366 жизней

Меня звали Хэйден. Хэйден Брант. Я умерла, когда с деревьев осыпались листья, ночи становились прохладнее и длиннее, а людям вдруг резко начинало хотеться пить с кем-то горячий чай по вечерам, причем всем поголовно. Лишь бы не быть одним в пустых комнатах, лишь бы не начинать думать. В одиночестве думаешь холоднее, жестче, увереннее. Кажется, будто можешь абсолютно все, если прямо сейчас поднимешься на ноги, выйдешь на улицу и просто пойдешь вперед. Просто начнешь что-то делать и все получится, главное — начать. Может быть, это и в правду было бы так, если бы люди помимо того, чтобы думать, еще и делали. Но увы, каждый, сидя и размышляя о том, что мог бы сделать, начни он это прямо сейчас, так и продолжает сидеть и размышлять, ругая себя за то, что он никчемный идиот. Находясь в обществе, человек мыслит совершенно иначе. Сразу же появляются преграды, необъяснимые причины. И снова, задумавшись о своих возможностях, человек отказывается предпринять попытки осуществить желаемое, списывая все на то, что жизнь, мол, сложная штука. Но разве это плохо? Разве интересно было бы жить, если бы мы заранее знали, что будет завтра или через пять минут? Жизнь напрочь потеряла бы смысл, не к чему было бы стремиться, не о чем мечтать. Что толку мечтать, если ты уже знаешь, что через десять лет будешь надевать рубашку и галстук, собираясь на работу, потом не спать ночами от переутомления, качать на руках сына или дочь, выбирать продукты в магазине, сравнивая цены, пить крепкие напитки из-за желания бросить все к черту и навсегда уехать, затем сидеть весь день на террасе, читая газету, и, наконец, умереть с мыслью о том, что в жизни то ничего толком и не успел. Разве это жизнь? Разве так проще? Жизнь сложна не потому, что так было предрешено, а потому, что человек сам ее усложняет. Сам делает все для того, чтобы сбежать от своей мечты, забыть, спрятаться, отбиться, а нужно всего лишь попытаться осуществить ее, посмотреть ей в лицо, не отвернувшись и не отведя глаз. Как сказал один человек: «Наши мечты должны знать, что мы не испугаемся», и был чертовски прав. Нужно верить в свои мечты и однажды стать самым счастливым человеком на Земле. Моя история не такая захватывающая, как могло бы показаться на первый взгляд. Но я хочу рассказать ее именно сейчас, когда меня больше нет. Может, тогда она обретет иной смысл? Кто знает... 1 Последний день августа выдался необычайно жарким и длинным, словно лето все никак не могло распрощаться с миром и уехать в свое долгожданное путешествие длиной в девять холодных месяцев. Я сидела на ограде недалеко от шоссе и наблюдала, как кровит небо. Золотой шар солнца постепенно опускался все ниже и ниже, оставляя на морской глади яркие вспышки. Море было спокойное, сонное, ленивое. Купальный сезон закончен, люди редко приходят на пляжи, и теперь, наконец-то, оно могло облегченно вздохнуть и расслабиться. Подул прохладный ветер, разогнал солнечную духоту, и тут же, словно гоночная машина, помчался дальше. Лето закончится прямо сейчас, когда солнце скроется за горизонтом. Начнется сентябрь, учебный год, куча ненужных дел, которые никому не приносят пользы. Но это ничего не изменит. Не исчезнут ночные прогулки, не исчезнет звездопад в черном небе, не исчезнет запах солнца, накопившийся за лето, не исчезнет ничего, что всегда было ближе, чем все остальное. Все это останется в сердце на долгий год, а может быть и на всю жизнь — это уж как повезет. Солнце скрылось, оставив лишь оранжево-пурпурный светящийся след на облаках. Я слезла с ограды, подняла велосипед с бледно-зеленой травы и поехала в сторону города. Я свернула вглубь города и, проскочив на красный, пока не было машин, не спеша поехала дальше. С каждой минутой краски тускнели, зарево заката больше не слепило глаза, где-то даже зажглись фонари. Мой дом был недалеко от окраины, так что на велосипеде я добиралась минут за двадцать. Я въехала на свою улицу и в сгущающихся сумерках