Сердце леса

      В лесу весело щебетали птицы. Солнце ласково пекло голову и даже ворох растрепанных в разные стороны кудрей не спасал ее от жарких поцелуев лета. Дул теплый ветер, и лишь здесь, скрываясь под кронами сочной листвы, можно было спастись от жары и духоты, присущих полю.       Девочка, лет шести, пробиралась по лесу, весело перебирая ножками. Где то в глубине души она понимала, что ее отец, работающий сейчас в поле, будет переживать, обнаружив ее внезапное исчезновение. Он обычно не брал ее с собой, но сегодня мама чувствовала себя плохо и была не в состоянии приглядывать за меленькой непоседой, поэтому кара, в виде присмотра за дочерью, легла на плечи отца.       Шустрая и неуловимая девочка все глубже и глубже заходила в лес. Увлеченная мыслью, посеянной местным дураком в голову маленького ребенка, что в лесу живут феи и, наверное, даже единороги, девочка отважно углублялась в лес. Все меньше цветов становилось под ногами, яркие краски зелени сменились таинственными серыми цветами. Даже если и показывался где-либо цветок, то он был мрачно фиолетового или блекло белого цвета. Солнце почти не пробивалось сквозь густые кроны, и лишь жалкие пятнышки света, дрожа, танцевали между деревьев, трепеща перед мрачностью этого места.       Становилось холодно. Вечерний ветер принес с собой долгожданную прохладу, сдув в один миг душную пелену зноя. Мужчина отстегнул плуг от уставшей и изнуренной жарой и работой лошади и, взяв ее под узды, пошел в ту сторону, где утром он оставил вещи и дочь. Он не боялся, что плуг стащат, деревня у них была маленькая, все друг друга знали, и никому в голову бы не пришло воровать у соседа. Сердце его предчувствовало, что-то нехорошее, он помнил, что в полдень, когда он приходил сюда на обед, девочка беззаботно играла с какими-то травками, и он со спокойной душей и чистой совестью отправился работать дальше. Предчувствие не обмануло отца - его дочери не было на месте!       Мужчина бросился в деревню, было бесполезно прочесывать лес в одиночку. Соседские мужики собрались быстро, не задавая лишних вопросов они, взяв собак, отправились на поиски.       Он забежал домой полный решительности и волнения, но встретив вопросительный взгляд любимой женщины, сидящий напротив входа и видно давно ждущей их, он в нерешительности замер, ему было страшно и больно сказать ей, что случилось. Женщина, вначале вскинув на него голову, вопросительно посмотрела, удивленная, почему ее маленький комочек кудрявой радости не забежал домой вперед ее мужа. Сердце ее екнуло, почувствовав что-то неладное, она вмиг побледнела, глаза ее наполнились слезами. Они так и сидели, обнявшись, женщина рыдала, и каждая упавшая слеза вгрызалась болью в сердце ее мужа. Он не мог бросить ее одну в такую минуту, как бы тяжело ему сейчас не было, как бы ни хотелось броситься на поиски дочери, он понимал, что нужнее сейчас тут, ее матери. Он осознавал, что его суета и волнение будет только мешать поискам. Они остались в деревне, ожидая и надеясь, что может девочка сама найдет дорогу домой.       Из радостных, наивно детских мечтаний ее вырвал волчий вой, раздавшийся где то вдалеке. Ей показалось, что весь мир в мгновение потух, только сейчас она заметила, что стемнело. Серые, густые тени подступали со всех сторон, деревья скрючились, преобразившись из высоких замков и домиков фей, в страшных и жутких уродцев. Каждый шаг давался ей с трудом, казалось, ступи она дальше, монстры, заметив ее, кинуться и разорвут на куски! По этой же причине нельзя было плакать, хоть слезы так и наворачивались на глазах. Больше она не бегала по лесу, не смеялась и не пела, раньше из-за своей активности девочка не чувствовала холода, сейчас же она начала замерзать. Пальцы ее онемели, а сердце сжалось в комочек от страха. Казалось, кто-то невидимый крадется за ней, поджидая удачного момента, чтобы прыгнуть. Множество звуков наполняло ночной лес. Гарканье, кваканье, свисты, скрежеты старых деревьев, шорохи неведомых зверей и тяжелые взмахи крыльев сов, чье-то тихое перешептывание и еле-еле слышное протяжное пение банши - все это было звуками старого леса, лес говорил и пел в ночной глуши, не замечая маленького гостя вторгнувшегося в его владения.       