Новая Гребанная Жизнь

Меня зовут Киллуа Золдик. Я родился в семье потомственных наемных убийц и занял почетное место третьего сына нынешнего главы. А еще каким-то образом – черт ногу сломит в этой семейной иерархии, никогда не пытался в ней разобраться – на меня хотели спихнуть титул наследника семейного дела. Вот только такой расклад совсем не интересовал мою вечно бледную задницу, грезящую об ярких приключениях и великих подвигах (направленных, правда, вовсе не на мир во всем мире, а просто на потеху собственному эго, за что прошу почти искреннего прощения у господ альтруистов). И я стал Хантером – человеком, которому официально разрешалось исполнять любые амбиции и транжирить налоги тех, кому в жизни повезло меньше. Надо ли говорить, что о своем выборе я никогда не пожалел? Теперь у меня есть все: деньги, не покрытые несмываемым слоем крови (наверное, кто ж их знает-то…), насыщенные событиями будни, крепкое тело и способность делать чай сладеньким при любом раскладе. Ладно, не это самое важное. Хотя сладенький чай – это все-таки достижение. У меня есть те, ради кого я живу. И вот это действительно важнее, чем что бы то ни было в этом мире. Ведь именно это делает меня живым. Вы бы хотели жить такой жизнью? Да? И я тоже. Но правда намного печальнее. Киллуа Золдик уже умер. Вы когда-нибудь перерождались? Нет? Что вы подразумеваете под словом «перерождение»? Новый шанс исправить былые ошибки? Или, быть может, чистый лист? Новое начинание? При жизни я никогда не задумывался об этом, не до того было. А после смерти смысла представлять уже не было. Бытие поставило меня перед фактом: так и так, Киллуа Золдик, собирай свои астральные манатки и дуй обратно, на следующий раунд игры под нелепым названием «Жизнь». Инструкция не прилагается, разберешься по ходу игры. Почти как на «Острове Жадности», только правил больше. И играть нуднее. Должно быть, это была стандартная процедура для перерождения. Быть может даже, что и я сам уже не один раз проходил ее. Не помню. Только вот конкретно на сей что-то пошло не так. Ныне я – обычный школьник по имени Киллуа Смит. Да-да, скучнее фамилии не придумаешь. Мне пятнадцать лет, у меня обычная, среднего достатка семья из пяти человек, и я не владею нэн. От старого доброго Киллуа Золдика остались лишь имя и внешние данные (что правда, изменять по желанию руку, как бы я ни пытался, больше не получается). Сладкий чаек канул в лету. Хотя, осталось не только это. Судьба сыграла злую шутку, сохранив от того Киллуа самое важное, что и делало его собой. Я помню все. Помню настолько ярко, настолько живо, что даже не верится, что все это происходило не со мной, а с тем, другим Киллуа, жившим когда-то давным-давно в неизвестном здесь мире. Помню так, как, наверное, никогда не запомню жизнь собственную. Да какую там собственную? Для меня ведь не существует Киллуа Смита. Только мир об этом не в курсе. Воспоминания преследовали меня с рождения, превратив нынешнюю мою жизнь в театр самого настоящего абсурда. Не знаю, задумка ли это мироздания, или же кто-то взял мою душу и теперь измывается над ней так, как ей вздумается, желая ударить посильнее. Но чувство юмора у него определенно было, причем очень, очень черного и извращенного… Вот и сегодня оно потешалось надо мной, отправив меня во сне на Небесную Арену. Рев толпы, аплодисменты, трибуна, которая, как мне кажется, располагалась слишком неудобно. И маленькая фигурка в зеленом одеянии, ловко скачущая неуловимой мартышкой перед раздосадованным этим противником… Еще немного, совсем чуть-чуть – и он развернется в мою сторону со своей привычной широченной улыбкой победителя… - Киллуа, просыпайся! – послышался из-за двери голос одной из моих сестер, а вслед за ним и торопливые шаги – видимо, Наника сбежала по лестнице, на ходу добавляя: - Мама с папой вернулись