разглядела окно своей комнаты. Там горел свет и мелькала чья-то фигура. Наверное, сестра опять роется в моим вещах. - подумала я и прибавила ходу. Бросив велосипед в гараже, я быстрыми шагами направилась домой. - Я дома! - крикнула из прихожей, ногами спихнув кеды и повесив куртку на вешалку. На кухне что-то зашипело и раздался оглушительно приятный запах, вскруживший голову. Мама готовила мое любимое рагу довольно редко и, видимо, сегодня был какой-то особый случай. Она не услышала, что кто-то пришел из-за шипения сковороды. - Мам, - позвала я. Она обернулась. - Привет. - Хэйден! - воскликнула она обеспокоенно. - Тебе же завтра в школу, почему так поздно? - Прости, я не следила за временем. - ответила я, взяв из вазы яблоко, и уже собиралась идти выгонять Каю из своей комнаты. - Миссис Морган звонила. - сказала мама, снова занявшись рагу. - Попросила завтра приехать пораньше, чтобы получить форму. У них не было твоего размера. - Хорошо. - я вышла из кухни и стала подниматься по лестнице, когда услышала вдогонку мамин голос. - Да, кстати, тебя там ждет Роуз. Она в твоей комнате. Роуз стояла у окна, повернувшись ко мне спиной. На ней было короткое блестящее платье и туфли на каблуке, длинные локоны завитых волос растрепались и спадали на спину и плечи. Иногда она коротко подергивалась, всхлипывая, и потирала обнаженные руки. - Роуз? - позвала я. - Я думала это... Она обернулась так резко и неожиданно, что я даже не успела договорить. Заплаканное лицо с размазанной косметикой, опухшие красные глаза, волосы липнут к мокрым щекам. - Хейден, - пролепетала она так тихо, что я смогла разобрать свое имя только по губам. Она хотела сказать что-то еще, но лицо скривилось в истерике, и Роуз разревелась, опустив голову. - Хейден, я... я... - но всхлипы мешали говорить, заполнив горло. Я подошла к ней и, обняв, посадила на кровать. Продолжая рыдать, Роуз пыталась что-то сказать, но каждый раз сбивалась на плач. - Ну, ну, тише. - я укрыла ее пледом и обняла, прижав к себе. - Не говори, лучше поплачь. Легче ей от моих слов не стало, но, вцепившись в меня обеими руками, Роуз зарыдала еще сильнее. - Он предал меня. - произнесла Роуз через минут сорок, когда ее перестало колотить. - Опозорил прямо на вечеринке, перед всеми. Я увидела, как он флиртует с этой Маргарет, подошла, чтобы разобраться, а он мне заявил: «Ты меня больше не интересуешь!». - после этих слов Роуз надолго замолчала, переводя дыхание. Все это время она так сильно сжимала мою руку, что, казалось, собирается ее сломать. - Я ушла оттуда. Пыталась поймать попутку, но никто не остановился. Добралась до ближайшей заправки и вызвала такси на те деньги, что остались. Хватило только до пригорода. Оттуда пришлось идти пешком. - Позвонила бы мне, я забрала бы тебя... Почему ты не пошла домой? - спросила я, гладя ее по волосам. - Тебе нужен горячий душ и вкусный ужин. Мама рагу приготовила. - Дома никого. Мама с Генри уехали на выходные отдыхать, а я сказала, что у меня будешь ночевать ты. На самом деле, я хотела пригласить Тэда, но... Пошел он к черту! - вскричала она, стукнув кулаком по матрацу. - Не хочу его больше видеть. - глубоко вздохнув, я подняла ее голову. - Пойдем, я отведу тебя в душ. Рагу получилось отличное, что, в прочем, не могло быть иначе. Роуз за ужином вела себя тихо, съела совсем немного. Мама все время спрашивала ее про родителей, как у нее дела с учебой, о планах на будущее, о колледже, но Роуз явно не настроена была это обсуждать, и мама очень скоро это поняла. Взглянув на меня вопросительным взглядом, она кивнула в ее сторону, на что я лишь легонько покачала головой. Сестра уехала к бабушке на выходные, что как раз сейчас было мне на руку: ее порция рагу досталась мне. Мы помогли маме убрать со стола и поднялись в мою комнату. Я повернулась спиной к кровати и рухнула на нее, закрыв глаза. Роуз присела рядом. - Хэйден, - позвала она тихо. - Мм? - сонно замычала я, стараясь справиться со сном