - И с тебя тоже, - добавляет внезапно очень серьезно. Айзек негромко и недоверчиво хмыкает в ответ.***
Мистер Лейхи всегда Питера бесил. От мужчины всегда пахло злостью, неудовлетворенностью - во всех её формах, и чертовым кладбищем. Про себя Питер окрестил его “Опарышем”, но при Айзеке этого прозвища не употреблял. На самом деле, Питер даже не знал, как зовут отца Айзека, потому что парень никогда не называл его по имени. Это было странно и немного пугало. Хотя Питер точно знал, как отец наказывал Айзека за малейшие провинности, и это пугало намного больше. Точнее, бесило. Питер бы с удовольствием вырвал старому ублюдку горло когтями, если бы не был уверен, что Талия прикончит непутевого братца еще раньше, чем охотники. - Что я тебе говорил по поводу гостей, Айзек? - холодно и ровно произносит мистер Лейхи, окидывая сына устало-пренебрежительным взглядом. - Тем более, я не думаю, что ты написал тест по химии хоть на сколько-либо удовлетворительную отметку. - Я помогу Айзеку с химией, - Питер не дает любовнику открыть рта - просто знает, насколько старшего Лейхи бесят любые оправдания сына. - У него пересдача через неделю. Айзек старается не выглядеть удивленным и делает себе отметку - спросить, как Питеру удалось уговорить Харриса. - А у тебя что, слишком много свободного времени? - мужчина не добавляет в конце предложения “щенок”, но слово буквально просвечивает сквозь его интонации. - Айзек помогает мне с историей, - заученно повторяет Питер. - Есть повод отплатить. Этот довод мистеру Лейхи кажется более правдоподобным, чем предположение, что кто-то может захотеть помочь его сыну безвозмездно. - Вы надолго? - Ну, не меньше часов трех, - Питер аккуратно, но настойчиво подталкивает Айзека к лестнице, ведущей на второй этаж. - Тема действительно сложная, мистер Лейхи. Мужчина недовольно поджимает губы, кивнув, провожая парней холодным, недовольным взглядом. - Сколько раз тебе повторять - не пытайся ничего вякать перед ним, - Питер закатывает глаза, бросая рюкзак на пол и садясь на кровать. - Рефлексы, - Айзек пожимает плечами, наблюдая за тем, как Питер стягивает куртку, и наконец-то снимает свою жуткую кофту. - Знаешь, молчать перед ним - еще хуже. - Не знаю, - оборотень честно пожимает плечами, прислушиваясь к тому, как мистер Лейхи на первом этаже проходит в свой кабинет и, судя по звуку проехавшегося ножками по полу стула, садится за стол. - Не знаю, Айзек. С этим надо что-то делать. Лейхи смотрит на любовника с сочувствующим сомнением. - Ладно, - Питер сдается, признает отсутствие идей по этому поводу. - Давай уже займемся этой чертовой химией. Мистер Лейхи за два с половиной часа заходит в комнату сына пять раз. Просто открывает дверь и застывает на пороге, несколько минут прислушиваясь к тому, что говорит Питер, объясняя Айзеку параграф, или наблюдает за тем, как Айзек решает очередную задачу. Молча, ничего не говоря. Затем уходит, закрывая за собой дверь, а Питер возвращает руку на бедро или на колено сидящего рядом Айзека, успокаивая нервничающего парня. В шестой раз мистер Лейхи открывает дверь и три раза касается костяшками пальцев тонкой деревянной доски, обозначая, по всей видимости, стук. - Мне нужно съездить на работу, - недовольно поджимает губы, рассматривая поочередно сына и его одноклассника. - Вы еще не закончили? Айзек мотает головой, но послушно молчит, позволяя Питеру ответить. - Нет, мистер Лейхи, - Хейл подпускает в свой голос растерянности. - Еще довольно много, не меньше часа, я думаю. - Ладно, - отец Айзека кивает. - Приготовь ужин к моему приходу, Айзек. - Да, отец, - Лейхи коротко кивает, подав голос. Питер устало закатывает глаза, когда за мужчиной закрывается дверь, и подсовывает Айзеку очередную задачу, внимательно прислушиваясь, дожидаясь, когда затихнет хриплый рокот отъезжающей от дома машины. Айзек озвучивает решение задачи. - Ага, - Питер рассеяно кивает. - Да, всё правильно. Лейхи несмело улыбается, взмахнув ресницами - за два с лишним часа это первая полностью правильно решенная задача. Питер думает о том, что будь он альфой, он бы обратил Айзека, и на этом его проблемы если и не закончились бы, то стали менее… острыми. Но Талия - а в этом Питер уверен, если бы брат попросил её о такой услуге, откусила бы ему голову, даже не дослушав. - Питер, - тихонько