С любовью, Рози.

Гермиона для Драко неидеально-идеальная. Идеально-идеальной была Астория, она мозолила Драко глаза, как мозолит любой идеально-идеальный человек другому, обычному, человеку. Асторию нельзя было ни в чем упрекнуть, кроме ее идеальности, она не давала Драко нахмуриться, не давала на себя прикрикнуть и сама никогда не срывалась. Она доводила Малфоя до нервного тика, набивала оскомину тем, что всегда делала все правильно, все как он хотел. Безусловно, это все было из большой любви к нему, но она даже подумать не могла, что Малфой просто возьмет и променяет ее, Асторию, чистокровную красавицу, мать Скорпиуса Малфоя, на грязнокровку Грейнджер-теперь-уже-двадцать-лет-как-Уизли. Она никак не могла понять, что же он нашел такого в неуклюжей, немного смешной и такой по-детски доброй и наивной, даже, пожалуй, слишком доброй и наивной для своих сорока, Гермионе Уизли. Она ведь не была идеальной. Совсем-совсем. Бывшей миссис Малфой никак не приходило в голову, что когда Драко нуждался в помощи, Гермиона становилась дипломированным психологом, серьезной, с тихим, успокаивающим голосом и ласковыми прохладными руками. В Гермионе не было ничего особенного, но это привлекало еще больше. Ее ум, незаурядные способности, доброта и небольшие изъяны во внешности типа легкой паутинки морщинок вокруг глаз или довольно заметной носогубной складки — все это было так в новинку Малфою, так в диковинку, ведь Астория была совсем другой. Безусловно, бывшая миссис Малфой была умна, но ей не хватало теплоты и мягкости, не хватало частых улыбок — женщина безумно боялась мимических морщин и старалась почти не выражать эмоций с помощью выражения лица. Ежедневные занятия спортом и правильное питание — это тоже немало выводило Драко из себя. Да, он сам старался придерживаться правильного образа жизни, старался заниматься спортом, но иногда так хотелось поспать в выходной подольше, а не идти на пробежку рано утром, пока капельки росы еще блестели на изумрудно-зеленой траве, пока легкая дымка тумана не ушла и пока небо было ясным, чисто-голубым, безоблачным; хотелось чувствовать под боком приятное женское тепло и мягкое тело. И Гермиона давала ему эту возможность. Сегодня было первое утро их совместной жизни. По-настоящему совместной, и это не могло не радовать. Рядом с Драко тихо сопела Гермиона, впервые за два года их отношений им не нужно было спешить домой, к своим половинкам. Разрыв с Уизли дался Гермионе действительно тяжело — она все еще его любила. Только не как своего мужчину, а как доброго друга. Естественно, что развод означал для семейной пары конец этих дружеских отношений, и это очень расстраивало Гермиону. Точно так же, как и расставание с сыном — Хьюго. Он предпочел остаться с отцом, и был явно очень зол на мать. Новоиспеченная миссис Малфой чувствовала себя виноватой перед мальчиком, но старалась не показывать этого. А Драко, как мог, пытался отвлечь ее от мыслей о распавшейся семье. В этот день было солнечно, будто погода решила порадовать жителей Лондона в последний день лета относительно высокой температурой воздуха и ясным небом. Малфой сладко потянулся, зевнул и поцеловал в щеку жену. — Доброе утро, Гермиона, — он улыбнулся и потерся носом о ее волосы, вдыхая приятный запах яблочного шампуня. Малфой приоткрыла глаза и