и не провалиться в него окончательно. - Ты когда-нибудь чувствовала, как внутри загораются тысячи костров, когда видишь какого-то человека? Словно все в тебе как-то изменилось, стало не твоим, словно оно не для тебя. И такое необычное ощущение, будто... - она перевела дыхание, пытаясь подобрать нужное слово. - Будто тебе очень больно, но эта боль заставляет тебя быть счастливой. Мои глаза открылись и я бросила взгляд на Роуз, которая сидела с подушкой в руках, слегка повернув голову к окну. Она даже не смотрела на меня, словно ответ мог ее испугать или как-то взволновать. Чувствовала ли я все это? Вопрос слегка нетипичный для Роуз, всегда такой легкомысленной и временами, казалось, абсолютно бесчувственной. - Нет. - ответила я, подняв взгляд на потолок. - Никогда. Почему ты спрашиваешь? - Просто... - Роуз повернула голову и я заметила, что она как-то изменилась, какую-то делать, придающую лицу выражение сожаления, отчаянья, но в тоже время необыкновенной радости. - Тэд, он... Я люблю его, Хэйден. - Роуз слабо улыбнулась одним коротким движением, как будто боялась, что я это замечу. А затем, посмотрев мне прямо в глаза, произнесла - Я не хочу его потерять. Я встала, когда Роуз еще спала, укрывшись моим одеялом. За ночь я практически не сомкнула глаз, думая о предстоящем дне. И вот, он наступил. Стоя под теплым душем, я пыталась придумать, что такого необычного должно произойти сегодня, раз всю ночь я только и думала, каким будет этот день. Представляла новую школу, старалась успокоить себя тем, что перемены — это всегда к лучшему, но получалось не очень. Страх перед тем, что меня там ждет, бушевал, словно рассердившееся море, бил о скалы предположений, скрывал собой крохотную надежду на то, что все получится. Я выглянула из ванной и посмотрела на часы. Половина седьмого. Мама уже готовит завтрак. Я вернулась обратно, накинула халат и, замотав волосы полотенцем, вышла на кухню. - Доброе утро, милая. - сказала мама, не отвлекаясь от плиты. - Скоро будут оладьи. - Доброе утро. - отозвалась я и, сев за стол, принялась мять кончик салфетки. - Ты готова? «Ты готова?». Два слова, несущие огромный смысл. Если бы я не знала, о чем она, спросила бы «К чему?», но я, увы, знала, о чем речь. И мама тоже. По этому она не стала ничего добавлять, а я ничего спрашивать. - Всегда готова. - сказала я и услышала, как мама тихонько усмехнулась, а затем произнесла: - Папа вернется в конце декабря. Мы с отцом не виделись уже почти год. Он военный, постоянно уезжает в командировки в самые разные точки земного шара. Раньше и мы ездили с ним, но, когда родилась Кая, мама не могла уезжать, а меня одну не отпускала. Так и стал папа ездить один. Последний раз мы общались два месяца назад, когда у него появилась возможность позвонить. Тогда он, кажется, был в Австралии и связь была такой плохой, что поговорить удалось не больше десяти минут. Папа сказал нам, что скоро должен вернуться, но с того момента прошло довольно много времени. Сейчас мне очень не хватало его. Как, в прочем, и всегда. Я понимала, что если бы не эта работа, семью пришлось тащить бы им с мамой вдвоем, хоть мама итак делала практически все: следила за домом, растила нас с сестрой, иногда даже умудрялась устраиваться на временную работу, когда надоедало сидеть дома. Но каждый раз она возвращалась, потому что семья была ей гораздо ближе. Мы практически не нуждались в деньгах. Тех, что зарабатывал отец вполне хватало на все, а оставшееся мама откладывала. Папина работа была нашим крепким фундаментом, но никогда не сравнилась бы с его любовью к маме. Ради нее он был готов на все, но мама сама уговаривала его соглашаться на эти командировки. Мое обучение в колледже, безусловно, стоило затраченных средств, но все же ставило в неловкое положение перед родителями. Мне хотелось поскорее найти работу, чтобы хоть частично оплачивать его. - Вы с ним говорили? - спросила я, запихивая в рот первую оладушку. - Да, он позвонил