Ложно обвиненные

В жизни можно многое пережить. Потерю работы, развод родителей, смерть любимого питомца, предательство друзей… Как бы херово ни было человеку. Это можно пережить. Вот, что действительно нельзя пережить, так это тюрьма. Она ломает, уродует, стирает в порошок все, что только мог привнести с собой человек в это ужасное место. Души не останется ни у кого. Они называют это место исправительным учреждением. Будто бы оно хоть что-то может исправить. Будто бы оно хоть кого-то может спасти. Одно только слово, и мозг уже рисует картины жестоких избиений сокамерников и бесконечных издевательств надзирателей. Камеры, находящиеся в ужасном состоянии: засаленные матрацы с подозрительными желтоватыми разводами, грязный, видавший виды пол и общий для четверых человек сортир, который не мыли со времен открытия этой тюрьмы, общий душ, в котором моется одновременно человек десять. Постоянные, скользящие взгляды других заключенных, от которых хочется блевать. Отличная перспектива. Стайлз Стилински заранее ненавидит это место всей душой. *** Когда их ведут от автобуса до пункта приема, Стайлза трясет. Они проходят довольно длинное расстояние до пункта назначения, и все это время за новичками неотрывно следят все заключенные, находящиеся на прогулке. Уже выбирают себе жертв для издевательств и, скорее всего, секса. С такими, как Стайлз тут даже разговаривать не станут, сразу опустят. И хорошо, если это будет один человек, а не несколько. У него спрашивают имя и статью, по которой он сюда попал. Присваивают номер. Кажется, 12794K. Обливают едва теплой водой из шланга и проводят осмотр тела. Как же унизительно, Боже. А после, выдают одежду и постельное белье, если эти тряпки можно так назвать. Униформа представляет собой обычные белые кеды, футболку, серые штаны и толстовку с надписью «DOC» на спине.  — Лицом к стене. — Стайлз послушно поворачивается и ждет, пока охранник откроет дверь, ведущую к камерам заключенных. Сейчас он узнает, кто же будет его сокамерником или их будет несколько. Они проходят бесконечное количество коридоров и дверей, прежде чем его, наконец, приводят к камере. Собственно, все камеры поделены на два крыла — западное и восточное, в каждом из которых по два этажа с камерами. Когда Стайлз с замиранием сердца заходит в камеру, то никого в ней не обнаруживает. Сейчас время прогулок и свиданий с родственниками, так что его сосед сейчас находится где-то в другом месте. Охранник уходит, и Стайлз остается один. Он раскладывает свои немногочисленные вещи, не переставая поглядывать на открытую дверь камеры, мимо которой то и дело проходят заключенные. В какой-то момент его резко хватают за плечо и разворачивают на 180 градусов. Перед ним возвышался огромных размеров лысый мужчина с туповатым выражением лица. Его брови были сведены к переносице, а тонкие губы поджаты так, что его лицо приобретало суровый вид. Хотя, его лицо и без этого выглядело, как апогей суровости. — Кто ты? Стайлз тупо уставился на этого громилу с открытым ртом, не в силах вымолвить ни слова. Как будто бы его мозг отключился, уйдя в спящий режим. — Ну?! — Стайлза с силой тряхнули за плечи, вынуждая прийти в себя и, наконец, ответить. — Я долго буду ждать ответ? — С-Стайлз, меня зовут Стайлз Стилински. Заключенный под номером 12794K. Ваш новый сокамерник. — Протараторил парень, опустив глаза в пол и зажмурившись. Парень уже было приготовился к хорошей трепке, но хватка на его плече ослабла, и спустя мгновение его отпустили. — Мое имя — Эннис. Отлично. Просто отлично. Из всех возможных вариантов ему попался самый худший. Как всегда, старина. А чего ты еще ожидал от этой жизни? Твое везение закончилось с того момента, как ты родился. Пора бы уже привыкнуть. А пока Стайлз сокрушался на этот мир, его сосед преспокойно улегся на свою кровать лицом к стене и засопел. Ну, хотя бы не приставал, уже неплохо. А то, что он больше напоминает Годзиллу, чем человека, Стайлза совсем не напрягает. Главное, чтобы его не трогали. *** Несколько дней проходят спокойно для Стайлза. Хотя, он слышал, что одного парня, которого привезли вместе с ним, изнасиловали и забили до полусмерти, и сейчас он находился в критическом состоянии в местном лазарете. После этого случая Стайлз старался не задерживаться подолгу в душе. Но, как говорится, от судьбы не уйдешь. В этой тюрьме действовало одно правило, если утром в