прищурилась, разглядывая лицо супруга. — Доброе, Драко, — чуть хриплым ото сна голос ответила женщина. Паутинка морщинок легла на внешние уголки глаз и будто лучики солнца осветила лицо Гермионы. И все было бы отлично, если бы по Малфой-Мэнору не разлетелся леденящий кровь девичий крик. Гермиона тут же резко поднялась с постели, надела легкий шелковый халат светло-лилового цвета и выбежала из спальни на помощь дочери, обжигая ступни холодом каменного пола. Из комнаты Розы раздавались крики и смех. Миссис Малфой поспешила раскрыть дверь, чтобы узнать, наконец, что там происходит. — Мама! — Роза была вся мокрая, а рядом стоял согнувшийся пополам от смеха Скорпиус с ведром в руках. — Мама, этот полудурок, — девушка злобно глянула на сводного брата, — он вылил на меня ведро ледяной воды! Гермиона непонимающе смотрела на подростков, скрестив на груди руки и отчаянно не понимая, почему Розу и Скорпиуса никак мир не берет. — Гермиона, простите, я не удержался, — он попытался говорить серьезно, но одного взгляда на «сестренку» хватило, чтобы его заливистый смех разлетелся по комнате девушки. — На улице уже солнце в зените, а она все еще спит. Ну разве так можно? Юный Малфой стер слезы, навернувшиеся от смеха, и поспешил ретироваться из комнаты Розы — ее разъяренный вид не внушал доверия и уж точно не предвещал ничего хорошего для его блондинистой головушки. — Роза, можешь теперь объяснить все по порядку? — Конечно! Девушка поспешила стянуть с себя мокрую пижаму, как только дверь за Скорпиусом захлопнулась. — Я хотела выспаться сегодня, ведь в течение года мне вряд ли удастся это сделать — в конце концов, оканчиваю школу, нужно будет активно готовиться к экзаменам, — рыжая достала из комода свободную футболку, которая была больше ей размера на три, как минимум. — А этот идиот заявился в мою комнату, я ведь по забывчивости своей не заперла ее вчера вечером, и вылил на меня ведро ледяной воды. Клянусь, там даже льдинки были! Она обессиленно плюхнулась в мягкое кресло и вздохнула, глядя на мать. — Зачем ты вышла замуж за Драко? Я, правда, пыталась понять мотивы твоего поступка, но даже моя дедукция не помогает. У вас же с папой был счастливый брак, а ты ушла к своему школьному врагу. Да еще и меня обрекла на жизнь в одном доме с этим, — она сделала акцент на местоимении, ясно давая Гермионе понять, о ком идет речь, — придурком. Драко же ненавидел тебя. И ты его. Папа рассказывал, каким ужасным человеком был твой новый муж. Роза перебирала длинные волосы пальцами, распутывая их. Изредка она всхлипывала, будто бы плакала, но ее глаза были сухими. — Вот такая штука, эта любовь, — Гермиона улыбнулась дочери и подошла ближе к ней, гладя рыжую макушку. — Твой отец прекрасный человек, я все еще его люблю, но, понимаешь, не как мужчину. Как хорошего друга. Ну, как ты Альбуса. — Все думают, что мы встречаемся, — Роза опустила глаза. — Все думали, что мы с Роном счастливая пара. — Но разве так не было? Папа же так любил тебя. И любит все еще. — Рози, давай не будем об это говорить, хорошо? Мне пока что немножечко неприятна эта тема. Лучше пошли завтракать. И, я прошу тебя, раз уж вас со Скорпиусом сделали старостами школы, и вы весь год будете жить в башне Старост под одной крышей, старайтесь вести себя мирно, ладно? — С ним об этом договаривайся.

