Lumen

      Д. аккуратно шёл по тёмному коридору. Он чувствовал невидимые стены и не спеша шёл ровно посередине. Шёл, пока не увидел тень Света, сочащуюся из-за угла. Д. замер. Он в нерешительности слушал шипящее мерцание того места. Помнил его. Собравшись, он сделал несколько бесшумных шагов и остановился рядом с кончающейся стеной.       Д. нерешительно выглянул и осторожно посмотрел на Свет в конце коридора. Потрескивание его крупиц чуть давило на слух и... звало. Д. неуверенно спросил:       — Я могу не идти?       Никто не ответил. В комнате было так тихо, что Д. мог расслышать слабое шипение Света, почувствовать его мерцание.       — Боишься? — вдруг поинтересовался Голос.       Д. дрогнул и обернулся. Пощурил глаза, вглядываясь в темноту. Понял, что увидеть нельзя, и снова заворожённо посмотрел в сторону Света.       — Мне нравилось это тело, — робко произнёс он, не отводя взгляда от того места.       — У тебя будет новое, — спокойно ответил Голос.       Д. промолчал. Он внимательно всматривался в белое шипящее пятно впереди, едва замечая светлые силуэты, проскальзывающие внутри.       — Почему ты не идёшь? — терпеливо спросил Голос. — Ты был здесь сотни раз и...       — И каждый раз сомневаюсь, да, — Д. перебил, но через секунду утих. — Ты видишь его? — он кивком указал на Свет.       — Он зовёт.       — Зовёт, — Д. тихо повторил. — Почему он зовёт?       — Чтобы ты шёл к нему. Он показывает тебе дорогу, — уверенно произнёс Голос.       — Почему ты не идёшь? — Д. никак не унимался.       — Я должен быть здесь. Разговаривать с такими, как ты. Помогать.       Д. недоверчиво обернулся, вглядываясь в пустоту. Медленно обведя взглядом тёмное пространство коридора, он опять посмотрел на Свет.       — Он тебя манит?       Голос не ответил.       Комнату медленно залил мерцающий шум, почти такой, как когда волны лениво скользят по песку и забирают его крупицы, словно маленький сувенир. Но тише. Этот шум ощущается.       — Я никогда не видел Смерть, — вдруг произнёс Д., нарушив тишину коридора. — Я просто оказывался здесь, в темноте за углом, — он помолчал. — Мне иногда казалось, что я вижу Её очертания в мерцающих точках режущей глаз темноты. Мне казалось, что сейчас Она коснётся меня. Я думал, мы наконец познакомимся. Мне казалось... — он разочарованно умолк. Будто забыл, что хотел сказать дальше. — А потом я выходил из темноты, заворачивал за угол, и этот Свет... — Д. посмотрел на белое мерцающее пятно впереди. — Он зовёт.       Голос некоторое время молчал, наблюдая за нервничающим Д., а потом спросил:       — Что было в той жизни?       Д. резко, словно выдернутый из мира своих мыслей подросток, обернулся, всматриваясь в темноту. Успокоившись, опять вернулся к Свету.       — Я... не помню, — тихо произнёс он, заворожённо всматриваясь в мерцание. Голос терпеливо молчал. Темнота пустого коридора не мешала вспоминать. — Кажется, у меня была жена. И дети. А ещё кот, — Д. замолк на мгновение. — Я всегда чихал, когда он приходил, и чесал красные пятна на коже, — Голос слушал. — Он был... Я не помню, как его звали, и какого цвета была его шерсть. Но летом он пах скошенной травой и влажной землёй. Я любил его на самом деле, но грозился выкинуть из окна, — он смущённо запнулся. — Кажется, я любил... У него была мягкая шерсть.       Голос выжидающе слушал затянувшуюся паузу. Он посмотрел на замолкшего, силящегося вспомнить что-то ещё Д. и темнотой закрался в его память. Спасательным кругом вытянул запутавшиеся в пучине воспоминаний мысли о пахнущем травой коте и забрал последние их осколки.       — Ты помнишь свой дом? — спокойно спросил Голос, когда Д. перестал грустно морщиться, теряя спрятанные в его голове клочки записок о прошлом.       Д. почти ожил от заданного вопроса, но снова утонул в печали своего беспамятства.       — Нет, но... Кажется, он был у моря. Я помню солёный ветер и не стихающий шум волн. Он... был постоянно. Я не замечал его тогда, потому что привык, — Д. снова начал перебирать полупустые ящики воспоминаний. — Там летали чайки, и пахло рыбой. Наверное, я был рыбаком. И всегда дул ветер. Я чувствовал, как соль, приносимая им, шлифует кожу, словно волны камень. Веяло морскими водорослями, ракушками и мокрым песком, — Д. замолчал и грустно опустил взгляд, стараясь вспомнить и вновь почувствовать въевшиеся в его дом запахи. Мерцание Света ненадолго перестало притягивать его внимание. Он почти вспомнил. — Он был деревянный снаружи с облупленной грязно-голубой краской. С белых подоконников свисали горшки с красными цветами. Это было давно. Мне пришлось снять их, когда однажды один горшок упал, чуть не задев соседского пса, донимавшего ночью лаем весь дом. Злилась тогда только его пожилая хозяйка, — Д. хватался за мелкие отрывки из его книги, которые ему только удавалось вспомнить. — А на крыше был маленький сад. Там тоже были красные цветы, только другие. Там можно было загорать... Но почти никто не поднимался на крышу, потому что всегда дул холодный ветер. Я поднялся туда однажды, с ней, — Д. опять погрустнел. — Мы провожали солнце...       — Твоя жена...? — подала голос темнота.       — Моя жена пекла пироги на кухне, — Д. неожиданно перебил. На его губах едва появилась короткая улыбка, но пыл сразу утих. — Они мне нравились, но я не помню вкуса. Думаю, они были с рыбой, — он посмотрел выше шипения Света. Почти мечтательно, почти как на небо. — У неё был фартук с такими красивыми цветами... не могу вспомнить. И она была красивая как те цветы. Даже когда пачкала руки и лицо мукой. На лбу всегда проступала такая забавная морщинка, когда она готовила, — Голос не перебивал, слушая слишком живые рассказы для таких как Д.. — Наши дети... Маленькая, — Д. вновь стало грустно от потерянного в памяти имени. — Ладошками лезла в миску с тестом. Она, — Голос понял, что Д. говорил о жене. — Всегда отрывала ей кусочек. У Маленькой было синее платье... Мальчик дёргал её за волосы, а она надувала губы. Но он всегда отдавал ей свои игрушки, если та просила, — Д. обернулся, произнося последнее предложение, чтобы заверить Голос о хороших отношениях детей. — Они вместе строили песочные замки на пляже... — Д. снова почти улыбнулся, но опустил глаза.       Голос позволил Д. в последний раз насладиться воспоминаниями о семье. Он благородно забрал их, когда Д., выдержав слишком долгую паузу, снова начал вглядываться в силуэты, прячущиеся за мерцанием крупиц.       — Как ты умер? — спустя минуту спросил Голос.       — Я не умирал, — встрепенулся Д., и повернулся к темноте. Как будто оскорблённый мальчишка, названный трусом, он обижено смотрел в сторону Голоса. Через пару секунд он остыл и опустил растерянный взгляд. — Был несчастный случай. Я... погиб, — он медленно повернулся к Свету и сказал невероятно спокойно, почти отрешённо: — Я утонул, — и Голос сочувственно забрал его последние воспоминания.       Д. слепо глядел на потрескивающее белое пятно. Шипение, как морские волны гладкие камни, кутало его существо.       — Я никогда не видел Смерть... — вдруг почти с сожалением опять протянул Д., хвтаясь за последнее, о чём он мог сказать, но на этот раз Голос молчал... по-другому. Д. почувствовал повисшее в пустоте напряжение, всего на секунду, и, обернувшись, неожиданно резко посмотрел прямо туда. Он почти догадался, но Она отступила дальше в темноту, и Д., снова успокоившись, согласившись с единственной посетившей его мыслью — показалось — отвернулся.       — Почему он зовёт? — снова спросил Д.. Голос заметил, как он неловко и едва уловимо помахал рукой светлому силуэту.       — Чтобы ты шёл к нему, — спокойно ответил Голос. Д. не спеша отошёл от стены и с готовностью выпрямился. — Иди.