душ ты по каким-либо причинам не попадаешь, тебе разрешается принять его вечером, прямо перед отбоем. В тот день Стайлз в утренний душ попасть не сумел по той простой причине, что весь душ был забит до отказа, а ждать времени не было совсем. Парень подумал, что сможет принять душ завтра утром, но в тот день, как назло, случилась адская жара. Пот стекал по спине так, что вся футболка промокла насквозь, а волосы прилипли ко лбу. А зайти обратно в камеру заключенным не разрешалось. В общем, выбора у Стайлза все равно не было. Так что, после работы в прачечной, Стайлз быстрым шагом направился в душ, мысленно молясь о том, чтобы там никого не было. Надежды парня почти оправдались. В душе действительно практически никого не было. Только парочка безобидных парней, таких же, как и сам Стайлз. Они явно нервничали и мылись очень торопливо. Что давало понять, что они тоже не горят желанием надолго тут оставаться. Быстро раздевшись, парень поспешил поскорее намылить тело и смыть теплой водой пену. Но вода оказалась не просто теплой, а горячей, что здесь бывает крайне редко. Мышцы, находящиеся в постоянном напряжении вот уже несколько дней расслабились, а голова опустела, освободившись от постоянных, назойливых мыслей. Парень вздохнул и прикрыл глаза, позволяя горячим струям душа унести его мысли далеко отсюда. Это было ошибкой. Какой же Стайлз беспросветный дурак. Это не то место, где можно поддаться наслаждению и расслабиться. Здесь вообще нельзя терять бдительность ни на секунду. Он понимает это только тогда, когда его тело резко прижимают к грязно-зеленого цвета кафелю душевой. Его правую руку заламывают за спину, а голову прижимает чья-то огромная ладонь. Раздается громкий хохот, принадлежащий явно не одному человеку. Их здесь, по меньшей мере, штуки три или четыре. Точнее сказать Стайлзу невозможно, так как он не может повернуть голову назад. — Хм, какая сучка к нам пожаловала, — раздался немного хрипловатый голос прямо у Стайлза над ухом. От чего по его спине пробежала толпа мурашек от затылка до низа спины. Было противно. — А ты разве не слышал, что за посещение душа после семи вечера нужно платить. — Впервые об этом слышу. — Прошипел парень, дергаясь в руках своего мучителя. Но не питая никаких иллюзий об освобождении. Реально оценивая свои шансы. Ноль. Никаких. — Теперь знаешь. Давление на голову исчезает, и Стайлз тут же этим пользуется, поворачивая голову немного левее, чтобы посмотреть на этих выродков. Их оказывается ровно четыре, как Стайлз и предполагал ранее. Правда, один из них больше походил на Стайлза, чем на всех остальных. Он какой-то забитый, маленький и хрупкий по сравнению с ними. Его глаза опущены, а руки подрагивают от напряжения. А стоит он чуть поодаль от остальных. И тут, Стайлз догадывается, почему он так себя ведет. Потому что он «сучка», как тут говорят. Такой же опущенный, каким будет и Стайлз через пару минут. Единственное что их отличает, так это то, что этот парень находился под покровительством одного (или нескольких) из этих парней. Его никогда не тронет никто другой, потому что потом у другого парня будут проблемы. В этом есть свои плюсы. Тебя имеет только один, а не кто захочет. На секунду Стайлз даже ловит себя на мысли, что завидует тому парню. Но быстро отгоняет этот бред. Рука, которая мгновение ранее давила Стайлзу на голову перемещается на его бедра, медленно скользя вверх и вниз. Тут Стайлз вспоминает, что у него есть голос, и он может его использовать. Но из него успевает вырваться лишь сдавленный, хриплый скулеж, прежде чем другой парень сжимает его горло крепкой хваткой, заставляя заткнуться. Когда пальцы одного из зэков проникают внутрь, Стайлз дергается, а по его щекам начинают стекать горячие капли. Вид такого беспомощного мальчишки, видимо, забавляет насильников и в душевой хором раздаются негромкие смешки. Пальцы приходят в движение, глубже и резче проникая внутрь с хлюпающими звуками. Стайлз пытается отстраниться, но его слишком крепко удерживают на месте. Ноги мальчишки начинают подрагивать от напряжения. А к горлу подступает тошнота. Когда их голоса затихают, а пальцы медленно исчезают из промежности парня, он думает, что шутки кончились и сейчас его отымеют, как последнюю шлюху, но ничего не происходит. А когда рука на его шее перестает сжимать горло, то парень медленно разворачивается, попутно тихо откашливаясь и