ночью! Я невольно застонал, вытягиваясь на кровати и лениво разлепляя глаза. Вот только возвращения родителей и не хватало для полного счастья! Почему именно сегодня, после очередного сна из прошлой жизни? Спросите меня, почему я так странно отношусь к родителям? Вот как раз из-за этого мирозданческого юмора, чтоб ему пусто было! Но нытьем горю не поможешь. Так что ноги в руки – и вперед, навстречу очередному дню моей Новой Гребанной Жизни. Утренний подъем никогда не был моим коньком. Встать, сходить в уборную, почистить зубы и привести вечный беспорядок на голове в относительно божеский вид (иногда так и подмывало побриться налысо, да только сестры мне этого не простят) – монотонно, однообразно, скучно. Повезло лишь, что я парень – у девушек этих процедур еще больше. Знаем, плавали: Аллука и Наника еще ладно, до косметики не добрались особо в свои тринадцать лет, но вот мама… Кстати, о маме. Следует поторопиться, а то ведь сама поднимется будить горячо любимого сыночка. А это уже кошмар наяву. Со спартанской скоростью натягиваю на себя школьную форму и подхватываю полупустой рюкзак – первый день занятий, так что особо много вещей и не пригодится. Что правда, я и в другие дни не шибко-то любитель учебники потаскать… Внизу уже собралось все остальное семейство Смитов: глубокоуважаемый (в его мечтах) отец читал газету за чашечкой крепкого (как его любовь ко мне) кофе, красавица (где-то очень глубоко в душе) мать, лихо переворачивающая блинчики (знаю я, откуда это лихо на самом деле начало берет), и две сестренки-близняшки, приветливо улыбающиеся наконец спустившемуся брату. Эта картина не вызвала бы никаких претензий со стороны обычного обывателя. Но вот увидь ЭТО кто-нибудь из моей прошлой жизни… Нет, я совсем не против сестер – даже счастлив, что теперь Аллука и Наника не делят одно тело на двоих и живут свободно, без страха попасть под управление амбиций самого старшего брата. Но вот, кхем, родители… - Иллуми, милый, во сколько тебя сегодня ждать? – эффектного вида (по мнению большинства мужчин, мое тут вообще не при чем!) рыжеволосая женщина соблазнительно улыбнулась, привлекая внимание мужа. Мое лицо незамедлительно посерело. К таким вот отношениям между этими уро… двоими я так и не смог привыкнуть даже по прошествии пятнадцати лет. Да-да. Тот самый старший амбициозный брат теперь мне гребанный папаша со всеми вытекающими отсюда последствиями. Уж не знаю, за что мироздание меня так невзлюбило, раз уж подсунуло такой подарочек, но шутку я оценил на все сто баллов. - К ужину жди, - понял ее без лишних слов тот, не отрывая взгляда своих нефтяных омутов от печатных строк. – И приготовь побольше. Возможно, у нас сегодня будут гости, Хисока. А вот эту шутку я уже никакими фибрами души оценить не смог. Как, ну как?! Почему из всех людей моей прошлой жизни, моя мать – именно этот чертов клоун с педофильными замашками?! Чертов клоун, в свою очередь, о мысленных стенаниях любимого сына не имел ни малейшего понятия, а посему со спокойной душой наложила в тарелку порцию свежих мучных изделий и залила их добротным количеством первоклассного клубничного сиропа. Знает, чем меня задобрить, ирод. - Кушай, милый, - потрепав меня по вихрам, сладким голосом почти пропела, кхем, мать, после чего уселась на свой стул напротив дочерей. И, поймав короткий взгляд мужа, игриво ему подмигнула. Отец как-то обмолвился, что я уже в первый день жизни чуть не схлопотал инфаркт при здоровом сердце. Врачи, мол, сетовали на возникший из ниоткуда стресс у младенца. А как не задепрессовать, когда твои родители – ЭТО?!! *** - Что-то ты сегодня совсем смурной, братик, - вглядываясь в мое, по всей видимости, не слишком привлекательное лицо, обеспокоенно отметила Аллука. Мы втроем медленно вышагивали по направлению к школе. Ходить пешком в хорошую погоду стало