Я всегда буду...

Гарольд Лейн был влюблен до безумия. В тишину ночных вахт, в перемигивание огней на дверях кают. В свой корабль. Он мог с закрытыми глазами, просто проведя по обшивке коридора кончиками пальцев, сказать, что в гигантском теле его Титана не так. Он слушал неслышные другим вибрации и шумы, и знал, как чувствует себя система регенерации воздуха, на сколько процентов мощности работают маршевые двигатели, и с какой скоростью работает процессор искина «Кадавра». - Моя любовь... И в этот момент глаза капитана горели тем чувством, каким горят взоры искренне влюбленных. И корабль, казалось, отвечал ему взаимностью. Только для капитана кресло на мостике становилось исключительно удобным, только для него лифты главного ствола двигались с безупречной точностью и скоростью. Только с ним искин Титана разговаривал «нормальным» голосом - для всех остальных у него была стандартная программа «я - железяка без эмоций». - Я люблю тебя, - шептал Гарольд, лаская ладонями обшивку. - Ненормальный, - убежденно кивали офицеры с ноткой ехидства и уважения. - Ненавижу эту консервную банку! - заявлял стажер-Навигатор из нового пополнения учебной группы, проходящей практику на «Кадавре». Капитан недобро косился на него, едва не шипя. - Не слушай его, любовь моя. Ты прекрасен. - Когда-нибудь его разберут на металлолом, - предрекал Навигатор, пожимая плечами, - и переплавят во что-то новое. - Марш палубу драить! - Зачем? - искренне изумлялся парень, - ее же дроиды уже надраили - смотреться можно, как в зеркало! - Шваброида на пульт и марш! - Конечно, такую жестянку может вести и швабра! Навигатор долго на борту Титана не продержался - в первом же порту опоздал из увольнения и был отчислен. А капитан отправился в душ, разделся, вставая под струи и с облегчением выдыхая. Специально для капитана из отверстий в стенах душевой кабинки вырывался не горячий, а холодный пар, а вода была идеальной температуры в плюс пять градусов. Гарольд нежился в холоде, изгибался, прикрывая сиреневые глаза. Из динамика внутренней связи под потолком душевой прозвучал мягкий, чуть мурлычущий баритон: - Сделать похолоднее? - Да, если можно. День сегодня был паршивым на удивление. - Расслабься. Ты слишком резко реагируешь на глупости всяких терран. Вот так лучше? - температура воды упала еще на четыре градуса. - А-а-ах-х, - капитан медленно повернулся вокруг своей оси, подставляя спину и плечи под воду и пар. - Красавчик, - прозвучал тихий смешок, - так жаль, что у меня больше нет рук, чтобы обнять тебя. - Обнять можешь, - Гарольд выгнулся. - Только так, - в голосе искина звучало сожаление, но и нежность тоже, когда гибкие массажные манипуляторы выдвинулись из стены и обвились вокруг тела капитана, поглаживая его смуглую кожу мягкими подушечками насадок. - А так великолепно... О да, вот так. - Я все хотел спросить, - движения манипуляторов стали еще ласковее, если можно так сказать о механических «руках», - почему ты выбрал такое странное имя для меня? - Мне... Ох-х-х... Да, вот так. А что ты... А-а-ах-х... Спрашивал? О, да-а-а, и здесь тоже. Из динамиков прозвучал вздох и смешок. Искин корабля понял, что связной речи от разнежившегося капитана не добьется, и переключил все свое внимание на то, чтобы доставить ему удовольствие. Как ни странно, сегодня капитан ерзал под манипуляторами весьма активно, вертелся и даже чуть слышно постанывал. Мягкие губчатые наконечники манипуляторов начали чуть вибрировать, касаясь смуглой кожи. У искина не было смущения или робости, все же человеческих чувств в психоматрице оставалось не так уж и много. Хотя, спроси кто-нибудь искин Титана, как он относится к капитану, тот, не задумываясь, ответил бы, что любит его. А может ли корабль испытывать то, что люди и прочие расы зовут любовью, искин предпочитал не думать вообще. Он не помнил, кем был при жизни. Не помнил и не хотел бы помнить. Он существовал здесь и сейчас - ради того, чтобы подчиняться мягкому голосу Гарольда Лейна, голосу, который мог звучать металлом. - Что-то я как-то странно себя чувствую, - пробормотал Гарольд, пошатнувшись и хватаясь за стену. - Эй, просто расслабься и получай удовольствие, - со смешком посоветовал искин, подключая к вибрации еще и направленные струйки холодного и теплого пара, перемешивая их так, что холод касался самых чувствительных мест