Пора разобраться кто птица кто клетка

      Самолет идет на взлет, Лукас сидит в пол-оборота, смотрит в круглое окошко, как земля остается где-то внизу, Олег рассматривает его шею, тонкая голубая жилка под прозрачной белой кожей неровно отстукивает пульс. Они снова бегут, бегут от прошлого, от призраков этого прошлого, так некстати ворвавшихся в их, казалось бы, размеренную жизнь. Хотя какая к черту размеренность… у них то…       На какое-то мгновение Олегу показалось, что они победили, обманули судьбу, так сказать сорвали джек-пот, но не тут-то было. Этот человек, что сидит рядом, прислонившись виском к пластиковой облицовке салона самолета и безразлично смотрит не то в небо, не то в себя, есть ли он в его жизни. Иногда он представляется вполне осязаемым явлением, вот руки, ноги, голова и все остальное по списку, полный комплект, но вдруг, что-то случается, будто переключается какой-то невидимый рычажок и все то, что было Лукасом Нортом становится каким-то невыразительным, словно смотришь на образ через папирусную бумагу. Как-будто он перестает существовать уходит из своей оболочки куда-то во вне, оставляя Олегу только тень своей сущности.       Лукас чувствует кожей устремленный на него взгляд черных как у медведя глаз, где-то внутри разливается согревающее тепло, но в тоже время под ложечкой начинает тянуть, словно лапка паука зацепилась за тоненькую ниточку, эта постоянная тоска, появляется неизвестно откуда. Тревога давит висок, тихонько постукивает и поглаживает своими тонкими металлическим пальчиками, выискивая в хрупкой, словно ячная скорлупа, поверхности любую шероховатость, чтобы потом, зацепившись за нее коготком, пробраться в самые темные и тайные уголки сознания, где она разрастется как сизая плесень на кусочке сыра, забытом в холодильнике, занимая все мысли, определяя поступки и действия. Не глядя в сторону соседа, Лукас накрывает своей холодной рукой с еле заметно дрожащими, как-будто от слабого электрического разряда пальцами, его теплу руку, чуть сжимает и поглаживает словно пытаясь успокоить себя ощущением присутствия рядом другого человека.       «Что сейчас его мучает, с кем он там сражается, что за демоны рвутся на волю., этот огромный Мишук, Гарри Пирс, Джон Бэйтман, а может быть я..». Олег переворачивает свою теплую руку ладонью верх и перехватывает холодные пальцы, сжимает так сильно чтобы унять эту дрожь, что напоминает ему кто на самом деле он — Олег Даршавин в жизни этого призрака, и как он в ней оказался. Олег всматривается в его черты, и его накрывает с головой все сразу невероятная нежность, как к кому-то бесконечно дорогому и уязвимому, тоска и тревога от мысли, что он может его потерять и остаться один, сверлящая боль при мысли об их прошлом, злость на судьбу, на себя, на него и на весь мир.       Почему так складывается его гребанная жизнь, что в ней нет места счастью и праздникам.. Нет конечно, он не придурковатый имбецил и не стал вдруг верить в рай на земле к сорока годам, он отлично знает, это вбито в голову чугунной кувалдой правды жизни, счастья можно только дождаться, прикоснуться к нему на несколько минут и вот уже дверь захлопывается и ты снова погружаешься в жесткий и безразличный реал.       Вежливая стюардесса предлагает выпить и закусить, Олег расставляет харчи на откидном столике.       - Лука, давай-ка.., шевелись, а то замерзнешь, вот съешь чегонить.., что тут у них в коробочках — разворачивает приборы, открывает пластиковые боксы, — не знаю что это, но выглядит вроде как бутерброд.       Лукас поворачивает к нему лицо, смотрит долго и задумчиво, будто прощается с чем-то, запоминает черты, голос, движения. Олег не сводит с него внимательного взгляда, не может отделаться от навязчивой мысли. Норт берет бутерброд, какое-то время сидит и смотрит прямо перед собой, пробует кусочек.       - Ну что съедобно? — Олег чуть наклоняется вперед, пытается заглянуть ему в лицо, Лукас хочет что-то сказать и кусок застревает у него в горле, он кашляет, и фыркает, Олег хлопает его по спине — ну что?       - Нормально… вкусняшка застряла — Лукас, отдуваясь, оборачивается на Олега и улыбается — дай попить, а то я тут чуть в астрал не вышел.       История с бутербродом, стюардессы, собирающие пустую посуду и мусор, а потом объявление скорой посадки немного разрядили обстановку и ощущение пустоты и потерянности, как всегда забралось куда-то в глубину сознания под натиском сурового бытия. И все же где-то там внутри осталась не облеченная в слова мысль, что конец истории жили они долго и счастливо не про них, просто такого не может быть, ведь как говорят, удача любит только дураков….       На улице уже вечер, густые сумерки укрывают знакомый город, мягкий свет фонарей и проезжающих мимо машин отражается в мокром асфальте. Лукас вдыхает влажный воздух, закрывает глаза и ему кажется, что ничего плохого с ним больше не случится, ведь он дома…, ведь они вернулись в Лондон. Эта идея пришла в голову каждому по отдельности, они вертели ее и крутили, прикидывали все за и против, и когда она оформилась вполне конкретным планом, ее вынесли на обсуждение.       Прошло столько времени с того прыжка, их след лишь пунктир на карте, два несуществующих призрака, два скитальца решили прибиться к знакомому берегу. Гарри Пирс и его люди ни разу не давали о себе знать, может быть, он решил их отпустить, так сказать искупить свои ошибки.       