глотая, стоящий в горле ком. Его взгляд натыкается на двух парней, раньше которых он не видел. Один со смуглой кожей и кривоватой челюстью, а второй с хищным лицом, на котором имеется щетина. И красивым, накаченным торсом. Очень красивым. Черт. Какой торс, Стайлз?! Тебя только что чуть не изнасиловали, а ты засматриваешься на какого-то заключенного! Да еще и маньячной наружности. Стайлз так увлекся своими мыслями, что не услышал первую часть разговора, который вели тот самый парень с щетиной и один из недавних мучителей Стайлза. Кажется, этот маньяк был чем-то крайне недоволен, о чем свидетельствовали сведенные брови и злой взгляд из-под ресниц. Но чем он так недоволен? Ему-то какое дело? После выяснения отношений, когда нервы у всех уже, казалось, были на пределе, спаситель Стайлза вдруг резко ударил одного из парней прямо в солнечное сплетение. От неожиданности Стайлз вздрогнул и сильнее прижался к холодному кафелю спиной, с ужасом наблюдая за происходящим. Далее последовала жуткая драка, закончившаяся переломами, ссадинами, синяками и большим количеством крови. На крики прибежали охранники и кое-как оттащили их друг от друга, попутно добавляя насильникам парня еще пару тройку ударов дубинками. Но никто из охраны даже пальцем не тронул того сурового парня. Это сильно удивило Стилински. Видимо, он пользовался здесь уважением. — Было весело! — сплевывая слюну вперемешку с кровью и улыбаясь, сказал парень с кривоватой челюстью. — Меня зовут Скотт, кстати. — Протянул руку Стайлзу. — А тебя как? Стайлз с опаской посмотрел на протянутую ему руку и снова на парня. Обычно с такими, как Стайлз тут не ведут диалоги, и уж тем более не протягивают им руку для знакомства. Это странно. — Стайлз. — Мальчишка медленно и осторожно протянул руку в ответ. Его ладонь тут же попала в тесные тиски лапы Скотта. У него было крепкое рукопожатие и теплая ладонь. — Приятно познакомиться, Стайлз. А это, — он указал на второго парня. — Дерек. Стайлз проследил взглядом по направлению руки Скотта и увидел как Дерек, как ни в чем не бывало, встал под душ и смывал с себя капли чужой крови, даже не поворачивая головы. Парень немного покраснел, так как его взгляд тут же начал исследовать все части тела Дерека, задерживаясь на особо интересных местах. Дерек, как будто ощутив на себе пристальный взгляд карих глаз, повернул голову и осмотрел Стайлза таким же пристальным взглядом. С ног до головы. Стайлз покраснел еще сильнее и поспешил отвести взгляд. В отличие от Дерека, ему похвастаться было нечем. Его телосложение было далеко от представлений об идеальном мужском теле. — Мне пора идти. Скоро отбой. У меня будут проблемы, если я опоздаю. — Быстро проговорил парень и ретировался из душа так быстро, как только мог под пристальным взглядом серо-зеленых, хищных глаз. — Еще увидимся! — крикнул ему вдогонку Скотт и тоже отправился под душ. Душевая погрузилась в тишину, нарушаемую лишь шумом воды. — Ты же понимаешь, что завтра это опять может повториться. — Нарушил тишину Скотт. — А нас может не быть рядом. — Какое мне дело? — спокойным тоном сказал Дерек и, выключив душ, направился к выходу. Скотт поспешил за ним в раздевалку. — Ну, я просто подумал, что он тебе понравился. Да и по статусу тебе положено держать при себе какого-нибудь пацана. А он очень даже милый. Дерек метнул в Скотта испепеляющий взгляд и, одевшись в униформу, направился к выходу. — Это не твое дело, Скотт. — Напоследок бросил он и, хлопнув дверью, ушел. *** С того дня к Стайлзу больше никто не приближался, и это его несказанно радовало. Он постепенно обживался здесь и даже заводил друзей. Первым, с кем Стайлз познакомился и сдружился, стал Лиам. Симпатичный, довольно молодой, как и сам Стайлз, веселый и смышленый парень. Они познакомились на работе в прачечной, когда Стайлз, будучи от природы очень неуклюжим уронил целую охапку чистого, отглаженного белья на пол. Но предварительно это белье целой кучей свалилось, конечно же, на Лиама. Они вместе посмеялись и принялись приводить белье в прежний вид. С Айзеком Стайлза познакомил Лиам. Он работал на кухне, моя посуду и полы. Не самая лучшая работа в тюрьме. Это адский труд, весь день стоять на ногах и драить посуду. Руки, после постоянного контакта с водой приходят в ужасное состояние. Так что, работа в прачечной, как считал Стайлз, была легче. Друзья довольно много времени проводили вместе