тела капитана сразу после тепла. Гарольд сперва старался не застонать, чтоб команда не принеслась спасать его. Но потом до сознания, тающего в удовольствии, медленно дошло, что искин, скорее всего, отключил внешние динамики. И двери заблокировал. - Как же жаль... - пробормотал голос искина, не окончив фразы. Один из манипуляторов влажно мазнул по губам капитана, словно провел по ним прохладным пальцем. - Ты - самое красивое, что я видел во вселенной, - голос дрожал низкими нотками, звучал так, будто искин говорил это на ухо капитану. - Это ты - само совершенство, - Гарольд слабо улыбнулся, скользнув ладонями по манипуляторам, переплетая с ними пальцы. - Не покидай меня, никогда не покидай, - прозвучало умоляюще, словно корабль мог бояться остаться один. - Я всегда буду с тобой, - невнятно пробормотал Гарольд. - Всегда. Даже после смерти, я останусь с тобой. Во влажном воздухе душевой прозвучал невнятный звук, похожий на всхлип. Гибкие пластикатовые манипуляторы почти обвили тело капитана, как множество осторожных щупалец. - Я люблю тебя. Не плачь. - Корабль не может плакать, мой капитан, - снова смешок, только невеселый. - Я тоже люблю тебя, Князь. Гарольд медленно поднес к губам ближайший манипулятор, целуя. Его укутали в полотенце, растерли и мягко вытолкнули из кабинки: - Спать, мой капитан. Завтра снова в полет, тебе надо отдохнуть. В каюте уже была расстелена постель, приглушен свет. Гарольд опустился на постель уже в полусне, улыбнулся в пространство каюты: - «Кадавр», переход на автопилот. - Выполняю. Свет погас совсем, но инфракрасным камерам искина это не мешало любоваться спящим тарлени. «Как же жаль, что я больше не человек, и нет губ - поцеловать тебя, и рук - обнять... Но ты не любишь людей, значит, хорошо, что я всего лишь корабль». Капитан спал, улыбаясь, прижимался щекой к подушке. И обнимал высунувшийся из стены манипулятор. Искин погасил камеры, будто закрыл глаза. «Добрых снов, любовь моя». Шесть лет Гарольд Лейн по прозвищу Князь командовал Титаном со странным именем «Кадавр» бессменно. Он был рожден не космитом, когда-то Лейн и в самом деле был князем одной из планет-провинций Тарлени. Никто точно не знал, что побудило его сложить с себя полномочия и поступить во флот, да не своего королевства, а Терры. Но терране нарадоваться на капитана Лейна не могли - он, хоть и гонял курсантов до черного пота, школил их так, что из тех, кто прошел практику на «Кадавре» получались лучшие пилоты, Навигаторы и вообще космические волки. И на корабль стажеров отправить горели желанием все. Князь только неопределенно усмехался на очередную заявку. Выбирал он курсантов сам. Но иногда приходилось смиряться с тем, что начальство совало в команду своих протеже. Так было с тем парнем, год назад, который по непонятной причине опоздал на корабль. Гарольд не помнил его имени, а вот искин «Кадавра» помнил прекрасно, и если бы мог - мстительно усмехался бы: договориться с примитивными системами управления лифтов планетарного Кольца было легче легкого, и Навигатор, посмевший назвать капитана чокнутым, а сам Титан - консервной банкой, застрял в одном из лифтов надолго. Пока не стало поздно. В этот раз протеже одного из адмиралов тоже оказался Навигатором. И «Кадавру» он не понравился сразу. Слишком уж неприятным был взгляд мелких невнятно-серых глаз курсанта. Стандартный тренировочный полет в пределах одной галактики должен был пройти без проблем, как и сотни раз до этого. Все было просто до безумия: ввести координаты входа, рассчитать потоки, сопряжение полей, петли и пересечения линий полей, вывести координаты точки выхода. - Покажите расчеты, - Гарольд кивнул стажеру. - Вы мне не доверяете... сэр? - растягивая слова, спросил терранин. - Доверяю, но проверяю, - отшутился тарлени. - Как скажете, сэр, - Навигатор вывел на внешний монитор длинные строки символов, намеренно не сводя их в таблицу. Гарольд бегло их изучил, ошибок не нашел и снова кивнул: - Сводите данные в расчетку, задаете курс. - Да, сэ-э-эр, - почти пропел терранин, окидывая капитана странным взглядом. Он вообще был странным. Искин мог бы сказать, что увидел в глазах Навигатора, но Гарольд его не спрашивал, а с остальными членами команды искин не общался так, чтобы можно было поделиться подобными наблюдениями. Гарольд кивнул Навигатору, отошел к своему