Инверсия

Мне было приятно обнимать Рёука. Даже после того, как мы вернулись домой, я ощущал его тепло и до сих пор чувствовал уткнувшийся на несколько секунд в моё плечо подбородок. Я не люблю прикосновения, тем более не люблю их дарить кому-либо, но после этого мне захотелось ещё. Наверное, будет неправильно, если я просто подойду к Рёуку и ни с того ни с сего обниму его. Или же правильно? Как хён, отвечающий за него? Или же эта привилегия друзей? Выходит, мне нужно стать ему другом, чтобы иметь возможность общаться с ним близко. Только как это сделать, если учесть, что он шарахается от меня, как от огня, а причина всему этому бардаку, что творится в его голове, — я сам? На время мне в действительности захотелось подружиться с Рёуком, но вспоминая, насколько мы разные, поведение младшего в первые дни и всё, что он делал, это желание исчезло. Я начал бояться, что вернётся прежний Рёук, нуждающийся в помощи и любящий докучать мне. Но притом молчаливый и избегающий меня вариант Рё меня тоже не устраивал. Поистине дилемма, ничего не скажешь. Но ведь к характеру и привычкам можно привыкнуть или, по крайней мере, смириться, а значит, всё не так и плохо. Тем более, что заставлять парня быть таким тихим и незаметным, каким он пытался стать, не было прекрасной идеей. Я должен был исправить сложившуюся ситуацию и показать Рёуку, что готов к общению с ним. Я решил начать с маленького — небольшой и незамысловатой беседы за кружкой чая. Чай я заварил заранее и осторожно пронёс в нашу комнату, не пролив ни капли. Сосед, читавший книгу сидя на кровати со скрещёнными ногами, удивился, увидев перед собой кружку, что протянул ему я. Рёук неуверенно обхватил её руками и с благодарностью кивнул. Он был настолько смущён или же не хотел лишний раз меня раздражать? Все эти вопросы меня могли начать бесить, но не простая же благодарность за напиток. Хотя нет, эта самая благодарность слишком часто звучала между нами, поэтому и она могла стать причиной для раздражения. Я слишком сложный, даже для себя. — Расскажи о себе, — начал я, усевшись, как и он, на кровати и отпивая небольшими глотками горячий чай. На улице было прохладно, а из приоткрытого окна дул ветерок, поэтому напиток был очень к месту. — Я не знаю, о чём можно рассказать, — прозвучало честно. Он действительно не знает или попросту не хочет говорить со мной, боясь, что я снова сорвусь? Да чёрт возьми, этот парень вызывает одни противоречия. — Обо всём, что придёт в голову. — Я правда не знаю. — Если я правильно понял, то его голос прозвучал несколько опечаленно. Когда я успел его чем-то огорчить и обидеть? Он сидел и за время нашего короткого, до сих пор толком не начавшегося разговора не сделал и глотка, лишь водя пальцами по поверхности кружки и смотря на неё. — Рёук, посмотри, пожалуйста, на меня, — попросил его, уверенный в том, что он выполнит мою просьбу. Он же может смотреть мне в глаза и делает так всегда, когда разговаривает с кем-либо, почему же сейчас поступает не так? — Йесон-хён, чего ты хочешь добиться от меня? — Он устало посмотрел на меня, немного нахмурившись и, как мне показалось, закусив нижнюю губу с внутренней стороны, отчего она довольно забавно уменьшилась в размерах. — Я просто хочу узнать о тебе побольше. Мы же соседи, верно? — До этого ты сказал мне, что не хочешь, чтобы я докучал тебе, а сейчас пытаешься подружиться? Хён, тебе не кажется это странным? — Кажется. Нет, правда, и даже не кажется, а я на сто процентов уверен в том, что это странно. Но мне хочется разобраться в этом человеке, понять его и постараться изменить изначально сложившееся мнение о нём, пусть я так никогда не делал. И главная странность заключается в том, что я не могу сказать это Рёуку, чтобы он понял мои намерения. — Да, я понимаю, но… Может, всё-таки расскажешь о себе? Его напряжённый взгляд и отсутствие ответа явно давали понять, что он раздумывает над чем-то. Не знаю, как поступил бы я на его месте, но раз мне выпал такой шанс, я бы им обязательно воспользовался. Рёук сам хотел узнать меня поближе, стать хорошими друзьями и соседями, так что происходит сейчас? Неужели после того случая ночью, он решил полностью отгородиться от меня? .. — Я попал в агентство, выиграв конкурс. Меня пригласили на прослушивание, и я прошёл его. — Я был рад, что он всё-таки начал рассказывать хоть что-то, а заявление о том, что он прошёл прослушивание, для меня было совсем не удивительным. С такими вокальными данными и умением пользоваться ими его не могли не взять. — Мне сразу же сообщили о том, что присоединят в уже дебютировавшую группу. Я не был трейни, по сути, но со мной занимались педагоги по вокалу и танцам. Сейчас идёт запись альбома, точнее частичная дозапись, поэтому вполне логично можно предположить, что я записывался как и вы. Не знаю, почему вы узнали об этом так поздно, но мне известно об этом уже несколько месяцев. — Он говорил иначе. Совершенно не так, как в первые дни. Неужели тогда он и