на общей прогулочной площадке. Эта площадка была больших размеров и вмещала в себя много всего: где-то пять или шесть трибун, на которых сидели только привилегированные заключенные из различных группировок, тренажеры (тоже для избранных) и пару баскетбольных площадок, где играли, (угадайте кто?), конечно же, только крутые парни. Не Стайлз. Не Лиам. И не Айзек. В общем, единственное, что можно было делать парням, так это гулять по щебенке и стоять, опираясь на решетку. Все. Но им и этого было достаточно. Когда они были вместе, пребывание в этом гадком месте скрадывалось, а дни проходили чуточку быстрее. И еще, они никогда не говорили о том, кто за что сидит. Это было чем-то вроде запретной темы для них. Хотя, Стайлз и слышал от других заключенных, что Лиама посадили за нападение и избиение до смерти своего школьного учителя. А Айзека за хранение и распространение наркотиков. По крайней мере, так говорили. В тюрьме лучше никому не верить. Стайлз сидел один на прогулочной площадке, оперевшись спиной о решетку. Айзек работал на кухне, а у Лиама вроде как была встреча с отцом. Так что у него выпало время подумать обо всем, что произошло с ним недавно. Он размышлял о том, почему к нему вдруг иссяк интерес других заключенных после того инцидента в душевой? Заключенные стали бояться его из-за Дерека? Но разве он стал бы заступаться за него снова? В тот раз он просто оказался поблизости и помог… Почему помог? Может недоизнасилование Стайлза помешало ему принять душ? Типа, я слишком крут, чтобы слушать это дерьмо. Мысль Стайлза оборвалась из-за стремительно приближающегося к нему Лиама. Он подлетел к нему за считанные секунды, как самый настоящий спринтер. — Эй, Стайлз. Дерек идет сюда со своими. — Все еще тяжело дыша и согнувшись пополам, прохрипел Данбар. — К тебе. — Что?! — Стайлз тут же подлетел и забегал глазами по полю. — Зачем ему я?  — Не знаю. Я только слышал, что он искал тебя, а потом я увидел из окна, как он пошел в твою сторону и решил тебе сообщить до того, как он тебя найдет. — Конец предложения парень уже практически шептал, так как Дерек был уже в паре метров от них. Дерек был не один. С ним был известный Стайлзу Скотт и еще один парень афроамериканец, которого он не знал. Они оба стояли у Дерека за спиной. Стайлз и Лиам замерли. Один от страха перед Дереком, другой в нерешительности, думая можно ли ему уйти или нет. Ведь Дерек искал только Стайлза. Неловкую ситуацию нарушил Скотт, подойдя ближе к парням и, взяв Лиама за руку, повел его за собой. — Эй, куда ты его ведешь?! — взволнованно дернувшись вслед за парнем, возмутился Стайлз. Но его остановили. — Все в порядке. — Голос Дерека звучал спокойно и уверенно. Как звучит голос главаря. — Они просто поговорят наедине. В глазах удаляющегося Лиама можно было прочитать бегущую строку — помогитемнепомогитемнепомогите. Стайлз был бы рад помочь, но ему самому сейчас помощь требовалась не меньше. А может даже и больше. Черт, это же Дерек Хейл! Что ему могло понадобиться от Стайлза? — Может, присядем? — предложил Хейл, указывая на одну из трибун. — Мне разве можно? — Со мной можно. — И Стайлз готов был поклясться, что в этот момент уголки губ Дерека слегка, еле заметно, приподнялись, а глаза прищурились, как бы оценивая реакцию парня. Стайлзу вдруг показалось, что его читают, как открытую книгу. Неприятное ощущение. К слову, Стайлз никогда не видел, чтобы Хейл улыбался. Он сомневался, что хоть кто-то это видел. Поэтому, он немного расслабился. Они пошли вместе к одной из трибун, и Дерек пропустил Стайлза вперед себя, чтобы он сел, куда ему захочется. Ну, и, конечно же, он не упустил шанса рассмотреть задницу парня. И, оставшись довольным, Хейл опустился рядом со Стайлзом на самую верхнюю лавку трибуны. Молчание длилось недолго. — Будешь моим. Коротко. Четко. Ясно. Без лишних слов. Без лишних эмоций. Даже не вопрос. Утверждение. Сердце Стайлза делает кульбит и замирает. — Что, прости? Я не понимаю, что… — Я сказал, будешь моим. Что тут можно не понять? — уже более раздражительно. Кажется, длинные диалоги его бесят. Не новость. — Но я же не вещь, чтобы ставить меня перед фактом, что я теперь чья-то собственность! Дерек встает. Смотрит на парня сверху вниз. Как привык смотреть на всех. — Я тебя предупредил. А если ты против. — Пауза. — Мне все равно. От такого обращения Стайлз был просто в шоке. Хотя, чему он так