моей традицией с самого первого класса - идти всего-то полчаса, а утренняя прохлада бодрит лучше любого энергетического напитка, будь то кофе или специальные чайные смеси. А желание просто как можно дальше отложить приход в этот самый рассадник неандертальцев, за какие-то подвиги нежно окрещенных «школьниками», тут совсем ни при чем, да. - Вот-вот, Киллуа, - подхватила Наника, вышагивая по другую сторону от меня. – Что-то в школе случилось, да? - Или тебе опять эти странные сны снились? Я тяжело вздохнул и покачал головой, с улыбкой посмотрев на сестер. Они обе всегда умудрялись не только замечать мое состояние с точностью синоптиков в конце рабочего дня, но и всегда угадывали причины. Правда, наверное все дело было в том, что эти самые причины были всегда одинаковыми. Либо школа, либо сны. Со вторым, в общем-то, все понятно было. Понимание того, что все происходящее во сне – уже давным-давно не моя реальность, убивало не только настроение, но и меня самого. А вот первое… Изначально мне было любопытно. Все-таки в той, моей жизни я обучался на дому, так что возможность попробовать что-то новое и непривычное вдохновляла. До поры до времени. Надоело уже в первую неделю первого, чтоб его, класса. И дело даже не в самой учебе – она, как и полагается порядочному Золди… Смиту (мать мою за ногу, как же я ненавижу эту фамилию!), давалась мне блестяще с самого начала и до сего времени, менять я этого не намерен. Приятно слыть эдаким комсомольцем, спортсменом и просто красавчиком. Проблема была, как любил выражаться обожаемый мною завуч по воспитательным работам, в некой социализации. Ну да, не могу я найти общего языка со сверстниками, ну и что? Я же не виноват, что они либо тупые, либо очень тупые! Другое дело, если бы они носили зеленые шорты и избивали проходящих мимо клоунов-маньяков поплавком и удочкой… - Братик? Ловлю на себе вопросительный взгляд Аллуки. Кажется, я немного увлекся пребыванием в своем внутреннем мире. Хотя, сестры все равно уже привыкли. - Я в порядке, - заверил их я, закидывая руки за голову и прикрывая глаза – дойти до школы вслепую было таким же плевым делом, как дышать. Воспитать в себе былые инстинкты оказалось проще простого. – Не выспался. Придем в обезьянник – и я сразу к Отдушине. - Ты, кажется, в школу только к Отдушине и ходишь, - отчего-то недовольно отметила Наника, надув губы – это я даже с закрытыми глазами могу почувствовать. Она что, ревнует? - Вовсе нет, - улыбаюсь и легко нахожу ее макушку ладонью. – Еще и для того, чтобы позлить истеричку. Истеричкой я окрестил все того же завуча по воспитательным работам. Ну а что поделать, если он и в самом деле такой? Визжит и визжит всякий раз, как меня увидит. Иногда меня даже мысль посещает, что он просто прошлую жизнь помнит – вот и реагирует неадекватно… Да, это еще одна причина, почему я ненавижу школу. Слишком многие там знакомых лиц, которые и не догадываются о том, кем были ранее. А я-то помню. И к счастью, все-таки не я один. *** - Я спать! – вместо приветствия сообщил я, вваливаясь в кабинет моей персональной Отдушины. У остального честного народа он назывался медпунктом, но благодаря местному, кхем, медперсоналу заимел репутацию камеры пыток. Родная для меня атмосферка, в общем. А вот и она, одна из немногочисленных радостей моей никчемной жизни, сидит себе за рабочим столом и пялится на меня таким маньячным взглядом, что и батенька с маменькой позавидуют. Как предыдущие, так и нынешние. Да-да, я тоже люблю тебя, Палм. И тоже рад тебя лицезреть с утра пораньше. - Киллуа, ты вообще в курсе, зачем обычные дети в школу ходят? Сам задаюсь этим вопросом который год. И правда, зачем они это делают, если в голове как было пусто – так и осталось? - Спать в медпунктах, - на всякий случай заверяю ее я, плюхаясь пузом на кушетку и прикрывая глаза. Знаю