Свитер

Бейкер-стрит 221B. Редко можно было встретить кого-то в Лондоне кто бы ни знал живущую в этом доме парочку: Джона Хэмиша Ватсона более известного как Доктор Ватсон и единственного и неповторимого первого в мире детектива-консультанта Шерлока Холмса. Парочкой их считали многие кто был хоть мало-мальски с ними знаком. Но они сами это яро отрицали особенно Джон. Столь сильное отрицание слегка настораживает. Не так ли? Прохладный Лондонский день туман неизменный спутник узких улочек окутывал подножье Биг-бэна, надеясь достать своими молочно-белыми щупальцами до гигантского циферблата. Люди спешили по улицам города, каждый по своим делам. Выхватывали газеты с новостями, анекдотами, известиями о еще одном раскрытом, гением частного сыска, преступлении. В Лондоне кипела жизнь. Молодой человек, нагруженный пакетами покупок, брел в сторону знакомой улицы, Бейкер — стрит. Наверное, Миссис Хатсон уже приготовила теплый чай. Улыбка осветила лицо Ватсона. Мысль о скором возвращении домой грела душу. Мужчина, безо всякой интуиции и дедукции, твердо знал, что его напарник валяется на диване, кутаясь в плед и разглядывая ярко-желтый смайлик на обоях, им же когда-то нарисованный. Откуда Джон мог знать о десятке уличных подручных Холмса, неустанно следящих и доносящих «главарю» обо всех его передвижениях? Верно, ниоткуда. Хоть на уровне шестого чувства Хэмиш и ощущал взгляды и тихие шорохи, годы войны не прошли для мужчины даром, он не придавал этому особого значения. Не нападают? Вот и славно, пусть смотрят, сколько влезет. Лучше бы помогли тащить тяжелые пакеты. Тихо что-то беззлобно пыхтя себе под нос, мужчина добрался до знакомой двери. Взгляд скользнул по окнам второго этажа. Хоть солнце и было скрыто за свинцовыми тучами, обычными для хмурого Лондона, шторы были плотно закрыты. Это значило, что Шерлок Холмс не сумел найти подходящего дела и теперь изнывал от скуки и желания выкурить пару-тройку сигарет. Еще до выхода, осмотрительный Джон спрятал секретную, по мнению детектива, заначку сигарет и никотиновых пластырей. Оставалось лишь гадать, какой погром учинил кудрявый демон, в поисках своего «сокровища». Не сумев сдержать теплую улыбку, доктор прошествовал в коридор и поднялся по скрипучей лестнице, шурша пакетами. Покупки приятно оттягивали немалым весом. Ватсон уже предвкушал, с каким удовольствием он будет поедать купленные продукты. Так же не было секретом, что без малейших зазрений совести детектив-консультант залезет в его провиант. Это не было нонсенсом или чем-то из ряда вон выходящим, нет, это был вполне привычный процесс, после похода по магазинам. Комната приветливо встретила хорошо знакомым запахом «умной» пыли, которую Шерлок ни в коем случае не разрешал тревожить столь ненавистным ему процессом, как уборка; запахом некой затхлости — Холмс не был любителем открытых форточек, их гостиная проветривалась крайне редко. Иногда, Джону удавалось открывать окно перед уходом на новое расследование. По возращению домой гениальный сыщик недовольно морщился и сетовал на холод, строил недовольную мину и кутался в плед. Наверное, кроме Ватсона такую сторону этого социопата не видел никто. Осознание этого факта пробуждало какое-то собственническое удовольствие. Возможно, поэтому Джон старался совершать подобные выходки как можно чаще и желательно, когда нет посторонних. Не заглядывая вглубь комнаты, Ватсон побрел на кухню. Именно по этой причине доктор и не заметил как Шерлок, читает сообщение одного из своих подручных, о возращении его напарника. Холмс сунул сотовый под подушку на диване и поднялся на ноги. Осмотрел устроенный им же кавардак. Хотя, быстрое, почти ничего не замечающее скольжение по комнате взглядом, наверное, нельзя было назвать осмотром. В сущности, детектив остался доволен собой. Молодой человек любил творческий беспорядок, более привычный для детектива. Незаметно, шурша подолами