Звуки леса все нарастали и нарастали, казалось, они пытаются достичь маленькой, съёжавшийся у корней старого дуба, девочки. Духи леса заметили девочку и шли на ее страх. В этой части не было добрых духов, что встали бы на ее защиту, лишь озлобленные на весь мир создания обитали в этой глуши. Взрослый бы и не заметил их и они бы не осмелились к нему подойти, но ребенок дело другое. Они тянулись полакомиться ее незащищенной душой, забрать ее с собой, превратить в такую же бездушную тварь, как и они сами.       Она не выдержала и побежала, выдав им свое присутствие. Тени бросились за ней, они скользили быстро, слегка колоша листву. Лес стал гуще. Сухие ветви царапали нежную детскую кожу, впивались и рвали бархатистые кудри. Она с трудом прорывалась между плотно обступившими ее деревьями. Казалось, ее поймал сам лес и сжимает в своих когтистых объятиях. Звуки все нарастали и нарастали! Гарканье, улюлюканьнье! И тут она вывалилась на небольшую прогалину. Проползла немного вперед и, сжавшись в комочек, накрыла руками голову. Звуки росли со всех сторон леса. Они были рядом! И вдруг раздался страшный рев, что сотряс небо и землю. Все стихло. Наступила мертвая тишина. Послышалось глухое и торжественно медленное хлопанье крыльев. Чувствовалось, как сам воздух сотрясается под тяжестью мощных ударов. Каждый взмах эхом разносился в разные стороны. Потоки воздуха, выбивавшиеся из-под глухих ударов крыльев, проносились над лесом, колыхая его, поднимая рябь из листьев деревьев.       Мужчины разделились. Часть из них пошла полем, другая стала прочесывать лес. Собаки выли, вскинув к небу свои огромные морды, отказываясь брать след. Те же псы, что под ругань хозяев и погонения все же умудрялись взять след беглянки, приводили людей к гиблым местам, после чего отказывались искать, упирались всеми четырьмя лапами и рычали, когда люди пытались заставить их идти дальше. Мужчины слышали вой волков и опасались идти в глушь без верных четвероногих спутников. Самые отважные из них шли дальше одни. Но дойдя до старых, непроходимых, из-за тесно сплетенных ветвей, болот, они возвращались назад, ничего не найдя.       Когда жена уснула, обессиленная болезнью и рыданиями, мужчина сам отправился на поиски. Пробираясь через лес он наткнулся на небольшой отряд с собаками, от них он и узнал, что девочка исчезла где то в болотах. Казалось, в этот миг его сердце разбилось и разлетелось на тысячи осколков вместе с последней надеждой. Он не представлял, как скажет жене о том, что их дочь, скорее всего, утонула в болотах или стала добычей дикого зверя. Но в груди что-то трепетало, что-то шептало ему, что девочка жива. Нет! Он знал, что она жива! Она где-то там, в лесу и ей страшно и холодно, ей грозит опасность, он чувствовал это и сам не мог этого себе объяснить.       «Не ходи туда, пропадешь», - шептали мужчины и все же не пытались его остановить, они знали, что это бесполезно. Вскоре он скрылся среди черных теней деревьев.       Он шел в полной темноте, пробираясь через густые ветви, которые больно царапали кожу. Волчий вой, раздирая холодный воздух, возносился к небу, окружая идущего в лесу человека, но ему было все ровно на свою жизнь, если в конце нее он обнаружит изглоданное тельце своей дочери. Пару раз он замечал горящие глаза в темноте, но казалось даже дикие звери из уважения к его горю не подходили к нему ближе, чем на пару метров.       Лунный свет отражался блеклым свечением от его чешуи. Огромный лазурный дракон протянул свои ловкие, мощные руки к маленькой девочке. Когти его сверкали в темноте, а в глазах плясали звезды, отражаясь от темного неба. И звезды в его глазах казались такими близкими. Гибкое, прекрасное тело не занимало и одной четвертой поляны. Сам дракон был не таким уж и большим, размером чуть больше лошади, но поистине грандиозный вид ему придавали крылья, именно из-за них в полете он казался невероятно огромным. Сейчас же сложенные за спиной они казались маленькими, как и сам дракон. Ветер перебирал ее растрепанные кудрявые волосы, в лунном свете кожа казалось белоснежно бледной. Трава приятно шелестела и песня леса уже не была такой страшной. Стихли все духи, и лишь ветер продолжал шептать свои тайны на известном лишь деревьям языке. Девочка не боялась дракона. Своим не тронутым злобой сердцем она чувствовала, что в его присутствии безопасно.       