Ах, Черничная панна

Ах, Черничная панна опять заплутала в лесу; она вышла из дома в шестом или в пятом часу, вышла светло-нарядной — теперь растрепала косу; ах, Зима по пятам. Если раньше пан Летнее Солнце домой приводил, посылал ей пан Ветер своих быстроногих кобыл, чтоб доставили к дому, пока её чай не остыл, то Зима непроста: морось-холоды-ветры-туманы бросают вниз/с ног, пробирают до веток внутри и морозят ей сок, и Черника колеет, как будто какой-то щенок; вся она — мерзлота. Снег ссыпается с веток, несётся к земле во всю прыть, разбивается пылью о камни; он бьёт, но убить смог едва ли б; ему приказ — «быть», а потом приказ — «тай». * И черничные тёмные кудри лежат по плечам, и звереющий Ветер-отец грустно вспомнил: качал он Черники прамать; это было до самых начал; ох, ну как же он стар. * В этом мёртвом лесу только Зимняя панна жива, её горечь и крик где-то в тундре подхватит сова, чтоб потом передать соколам, переделав слова (память больше не та). Если б не было грустно, то как бы звучало смешно: ей, Зиме, верной Смерти, девчачьи хотелось одно: прикасаться к кудрям, целовать те запястия, но её Жизнь умерла. * От Черничной от панны останется куст по весне; мёртвый куст, прелый лист и засушенных ягод на дне, и Зима будет помнить-кориться: она даже не обняла.