халата, темноволосый мужчина пробрался на кухню, словно коршун, нависнув над «ежиком», как иногда называл он Ватсона, тихо, скорее, для самого себя. Шерлок остановился за спиной Хэмиша, внимательно наблюдая как свежие продукты находят свое место в ящичках. Джон, не обращая внимания на Шерлока, расставлял продукты по полкам холодильника. Со слегка сокрушенным вздохом доктор достал из холодильного шкафа небольшую баночку и протянул ее детективу. — Эти глаза стоят здесь уже третью неделю. Не считаешь, что пришло время от них избавиться? — Мужчина внимательно рассматривал потерявшие цвет от долгого пребывания в формалине, глазные яблоки. С тихим бульканьем, органы зрения переплыли в другую сторону — Ватсон наклонил тару слегка на бок. Отвращения к подобным странностям друга он не ощущал и раньше, теперь же относился к этому, как к чему-то обыденному, даже само собой разумеющемуся. Правда, редкие гости, замечая такой «мини-морг» были, мягко говоря, шокированы. Хэмиш так и не снял куртку. Молодой человек совершенно забыл об этом. Создавался некий контраст между двумя людьми на кухне. Между Шерлоком, одетым в свой любимый халат и Ватсоном в куртке. Холмс слегка недовольно отдернул подол халата и взял в руки банку. Холодное стекло с потускневшими глазами наконец- то напомнило о заброшенном им эксперименте. Детектив все время откладывал его в долгий ящик, в конце концов, о нем и вовсе забыл. Теперь материал совершенно не годился для опытов. Но, по мнению мужчины, они могли бы найти свое место на одной из полок книжного шкафа в гостиной. Прижимая к груди неудавшееся сырье для опыта, Шерлок прошествовал к одному из шкафов и торжественно водрузил глаза на одну из полок. С чувством выполненного долга гениальный сыщик сел в свое любимое кресло и, сложив пальцы «домиком», принялся наблюдать за напарником. Джон внимательно проследил за манипуляциями друга и провел ладонью по лицу, сдерживая то ли стон отчаянья, то ли пытаясь подавить хохот. Выражение лица Холмса было довольным, словно у сытого кота. Этому можно было умилиться. Будь Ватсон впечатлительной девицей, то восторженно бы вскликнул, что-то вроде «ми-ми-ми». Но Хэмиш не повел бы себя подобным образом. Все же, Холмс оставался взрослым ребенком. Оставалось гадать, сделал он это из прихоти и точного расчета или просто поленился выкинуть органы. — Шерлок, ты ведь в курсе, что «убрать» и «переставить» это разные понятия? — Джон выразительно изогнул бровь, удерживая себя от порыва рассмеяться, заметив, как Шерлок лишь отмахнулся от вопроса друга. — А ты знаешь, что в куртке не положено ходить по дому? — Вскоре, детектив решил парировать выпад военврача и перевести разговор в другое русло. Ватсон что-то невнятно пробурчал и наконец снял верхнюю одежду. Сыщик продолжал внимательно наблюдать за своим сожителем. В полной тишине пристальный взгляд Холмса слегка настораживал. Джон решился прервать повисшую в комнате тишину. Но как? Взгляд скользнул на новый, только что купленный, шерстяной свитер. — Как тебе свитер? — Вопрос был, мягко сказать — неуместен. У Шерлока не было пристрастий к выбору одежды. — Свитер новый. Куплен сегодня. — Молодой человек, ловким движением, достал из кармана халата телефон, до недавнего времени прятавшийся под подушкой дивана. Прокрутив мобильник в ладони, мужчина, на пару минут, опустил взгляд на экран сотового, быстро вводя какой-то текст. — В магазинчике за углом. Сегодня, там ограниченная по времени распродажа »-70%», на которую ты спешил, о чем говорит большое скопление слякотной грязи на твоих ботинках. Ты не мог позволить себе войти в дом в грязной обуви и счистил часть грязи пред входом. Но не заметил грязь на «пятках» ботинка. Так как грязь не успела высохнуть, то прибыл ты туда за пару минут до окончания акции. В спешке ты не особо задумывался о фасоне, стараясь найти скорее удобную одежду, чем красивую или элегантную. Ты не