Поисковая кампания вернулась утром ни с чем, однако зайти в дом к спящей еще женщине и сказать, что они не только не нашли ее дочери, но и позволили сгинуть в болотах ее мужу, не осмелился никто.       Усталый и измотанный, ободранный ветвями и все еще веривший, что его дочь жива, мужчина выбрался на маленькую прогалину. Уже светлело, и блеклые пальцы рассвета медленно выползали на холодное утреннее небо. Мокрая от росы трава мягко прогибалась под ногами, пропуская человека вперед. Листва успокаивающе шелестела, как будто говоря, что страшная ночь потерь и утрат позади. Если бы не одно но, он так и не нашел свою дочь. И тут он почувствовал на себе чей то взгляд, дрожь пробежалась по коже, нутром он осознавал, что это очень опасный зверь, и решив уже, что это медведь, он испугался, что умрет так и не найдя своей дочери. Больше не уведет ее улыбку и не слышит звонкого смеха, не потреплет рукой непослушные кудрявые волосы. Боль пронизывала его всего, и казалось, не вмещаясь в жалком и таком маленьком для нее теле, старалась вырваться наружу.       Дракон чувствовал эту боль, что волной исходила из стоящего перед ним мужчины. Возможно, будь бы это охотник или лесоруб он загрыз бы его или оставил бы на растерзание лесным духам, но сейчас перед ним стоял Отец, что переживал боль утраты своего ребенка. Сейчас в этом человеке не было ничего корыстного, жадного или других из чувств, что так бесили и не нравились дракону. Сейчас перед ним стоял не крестьянин, не муж, не человек, боящийся за свою жизнь и не воин, сейчас перед ним стоял родитель, перед ним стоял отец. Дракон дивился, сколько у человека может быть масок, и сколько разных людей живет в одном. Встреть дракон его не как отца, а как пахаря или охотника то исход был бы другим. Дракон встал из густой травы, показывая свое величие человеку.       Трава впереди бесшумно расползлась, и из нее вытянулось изящное тело. В один миг зверь, скользнув в ловком прыжке, оказался около мужчины. В его глазах не было злобы, лишь сочувствие и понимание. Его чешуя отражала листву, и дракон казался частью этого огромного, живого леса. Ростом он был чуть выше мужчины, однако это не делало его менее грозным на вид.       Все произошло так быстро, что мужчина не успел испугаться. А когда полные мудрости и понимания серые, как утреннее небо, глаза дракона заглянули в глаза мужчины, тот вздрогнул. По нему пробежал холодок, казалось, этот зверь говорит ему:«С твоей дочерью все в порядке, иди домой человек, лес отпускает тебя». Это были неслышные слова, пролетевшие в один миг, понятные лишь им двоим. Мужчина моргнул, дракон все еще стоял перед ним, но сердце его наполнилось не страхом, а каким-то теплым, бурлящим и даже обжигающим чувством. Он бросился домой, обратная дорога казалась ему намного легче, ветви как будто расступались перед ним и не царапали более, а лишь мягко скользили листьями по телу.       Когда мужчина добрался до дома, солнце уже было в зените. Птицы радостно пели, раскачиваясь на ветвях, отмечая какой-то только им известный праздник, то ли это было наступление нового дня, то ли рождение новой песни. Ветер нежно играл в ветвях яблонь и вишен. Казалось, само время отдыхает, наслаждаясь этим чудесным летним днем.       Зайдя в дверь, он не успел пройти и шагу, как на шею к нему кинулась жена. Она плакала и целовала его, и слезы эти были слезами радости. Она рассказала, что в рассветные часы ее разбудил стук в дверь, выйдя, она обнаружила спящую на пороге дочь. Мужчина не выдержал, сердце его разрывалось от боли, но это была сладкая боль, боль говорящая, что все позади, это была боль радости, боль осознания того, что все могло быть намного хуже. По щеке Отца прокатилась чистая, полная счастья слеза.