02:17am

Поздняя ночь. В пивоварне стихали пьяные голоса, в обнимку с огромными деревянными кружками засыпали неотёсанные мужики. Траксес оглянулась и задержала взгляд на плавно двигающихся стрелках часов с гирьками. Два семнадцать после полуночи. В руках синекожей девушки тоже была деревянная кружка, правда, не такая большая, как у типичных крупногабаритных посетителей заведения. На дне плескались остатки светлого пива, переливаясь бликами отражённого мягкого света жёлтых огоньков свечей в канделябрах и люстре. Траксес упёрлась локтями в барную стойку и положила голову на ладони. Трудная битва выдалась недавно. Сотни, тысячи электрических снарядов пронзали тело воспитанницы дроу, периодически поджигая её одежду и подпаливая волосы. Надо же было по «счастливой» случайности встретиться нескольким повелителями молний. Умирать всегда невыносимо больно, но не настолько, если знаешь, что вскоре переродишься. А толку-то этому знанию ноль, когда впереди всё те же мучения. Молнии метались в каждом нерве, в каждом мускуле, в каждом суставе. Особенно страдали пальцы — предательски дрожали, трещали от боли. Девушка тихо зашипела, откидываясь на высоком стуле и сжимая ладони в кулак. — Что, совсем худо? — в низком голосе рядом пронеслась тень насмешки. Впрочем, Траксес больше удивило другое. — Надо же, кто со мной разговаривает. Сайленсер обычно очень не любил говорить не по делу. — Я, знаешь, тоже не ожидал, что ты мне ответишь. Издевательский смешок проскользнул через короткое расстояние между ними. Траксес добыла из льняной сумки несколько золотых монет и попросила ещё пива. Вокруг стало совсем тихо. Лучница залпом выпила полстакана и бесшумно поставила кружку. Взгляд упал вниз: опалённые кончики белоснежных волос некрасиво волнились. Придётся менять стрижку. — Жаль волосы? — Нортром заметил, как грустно смотрит девушка на свою шевелюру. — Отрастут, — бросила та. Как глупо переживать за волосы, за кости, за себя, когда вокруг война. — Выйдем? — неожиданно предложил Сайленсер. То было логично — в таверне слишком душно. Дроу кивнула в знак согласия. Хмель давал знать о себе — спрыгнув с высокого барного стула, Траксес чуть не упала, благо Нортром подхватил её под руку и не дал свалиться на пол. Его пальцы сжимали левое плечо лучницы крепко, но совсем не причиняя боли. Они вышли на террасу. Под ногами скрипели деревянные половицы, посеревшие от старости. Траксес приложила ко лбу руку — её борьба с гравитацией заведомо проиграна, иначе сказать: алкоголь ударил в голову. Девушка не чувствовала границ своей физической оболочки, будто бы она растворилась, а душа плавала в пространстве. Странное ощущение. Было прохладно. Звёзды мерцали в небе, лёгкий ветерок колыхал огрубевшие от огня волосы Дроу. Уже явно около половины третьего — на востоке небо еле заметно начинало светлеть. — Всё в порядке? — неожиданно учтивый голос Сайленсера одновременно был близко и далеко, словно звуча у лучницы в голове. А ей было хорошо. — После стольких смертей и перерождений я обязана была надраться в стельку. Нормально, — ответила Дроу, опустив руки. Он был совсем рядом. Нортром придерживал девушку за плечо. Она задрала голову: её «собеседник» очень высок, точно не ниже ста девяноста пяти сантиметров. С лица сошло обыкновенно-грозное выражение, уголки губ немного приподняты. Нортром смотрел в небо. Считал звёзды?.. У него были светлые волосы. Раньше Траксес никогда этого не замечала. Едва темнее, чем у неё самой, когда-то коротко стриженые, но теперь отросшие на затылке. От чего-то Дроу захотелось коснуться их, провести рукой, но девушка подавила в себе это смущающе-странное желание. Всё-таки она ещё может держать себя в руках. Но сдержать желание опустить голову на грудь Сайленсера она не смогла. Тихо-тихо билось сердце Нортрома под слоями брони. Но билось так быстро, будто тотчас проломит рёбра, разорвёт кожу и металлические доспехи. Сердцебиение же Траксес уже разрывало её барабанные перепонки своим стремительным грохотом. Сверчки едва слышно пели где-то в стороне, словно в другом мире. Тот мир, где сейчас находились Дроу Рейнджер и Сайленсер, был создан лишь для этих двоих. Так глупо, всё это так глупо… по-идиотски — как и опалённые волосы, ссадины и россыпи синяков, приступы ломящей боль во всех суставах одновременно… какие-то слова, шёпот, шум. Мелочи жизни по сравнению с одной великой войной, что развернулась вокруг, разверзшей небеса и земли. Какая любовь, какие отношения могут быть на столь всепоглощающей бойне? Эти мысли не помешали задать Траксес вопрос: — Ты сейчас свободен? Секунды молчания. — Нет, — громогласно звучал ответ, раздаваясь повсюду, звеня эхом в голове, — моё сердце давно занято. Такие слова лучницу разочаровали. Не успевший начаться допрос продолжать она не стала. Как минимум неэтично допрашивать человека, который ненавидит болтовню. Хорошо, хоть вообще что-то сказал. И почему она рядом с ним думает о разговорах каких-то, если это та вещь, которой Траксес уделяет меньше всего значения? .. Она чувствовала, как широкая кисть забилась под колчан. Нортром придерживал лучницу за спину, и ладонь его была настолько горячей, что девушка ощущала это через свой корсет. От этого по всей спине волной разбежались мурашки — как сотни иголочек только-только коснулись синеватой кожи своими кончиками. В уголках глаз вдруг скопились слёзы, солёные капли с предательским шумом уже разбивались о деревянный пол, а лучница даже и не успела понять, почему она плачет. Что за дурацкие слёзы?.. Крепкие руки легонько развернули девушку и прижали к груди Сайленсера. — Дай волю чувствам, — тихо и невозможно чувственно проговорил он, от чего сердце девушки будто в пятки ушло. — Отчего ты ко мне так снисходителен? — учитывая характер Нортрома и категоричное отношение хоть к каким-то разговорам не по делу, Дроу не постеснялась поинтересоваться. — Ты настолько тихая, что мне даже нравится тебя слушать. Ответ заставил понять: в жизни этого мужчины Траксес занимает не последнее место. Причём далеко не последнее.