Холодные камни Арнора (7.2) //Между нами, эльфами//

Ночь. Исиль уже высоко, уже над горами. Серебрятся водопады, река, скалы противоположного склона ущелья. Бродить и бродить здесь этой ночью. Любоваться и любоваться. Мрамор веранд и парадных лестниц голубеет в свете луны. Статуи словно дышат. Где-то слышатся звуки флейты – не арфы, в эту ночь именно голос флейты – тихий, но пронзительный – будет созвучен холодному серебряному блеску. Как это странно, непривычно и правильно – ходить и смотреть на красоту Последнего Домашнего Приюта. Всю жизнь (обе жизни!) красота эльфийских городов и крепостей была для тебя такой же неотъемлемой частью мира, как трава под ногами и звезды в небе. Построенное эльфами прекрасно, будь то изысканно-продуманный Тирион или наспех возведенная крепость на Амон-Эреб. Ривенделл тысячу лет манил тебя другим: безопасностью. Приют, в котором можно было спать спокойно. Здесь и нигде более в Срединных Землях. Даже за стенами Форноста в самые мирные века сон был чутким: война не прекращается, война только затихает, а значит, разведчик готов в любой миг. У Элронда же ты точно знал, что тебя никто не потревожит. А сейчас… Неужели это правда? Неужели война окончена? Летом было не до того – встал и бегом в Ангмар, искать недобитых. Осенью – тем более не до того: зима близко, надо успеть сделать запасы, надо ухватить каждый сухой день, надо… и зимой надо, и весной. Круговерть срочных дел закрутила, и за нею некогда было подумать о том, что ведь действительно – боишься, что пойдет дождь, а у тебя еще не просушено… боишься, что неудачно выбрано место… боишься… Это слово изменило свое значение. А ведь меньше года прошло. Но – не боишься нападения. Просто – не боишься. Стоило придти в Ривенделл, чтобы понять: уже полгода у нас – мир. Впервые за обе жизни – ты в Срединных Землях, и здесь так же безопасно, как в Амане. Мы. Выиграли. Войну. И не заметили этого за ежедневными хлопотами. Нолдор негромко рассмеялся. Он встал в одной из беседок над рекой, откуда можно было видеть и водопады, и луну, и освещенный маленькими огоньками дом – или дворец? – Элронда. Как его лучше назвать? После Тириона, после рассказов Эльдин и Аллуина о Гондолине, да и после Мифлонда странно было бы назвать дворцом такое скромное здание, и всё же… дело не в размерах, но и не в том, что там живет правитель; дворец отличается от красивого дома не великолепием отделки, а тем, что нет ни одной незначимой детали. Так что дворец. Только небольшой. И кто-то идет оттуда. …ну почему сейчас? Любовался луной, впервые за тысячу лет увидел Ривенделл по-настоящему… и опять. Издалека не видно, кто это, но решительная походка, напряженная спина – нет, этот идет по делу. Идет к нему. Не нужно долго угадывать, по какому делу. Спрятаться, что ли? Хотя ночь всё равно испорчена, а разговора этого не избежать. Как там Голвег говорил? – «ночь нужна для вот таких переговоров»? Ну, этот вряд ли предложит какую-то гадость. Так нечестно. Война закончена, а тайные переговоры остались. По заговору в год – не слишком ли часто? – Лорд Глорфиндэль. – Хэлгон, я рад, что нашел тебя. Молчит и не знает, как начать. Маловат опыт тайных бесед? Полезно всё-таки иметь дело с людьми. Многому новому учишься. – Лорд Глорфиндэль, хочешь, я сам скажу, зачем ты пришел? Так будет проще нам обоим. Хочешь. По твоему молчанию видно. – Владыка Элронд просил тебя. Ты убедишь меня, я смогу переубедить Аранарта. В спокойном, учтивом голосе Хэлгона ваниар услышал непреодолимый отказ. И всё же сразу сдаться он не мог. Только не он. – Но послушай… – Нет. Хэлгон вдруг почувствовал, что копирует тон Арведуи. Вот уж – вовремя воспоминания! А мягкое возражение неодолимее решительного, это мы выучили. Не ожидал от безжалостного аглонца такого тона? Ладно, и как бы всё это сказал Арведуи? За травинкой прятаться умеем, будем учиться прятаться за чужой манерой речи… – Лорд Глорфиндэль, и снова – позволь мне сказать за тебя. О суровой жизни в лесу. О женщинах, привыкших к городу и не готовых к тому, как веками жили в рейдах их мужья. О детях. А главное – о том, что ваша помощь идет от сердца и вы всей душой хотите, чтобы нам было лучше. И… – какое тут мягкое слово