месту, чуть прихрамывая. Возраст все-таки давал о себе знать, с годами все чаще ныло колено. Это тревожило искин. Тарлени долго не живут, а Гарольд был уже далеко не юн. - Курс получен, капитан, - отрапортовал пилот. - Следуйте по заданным координатам и дайте мне взглянуть еще раз на расчетную таблицу. Пилот сбросил данные на терминал капитанского пульта и занес руку над тумблером выхода в гипер-режим. По кораблю разнесся сигнал подготовки к прыжку, кресло капитана чуть отклонилось назад, ремни щелкнули, притягивая тарлени к мягкому пластику, как ласковые объятия. Пальцы пилота плавно отжали тумблер. Гарольд взглянул на расчетку, больше для порядка. И глаза тарлени расширились... А потом мир, заключенный в хрупкую скорлупку керамоброни Титана, дрогнул и сместился в то пространство, в котором перепутаны время и измерения, которых не четыре, а много больше - гипер, как назвали его люди. И только чуткие приборы корабля, вцепившись в направляющие силовые потоки, вели Титан сквозь этот хаос. Приборы, работающие по четко заданным параметрам точек входа и выхода. Только вот точка выхода здесь была неверной. И корабль несло навстречу смерти... - Почему? - одними губами бросил Гарольд в сторону Навигатора. Тот только улыбнулся - неприятной, предвкушающей улыбкой, не отвечая. В его ладони мелькнул крохотный инъектор, а через секунду в кресле Навигатора оползло мертвое тело. Гарольд только и успел уловить последнюю мысль смертника: «Месть, князь». Гарольд не понимал... А времени думать - не было. - Я люблю тебя. Он впервые произнес это вслух, при всех. А потом откинулся назад. И перехватил управление кораблем, смещая потоки. «Нет, нет!» - Гарольд, нет! - искин, заблокированный командой капитана, искин, который подвел своего капитана, не отследив неверный курс, кричал раненым зверем. Тоже впервые на памяти команды. - Нет! Нет... Сколько сил пришлось вложить псионику-телепату, чтобы вывести Титан из ловушки нейтронной звезды, куда его направила злая воля безумца, не мог представить никто. По крайней мере, никто из терран, разве что только соплеменники тарленийца. Капитан Лейн сгорал на глазах у перепуганной команды. Белела, становясь похожей на серый мрамор, кожа, выцветали в прозрачную паутину платиновые локоны, теряли цвет фиалковые глаза. Словно с картины смывались краски. - Люблю... Люблю... - он шептал это безостановочно. - Я люблю тебя... Люблю... - Не уходи... Гарольд, пожалуйста! - в голосе искина звучала самая настоящая, человеческая, живая боль, и это было пострашнее, чем падать в гравитационное поле умирающей звезды. - Гарольд... ты же обещал! Не оставляй меня! Я... люблю тебя, капитан! - Я всегда буду... - бесцветная тень в кресле улыбнулась в последний раз. И рассыпалась невесомыми хлопьями пепла, которые, словно снежинки, вспорхнули в воздух и просочились в решетки вентиляционной системы корабля. Мертвый, механический голос искина оповестил: - Выход из гипер-прыжка закончен. - Капитан... - ошалело пробормотал кто-то из офицеров. - К-капитан... - Капитан Гарольд Лейн погиб при исполнении, - отозвался искин, - по протоколу 00458RIP командование кораблем переходит старшему помощнику Джонатану Ауфвеллу. - К-капитан, - у помощника как-то странно задрожали губы. И прямо перед ним материализовалась призрачная фигура, показавшая кулак и ткнувшая в сторону кресла капитана. - Приступайте к исполнению, ка... - искин запнулся, - капитан Ауфвелл. «Ты сдержал слово, Князь. Слышишь меня?» «Любовь моя, я тебя прекрасно слышу» «Это замечательно, - в мысле-голосе искина чувствовалась улыбка, - теперь я могу обнять тебя». Рядом с призрачным силуэтом капитана на мгновение возник еще один - смутный и расплывчатый, как облачко искорок, окружил призрак. Смех Гарольда прозвучал отчетливо. «Я ведь обещал тебе, что никогда не оставлю». «Пока функционирует хоть три процента моих систем - мы будем вместе». Титан «Кадавр» существует и поныне. Он пережил многих капитанов, множество ремонтов и полностью обновил системы сто пятнадцать раз. Он принадлежит теперь Императорскому Космическому флоту Книссаурра, является бессменным флагманом и отправляться на вечный прикол у Книссауррского Кольца не собирается. Впрочем, никто его и не отправит ни в закрытый музейный док, ни в переплавку - живой корабль неподвластен времени, пока с ним его первый капитан.