Дорневир. Проклятие никогда не угасать

Когда мы бились, он не дышал огнем, наверное, потерял эту способность века назад, когда гниение добралось до грудной клетки. Вместо этого он Криком пытался разорвать во мне душу, но она оказалась сильнее. От этого Дорневир приходил в ярость. Когда он приземлился, от него дохнуло разложением, гнилью, и я увидела, что с ним происходит. Вокруг его грузного тела вились мухи, с челюстей, дыры в груди, да и вообще со всего тела стекала гнилая слизь. Глаза были серые, без зрачка, словно целиком пораженные бельмом, и я удивлялась, как он умудряется видеть сквозь слизь, застилающую глаза. Чешуя потеряла свой цвет, да он бы и не угадался сквозь трупную жижу и струпья на теле... И, несмотря на все это, уже тогда мне стало его жалко. Когда мой меч вонзился в его голову, он посмотрел спокойно. И исчез. Рассыпался. Но не умер. Его душа не поглотилась мной. Валерика сказала, что в Каирне Душ его так просто не убить. Я это и так поняла. Когда с Древним свитком я и Серана вышли из замка, Дорневир ждал нас. Ждал меня. Он назвал меня Куанарином. Победителем, тем, кто в бою так же великолепен, как дова. Дорневир, обманутый Совершенными повелителями, был прикован к Каирну Душ, не в силах побороть завет, им данный. ... - Было время, когда Тамриэль был моим домом. Но это время давно позади. Довы летали в небесах, соперничая за кусочки территорий, что в результате привело к огромным и в конечном счете фатальным сражением. В отличие от некоторых моих братьев я искал решения, не оглядываясь на законы, чтобы поддержать свое превосходство.Я начал изучать то, что драконы называют "Алок-Дилон" - древнее запретное искусство, которое вы называете некромантией. - И ты отправился в Каирн Душ за ответами? - я больше утверждала, нежели спрашивала. - Совершенные повелители уверяли меня, что мои способности будут непревзойденными, что я смогу поднимать целые легионы нежити. - Дорневир качал головой, не веря, что он был так глуп... - Я лишь надеюсь, что ты подаришь мне драгоценные минуты, когда призовешь меня. Просто крикни мое имя в небо, когда почувствуешь, что время пришло. Как можно было обмануть надежды древнего дракона, который так мечтал снова подставит шипастую спину солнцу, которое он не видел столетия? Я вызывала его постоянно, как только Голос мог осилить этот зов. Он кружил в небе надо мной, заходясь в ликующем реве, и крушил моих врагов, упиваясь своей силой, словно вновь обретенной после веков темного заточения в Каирне. Он рассекал крыльями гладь рек и озер, царапал когтями землю и зарывался в снег, от чего тот становился липким и зеленоватым, но больше времени он летал в вышине, рыча слова на драконьем, смысл которых был понятен лишь ему. Я призвала его на рассвете, на горе Антор, но он не взлетел, как обычно, а лег на землю, устремив взгляд на горы, из-за которых вот-вот должно было выглянуть солнце. Когда оно показалось, Дорневир приветствовал его торжественным, радостным ревем, и на него отозвались все птицы в лесах ниже, а он стоял, упершись одним крылом в землю, гордый и величественный, как когда-то, в пору своей жизни, приветствуя новый день, новый подъем,его первый за долгое время рассвет, который он никогда не увидит в мире душ и нежити. Он взлетел. И поднимался все выше и выше, благодарный всему миру за эти мгновения, когда он снова был живой.