…

Драко не сводил раздраженного взгляда со Скорпиуса, что-то искавшего на полках библиотеки. Этот малый мог сделать все что угодно, лишь бы насолить «сестренке», и Малфой-старший это прекрасно знал. Ну не просто же так этот ярый нелюбитель книг торчит уже полчаса среди пыльной литературы, то и дело доставая и сменяя одну древнюю книгу по темным искусствам другой! Гермиона попросила мужа поговорить с мальчишкой после завтрака, но блондин все никак не решался — он ведь ни разу не занимался воспитанием сына. Скорпиус привык делать все, что хотелось, правда, обычно это «хотелось» не заканчивалось чем-то плохим. Но, судя по сосредоточенному виду парня, в этот раз он готовился к настоящему восстанию против нового члена семьи — симпатичной малышки Розы Уизли. И, вообще-то, мужчина прекрасно понимал сына. Если бы, упаси Мерлин, Люциус вдруг каким-то сказочным образом развелся с Нарциссой ради женитьбы на миссис Грейнджер, Драко бы собственноручно придушил Гермиону однажды ночью. А заодно и ее маму. Раньше-то у него было не такое лояльное отношение к чистоте крови. Вернее, к грязнокровкам. Вернее, к самой гриффиндорской заучке. Мужчина прочистил горло и скрестил руки на груди, упираясь плечом в угол книжной полки. — Скорпиус, — обращение вышло слишком громким в тихой библиотеке, и парень вздрогнул, оборачиваясь на голос отца. — Привет, пап, — блондин улыбнулся, запихивая обратно на книжную полку толстую книженцию, но не доставая новую. — И давно ты тут? — Достаточно, чтобы понять, что ты замышляешь что-то нечистое. Скорпиус закатил глаза и сунул руки в карманы в своей излюбленной манере. Он очень не любил, когда за ним наблюдали исподтишка. Но особенно ему не понравилось то, что шпионом оказался его отец. — Тебя подослала Гермиона, да? Ну конечно, она же будет до потери пульса защищать свою дочурку, это противное отродье Уизли! Почему-то я не удивлен. Малфой-старший сделал пару глубоких вдохов-выдохов и подошел к большому темно-зеленому креслу в углу просторной комнаты. Усевшись, он сцепил руки замком перед собой, вновь прокашлялся. Если честно, он за семнадцать лет отцовства еще ни разу не почувствовал себя настоящим родителем. Как-то все не этого было: сначала было стремление высоко взобраться по карьерной лестнице, затем вечная занятость заботой, дальше появление Гермионы в его жизни, развод с Асторией. И вот только сейчас Драко имел возможность, наконец, попытаться стать для Скорпиуса хорошим отцом. — Признай, что ты поступил не правильно, и извинись перед Розой. — С каких это пор я стал козлом отпущения в этой семейке? Она и сама немало меня выводит. Скажи спасибо, что я не заявился в ваше сладкое гнездышко молодоженов и не вылил это ведро ледяной воды на твою новоиспеченную женушку. Парень злился. Он терпел весь этот дебилизм около месяца, пока его семья активно разрушалась, пока чужая женщина старалась сблизиться с ним и заменить мать, пока его школьный-враг-номер-один селилась в свободной комнате, где Скорпиус до ее появления мог оставаться наедине со своими мыслями и думать обо всем на свете: о симпатичной девчонке с Когтеврана, об учебе, о чем-то очень приятном. Где позволял себе просто помечтать и поддаться типично-подростковой эмоциональности. Он долго терпел, но когда даже отец решил быть на стороне этих, Малфой-младший просто взорвался. — Скорпиус. — Просто не лезь ко мне с этим, ладно? Я ненавижу их обоих и любить только из-за прессинга с твоей стороны не собираюсь. Жаль, что дед умер. Он бы не допустил такого. Юноша достал с полки книгу наугад и показал Драко. — Видишь? Я всего лишь хотел почитать. Когда Скорпиус вышел, Малфой обессиленно вздохнул, зарываясь длинными тонкими пальцами в мягкие волосы. Он чувствовал себя тряпкой — ведь даже с собственным сыном договориться не может. А еще ему стало не по себе от упоминания Люциуса в их разговоре. Мужчину преследовал призрак отца непрерывно уже два года, ровно со дня смерти последнего. И это чуть ли не поклонение Скорпиуса деду… оно немного пугало Драко. Все-таки дед Малфоя-младшего не являлся хорошим примером для подражания, не смотря на преданность идее о привилегированности чистокровных волшебников и трепетное отношение к великому роду Малфоев. После того, как отец промывал мозги мужчины на протяжении, наверное, лет пятнадцати, Драко выяснил, что Люциусу не стоит пытаться подражать. Скорее, избегать. Блондин устало вздохнул, сгорбленный под тяжестью не самых приятных воспоминаний и мыслей, и отправился искать Гермиону. Нужно сказать жене, что он попытался поговорить со Скорпиусом.