С утра пораньше

      Сегодня я проснулась раньше прежнего! Это прогресс. Но… Харуки на тот момент в кровати всё равно не было.       Почему я радуюсь раннему подъём в выходной день? Это странно? Да ничего подобного. Но за всё время нашего совместного житья я ни разу не проснулась раньше Харуки. Это раздражает!       Хару говорит, что я часто раздражаюсь по пустякам, а потом смеётся. Я начинаю кричать: «Хару-чан! Хару-чан!», что, разумеется, тут же выводит его из себя. Мы начинаем драться подушками или брызгаться водой из-под крана… Я пошлю его к чёртовой бабушке, он меня — ещё дальше, мы расходимся по разным углам квартиры и до вечера дуемся друг на друга, игнорируя при встречах на кухне или в гостиной. А потом, уже ночью, миримся. В спальне. Харука любит мириться…       Не думаю, что он проснулся давно, поэтому, наверное, ещё завтракает. Да, он любит готовить, плюс мастерски это умеет делать. Я тоже люблю!.. Но не умею. Постоянно что-то подгорает, Хару смеётся: «Просто добавь воды». Угу, легко ему говорить!       На кухне, как и в гостиной, я его не обнаружила. Обошла весь дом, даже зачем-то выглянула в подъезд. В одной короткой ночнушке. Ну, там всё равно никого не было…       Встав посреди прихожей спиной к входной двери, я тяжело выдохнула. Оставался один единственный вариант. Ванная. Он может часами там время проводить — отмокать, скажем. И как я сразу не догадалась заглянуть туда?       Почему я так беспардонно намереваюсь вломиться в ванную? Нет-нет, не потому, что уже всё видела и стесняться нечего… До сих пор краской заливаюсь, как вижу его в одних плавках. Просто он даже в ванне в плавках, русал недоделанный — из воды не вытащишь! Но надо всё-таки попробовать — не зря ж рано поднялась.       Я аккуратно, тихо повернула ручку двери, ведущей в ванную комнату, медленно приоткрыла дверь, чтоб не скрипела. Он опять и не подумал даже о занавеске, поэтому даже будучи не в том же помещении, я видела его умиротворённое и спокойное лицо, закрытые глаза — он будто спал… а также широкие плечи, крепкий торс — грудь медленно поднималась и опускалась — может, он и впрямь спит? А ещё я приметила несколько тёмно-красных отметин на его шее — мм… следы прошедшей ночи.       Стараюсь не палиться так, когда близятся очередные соревнования пловцов. Однажды я напрочь забыла про это, и даже с высоких трибун я отчётливо видела бледно-красные полосы от ногтей на его спине, засосы на шее и у ключиц… Рин после этого целый месяц подкалывал меня. Да, именно меня, потому что проводить то же самое с Харукой — дело бесполезное, он относится к тем людям, у которых лицо одного рода с натуральными кирпичами, по крайней мере, в таких ситуациях.       Не знаю, для чего втянув живот, я протиснулась в щель приоткрытой двери и так же бесшумно закрыла её, не сводя глаз с лица Харуки. Ни один мускул не дрогнул — то ли я преёмница Женщины-Кошки, то ли Нанасэ превзошёл сам себя — заснул в ванне. Ладно, после трудного рабочего дня или очередного спортивного турнира по плаванию, но не с утра же!       Однако мои догадки вскоре ненамеренно опровергнул Хару, распахнув глаза и устремив на меня свой холодный, будто прямиком из Антарктики взгляд. Он будто кольнул меня ледяными осколками, я поёжилась. Но опознав в посмевшей нарушить его покой особе меня, парень изменился в лице. Взгляд потеплел — теперь голубой, чисто-голубой цвет глаз напоминал не вечные ледники, а тёплый морской бриз, лёгким приливом задевая тело, а потом вновь растворяясь в море, будто дразня и маня за собой — так и глаза Харуки звали меня к себе. По лицу скользнула лёгкая улыбка, подчёркивая его высокие скулы.       — Доброе утро, — проговорил он. В комнате его голос отразился звенящим эхом. Я слабо кивнула и замерла, не сводя с парня глаз. В его глазах мелькнуло удивление, Хару так же в упор стал смотреть на меня, сверлить взглядом. Редко у нас происходят такие «гляделки», однако всегда они что-то значат.       Вскоре я не выдержала и неловко отвела взгляд. Харука самодовольно усмехнулся — он всегда оставался победителем, во всём – и, вытащив руку из-под воды, протянул её ко мне, поманив к себе ладонью. Я сощурилась — выглядело подозрительно. Что он затеял?       Решив, что моей жизни это всё-таки никак не повредит, я подошла к ванне, встав на маленький махровый коврик — пол был холодным, как рыба в морозилке. Что за идиотское сравнение?       Вдруг Харука схватил меня за запястье, резко рванув на себя. Не понимаю, каким образом, но я безболезненно миновала бортик — а уж готовилась к адской боли — и теперь, сидя прямо в ванне на четвереньках, нависала над хитро ухмыляющимся Харукой. Ещё пару секунд я недвижно сидела и пялилась на него, а потом с громким визгом замахала в воздухе руками, предварительно подняв их. Точнее, мне так казалось. Только убрав ладони от дна ванны, я окончательно потеряла равновесие и упала на Хару, лицом уткнувшись в его грудь. Он прыснул от смеха и положил руку на мою ногу, но мне сейчас было немного не до этого. Снова взвизгнув, я поднялась, сев на ноги парня, и хмуро взглянула на него.       — Ты что вытворяешь?!       Харука не ответил, казалось, он вообще меня не услышал, почему-то пристально разглядывая меня. Я опустила глаза и пару раз вздрогнула. От холода. Ночнушка намокла и теперь неприятно липла к телу, точно очерчивая контуры груди, живота…       — Ну-ка не пялься, — буркнула я и попыталась отлепить от себя мокрую рубашку. Харука вновь усмехнулся — не нравится мне это! — и сказал:       — Да чего я там не видел…       Подлец! Но не успела я возразить, как он схватил меня за затылок и притянул к себе, в следующий момент уже запечатав на моих губах требовательный поцелуй. Я коротко и шумно вздохнула, осторожно упёршись ладонями в его широкие плечи, дабы опять не навернуться.       Что? В такой ситуации я не могу противостоять!       Я закрыла глаза и придвинулась чуть ближе — поза была интересной, но таки неудобной. Харука углубил поцелуй, а я не сопротивлялась. Однако в следующий момент по телу как разряд прошёл, руками я сильнее вцепилась в плечи парня, а глаза зажмурила. Хару просто медленно перевёл руку с моей ноги к ягодицам и сильно сжал одну. Чёрт, это было больно.       Резко разорвав поцелуй, Харука второй рукой схватил подол и без того короткой ночнушки и стянул её с меня. Я вмиг покраснела, как варёный рак, но почему-то продолжала просто повиноваться ему без сопротивлений. Я выхватила у парня из рук свою рубашку и откинула её в сторону, взглянув в глаза.       Такое спокойное, каменное лицо, губы в виде тонкой розоватой полоски, удивительно прямой... но глаза, они выдавали его с потрохами. В этих синих океанах прямо-таки плясали черти! Он перевёл взгляд на мою грудь, но я резко схватила его за подбородок, приподняв голову — сказала же не пялиться! — и уже сама впилась в его губы жарким поцелуем. Хару не сопротивлялся. Ещё бы!       Опустив руку, я потянулась к его плавкам — потому что не честно, что на нём есть ещё что-то из одежды. К чёрту — так всё!       Харука, почувствовав нехитрые движения моих рук, улыбнулся сквозь поцелуй и, показалось мне, нехотя вновь разорвал его. Затем он приподнялся, приблизился к моему уху и горячо прошептал:       — Я люблю тебя, Ко…