Черные коты

Если от старой пекарни повернуть направо и, пройдя пару домов, свернуть в темные и грязные переулки, вляпавшись по дороге в серое месиво, каким стала земля после недавнего дождя, опрокинуть в спешке ржавый мусорный бак, через полсотни метров непременно упрешься в покосившийся полуразрушенный сарай, бывший некогда полноценным домом. И обязательно увидишь стаю черных котов, петляющих в развалинах, услышишь их глумливый и протяжный вой. Вчерашний хозяин дома по соседству выкинул из окна старое кресло и пакет жестянок – сегодняшние черные коты точат когти об его удобные подушки и гоняют бренчащие консервные банки по двору, каждую секунду рискуя провалиться в укрытые дождем ухабы на дороге и никогда не проваливаясь. Они мурлычут гортанно и бьют взволнованно хвостом по земле, поднимая столб грязевых брызг – единственный признанный ими хозяин и друг бесследно пропал. Кровать в последней целой комнате рассыпающегося трухой дома ещё пахнет им, блюдечки у порога не убраны и не разбиты – пусты только. Странный парень уходил каждый день, каждый день и возвращался. Кошачьи миски всегда были полны молока и пахнущей морем и кровью рыбной мелочевки, ночные серенады в то время редко беспокоили местных жильцов: свернувшись в черные калачики, коты мирно спали рядом с кроватью или вылизывали свою видавшую виды шкуру. Коты не забредали в порт и не понимали человеческой речи. Несчастные коты ничего не слышали о причинно-следственных связях. Он поселился в старом доме, когда сегодняшних черных котов не было и в помине, разложил в углу книги в высокие стопки, отремонтировал дверь и скрипящую кровать. Когда гасло солнце и не загорались ещё уличные фонари, единственный жилец одинокого дома поджигал церковную свечу в медном подсвечнике и ночь напролет листал плотные медицинские справочники, в остальное время пропадал где-то – где именно, котам было невдомек. А потом к его порогу забрел первый кот с частично оторванным ухом, черный от ушей до хвоста, исключая белое пятно на носу, и безумно гордящийся своей дьявольской чернотой. Странный парень лишь погладил его круглую голову и налил требовательно мяукающему коту молока. Про белое пятнышко промолчал – не стал расстраивать - и снова сел за книги. Новоиспеченный хвостатый сосед не спешил уходить: основательно вымыв лапы и морду, уютно терся о его ноги, отвлекая от чтения, и мурлыкал, как бульдозер, когда его брали на руки. Черные коты снова изгои, их гонят с каждого перекрестка и не гладят, как следует, по шерсти. Они, как опытные ищейки, рыщут по округе в поисках хозяина и раз за разом возвращаются назад, в свой временный приют – уткнуться влажным носом в пустое блюдце и найти среди собратьев место прилечь у ножки кровати в целой, но нежилой уже комнате. В углу всё так же лежат медицинские книги и, как бонус, белый фартучек. Её фартук. Коты ещё помнят её руки, пахнущие пирогами с мясом, её задорный голос, зовущий четко и звонко «кис-кис», перепачканные дорожной пылью лодыжки, о которые так приятно тереться. Она приходила в четверг и в пятницу и приносила в бумажном пакете свежую выпечку, хозяин пустующего дома в эти дни отказывался от будничных дел и вместе с ней листал свои бесконечные книги с жуткими картинками. А черные коты крутились у них под ногами. Она была простой дочерью пекаря, а ещё она хотела помогать людям, возможно, даже спасая их жизни своей помощью. А когда уходила, странный парень повторял вслух, что она больна добротой, и, отламывая кусочки теста с сочным мясом, кидал их голодным котам. Не принимал помощь в принципе. Он не знал, кем были его родители и были ли они вообще – зато, чего хочет сам, знал наверняка. И шёл вперед уверенно, не сворачивая, как услужливо предлагали придорожные указатели. Руки доктора – его сердце, которому в груди нет места, и, когда пришло время, странный парень в своих руках унес в узкую каморку без окон одного из своих черных котов. Черного кота больше не было – уже вечером странный парень вышел из странной комнатки в хирургических перчатках и с черным непросвечивающим пакетом в руках. Его не было в старом доме сутки – черные коты обеспокоенно орали, уворачиваясь от брошенных в их сторону стеклянных бутылок, и пытались раскопать неоткуда взявшийся холмик земли на заднем дворе. Их давний друг вскоре пришел на зов и доверху наполнил пустовавшие миски вкусной едой. Руки доктора – его сердце, а на руках их старого друга появились черные пятна, сложенные в непонятные черным котам рисунки. Они лишь устало зевали, устраиваясь на ночлег теснее. Дочь пекаря всё так же приходила дважды в неделю. В кошачьих блюдцах белело свежее молоко. Стопки с книгами