удивился. Это же Дерек Хейл, о нем ходили разные слухи. И содержание этих слухов лишь доказывало то, что Дерек страшный человек, с которым лучше не спорить. Стайлз слышал, за что он сидит. Его обвинили в поджоге собственного дома, в котором погибла вся его семья. Дерек добавляет, уже спустившись на землю. — Это тюрьма, Стайлз. Здесь тебя никто не будет спрашивать, чего ты хочешь. *** Жизнь Стайлза после того разговора кардинально меняется. Как и жизнь Лиама. Скотт сделал ему такое же предложение, что и Дерек Стайлзу. Ну, если то, как Хейл поставил парня перед фактом вообще можно считать предложением. Лиам согласился. Его никто не заставлял, не угрожал. Он сам принял решение. Как выяснилось позже, Лиаму давно нравился Скотт. Для Стайлза это было странно, он не понимал, как в тюрьме кто-то кому-то вообще может симпатизировать. Хотя, сам частенько засматривался на голого Дерека в душе. Да, с того дня Стайлз мылся только вместе с Дереком. Под одним душем. Абсолютно голый Стайлз с абсолютно голым Дереком. Ну, и это сильно смущало парня, так как душевые были отделены друг от друга перегородками, и места в каждой было максимум для одного человека. Поэтому Стайлз касался спиной тела Дерека. Очень горячего Дерека. Его тело всегда было нечеловечески горячим. Иногда Стайлзу казалось, что Хейл болен, но по его поведению вычислить так ли это, было невозможно. В столовой они сидели тоже за одним столом. Стайлз чувствовал себя неловко посреди различных авторитетов, входивших в круг общения Дерека. Он часто решал с ними какие-то вопросы, а Стайлз стоял за его спиной и слушал. Было интересно. Хейл был в тюрьме кем-то вроде регулировщика внутренних дел заключенных. Когда возникал какой-либо спор, они шли к нему. И уже Дерек решал кто прав, а кто виноват. Оспаривать его решение запрещалось. Айзека, кстати, по просьбе Стайлза тоже никто не трогал. Его перевели с работы на кухне. Теперь он красил и штукатурил стены в ремонтируемой части тюрьмы. Айзек был доволен. Ему вроде бы нравилось. И общение парни не прекратили. — Тебя устраивает твой сокамерник? — спросил Дерек, когда они сидели на одной из трибун во время прогулок. — Да, вполне. Он хоть и выглядит устрашающе, но как человек он спокойный. — Хм. — А что? — Хотел предложить тебе жить со мной, если ты хочешь. Ого, а вот это что-то новенькое. Дерек Хейл спросил мнения другого человека? Не бывает такого. — У меня есть выбор? — в ответ утвердительный кивок, не глядя на собеседника. Вообще, здесь «сучкам» запрещено смотреть в глаза обычным заключенным, а уж, таким как Дерек тем более. Но Стайлз пару раз нарушал это правило, смотря Дереку в глаза несколько секунд. И за это ему никогда ничего не было. Видимо, Дереку было плевать на это негласное правило. Или Стайлз был особенным, но это вряд ли. — Хорошо. Я согласен. Дерек переводит взгляд на парня. И опять они смотрят друг другу глаза в глаза. Дерек снова кивает каким-то своим мыслям и отворачивается. Интересно, Хейл предложил ему жить в одной камере, потому что хотел уже овладеть парнем? У них еще ни разу не было секса. Дерек не склонял его ни к чему такому. Даже намека не допускал. И Стайлз был благодарен ему за это. Когда Стайлза перевели в камеру Дерека, он, наконец, смог увидеть, как живут авторитеты этой тюрьмы. На самом деле оказалось, что камера Хейла не сильно отличалась от обычных камер. Выглядела она, конечно, уютнее, чище и светлее. А еще, в ней была только одна кровать. По размерам она была больше обычных коек, но все же просторно на ней было бы только одному человеку. Двоим на ней, было бы уже тесно. Особенно, если один из этих двоих состоит из ста восьмидесяти фунтов мышц. — Завтра принесут еще одну кровать. Думаю, потерпишь меня одну ночь. — Произносит Дерек, глядя на то, как парень таращится на несчастную кровать. И Стайлзу вдруг становится стыдно. Ведь его жизнь после того, как Дерек взял его к себе, стала просто превосходной. Никаких угроз, никаких домогательств, и даже сам Дерек к сексу его не принуждает. С ним Стайлзу было спокойно и приятно находиться вместе. Дерек стал более разговорчив с ним, иногда он даже посмеивался над неуклюжими попытками Стайлза пошутить. Так какого черта?! — Мне не противно твое общество. Прости, если это так выглядело. — Ты и не обязан испытывать ко мне положительные чувства. Дерек не смотрит на него, когда говорит это. Он стоит, облокотившись