вчера ночью, когда вы с Роуз уже спали. Я подумала, что не стоит будить тебя, ведь сегодня такой важный день. Тебе нужно было выспаться. - Я понимаю. - кивнула я. - И что он говорил? - Все в порядке, сказал, что новый год будем справлять вместе. - мама широко и мягко улыбнулась, наблюдая, как я уплетаю оладьи. - Оставь немного для Роуз. У нее, кажется, какие-то проблемы? - Они с Тэдом снова поругались. - Первая любовь... - протянула мама, устремив куда-то вдаль сияющий взгляд. - Скоро она сама поймет, как поступить. - Да, наверное. - согласилась я, не совсем понимая, о чем идет речь. - Ее мама и Генри уехали на выходные. Может, Роуз у нас пока останется? - Конечно, я не против. - сказала мама, убирая в раковину пустую тарелку. - Она неплохая девочка, хоть и бывает иногда довольно резкой. Я усмехнулась. - Это да. Роуз, она такая. Я поднялась к себе. Роуз еще спала, развалившись звездой на всю кровать, что показалось мне довольно забавным. Я осторожно прикрыла дверь, чтобы не разбудить ее, и подошла к шкафу с одеждой. Сентябрь с первого дня дал миру понять, кто теперь главный: солнце светило тускло, бушевал ветерок, подхватив пару-тройку листьев, только начинающих багроветь. Я решила, что удобнее всего будет надеть джинсы и любимую синюю рубашку, напоминающую мне о море. Там, куда я еду, до моря двести пятьдесят километров и я решила, что не взять ее с собой и тем более не надеть будет ужасным расточительством. Мама постирала всю мою одежду накануне и потому из шкафа доносился слабый запах цветочного кондиционера для белья. Надев рубашку я немного удивилась тому, что она была не только постирана, но и поглажена. Я натянула джинсы, достала из нижнего ящика белые носки и, закрыв шкаф, устремила взгляд в зеркало. На меня смотрела девушка шестнадцати лет, черноволосая, с ярко-золотистыми глазами, в рубашке цвета моря и серых потертых джинсах. Сегодня она не была Хэйден Брант. Это был какой-то другой человек, смотрящий на меня через тонкую зеркальную гладь. Лето добавило что-то, что я никак не могла разглядеть. От осознания того, что я последний раз стою в этой комнате, перед этим зеркалом, в груди дрогнуло и защипало. Но новая Хэйден не похожа на ту, которой была раньше. Она сильнее, она храбрее, она справится. - Всегда готова. - произнесла я, упорно продолжая сверлить взглядом человека в зеркале. - Выглядишь потрясно. - послышался голос Роуз из-за спины. Она сидела на кровати и устало улыбалась, наблюдая, как я пытаюсь совладать с собой. Роуз поднялась и обняла меня. Крепко, широко и искренне. Как полагается в последний раз. - Оставайся здесь, сколько захочешь. - сказала я, все еще не отпуская ее. - Мама будет только рада, ты для нее — живое воспоминание обо мне. - Удачи. - ответила Роуз, ослабив объятия. - Не забывай нас. Собрав остатки вещей, я запихнула их в большую коричневую сумку, закинула ее на плечо, подняла чемодан, стоявший в углу, и спустилась вниз. Мама уже ждала в машине. Завидев меня, она повернула ключ зажигания и автомобиль мягко зарычал, ослепив блеском только что помытого корпуса. Глубоко вздохнув, я сделала несколько шагов, бросила сумки в багажник, села на заднее сиденье. Посмотрев в свое окно, увидела там Роуз. Она улыбнулась, помахав мне рукой, и жестом показала что-то, чего я не смогла разглядеть, потому что машина тронулась с места. Улица потихоньку скрывалась за спиной, становясь похожей на кукольную. Я хотела заплакать, упасть на сиденье, закрыться чем-нибудь и лежать так до самого приезда, лишь бы не видеть родных мест, с которыми мне придется расстаться на долгие пять лет. Нет, это невозможно. Как я вообще могла согласиться ехать в Флейн-Форд? За тысячу миль от дома, одна, в незнакомый город... Прекрати истерику, Хэйден, все будет в порядке. Тебе это нужно. Ты должна это сделать. Должна, нужно... Да кому, черт возьми? Кому это все нужно? Явно не мне. Но раз родители так решили, значит, это правильно. Они знают, что делают. Я уверена.