же, что на самом деле она рада меня видеть и выгонять не станет. Хотя и никогда в этом не признается. Как и я, в общем-то. Хватит с нее видеть мои откровения, в обеих жизнях уже перед ней слабину давал. Первый раз, который был в предыдущей жизни, я не люблю вспоминать. Пожалуй, если не считать событий, приведших к моей смерти, тот период был худшим из всех. Что же касается этой, то тут все просто. Я откровенно разрыдался, обнаружив, что не я один такой удачливый. А ведь если подумать, то прошло ровно два года с того дня. Мы оба были как раз в том возрасте, в каком познакомились и в прошлой жизни. Палм закончила медицинский и попала к нам в школу по распределению – роковая удача, однако, что именно в эту. Иногда мирозданию можно и спасибо сказать. Пусть я и привык к тому моменту, что вокруг меня полным полно лиц из предыдущей жизни, но все равно был рад ее видеть. И узнал сразу же, пусть в таком амплуа видел ее лишь один день – тот самый, когда… когда я вытащил иглу из своей башки. Этот день я тоже не очень люблю вспоминать, пусть и по другой причине. А ведь ей, должно быть, было так же забавно смотреть на знакомые лица в непривычном для нас образе. Особенно если вспомнить высшее школьное руководство. Когда я впервые вошел в этот медпункт – и не думал о том, что выйду я оттуда зареванным, но счастливым. Как и не думал, что буду проводить большую часть своего школьного времени именно здесь. Тогда меня просто терзало любопытство. Неладное я заподозрил не сразу – все-таки мы оба привыкли вести себя, как ни в чем не бывало, улыбаясь знакомой морде и стараясь не вспоминать о том, как врезал по ней когда-то. Я с привычно милой улыбочкой заверял ее в несуществующем ударе по ноге, она с не менее милой улыбочкой протянула мне холодный компресс. Подвох заподозрился тогда, когда этот самый компресс благополучно приземлился мне на голову. Старые привычки не забываются даже в следующих жизнях. Как с ее стороны, так и с моей. В общем, высказался я тогда бурно и страстно, она оценила. Позже мы (опять же, как ни в чем не бывало!) поругались, подрались (вернее, она нападала, а я защищался), разгромили ей кабинет (точнее, она швыряла в меня предметами, а я уворачивался), случайно разбили окно… в общем, побеседовали уже в более нормальной для нас обоих обстановке. Остальное мы уже выясняли сквозь слезы радости. Кажется, даже обнялись в порыве чувств, и я уже не смогу сказать, кто первый поддался к другому. - Эй, Золдик! Ты меня вообще слушаешь? – Палм с недовольной миной нависла надо мной, удерживая в руках скальпель в качестве аргумента. Интересно, зачем он ей в школьном медкабинете-то? Кажется, я и правда засыпать начал, раз все прослушал. На всякий случай переворачиваюсь на спину и делаю абсолютно честный и внимательный вид. Знаю, что с ней не прокатит, но на всякий случай можно и подстраховаться. - Вижу, как ты слушаешь, - обреченно вздохнула она, усаживаясь обратно на свое место. Надо же, я легко отделался. У нее что, в самом деле какие-то важные новости? – Говорю, что в этом году на твоем потоке будет несколько новеньких. Мне… проверить? Слышали выражение «сердце пропустило удар»? Вот именно это сейчас со мной и произошло. От понимания того, что именно она подразумевает. - Не нужно, - глухо отзываюсь я, отворачиваясь от нее к стене. Обязательно было вообще поднимать эту тему, зная, насколько я ее ненавижу? – Ты и сама прекрасно знаешь, что его там все равно не будет. Как я и ожидал, Палм замолчала на некоторое время. И мне не нужно видеть ее лицо, чтобы знать, какое выражение сейчас на нем. Идентичное моему собственному. - Ты так уверенно это говоришь, что даже как-то горько, - тихо пробормотала она. Раздался шорох – видимо, медсестра вспомнила, что она, собственно, медсестра и вернулась к своим обязанностям. Как и в моем случае, о