Одержимый.

      Верхний город Киркволла погрузился в тягучий вечерний сумрак. В это время людей, снующих по улицам по своим делам, всегда становилось гораздо меньше. Все уже сидели по домам со своей семьей в тепле и уюте, как думал Фенрис, проводя время за каким-нибудь нескучным занятием. Может он был в чем-то не прав, но, по крайней мере, они были со своими родными и близкими. Ступая босыми ногами по остывшим от дневного солнца камням, эльф наслаждался наконец-то опустевшей улицей.       Фенрис угрюмо возвращался домой после очередного разговора с Хоук. Если бы не она, то он до сих пор бродил бы в одиночку, постоянно отбиваясь от охотников своего хозяина. Бывшего хозяина. При воспоминании о нем он невольно содрогнулся и сильно стиснул зубы. Лириумная татуировка слабо засветилась голубым цветом, обжигая кожу. Это клеймо — единственное, что ни на секунду не переставало напоминать ему о своем бывшем статусе раба и тяжелой жизни. Эту жгучую боль могли заглушить лишь хорошая драка и крепкий алкоголь.       Встретившись с Хоук и ее командой, эльфу хватало с кем подраться, а отобрав особняк у Данариуса, он обнаружил там большую коллекцию разнообразных вин и получил, таким образом, крышу над головой. Вот сейчас он и шел к недавно присвоенному дому, пытаясь унять в себе гнев и мечтая откупорить очередную бутылку, чтобы забыться на сегодняшнюю ночь. И даже стоящий у входа в особняк Андерс не сбил его с этой мысли: — Одержимый… — процедил сквозь зубы Фенрис, — что ты здесь забыл? — Эльф прошел мимо мага и, не глядя на него, открыл настежь старую обшарпанную дверь и вошел внутрь дома. — Спасибо, я тоже рад тебя видеть, — тихо проговорил Андерс, войдя вслед за эльфом.       Двухэтажный особняк со множеством комнат был слишком просторным для одного жителя. Здесь вечерами можно было спокойно наслаждаться одиночеством с крепким вином и слышать лишь потрескивание поленьев в камине. Только столь объемная пустота иногда давила на Фенриса всей своей тяжестью. Когда это становилось особенно невыносимо, он боролся с этим довольно просто: в «Висельнике» его всегда ждала одна-другая кружка эля и хорошая компания в лице Варрика или, иногда, Изабеллы. Однако эта пиратка частенько недвусмысленно намекала на более интимные беседы наедине, но подобное никогда его не интересовало.       Поднимаясь по лестнице, эльф ни разу не обернулся. Помимо того, что он был погружен в свои мысли, он слишком явно ощущал на себе пронизывающий взгляд идущего за ним мага. Фенрис вошел в единственную обустроенную им комнату и подошел к заваленному всяким хламом столу, доставая на ходу из-за спины свой острый меч. Стоя спиной к нежданному гостю, он отложил оружие в сторону и, делая вид, что никого кроме него нету в комнате, он с остервенением начал открывать запылившуюся бутылку красного вина. Причин напиться теперь стало еще на одну больше. Скажи кто-нибудь эльфу, что однажды он влюбится в мага, да притом одержимого, он не задумываясь вырвал бы сердце у такого шутника. — Зачем ты пришел? — воин резко повернулся и недружелюбно уставился на своего собеседника, делая большой глоток из бутылки. — Я все-таки лекарь. А вчера ты мне так и не дал осмотреть свои раны. — Андерс по-хозяйски подошел к столу и положил на него мешок с различными снадобьями и бинтами. Фенрис же стоял, прислонившись бедром к столешнице, и даже не посмотрел в сторону подошедшего. — Еще чего. Я не дам какому-то одержимому магу прикасаться ко мне и, тем более, лечить меня. — Я больше не могу просить это делать Хоук. Я знаю, что ты ей доверяешь гораздо больше, чем мне, — Андерс взглянул на неподвижное лицо воина, поймав его взгляд - но, все же, это моя работа.       «Если бы проблема была в этом», — подумал Фенрис и отвел взгляд. Их предводитель тоже была магом, однако воин уважал ее, считая очень сильной, мудрой и надежной. Встретив Хоук, он не сразу, но частично поменял свое негативное отношение к магам, правда, полностью их всё же не поддерживал. Андерс же был просто опасен. Как для себя, так и для окружающих. Во всяком случае, именно в этом себя постоянно убеждал эльф.       Снова взглянув на стоящего рядом с ним мага, Фенрис увидел в его взгляде лишь нескрываемую тревогу и сочувствие. Эти глаза цвета липового меда могли обезоружить любого. Даже такого сурового воина, как Фенрис. И это раздражало его еще больше.       