подобрать?! а, вот: – неразумен будет тот, кто оттолкнет руку помощи, протянутую другом и родичем. Что я упустил? Тот покачал головой. – Лорд Глорфиндэль, позволь, я скажу то, что думаю. – Хэлгон, – медленно проговорил тот, – ты замечаешь, насколько стал мыслить по-человечески? Считать откровенность чем-то особенным могут лишь люди. – Я прожил с ними тысячу лет. – И это заметно. Как принято отвечать на подобный вопрос? «Позволяю»? – Принято слушать не разумом, но сердцем. – Я слушаю. – Прости меня за прямоту, но дело не в том, какие тяготы нас ждут. Мы спорим о другом: вы хотите нам помочь, а мы отказываемся. Потому что вы, предлагая нам помощь, не думаете о нас. Вы думаете о себе. – Что? Простые слова нолдора складывались в нечто непонятное… чуждое… Хэлгон чувствовал, как холодеет внутри. Это и был страх – неведомый ему в бою, но испытанный сейчас, когда одно неосторожное слово может всё погубить. В битве проще. – И снова скажу: прости за прямоту, но вы не думаете, будем ли мы… будут ли люди рады вашей помощи. – А почему нет? – нахмурился Глорфиндэль. Какое счастье, что он из ваниар. Любой нолдор на его месте… а этот слушает и вопросы задает. Понять хочет. – У людей есть поговорка. Она жестока и не всегда верна… но сейчас ее стоит вспомнить. «Ты можешь простить того, кто виноват перед тобой, но не простишь того, кто тебя спас». Да, это очень по-человечески. Они другие, и дело не в смертности и не в кратком веке. Мы видим суть, они видят форму. Возвращение к тому, что было с тобой в страшные годы войны, это возвращение душою в войну. Помощь эльфов спасла нас в войну. Война окончилась. Дайте нам освободиться от войны. Не возвращайте нас в нее. – Надо очень хорошо знать людей, чтобы говорить так, – медленно произнес ваниар. – Я бы счел отказ Аранарта гордостью, да и Элронд думает так же. Но если, как ты говоришь, это не гордость, а боль… – Пожалейте его, – тихо сказал Хэлгон. – Ему и так досталось. – Кажется, я начинаю понимать, что имеют в виду люди, прося позволения говорить то, что они думают… Глорфиндэль задумчиво смотрел на луну, уже касающуюся краем горных вершин. Потом обернулся к нолдору: – Ты уверен? Почему помощь не нужна Аранарту, я понял. Но речь идет о вашем народе. – Уверен. Можно больше не думать о тоне, осторожности, учтивости. Камень с плеч. – Уверен. Мы всю зиму готовились. Ту самую зиму, про которую говорили, что нам ее не пережить. Мы пережили и неплохо обустроились. Лес прокормит не хуже, чем поля, поверь мне. – Людей? – веско спросил Глорфиндэль. – Людей, – кивнул Хэлгон. – Тот Артедайн, что был всего четыре года назад… и его прокормил бы, хотя и с трудом. Но нас осталось так мало… – Хэлгон. Я хочу тебе верить. Пожалуй, ты прав: тебя стоит слушать сердцем. Тогда соглашаешься. Но разум говорит иное. – Вспомни отряд Барахира. Чем Аранарт хуже? Потомок ведь. – У вас не отряд. – Именно. Нам проще. – Но с вами женщины и дети. – Да. А с ними были орки. – Мне пора звать подкрепление, – улыбнулся Глорфиндэль. – Переспорить нолдора может только другой нолдор. – У нас тихо, – сказал Хэлгон. – Ты не представляешь, какое это счастье: жить в лесу, где на десятки лиг нет ни одного врага… – Я понимаю тебя. Но давай договоримся. Если когда-нибудь придет час и вам действительно понадобится помощь… – Думаю, тогда Аранарт сам обратится к вам. Или я поговорю с ним. – А если он снова откажется? – Тогда… ну, – Хэлгон чуть улыбнулся, – я ему не дружинник, подчиняться не обязан. – Ты передашь нам весть? – Хорошо. Светало. Звезды гасли. – Ты очень легко согласился, – нахмурился Глорфиндэль. – Почему? – Нетрудно давать обещание, которое не придется сдерживать. Если без помощи эльфов нам будет действительно не выжить, то не я стану говорить с Аранартом, а он со мной. И я приду сюда не тайком от него, а по его воле. – Хорошо, если так. – Но, – чуть прищурился нолдор, – могу я попросить об ответном обещании? Сдержать которое будет не так легко. – Я слушаю. – Пока мы не попросили вас о помощи – не предлагайте ее. – Это решать не мне. Но Элронд узнает о нашем разговоре. – А Аранарт, – Хэлгон улыбнулся, – нет. Глорфиндэль тихо рассмеялся: – Ваши нолдорские игры в тайны… вы неисправимы! Уже совсем рассвело.