подобных вещах она говорила, стараясь не смотреть на собеседника. - Просто это правда, - все же отозвался я. Лучше проговорить это один раз, но навсегда, чем постоянно поднимать эту тему. – Я искал его едва ли не с рождения. И прошло уже достаточно времени, чтобы понять, что его здесь нет. Нет и не будет. Палм слушала меня молча, не вставляя ни единого слова. Кажется, параллельно она что-то записывала в своих документах, если судить по легкому скрипу ручки. Но я не сомневался, что все ее внимание сейчас было приковано к моим словам. - Думаю, это мое наказание. - Наказание? – все же отозвалась она. - Да, - утвердительно киваю, хотя в этом не было необходимости. – И это, и то, что именно мы все помним. Это ведь… это ведь мы его подвели. И всех остальных тоже. Повисшую тишину, казалось, можно было резать ножом. Ну, или скальпелем Палм – нужно же его хоть где-то по назначению задействовать. Мы всегда избегали разговоров в этом русле – упоминали, проговаривали вскользь, но никогда не поднимали напрямую. Так раз уж на то пошло, почему бы и ее не поднять? - Если бы мы тогда не облажались, все были бы живы. Я сажусь, разворачиваясь к своей Отдушине и глядя прямо на нее. И заканчиваю свою мысль: - Палм, Гон погиб из-за меня. Так что нет ничего удивительного в том, что он больше не хочет меня видеть. *** Уроки в этот день все же пришлось посетить, пусть и сделал я это с превеликим неудовольствием. Но и оставаться в медпункте я тоже не мог. Палм, разумеется, меня не выгоняла, но я и сам был уверен, что ей нужно время проветрить мозг и принять мои слова. Самому это самое время однажды понадобилось. Беда, как говорится, всегда в гости приходит с подружками, посему еще одной радости для моей искалеченной душонки в классе сегодня не оказалось. Нынешний лучший друг (и, в общем-то, единственный сверстник, с которым я общаюсь) изволил подхватить в самый неподходящий для этого момента воспаление хитрости и благополучно остался отсиживать свой некогда осьминожий зад в родном аквариуме. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Все равно школьный день сегодня достаточно короткий, можно и в одиночестве времечко скоротать. Но я ему еще припомню, как кидать товарищей на поле боя. Новеньких в параллель и правда закинули, некоторые из них даже в наш класс попали. Но, как я и предсказывал, искомого лица не обнаружилось. Как, впрочем, и просто знакомых лиц – все они были полноценными представителями здешнего мира и вызывали во мне разве что скуку. Это радовало. Разочарование же я быстро выпихнул в окно, едва не задев при этом одного зазнавшегося новичка. А нечего лезть, когда у меня настроение убивать. Убью еще. Два урока, которые я все-таки посетил, пролетели достаточно быстро – благо, что вела их наш классный руководитель, которую я, в общем-то, вполне неплохо так переносил. Даже более того – в какой-то мере симпатизировал и не припоминал ей того, как в прошлой жизни она мне несколько волосинок повыдергивала. Я же ей тогда и отомстил, заехав со всей дури в подбородок. Случайно, но отомстил. Надо сказать, что хоть кому-то в этой жизни повезло больше, чем в предыдущей. Комуги (а ведь я до личной встречи и не задумывался особо, как ее звали) не была слепой, исправно выщипывала брови и даже заранее запасалась одноразовыми носовыми платками, не забывая использовать их по назначению. Сейчас, наблюдая за ней, мне даже немного жаль, что тогда у нас не было возможности пообщаться дольше, а не только то время, пока я ее бесплатно на спине катал – вполне возможно, что мы неплохо бы поладили. Во всяком случае, из всего преподавательского состава мое уважение только она заработать и сумела: и умная, и скромная, и вместе с тем уверенная в собственных словах и действиях. Она хорошо объясняла и свой предмет, и чужие, а также легко находила общий язык со своими