зовет Айзек, пытаясь поймать взгляд задумавшегося вервольфа. - Иди сюда, - Хейл встает из-за стола и за руку тянет Айзека к кровати. Лейхи упирается всего секунду - всегда боится возвращения отца, но поддается, вслед за своим парнем опускаясь на застеленную постель. Питер не спешит, ласково обшаривая ладонями худощавое, но подтянутое тело любовника. Водит пальцами по груди, плечам и шее, аккуратно вдавливая ногти в кожу, притягивая лежащего на боку Айзека ближе, чтобы поцеловать. Питеру нравится неспешно раздевать его, лаская каждый дюйм болезненно-бледной кожи. Айзек всегда немного нервничает, торопится, боится, что отец неожиданно вернется, и Питер то и дело осаживает его, прижимая к постели, затыкая любые возражения долгим, глубоким поцелуем. Конечно, Лейхи всегда сдается. Расслабляется, подставляет ласке шею, послушно переворачивается на живот, вставая в коленно-локтевую и выпячивая крепкую красивую задницу, на которой Питер безумно любит оставлять следы от укусов. Айзек удобно прогибается, морщась от того, как предательски скрипит кровать, разводит ноги шире, слабо, возбужденно всхлипывая, когда между ягодиц тепло и влажно скользит язык, толкаясь кончиком в тугую розовую дырочку. Лейхи пришлось перебороть в себе смущение и смириться с тем, что синтетических смазок Питер не любил, предпочитая тщательно вылизывать любовника, подготавливать его, в конце концов буквально трахая его языком и пальцами - от всего этого Айзека крепко вело, он почти готов был кончить от этой ласки. И Питер часто обещал ему, что когда-нибудь - когда у них будет много свободного времени - он позволит Айзеку это. Кончить от ощущения его языка, ласкающего податливые, нежные стенки. А пока легкая боль, которую Питер всегда держит на одном уровне, забирая излишки, немного отрезвляет, пока крупная розовая головка растягивает мышцы, с каждым движением Питера входя все глубже. Хейл придерживает любовника за бедра, поглаживая, и неотрывно любуется тем, как тугие мышцы растягиваются вокруг его члена, как постепенно краснеет натянутая кожа, к которой Хейл любит прикасаться кончиками пальцев, вынуждая Айзека коротко, хрипло застонать. Айзек всегда просит зажимать ему рот во время секса, говорит, что любопытные соседи вполне могут доложить об этих вполне однозначных звуках отцу. Питер верит, что когда-то это, возможно, стало первопричиной, но теперь Айзеку это просто нравилось. Нравилось, когда Питер почти ложился на его спину, грубо и властно зажимая распахнутый в беззвучном стоне рот. Нравилось, когда он сжимал второй ладонью его бедро, впиваясь ногтями и оставляя синяки. Нравилось, когда Питер сильно и больно бил по запястьям, стоило Айзеку потянуться подрочить себе. Айзек был чертовым маленьким мазохистом. И это полностью устраивало молодого оборотня, ненасытно жаждущего обладать своей жертвой. Покорной, вкусной, влюбленной жертвой. Питер тянет Айзека набок, глубже толкая член по растянутым мышцам, еле сдерживается, чтобы не прихватить зубами манящую бледную кожу на шее - нельзя, ни в коем случае нельзя оставлять следов, и ведет одной рукой от горла Айзека к его паху, плотно обхватывая его твердый, немного пульсирующий член. Лейхи постанывает, захлебывается этими невнятными, скулящими звуками, кусая Питера за прижатую ко рту ладонь, стараясь подмахивать бедрами, заводит руку за голову, вцепляясь в темно-русые вихры Питера, прижимая его губами к своей шее. Айзек так невыносимо сильно хочет на себе его метку - оборотень чувствует это всем своим волчьим разумом. В Айзеке вообще прослеживается интуитивное понимание и принятие волчьих, стайных обычаев. Но нельзя. Хейл помнит, что нельзя этого делать, даже когда сам Айзек, до дрожи в коленях боящийся своего отца, забывает об этом, полностью отдаваясь Питеру. Несколькими минутами позже, лениво втирая жемчужную теплую сперму в подрагивающий от удовольствия твердый живот Айзека, Питер удовлетворенно выцеловывает изящную линию шеи, выдыхая в розовеющее ухо: - Ну так что, ты запомнил этот гребанный параграф? Айзек негромко смеется, потягиваясь и поджимая пальцы на ногах, кивая. И почти сразу подскакивает с кровати, начиная одеваться и подгоняя Питера виноватым и обеспокоенным взглядом. Хейл закатывает глаза, но лениво садится на кровати, демонстративно медленно натягивая трусы.