о стену, и взгляд его опущен в пол. — А что, если я испытываю? — он что, правда, сказал это вслух? Наверное, сейчас на лице парня можно было прочитать жуткое волнение: скулы покраснели от смущения, а глаза забегали по камере. Жалкий вид. Он не имел права это говорить. — Что ты испытываешь? — Дерек стал медленно приближаться к мальчишке, будто ожившая статуя, не отрывая от него взгляд. Но взгляд этот не был злым, он был скорее заинтересованным. Когда расстояние между ними стало равно вытянутой руке, Хейл остановился. — Мм, Стайлз? Ответь. — Ты мне нравишься. А я тебе совсем не нравлюсь? Тогда зачем ты меня к себе взял, если я тебе не нужен? За все время, пока мы вместе, ты ни разу ко мне даже не прикоснулся! — от обиды глаза Стайлза наполнились слезами и покраснели, он отвел взгляд. — Потому что я думал, что противен тебе. А заставлять заниматься со мной сексом человека, которому я омерзителен, мне как-то не хотелось. Но смотреть, как тебя будут насиловать всякие отбросы, я тоже не мог. — Руки Дерека уже пробрались под футболку парня и гуляли по его телу, исследуя и ощутимо сжимая бока. Стайлз прогибался и подставлялся под чужие, слегка шершавые ладони. Это было до чертиков приятно. Кровать осталась одна. *** Как вскоре выяснилось, в тюрьме есть еще одно правило, которое Стайлз сразу же возненавидел всей душой. Никаких поцелуев в губы. Это, видите ли, считается проявлением чувств. А если проявляешь чувства — педик. Секс нужен, чтобы снимать напряжение, а другие парни («сучки»)  — лишь способ избавиться от этого напряжения. Все очень просто и логично. И, да. Заниматься сексом в миссионерской позе тоже запрещалось. Лицом к лицу трахаются только с любовью. Стайлз фыркает. — Может, я хочу видеть твое лицо, когда ты будешь лишать меня девственности! — в который уже раз возмущается Стайлз. На этот раз в столовой, где находилось множество «друзей» Дерека. Некоторые обернулись на них. — Стайлз, я убью тебя! Клянусь Богом! — Хейл был в бешенстве. Казалось, что еще немного, и он зарежет его гладкой ложкой, которую он сжимал в руке до белых костяшек. — Заткнись и ешь. Ну, ладно. Может Стайлз и переборщил, в конце концов, у него тут вообще не должно быть своего мнения. Парень стал забываться. Дерек давал ему слишком много свободы. — Прости. Вечером, когда Стайлз возвращался с отработок, его остановил звук знакомого голоса и еще нескольких голосов, ему не знакомых. Они раздавались из раздевалки, которая находилась около душевой. Парень замер, вслушиваясь в разговор, прекрасно понимая, что если его заметят, ему светят большие проблемы. — Ты слишком много позволяешь своему щенку, Дер. — Стайлз подумал, что где-то уже слышал этот голос, но в тюрьме они у всех были схожи. Сердце начало отбивать такой бешеный ритм, что парню на мгновение показалось, что его сейчас слышат абсолютно все. — Да, создается такое впечатление, что это ты у него сучка. — Подхватил другой. Раздался сдавленный смех нескольких человек. Так, словно они не были уверены, можно им смеяться или лучше не стоит. К горлу парня вдруг подкатил противный комок. Захотелось убежать подальше отсюда и спрятаться где-то очень далеко. Это из-за него у Дерека сейчас будут проблемы. Это он виноват. Он и его длинный язык. Почему Дерек молчит? Почему ничего не делает?! — Придержал бы ты язык, Кев. — Это был Скотт. Слава Богу, Дерек был не один. — Забыл, с кем разговариваешь? Так мы можем напомнить. Повисло напряженное молчание, которое длилось, кажется, вечность. — Ладно-ладно. — Кажется, пока что эти парни не были настроены на свержение власти. — Мы просто поинтересовались. Ведь, если Дер не пользуется этим пацаном, то им может попользоваться кто-то другой. А вот теперь удар последовал незамедлительно. А дальше все, как по сценарию. Крики, звуки ударов, сдавленные стоны боли. Только охранники не появлялись. А удары сыпались все с той же силой. — Ну, все, с него хватит. Дерек. — Ничего. Удары не прекратились. Еще чуть-чуть и тот парень больше никогда не встанет. — Эй! Дерек! Остановись! — послышалась возня и, кажется, Скотт все-таки сумел оттащить разъяренного Хейла от не двигающегося парня. Стайлз не стал больше стоять на месте. Он, стараясь не издать ни звука, проскользнул в коридор, ведущий к камере. И рванул со всех ног. Хейл вернулся уже после отбоя. Послышалось ворчание охранника, а после дверь в камеру открылась, и в нее