Эльф сделал очередной глоток из бутылки и произнес: — Если это всё, то уходи. — Эльф отошел от стола, чтобы открыть дверь комнаты и выгнать назойливого гостя, но Андерс резко схватил его за руку: — Я не уйду, пока тебя не осмотрю.       После этих слов Фенрис рывком отбросил мага к стене, надавив предплечьем на его грудь. Несмотря на то, что эльф, по сравнению с магом, уступал ему в росте и массе, силы ему не занимать. Андерс тяжело выдохнул и не посмел даже шевельнуться. Он чувствовал исходящую из воина ненависть, но помимо нее во взгляде эльфа было что-то еще. Андерс месяц за месяцем, день за днем наблюдал со стороны за этим угрюмым и немногословным эльфом. И он долго пытался сам себе объяснить, зачем он это делает. Сначала это, наверно, была жалость, потом интерес, а позже симпатия, которая с каждой встречи разгоралась все больше и больше. Противоположности ведь всегда притягивались друг к другу, не так ли?       Будь у этой сцены свидетели, они тот час же ощутили бы физическое напряжение между мужчинами. Казалось, что воздух вокруг них наэлектризовался и поразил бы своим зарядом любого, кто посмел бы к ним сейчас подойти. На какие-то секунды время для них полностью остановилось, что позволило осознать нечто важное для обоих. Нечто, от чего пути назад уже не будет. Однако Фенрис опустил руку и отступил, потупив взгляд: — Уходи.       Андерс внимательно посмотрел на отходящую от него фигуру: — Послушай… — Проваливай! — огрызнулся эльф, взял со стола мешок мага и, не смотря на собеседника, бросил его на пол, добавив, — пока я не вышвырнул тебя отсюда сам.       Раздался звон разбившихся склянок с зельями, однако он был полностью проигнорирован обоими. Андерс уже не чувствовал в голосе воина той ненависти, которая была ему свойственна еще буквально пару месяцев назад. Тут слышались лишь отчаяние, одиночество и страх. — Ты же не хочешь, чтобы я уходил, не так ли? — Маг тихо подошел к Фенрису со спины и обеими руками обнял его за талию. Какая-то другая его часть явно сопротивлялась и не понимала того, что он делает. Может это сидящий в нем дух Справедливости, а может это просто здравый разум пытался его отговорить от этого необдуманного шага. Андерс чувствовал, как напряглось тело воина, однако пока он не был отвержен и его даже не оттолкнули. Он знал, что это все может стать большой ошибкой, однако стоило рискнуть. — Сколько. Раз. Тебе. Повторять. — раздраженно отчеканил эльф каждое слово. Его татуировки ярко загорелись и он вырвался из объятий мага, грубо оттолкнув его, - иди, жалей своих несчастных пациентов, только меня оставь в покое! Мне не нужна твоя жалость! — Фенрис, я же не слепой! — Уж лучше бы ты ослеп! — выкрикнул эльф, понимая, что на самом деле он хочет совершенно другого. Его построенный некогда барьер рушился с сокрушительной скоростью.       Какое-то время мужчины стояли молча, не смея посмотреть друг на друга. Одного переполнял гнев, направленный на самого себя и свою слабость, второго — невозможность что-либо изменить в этой ситуации. Наблюдая за тем, как маг забирает свои вещи и идет к выходу, воин все же не выдержал: — Стой. — Что, хочешь мне в спину выкрикнуть еще несколько проклятий?       Фенрис ничего не ответил, лишь решительно подошел к застигнутому врасплох Андерсу и, слегка привстав на носки, поцеловал его, крепко схватив одной рукой за ворот мантии. Он старался не думать о том, что он делает. Он лишь следовал временному порыву, который переполнил его пару секунд назад и которому он уже не мог воспротивиться. Не мог. И не хотел.       Мешок со склянками снова рухнул на пол. Руки мага обхватили тело эльфа, не давая тому пути к отступлению. Барьер был разрушен. Задыхаясь от долгого и страстного поцелуя, они торопливо начали расстегивать одеяния друг друга. Они оба боялись прерваться, чтобы не потерять того нового чувства, которое успели обрести за эти секунды. Шорох одежды, звон застежек, стук деталей доспехов и неровное дыхание нарушали тишину, постоянно царившую в особняке.       Нащупав несколько шрамов на теле воина, Андерс остановился. — Не смей на мне использовать магию… одержимый, — выдохнул эльф, — это просто царапины. — Как скажешь, — не стал спорить маг и напористо начал отводить Фенриса к кровати, покрывая поцелуями его шею и лицо.       