учениками. Побольше бы ей ловкости и полной уверенности в себе – и вовсе цены бы не было. А еще она обыграла меня в шахматы. Меня. В шахматы. Раз десять. Из десяти. Обидно, но справедливо. Домой я шел неторопливо, в какой-то мере наслаждаясь сентябрьской погодой и ловко варьируя между такими же неторопливыми немногочисленными прохожими, мирно бредущими по своим делам. Делать сегодня было особенно нечего, да и выбираться куда-нибудь после небольшой порчи настроения как-то не тянуло. Оставалось лишь вот так вышагивать по тротуару вдоль дороги, обдумывая свои планы на наступивший учебный год. Учеба учебой, но и развиваться как-то надо, а не только ею мозги компостировать. Продолжение занятий боевыми искусствами – это тоже априори понятно, в обмозговании не нуждается. Но пора бы как-то и о будущей профессии задуматься. В киллеры, что ли, податься? От представления себя-любимого в пафосных темных очках и со снайперкой наизготовку меня отвлекла вибрация в кармане брюк. Кому это я вдруг понадобился? Незнакомый номер. Невольно хмурюсь, нажимая на кнопку ответа. Если все так, как я думаю, то я уже знаю, что услышу на том конце. - Киллуа у аппарата. Говорите. Как я и думал, в ответ я услышал лишь непонятное шипение и помехи, прерываемые секундами тишины. Я раздраженно выключаю мобильник и засовываю обратно в недра школьной формы, недовольно сопя. Эти звонки начались где-то с лета, раздаваясь приблизительного один раз в неделю. Всегда с разных номеров и всегда одни и те же звуки. Шутка ли, розыгрыш ли – без понятия. Смена номера не помогла. Как и смена самого телефона. Но так или иначе, а это начинало уже надоедать. Кому я так настойчиво понадобился? Не были бы его, кхем, родители этими самыми родителями – непременно решил бы, что это их мозгов дело. От мрачных мыслей меня отвлекли взволнованные разговоры останавливающихся отчего-то прохожих, преграждающих мне путь восвояси. Чего это они вдруг впали в массовый ступор? - Может, полицию вызвать? - Его кто-нибудь пробовал убрать с дороги? - Это же опасно! - Его окликали, но он не обращает внимания. - Пьяный вдрызг. Обрывки разговоров доносились отовсюду, помогая нарисовать в голове приблизительную картину происходящего. Немного поработав плечами и пробив себе путь к ограждению обочины (Да не в прямом смысле пробив, а только протиснувшись между прохожими! Завязал я с прохождением сквозь людей посредством вышибания из них внутренностей!), я убедился в своей правоте, кисло отметив, что можно было и мимо пройти. Это просто какой-то пьяный хрен, решивший, что он бессмертный, транспорт вокруг нематериальный, а трасса – идеальная тропинка для прогулок. Такого не жалко, даже если собьют. Один из водителей, судя по всему, был со мной солидарен. Поскольку, в отличие от остального народа, снижать скорость не торопился и пер напролом, грозясь вот-вот сбить горе-придурка на полном ходу. Кинув короткий взгляд в окно легковушки, немного меняю свой вывод. Это, по всей видимости, другой пьяный решил поздороваться с собратом, поскольку тип за рулем явно пребывал в той же кондиции, что и матерящийся будущий кусок фарша. Что ж. Обоих не жалко. Уже хочу прошествовать дальше, чтобы не стать свидетелем намечающейся псевдо-трагедии и жертвой набегающей толпы зевак (которые на деле предвкушали зрелище), как что-то на мгновение мягко хлестнуло меня по лицу. Я даже сообразить толком не успел, а виновник уже пробежал мимо, оставляя за собой след приятного фруктового аромата. На автомате разворачиваюсь в сторону дороги. И замираю, не в состоянии пошевелиться. Первое, что попадает мне на глаза – длиннющая коса черных волос, имеющих такой необычный, но такой знакомый зеленоватый оттенок. Второе – зеленые шорты. Маленькая фигурка ловко перепрыгнула ограду, несясь прямо под колеса управляемого неадекватом автомобиля.