Они едут в такси, Лукас открывает окно, вдыхает знакомый запах, всматривается в витрины, ловит обрывки звуков, такое чувство бывает только в детстве перед каким-то праздником, когда тебе кажется, что вот сейчас случится чудо и от этого предвкушения внутри нарастает такая радость, что тебе кажется все по силам, наверно в крови слишком много гормонов счастья, которые давят на субстрат и искажают реальность, но ради таких моментов стоит жить, хранить в памяти и когда особенно сильно припрет доставать их из своей копилки и смотреть на мир через призму этих моментов как в волшебный калейдоскоп.       - Олеж, давай не сразу в берлогу заляжем, покатаемся чуток по городу, заедем куда-нибудь ударим по картошечке с рыбкой, я так соскучился.       - Обязательно, но не сейчас — Олег чуть поднимает бровь, указывая взглядом на водителя — остановите здесь.       Пару кварталов они идут пешком, необходимая конспирация как вторая кожа, индустриальный район, серый и непримечательный как все подобные в любом другом городе, четырехэтажный кирпичный дом, лифт с решеткой вместо двери, которую надо закрывать на рычаг и наконец, они — дома. Их новый дом это большое в два этажа помещение, видимо когда-то здесь была фабрика или что-то в этом роде, теперь его сдают под жилье или под что захочет клиент.       - Ты тут пока отдыхай, а мне кое-куда надо сходить — Олег бросает рюкзак на пол — только не спи.       Лукас устраивается на подоконнике, тоска, прятавшаяся где-то в глубине, потихоньку выползает и наполняет сознание тревожной мутью. Опять потянулись унылые мысли о сущности и смысле бытия, не всего человечества, хотя это тоже вопрос спорный, есть ли тут вообще смысл, а о необходимости его Лукаса Норта на этой Земле. Он пытался все завершить, сначала там, в тюрьме, потом здесь на Лондонской крыше, потом жил несколько лет странной жизнью после смерти с человеком, которого сам выбрал и сам нашел, мотал ему и себе нервы, а сейчас он завершил круг и вернулся обратно туда, где все началось.       - Ну, все, поехали — Олег как всегда бесшумно словно животное, что выслеживает добычу, появился из ниоткуда. Несколько мгновений Лукас смотрит на него невидящими глазами, он все еще погружен в свой мир, все еще видит тени прошлого и пережитого, но постепенно взгляд перестает быть отстраненным, теперь он видит Олега.       На улице совсем стемнело, Лукас ежится, после бетонных, сырых номеров российских «санаториев» он стал невероятно мерзлявым, засовывает руки в карманы своего черного бушлата, озирается по сторонам, Олег, махнув рукой, типа стой на месте, перешел на другую сторону улицы и сел за руль черного старого бумера. Машина плавно развернулась и встала пред Лукасом, дверь открылась изнутри, приглашая садиться.       - Ну вот, теперь покатаемся — Олег улыбается глазами и краешком рта.       - Украл? — Лукас устраивается на пассажирском сиденье.       - Ну почему ж сразу украл?       - Потому…       - А знаешь, меня такой ответ устраивает, очень по.. итальянски..       Они катят по городу, бесцельно, просто по улицам, сворачивают на перекрестках по направлению зеленных стрелок. Олег поглядывает на человека, сидящего рядом, он привез его обратно в Лондон, в надежде, что здесь найдется что-то, что заземлит его, даст ему силы почувствовать себя частью жизни, частью живущих, а не просто скучающим зрителем.       Лондон это не дом Олега, да и вся Англия никогда не представлялась ему местом обетованным, его интересовала ее культура, язык, литература, но вот чтобы тут жить как-то мыслей не было, слишком уж тут все по-другому. Но как говорится дом, там, где сердце, а его сердце было рядом с этим человеком.       Олег пытался жить без него, уехал на север к белым медведям, и сам чуть не стал одним из них, но.., на сколько его хватило, на год.. чуть больше.., или меньше, и он вернулся в Лондон, но Лукаса тогда уже не было.., он спрыгнул с крыши… Все перестало существовать, потеряло смысл, он винил себя, он должен был быть рядом с ним, потому, что именно он сделал это возможным, показал, так сказать, альтернативный выход, а раз попробовав, как говорится — станет страшно, выход знаешь открыт, контрл аль и делит…       - Притормози на минуточку.., там кажется еще не закрыто — Лукас всматривается в полумрак улиц — притормози..       Машина останавливается у обочины, Лукас выбирается наружу, возвращается метров на сто назад и исчезает в полуночном кафе. Олег остается один.., как часто так бывало, что он вот так сидел и просто ждал, его возвращения, в голову лезли разные мысли, в том числе, а вернется ли он вообще, и невероятное облегчение когда за дверью бряцали ключи.       Лукас появляется с бумажным свертком и пакетом, садится в машину — поехали — он не пристегивается, возится с покупками, поворачивается через плечо и пытается устроить все на заднем сидении, салон наполняется запахом жареной картошки рыбы и еще чего-то острого и соленого — ща приедем, пожрем — довольная улыбка.       Домой они вернулись уже почти под утро, устроились прямо на полу, подстелив для тепла свои куртку и пальто, развернули бумагу, открыли пиво, Олег зажег огрызок свечи. Они сидели так посреди огромного пустого помещения, ели рыбу с картошкой, пили густое горькое темное пиво, смотрели драг на друга и им было хорошо.       Лукас делает глоток, смотрит поверх своей бутылки на лицо Олега причудливо расцвеченное отблесками мерцающего пламени, ощущение тревоги и пустоты отпустило, внутри покой, «Может быть это от того, что рядом мой человек, человек, который меня понимает и теперь я не просто вернулся в Англию, я вернулся домой».