Легкий толчок, и воин почувствовал спиной прохладу простыни. Словно электрический заряд по его телу пробежали мурашки, когда он ощутил дыхание Андерса на своей шее. Схватив мага за затылок, эльф нащупал ленту, стягивающую его волосы. Одним движением он снял ее и отбросил в сторону, не думая даже о том, найдут ли они ее потом или нет. Золотистые волосы любовника соскользнули на его плечи и стали щекотать лицо Фенриса, который впервые почувствовал исходящий от них сладкий запах полевых трав.       Бесконечные поцелуи, скомканная простынь и глубокие вздохи. Фенрис выгибался дугой под ласками мага. Они не могли насытиться друг другом, полностью окунувшись в поглотившую их страсть.       Словно утопающий, эльф вцеплялся в спину своего любовника и впивался в нее ногтями, еще теснее прижимаясь к нему своим телом. Всё это мага заводило ещё сильнее и его рука начала осторожно спускаться в область паха. Слыша постанывания лежащего под ним эльфа, Андерс начал нежно проводить кончиком языка по узорам татуировки на его груди и шее. Воин, ненавидящий это проклятое клеймо, сначала сопротивлялся этому, но вскоре сдался, осознав, что на самом деле это его чертовски заводит. Эти витиеватые узоры источали лириум, привкус которого для мага был довольно привычным, а вскоре просто стал естественным и приятным.       Изнемогая от желания, воин наконец обхватил крепкое тело мага тонкими, но мускулистыми ногами. Медленно и осторожно Андерс вошел в него, спровоцировав у эльфа томный стон. Фенрис чувствовал мага каждой частичкой своего тела, а от горячих поцелуев тяжелела и кружилась голова. Эльфу казалось, что маг его настолько хорошо чувствует, что все делает так, как нужно. Ему это нравилось. Немного приподнявшись, эльф стал целовать шею мага, но после очередного толчка снова вжался затылком в подушку и громко выдохнул. Добравшись поцелуями до остроконечных ушей своего любовника, Андерс не ожидал, что они окажутся настолько чувствительными. Стоны все учащались. Сердца обоих бились в бешеном темпе. Покусывания шеи и губ, царапанье кожи, крепкие объятия… Вспышка оргазма охватила их одновременно.       Фенрис смотрел в ошеломленные глаза лежащего на нем мага и пытался отдышаться: — Мне это точно не приснилось? — Ох, а я и не знал, что моя скромная персона посещает тебя по ночам в эротических снах, — улыбнулся Андерс. — Не преувеличивай, — сказал Фенрис и спихнул с себя любовника, — мне обычно снится как я выдираю твое сердце. — И почему я не удивлен? Уж мог бы придумать что-нибудь поинтересней. — Ухмыльнулся маг.       Они легли рядом, повернувшись лицом друг к другу. Одну руку Фенрис положил себе под голову, а второй убрал прилипшие ко лбу волосы. Какое-то время любовники так и лежали, просто смотря друг на друга.       Глядя в изумрудно-зеленые глаза эльфа, Андерс улыбнулся: — Ты понимаешь, что теперь меня еще сложнее будет прогнать. — Уверен?       Вместо ответа маг поцеловал Фенриса, придвинувшись к нему поближе. Они легли, обняв друг друга, и, утомленные переживаниями, вскоре уснули.       Под утро, сквозь сон, Андерс почувствовал, что что-то ему мешает спать. И это что-то обладало внушительным весом и четырьмя когтистыми лапами. Открыв глаза, он увидел перед собой усатую мордочку рыжего кота, который наклонился к его лицу, чтобы обнюхать. От неожиданности маг вздрогнул и разбудил спящего на его руке Фенриса. — О, ты снова пришел, — сонно прохрипел эльф, потрепав кота за ухом. Рыжий довольно замурчал и стал сам тереться о руку Фенриса. — Как-то неожиданно. Кто бы мог подумать, что… — Неожиданно то, что ты сейчас лежишь голый в моей постели, — прервал его воин, сев на кровать с котом на руках.       Андерс с присущей ему нежностью в глазах, которая отчетливо проявлялась каждый раз когда он встречал на своем пути кого-нибудь из семейства кошачьих, посмотрел на эльфа: — И всё же как это произошло? — не удержался он, — я никогда не думал, что ты любишь кошек. — Я и не любил, — ответил воин, — пока как-то не пришел домой и не увидел его на пороге. Раненого и вымокшего под дождем. — И ты даже не обратился ко мне? — С чего бы? — Ах, ну да, — саркастически ухмыльнулся маг. — На самом деле, — начал эльф, но по всему его виду было понятно, что последующие слова ему даются с трудом, — на самом деле он мне напомнил тебя. — Что, такой же милый и пушистый? — Андерс подсел поближе к Фенрису и поцеловал его в плечо. — Нет. Такой же наглый и приставучий. — Эльф поставил кота на пол и только захотел встать, как почувствовал, что его руку крепко схватили: — Приставучий, говоришь… — прошептал маг, целуя любовника в шею и утягивая его на кровать.