ввалился Дерек. На секунду Стайлз задумался: притвориться ему спящим или поговорить с Хейлом. Ха, Стайлз. Поговорить. Как же. Будто бы Дерек теперь будет с тобой разговаривать. Будто бы он вообще когда-то любил с тобой разговаривать. — Я знаю, что ты не спишь, Стайлз. Дерек стаскивает его с кровати и ставит на ноги. Парень успевает лишь жалобно пискнуть. — Дерек, я … А что я? Не буду больше открывать свой поганый рот? Буду сосать и давать тебе себя трахать когда, где и как тебе захочется? Хейл не желает его слушать. Разворачивает спиной к себе и вжимает своим разгоряченным после драки телом в стену. От него пахнет алкоголем. Что? — Где ты взял спиртное? — почему Стайлза сейчас это волнует? Его через пару мгновений отымеют, а он еще больше злит парня своими тупыми вопросами. Дерек предсказуемо не отвечает. Он зарывается носом в волосы Стайлза и глубоко вдыхает. А руки его уже залезли под свободные спортивные штаны парня. Стайлз замирает. Стилински думает, что его сердце слишком часто в последнее время сбивается на бешеный ритм. Он закрывает глаза и поддается назад, сильнее вжимаясь в горячее тело. Дерек рычит и спускает штаны вместе с бельем с мальчишки полностью, оставляя на нем только футболку, которая через пару секунд присоединяется к остальным вещам. Дерек прикусывает чувствительную кожу за ушком парня и, слыша поощряющий стон, спускается к выпирающим позвонкам, целуя каждый, спускаясь к пояснице. Стайлз поворачивает голову и смотрит на него затуманенными от желания глазами сверху вниз, тяжело дыша, и Дерек шлепает его по правой ягодице. Раздается звонкий стон пацана, и Хейл снова поднимается, кусая парня за шею, оставляя яркие отметины. — Дер-рек, я больше не могу стоять. — Жалобно хнычет Стайлз, строя Хейлу щенячьи глазки. Дерек несколько секунд всматривается в глаза партнера и, хмыкнув, перетаскивает парня на кровать. И снова Хейл прогибается под желания Стайлза, за что мальчишка мысленно дает себе оплеуху. Нельзя требовать, можно только подчиняться. Запомни, наконец! Но Дерек ведь позволяет ему. Даже после случившегося в раздевалке, он продолжает считаться с мнением Стайлза. Почему? Дерек садится около разведенных в стороны ног парня и разглядывает того пошлым взглядом. — Тогда в душевой они многое успели сделать с тобой? — голос Дерека звучал приглушенно из-за того, что он увлеченно вылизывал впалый живот парня. Из-за приятных ощущения Стайлз даже не сразу уловил суть вопроса, ему понадобилась пара минут, чтобы ответить. Парень покачал головой, но потом понял, что Дерек не видит его головы и ответил: — Н-нет. Вы со Скоттом пришли вовремя. Дерек хмыкнул, поднял на парня оценивающий взгляд. Стайлз замер. — Я клянусь, Дерек. Они ничего такого не успели сделать. — Кивок от Хейла и левая нога парня через секунду покоится на широком плече. — Извини, ни смазки, ни презервативов у меня нет. — Хейл, к удивлению парня, действительно, выглядит виноватым. — Но я чист. — Ничего. Я тебе доверяю. — Стайлз пыхтит и елозит по простыни, что выдает в нем волнение. Дерек успокаивающе проводит ладонью от голени левой ноги Стайлза до внутренней стороны бедра. Потом сплевывает на пальцы слюну и медленно начинает растягивать парня. Такого трепетного отношения к себе Стайлз и не ожидал, когда впервые попал в это место. Другой на месте Хейла уже давно бы трахнул его без какой-либо подготовки, стремясь доставить удовольствие лишь себе. Дерек же делал все, чтобы Стайлзу тоже было приятно. И у него получалось. Спустя пару мгновений он задел простату парня. Стайлз распахнул свои огромные карие глаза и открыл рот в тихом выдохе, слегка прогнувшись дугой. С Дереком это было до ужаса приятно. Хейл продолжал сладкую пытку, пока Стайлз тихонько не постучал его по плечу, давая понять, что он уже близок к краю. Дерек высунул уже три пальца из парня и, закинув и правую ногу себе на плечо, вошел в Стайлза одним плавным движением. Стилински вцепился в простыни и зашипел от жжения внутри тела. — Нам же нельзя. Так. — Мне плевать. Если это доказывает мою любовь, то я люблю тебя. Стайлз улыбается ему, и Дерек, нагнувшись, целует его в губы. Стайлз стонет в поцелуй, так как Хейл начинает размеренно двигаться, стараясь причинить как можно меньше неприятных ощущений. Но Стайлзу вроде как все равно. Он подается вперед, сильнее насаживаясь на член Дерека, принимая его целиком. Хейл по-волчьи рычит и