купил новые брюки, — взгляд расчетливых, частично гениальных, глаз скользнул по ткани темных штанин, отмечая пару швов, сделанных мастерски и довольно аккуратно, — значит, до них ты дойти не успел, возможно, большое скопление народа. Что еще раз доказывает, что на внешний вид свитера ты особого внимания не обращал. Зачем спрашиваешь теперь у меня? Ватсон с нескрываемым восхищением смотрел на детектива. Против воли с губ военврача сорвались слова: «Это потрясающе…». Что, как видно по теплой и довольной улыбке Шерлока, немало ему польстило. Наконец-то Хэмиш взял себя в руки и произнес: — Я не спрашивал, где я его достал. Я спросил, идет ли мне? Вопрос был не менее несуразным, чем предыдущий. По мнению Шерлока, Ватсону шло все, совершенно любая одежда. А еще больше — ее отсутствие. Но этого Холмс не скажет. Никому. Он уже давно задумывался о том, почему никто не замечает рельефный торс бывшего военного. Хотя, почему не замечают? Замечают. В особенности те девицы, липнущие к Джону, наивно воображающие себя его любовью. Шерлока ощутил укол ревности. Ватсон принадлежал ему. Только ему и никому больше. С момента, когда Хэмиш переступил порог этого дома и до скончания дней. Вместо крутящихся на языке «Тебе идет все», мужчина произносит лишь скупое «Нет». — Совсем не идет? — молодой человек рассмотрел вязаную одежду со всех сторон и с тихим вздохом стянул ее с себя. — Наверное, ты прав. Холмс затаил дыхание. Не выдавая себя, он наслаждался зрелищем оголенного торса напарника. К сожалению, под свитером оказалась тонкая рубашка, но все же Шерлок остался доволен. В эту кудрявую голову неожиданно пришла занимательная мысль. — Знаешь, рубашка тоже тебе не идет. — мужчина отвел взгляд. Придирчиво рассматривая обои и стараясь не подавать даже намека на свою заинтересованность. Хотелось продолжить; «А еще брюки — снимай». Светловолосый мужчина с интересом рассматривал слегка изменившегося в лице друга и раздумывал, шутит тот или нет. Скользнула шальная мысль о желании сожителя увидеть его без этой самой рубашки. Собственно, которую доктор сразу же и отмел, как несущественную, ведь они оба одного пола. Что Холмс там не видел? И все же, щеки загорелись предательским румянцем. Не произнося ни слова, Ватсон развернулся и ушел на кухню, закрывая за собой двери. Мужчина, до белизны костяшек, уцепился за стол, словно за последний оплот спасения. Вдох-выдох. Нужно привести мысли в порядок. С бывшим солдатом, отслужившим в Афганистане, происходила какая-то чертовщина. Волнение нахлынуло всепоглощающей волной. Рука рефлекторно потянулась к когда-то раненому плечу. Под тканью рубашки скрывался старый шрам. Дыхание, будто играя, не желало успокаиваться. Пунцовый румянец не желал покидать довольно уютных щек Ватсона. Возможно, не все знают, но у Джона бархатная кожа, к которой так приятно прикасаться. Бывали редкие дни, когда у Шерлока не было особых дел. В такие времена он скучал и маялся ерундой, в том числе попытками коснуться Хэмиша. Пусть сам сыщик никогда в этом сам не признается, но эти, зачастую мимолетные, секундные прикосновения дарили ему покой, ощущение тепла и уюта. В условиях быта, бывший военврач становился домашним, что, в какой-то степени радовало Шерлока. О нем заботятся, он кому-то нужен. Подобные мысли посещают все чаще. Иногда хотелось чего-то большего. Но это уже останется секретом Холмса. Двери в кухню с легким скрипом приоткрылись. Шерлок вошел на кухню. Мужчина чувствовал вину, но не знал, за что. Подобные чувства для него в новинку. Он не ощущал себя виноватым, даже когда разбил патрульную машину Лестрейда, во время погони за преступником. Позже, за машину, следователю из Скотланд-Ярда крупно прилетело от начальства. Передний бампер был полностью смят, вместе с капотом автомобиля. По лобовому стеклу распласталась гигантская паутина трещин. Но, в то время, его это ни капли не волновало. Преступник пойман, а