Над пропастью

Перед глазами проплывали картинки моих убийств. Все. В. Гребанных. Мельчайших. Подробностях. Я видела каждого, абсолютно каждого невинного человека, у которого отняла жизнь. Они все вместе, иногда каждый отдельно, прибивали меня к земле своими обвиняющими взглядами, лишь стоило мне опустить веки. В моих ушах звенели их крики, последние их звуки, когда я вырывала им сердце или высасывала их кровь. Я слышала их укоры, когда спала. Спала? Нет, пожалуй, это состояние трудно назвать сном. Это было похоже на ощущения при высокой температуре. Ты закрываешь глаза, и тебя уносит в невесомость. Ничего не чувствуешь, ничего не слышишь, просто летишь. А потом начинаешь слышать их голоса, их обвинения, видеть их лица и падаешь. Падаешь из невесомости на твердую землю, с негромким вскриком распахиваешь склеившиеся от слез глаза и видишь свою комнату. И так по кругу. Иногда я видела его. Клауса. Он говорил, что мы одинаковые. А мне хотелось кричать, раздирая грудную клетку ногтями. А еще я очень часто видела свою маму… Она приходила поддержать свою малышку, но этим делала лишь хуже. Само это чувство, когда ты видишь самого близкого человека, но не можешь даже обнять, потому что ОНА МЕРТВА, доводило до истерики так, что… — Кэролайн? – нежный, вкрадчивый голос, пропитанный заботой, которую трудно ожидать от этого человека, разбивает мысли. Этот голос я узнаю из миллиона. Этот голос я не должна была услышать больше никогда. Я повыше натянула одеяло, которое и так доходило до подбородка, и стала медленно и нехотя разлеплять присохшие друг к другу ресницы. Яркий свет неприятно резанул по глазам, веки автоматически сомкнулись и дальнейшие попытки увидеть что-то были более деликатными. Да, я не ошиблась. — Что ты здесь делаешь, Клаус? – я даже дернулась от того, как звучал мой голос. Это был не голос молодой девушки, а сипение прокуренного старика, попутно болевшего астмой. Ничего удивительного, я ведь так долго ни с кем не разговаривала. Прочистив горло, я продолжила: — Пришел поиздеваться или может быть умер и будешь мучить меня своим призраком вечность? Я постаралась добавить в свое сипение максимум желчи. — Что ты тут болтаешь? Я пришел спасать тебя, дорогуша. Мне совсем не нравится, что из сексуальной блондинки ты превратилась в ... это, - в своей «клаусовской» манере ответил он, неопределенно помахивая рукой и чуть склоняя голову на бок, поджимая свои чертовы губы. Клаус потянул за кончик мое одеяло, слегка касаясь меня рукой. И я. Почувствовала. Его. Касание. Эта мысль заставила меня резко втянуть воздух. — Ты…ты…ты, - почти задыхаясь, - настоящий? Да, конечно он настоящий, дура. — Клаус, зачем ты приехал? Почему ты здесь? Ты же обещал мне тогда, в лесу, помнишь? Ты обещал, что не вернешься! – выпаливала я, хватаясь за одеяло, которое он настойчиво тянул от меня. — О, дорогая, я отлично помню, что было в лесу. Такое не забывается, - хмыкнул он, вырывая все-таки из моих рук одеяло, и отбрасывает его в сторону. — И да, отвечаю на твои нескончаемые вопросы: я приехал, чтобы вытянуть тебя из этой жуткой депрессии. Я набрала воздуха, чтобы задать новый вопрос, но он меня перебил: — Я помню, что обещал, но я не оставлю тебя в таком состояний, как оставили твои «друзья», - чуть разводя прямы ладони в стороны. — Я знал, что с тобой происходит всегда, милая, потому что мои люди следили за тобой. Я обещал уехать, Кэролайн, но я не обещал бросать тебя. Я всегда буду заботиться о тебе. Шумно втянув воздух, я смотрела на его складочки на лбу, на плотно сжатые губы и серьезный взгляд. Какое-то время мы провели в молчании, обдумывая сказанные слова и всю ситуацию в целом. Клаус прервал молчание первым, все тем же серьезным голосом. — Я долго не приезжал, потому что думал, что твои дружки вытянут тебя, но…, - он застыл с насмешливо приподнятой бровью, - поэтому я скоренько собрал вещи и приехал. Только сейчас я удивленно опустила взгляд и заметила стоящий у его ног чемодан. — Ты надолго? – спросила я, подтягивая брови вверх. — Я собираюсь вернуть тебя. Сколько бы времени на это ни ушло, - он очаровательно улыбнулся, обнажая свои ямочки и развернувшись, пошагал на кухню, не оставив мне ничего, кроме возможности смотреть на его удаляющийся силуэт, оживляя воспоминания, которые наверное никогда и не умирали. Они просто были спрятаны мной нарочно, заперты в черный ящик. Уже из кухни он крикнул мне: — Кстати, переоденься в пижаму. Мне не нравится, что ты спишь в одежде. Чертов засранец. И только я вдохнула побольше воздуха, чтобы возразить, как он продолжил: — Даже не думай спорить, дорогуша. Не сделаешь сама – я приду и помогу. Представляя, как он самодовольно улыбается сейчас, я слезла с кровати, чтобы не дать ему возможности раздеть