впивается острыми клыками в ключицы парня. Внутри Стайлза так жарко и тесно, что Дереку хочется владеть им бесконечно, не выпуская из своих крепких лап ни на секунду. От накативших ощущений Стайлзу хочется взорваться на тысячи кусочков, слившись с вселенной воедино. Он забывает, где он, кто он, как он. Он знает лишь, с кем он. Остальное не важно. Их секс длится, кажется, целую вечность, и Стайлзу не хочется, чтобы это прекращалось. Но у тела, в отличие от души, есть лимит. И на очередном резком толчке Дерека, Стайлз кончает, забывая, как дышать. Не притронувшись к себе. Фрикции Дерека становятся резче и быстрее, что означает, что он тоже на пределе. Он с силой вдалбливает тело Стайлза в матрац, пока тот хрипло стонет, кажется, севшим голосом, не до конца еще придя в себя после своего оргазма. Хейл кончает внутрь парня, и Стайлз ощущает разливающееся в нем тепло. Дерек опускает чужие ноги со своих плеч и ложится рядом, целуя мальчишку в висок и теребя непослушные волосы. — У меня ноги затекли. — Тихо жалуется парень, укладываясь половиной тела на Дерека, закидывая на него руку и ногу (кровать же не вмещает). — В следующий раз сделай что-нибудь с этим. — Стайлз приподнимает одну ногу вверх. Хейл кивает, гладя его по взмокшей спине. Стайлз прикрывает глаза, вздыхая, и спрашивает: — Это, правда, что ты поджег свой родной дом? — рука на его спине прекращает движение. Время застывает, как лед, воздух наполняется напряжением, и Стайлз уже жалеет, что спросил. — Нет. — И Стайлз вдруг ощущает, как с его плеч падает тяжелый груз. Стайлз приподнимается, опираясь одной рукой о грудь Дерека. Они смотрят друг на друга, и Дерек вздыхая, садится, понимая, что одним «нет» он не отделается. — Это сделал мой дядя Питер. Долго рассказывать, почему он на это пошел, он просто это сделал. — Дерек видит, как внимательно мальчишка следит за его рассказом и продолжает. — Я тоже должен был быть в доме в тот день, но я задержался, играя с друзьями в бейсбол на школьном стадионе. Когда я пришел, от дома уже почти ничего не осталось. Как и от моей семьи. — Но как ты можешь быть виновен, если ты был с друзьями, когда это случилось? — Стайлз в негодовании тоже приподнимается, глаза его в беспокойстве заблестели. — Это не имеет значения. Важно только то, что у Питера было полно связей, как в полиции, так и в суде. У меня не было и шанса на оправдание. Все повесили на меня, и мое неожиданное спасение сыграло Питеру на руку. Стайлз опускает взгляд и ложится обратно на кровать. — Знаешь, за что посадили меня? — Дерек слышал за что, но не придал этому большого значения. Стайлз не дожидается ответа. — Мой отец был полицейским. Шерифом. Он часто бывал в жутких передрягах, но всегда возвращался домой. Я всегда считал его своим супер-героем, которому нипочем пули бандитов. — Он делает паузу. Вздыхает. — Его пристрелил собственный помощник. Случайно, конечно. По неопытности и в стрессовой ситуации. Но я взбесился и наделал глупостей. — Стайлз грустно усмехается, вспоминая. — Выпил виски из запасов отца, нажрался таблеток и вломился к нему в дом с отцовским пистолетом. Угрожал ему, но так и не смог выстрелить. У него вроде как была семья: жена, маленькая дочка, чертова собака. А у меня ничего уже не было. По щекам парня покатились крупные капли. Он отвел взгляд от Дерека, утирая их рукой. Хейл обнял мальчишку, и тот сразу же уткнулся ему в шею, как маленький щенок, хлюпая носом. — Получается, мы с тобой ложно обвиненные. — Усмехается Дерек парню в макушку, крепче прижимая к себе. Стайлз думает, что судьба порою грязно играет с каждым из нас, но иногда она может привести в нужное время к нужным людям. *** Через шесть лет они оба должны будут выйти. Это несказанно радовало Стайлза. Их сроки освобождения совпали из-за того, что Дерек уже отсидел половину своего наказания. Но все же пару месяцев Стайлз пробудет в тюрьме один. За ним присмотрит Скотт, который выйдет на год позже парней. За эти несколько месяцев адвокат семьи Хейлов передаст Дереку письмо, в котором будет говориться, что он наследник крупного состояния, до которого Питер еще не добрался и уже никогда не доберется. Дерек начнет заново отстраивать старое имение Хейлов, а когда выйдет Стайлз, они вместе закончат его реконструкцию. На первое время к ним переедет Скотт с Лиамом, а позже и Айзек. Но все это будет через шесть лет, а пока что — жизнь. Конец.