значит, его дело сделано. Сейчас же он чувствовал укол совести. Хотелось как-то избавиться от навязчивого ощущения. Детектив осторожно коснулся длинными тонкими пальцами плеча друга. Ватсон, за то время, что они живут бок обок, стал для него чем-то очень важным. Чем-то неотделимым. Частью его самого. Отсутствие Джона навивало таску и зачастую мешало думать. Работа, дело всей его жизни, неразрывно сплелась с этим человеком, как и судьба Шерлока. Это даже смешно! Где его извечная апатия ко всему миру? Откуда это тепло? Что происходит? Худые пальцы крепче сжали плечо Джона. Холмс боялся ослабить хватку хоть на секунду. Что будет если Хэмиш уйдет? Что станет с ним? Кусочек здравого смысла кричал мужчине о глупости происходящего, о безумстве ситуации. Разум побуждал отпустить молодого человека, но рука не спешила выполнять приказа. Что же происходит с гением частного сыска? Ответ, дразня, был невероятно близко, но все время ускользал, не позволяя поймать себя за хвост. Ватсон удивленно смотрел на друга и товарища. Взгляд светлых и смышленых глаз скользил по напряженному лицу Холмса. По острым скулам, гениальным глазам, черным, будто смоль, кудряшкам волос. Сыщик пристально смотрел на доктора и продолжал молчать. Казалось, что смотрит он даже не на Джона, а куда-то вглубь себя, в чертоги разума. На секунду Ватсону показалось, что у друга жар. На обычно бледных щеках Шерлока проступил румянец, а дыхание слегка сбилось. Бывший военврач бережно коснулся ладонью лба темноволосого гения. От нежного прикосновения по коже сыщика пробежались мурашки. Во взгляде промелькнуло озарение. Отгадка этой тайны была так близко. Так неуловимо близко. Словно книгу поднесли слишком близко, и текст расплылся перед глазами. Сейчас же все стало совершенно ясно. Желание коснуться Хэмиша, скука по теплой улыбке сожителя, отказ дедукции здраво работать, даже с дозой никотина, но без этого человека, теплое чувство защиты рядом с ним, все стало на свои места. Все детали сложного паззла заняли законные позиции, открывая взор на полную картину происходящего. Любовь. Раньше для детектива это было лишь простое проявление сентиментальности, как, собственно, и дружба. Но уж точно не нечто столь будоражащее кровь, заставляющее сердце то пропускать удары, то хаотично отбивать дикие ритмы. Не собственническое желание обладать и одновременно раствориться в этом человеке. Не желание защищать во веки веков и быть единым целым. Не желание видеть его счастливую улыбку и слезы счастья. Не желание быть для этого человека всем. Холмс прикусил нижнюю губу и положил ладонь поверх руки Ватсона. Как же на все это отреагирует человек так незаметно, ставший Шерлоку дороже собственной жизни? Молодой человек был растерян. Как же начать разговор? Что сказать? Вдруг Ватсон сочтет его чувства отвратительными и навсегда уйдет из его жизни? Нет. Такого нельзя было допустить. Что угодно, но только не это.  — Джон, мне надо с тобой серьезно поговорить. — Темноволосый мужчина стянул ладонь друга со лба, но не отпустил. — Выслушай, это очень важно. Настороженный взгляд Хэмиша взволнованно метался по лицу детектива. Что случилось? Сердце, не прощаясь, по английски, ушло в в пятки. Тугая пружина волнения сворачивалась в районе сердца.  — Помнишь, тот давний разговор в кафе? Когда ты сказал, что так же одинок как и я… — Подбирать подходящие слова было невероятно сложно. Куда делась его сухость и скучная манера говорить все сразу? Где, черт возьми, когда она так нужна? Шерлок заискивающе вглядывался в глаза своего верного товарища и молился, чтобы тот понял все без слов. И Хэмиш понял. Все понял. Нежно коснулся ладонью острой скулы детектива и тепло улыбнулся. И столько тепла и любви было в этой улыбке. По телу Шерлока растекались волны тепла, достигая самых потаенных уголков души. — Джон, надеюсь ты понимаешь, что теперь я тебя никогда не отпущу? — Не отпускай.