росли и множились. Черные коты ютились на полу в комнате своего негласного хозяина. Странный парень зачастил с посещениями таинственной каморки – черные коты стали бесследно пропадать. А за домом, в тени накренившейся стены в ряд толпились самодельные деревянные кресты, воткнутые в рыхлую маслянистую землю. Доктор шел к своей цели. Четверг наступил точно по плану, и она вернулась, как всегда в присыпанном мукой белом фартучке и с бумажным пакетом в руках. Черные коты терлись у её ног, встречая, как старую знакомую – они давно приняли её в свою стаю. Новоиспеченный доктор вынес на улицу лежащего без движения черного кота, чьи распахнутые глаза смотрели вперед без всякой цели. Его товарищи заинтересованно топтались вокруг, напряженно нюхали воздух и фырчали, брезгуя едким запахом лекарств. Она кричала – сначала от испуга, потом от злости; мягко трогала лежащие без движения кошачьи лапы и плакала, плакала и неловко била своего друга, и снова плакала. Она не могла никому помочь. А черные коты царапали ей ноги, требуя положенное пропитание. Странный парень молча сидел на трехступенчатой лесенке и смотрел на кота с перетянутым повязкой брюхом. Наркоз держится два часа, иногда больше. Она ушла раньше, оставив у него на коленях пакет с пирожками – черные коты шумно делили вожделенное мясо. Одурманенный наркозом черный кот проснулся, добрел, шатаясь, до руки своего добровольного хозяина и затих. Солнце кралось к горизонту – странный парень решил, что пациент издох, и пошел в дом за непроницаемым пакетом, как услышал возню позади. Черный кот, игнорируя слабость, плелся за ним, и земное притяжение мотало его пьяное тело из стороны в сторону. Он волновался, что хозяин снова уходит. На заднем дворе вечным сном спали черные коты, нынче новичков они не ждали. Ветер уныло тянул одну и ту же скучную ноту, убаюкивая нашедших покой черных котов и услаждая слух будущего доктора, что опять читал книги. Она приходила в четверг и в пятницу, не ища оправданий в простуде или дожде – он ждал её прихода. Один-единственный настоящий друг и черные, как угольки, коты – не так и мало, ему хватало, кажется. Странный хозяин черных котов всматривался в темноту, не находя белого фартучка долгожданной гостьи и не слыша хлюпанья вчерашних луж. Коты тоже волновались, затевая вечерний блюзовый концерт на нервах раздраженных соседей: сумерки опускались на старый покосившийся от времени дом, а пролет двух домов, откуда она появлялась, оставался пуст. Если она бросила его – пусть уходит с миром, не в его правилах останавливать уходящих. Странный парень хотел вернуться в дом, но ноги сами понесли его вперед, по темному пролету между домами, мимо грязных луж, мимо ржавого мусорного бака, мимо черных котов... Она же его друг. Единственный. Она сидела в каком-то сером переулке, прислонившись спиной к грязной стене, и из её грудной клетки торчала рукоять ножа. Странный хозяин черных котов отнес её в свою каморку без окон и запер дверь. Коты громко кричали и скребли деревянный косяк у входа, то ли предчувствуя несчастье, то ли требуя положенный ужин. Белый фартук без единой капли крови безвольно повис на одной из книжных стопок. Потом он сидел у кровати, не сводя с неё взгляда. Слишком мало шансов – слишком велика надежда. А снаружи ходили люди с факелами и выкрикивали её имя. Черные коты шипели на них и выгибали спины, воображая себя сторожевыми псами. Она открыла глаза – он всё ещё не мог выдохнуть. Улыбалась через силу, слабо трепала черных котов по загривку, сжимала его холодную руку и тихо-тихо благодарила, а потом кашляла кровью. Не суждено было. Однажды она заснула так крепко, что проснуться не смогла. Его последний друг… Черные коты непонимающе вертелись вокруг, подставляя головы под её висящую плетью руку и не получая ласки в ответ. Их странный хозяин отдал тело её отцу, в ответ его объявили убийцей. Он ничего никому не объяснял – никто не послушал бы. Скрываясь ото всех, странный парень нашел-таки виновника её преждевременной смерти, заставив того заплатить по жестокому первобытному закону. Око за око, а кровь за кровь. На пальцах будущего хирурга появилось слово в пять букв, как напоминание о том, что у каждого доктора есть свое собственное кладбище. Самый близкий друг и черные коты, верные ему, как собаки. Достойное начало. Ему предстояло уехать. Черные коты тоскливо выли, царапая пустую кровать и переворачивая блюдца, заросшие слоем пыли, соседи снова бросали в них ненужную посуду, надеясь прогнать. Ветер напевал колыбельную усталым котам – в ней говорилось о храбром докторе, ушедшем в море. В одну из синих ночей старый не то дом, не то сарай наконец обвалился.