себя. Снова. — Болван…, - прошипела я. — Я все слышу, Кэээролайн, - веселым тоном отозвался Клаус. Да что он о себе думает? Заявился ко мне домой, еще и командует. Но в какой-то мере его присутствие меня успокаивало и предавало сил. Его мне не хватало. В глубине души, мне было понятно, что только кто-то сильный и волевой, способен вернуть меня на дорожку организованности и перфекционизма. Несмотря на всю мою ненависть, я испытывала непозволительно сильное чувство к нему и подсознательно, даже в таком состоянии, мечтала, что он заявится ко мне и спасет, вытянет за руку из этой пропасти. Всех своих друзей я оттолкнула и запретила даже близко приближаться к моему дому, а он… он не напоминал мне о моих грехах, а напротив, заставлял меня чувствовать. Наверное, потому что и сам был бесконечно грешен и признавал это, в отличие от моих друзей. Пусть пока это возмущение, удивление, раздражение и смущение, но это уже не бесконечное чувство вины. Он действительно способен помочь мне, излечить меня от этой боли, потому что сам ее испытывает, сам с ней борется. Скорее всего, именно эти мысли подтолкнули меня сделать то, что он попросил. Поэтому я встала, подошла к шкафу и раскрыв дверцы, поняла, что это будет она. Фланелевая розовая пижамка, со смешным слоненком на груди. Как символ моей слабости и отстранения от штурвала, позволение кому-то быть сильным рядом со мной. И как только пижама была на мне, я со скоростью света подхватила одеяло и забралась с ним на кровать, ожидая Клауса. Он появился через минуту, с двумя чашками какао, удовлетворенно на меня поглядывая. — Какао, Клаус? Ты серьезно? – сколько раз за вечер этот мужчина меня удивит еще? — Я думала, какао – не то, что стоит ожидать от тысячелетнего британца. - Да, милая, именно какао, - улыбаясь, пробормотал он. Через пять минут я уже полусидела на кровати с ноутбуком на коленях, на котором загружалась какая-то комедия и с чашкой горячего какао в руке, а Клаус стоял рядом с кроватью… и раздевался. — Извини? Ты что творишь, позволь спросить? – прохрипела я, подавившись напитком. — Раздеваюсь, - ответил он, как будто это само собой разумеющееся и посмотрел на меня, как на дитя неразумное. Да ну, правда? Из глубины начало подниматься раздражение, а в голове стал оживать 1000 и 1 способ применения горячего какао, против наглого мужчины. — Даже не думай, Клаус, мы с тобой не будем, как супружеская парочка проводить уютный вечерок за фильмом, потом заниматься сексом и засыпать в обнимку! Я вообще, предполагала, что ты приехал помогать мне, а не соблазнять, если за вторым, то убирайся немедленно! – завелась я, размахивая свободной рукой, сводя брови и создавая этим складочки на лбу. Он остался в одних трусах, и я применяла просто титанические усилия, чтобы не опустить взгляд ниже его глаз. Он смотрел серьезно, уперев руки в бока, а потом резко засмеялся, что у меня даже перехватило дыхание. — По-твоему это смешно? Прервав смех, попытался ответить серьезно: — Ни в коем случае, мы будем просто спать, милая, ничего больше, пока сама не попросишь, - все еще не прекратив смеяться, — обещаю. — Тогда перестань смеяться! Он поднял руки в примирительном жесте и юркнул под одеяло. — Ну же, ты можешь подвинуться, я не ядовитый, Кэролайн, - насмешливо бросил он наклоняя голову. Черт, ненавижу этот жест. — Даже не дум… Он резко рванул меня на себя, слегка проливая мне на руку какао, и я уткнулась ему в плечо. Не вдыхать. Только не вдыхать его запах! Но вдох сделать всё-таки пришлось, и я сразу увидела картинку так, будто это было вчера. Мы уставшие сидели в лесу, опираясь на елку, и я вдыхала его запах, точно так же уткнувшись в грудь, как и сейчас. Его запах был смешан с запахом леса, а он прижимал меня к себе целуя в макушку, обнимая так, как обнимают тех, кого хотят оберегать. — Я ненавижу тебя, - я шморгнула носом, поближе к нему прижимаясь. — Я знаю, милая, я знаю - выдохнул он мне в волосы. *** Прошло уже много лет, а мы до сих пор вместе. И я часто прокручиваю в голове тот вечер. Тогда он сказал, что увезет меня утром далеко и предупредил, что нужно попрощаться с друзьями. Я не пошла. Я знала, что они мне скажут, и не хотела их слушать. Я просто хотела быть счастливой, не была уверена, что именно он подарит мне это счастье, но черт возьми, должна была попробовать! Просто перестать думать и наконец забыть обо всем. Он сказал, что уйдет, когда все будет хорошо. Он не ушел. Я не позволила. Потому что знала, что рядом с ним мое место, что именно с ним мы единое целое. Мы. Это еще немного непривычно, но так правильно. Я знаю, что люблю этого человека, и всегда буду держать его за руку, не смотря ни на что, потому что он единственное, что нужно мне так же, как воздух. Так же как крепкая рука, когда ты над пропастью.