правда просто старался понравиться и быть дружелюбным, но я счёл это за навязчивость? Сейчас он был серьёзным и несколько безэмоциональным. Я до сих пор не могу сказать, какой из вариантов его поведения мне нравится больше, но я абсолютно точно был уверен, что общаться со своей копией мне не хочется. Возможно, раньше я бы хотел, чтобы Рёук был таким, как я, но на данный момент понимаю, что это неправильно. Я хочу общаться с тем, чьё мнение отличается от моего, с другой моделью поведения и иными чертами характера. Таким Рёук был для меня раньше. — Сколько ты занимаешься пением? — Мне не понравилось, что он замолчал, а я должен был задавать вопросы. Я представлял этот разговор совсем другим, и что Рёук по мановению волшебной палочки забудет о моих словах, сказанных сгоряча, и будет для меня открыт. — С пяти лет, кажется. — Ты красиво поёшь. — Я подумал, что раз он не хочет рассказывать мне что-нибудь сам, то я попробую растопить его охладевшие эмоции и чувства похвалой. Думаю, что услышать от хёна, которого ты, судя по всему, изначально выбрал как одного из примеров для подражания, будет довольно приятно. — С-спасибо, — опешив, произнёс Рёук. Наверное, комплимент прозвучал слишком неожиданно для него. Казалось бы, я портил всё с каждым новым словом. — Почему ты не пьёшь чай? — Раз тема о его жизни не развивается, нужно поговорить на какую-нибудь житейскую и повседневную. — Не хочу. — Зачем тогда ты взял кружку из моих рук, если мог отказаться? — спросил, но понял, что прекрасно знаю, почему он принял мой небольшой подарок. Побоялся обидеть, определённо, дело именно в этом. — Потому что её принёс ты, хён, — всё тише отвечал он, безучастно смотря на меня. Его глаза были пустыми, не такими, когда в них нет ничего, а скорее стеклянными. В них отражался окружающий мир, но ничего более. — Рёук, скажи, почему ты стал таким? — решив перейти в наступление, задал ему вопрос, на который, возможно, он не сможет ответить. — Каким? — Ответить смог, но решил, что хочет немного побыть непонимающим дурачком. Тоже довольно неплохой вариант. — Неэмоциональным, грустным и немного меланхоличным. Всё из-за моих слов? — Он просто моргал, смотря на меня и не отводя взгляд. Стало как-то не по себе, и я не мог понять, отчего отводил свой взор. — Что, если это так? — Хочу перемотать время назад, чтобы исправить то, что совершил. Я сожалею и не мог бы подумать, что мои слова так заденут его. Наверное, я погорячился. Раз он был дружелюбным, то действительно хотел, чтобы мы стали друзьями, я же пресёк его желание раз и, по-видимому, навсегда. — Тогда оторви свой взгляд от меня и посмотри в кружку с чаем. — Я пока не знал, что конкретно хочу сказать и донести, поэтому просто говорил то, о чём думал, надеясь, что моя вторая сущность сейчас вступит в полные права. Рёук нахмурился, но всё-таки выполнил мою просьбу. Он расслабил мышцы лица и снова пусто смотрел на напиток. — Что ты видишь? — с любопытством спросил его, на что он скривил губы. — Чай в зелёной кружке. — Верно. Откуда это появилось в твоих руках? — Да, я осознавал, что Рёук может посчитать меня умалишённым, или что я издеваюсь над ним, но нет, я был серьёзен. — Ты принёс, хён, — с сомнением ответил он, всё ещё не понимая, к чему я клоню. — Верно. Принёс я. Для тебя. Не просто потому, что случайно прихватил лишнюю кружку с собой, а из-за того что хотел сделать тебе приятное. Разве это ни о чём не говорит? — высказался и прикрыл глаза, опустив голову. Сейчас эта ситуация казалась для меня абсурдной. Я сам пытался сблизиться с тем, кто мне не нравится. Или не нравился? Чёрт его дери, я уже не могу разобраться в своих чувствах. Я поднялся с места и подошёл к нему, наровясь забрать кружку. Выжидающие вскинул брови, склонил голову набок и протянул руку, но сосед не собирался отдавать её. — Тебе не нужна она, как и мои знаки внимания, так отдай и не заставляй лишний раз себя переживать по пустякам, — сказал ему и наглядно сжал несколько раз ладонь. Я не ожидал, что Рёук в следующее мгновение, смотря мне прямо в глаза, залпом выпьет весь чай в кружке. Я увидел в его взгляде вызов. И меня даже немного передёрнуло. Всё-таки, кружка была заполнена почти до краёв, а её объём далеко не самый маленький. Чай ещё и холодный. Да, он явно захотел доказать мне, что ему был приятен и важен этот жест с моей стороны. Но тогда почему он всё это время отгораживался от меня и не пытался пойти на контакт? Обида прогрессировала с вселенским масштабом, а сейчас Рёук решил, что пора сдать назад? — Вкусно? — усмехнулся я, наблюдая, как он поставил пустую кружку на тумбочку. — Да. — Упрямый и упёртый. Либо же я один не перевариваю остывший чай. — Тебе же не хотелось, разве не так? — Да, я докапывался, да, я издевался, но мне это приносило определённое удовольствие. А лишать себя такого мне не хотелось. — Ты принёс это для меня, значит, я должен был выпить это и поблагодарить. Спасибо. — Рёук впервые улыбнулся с того раза в комнате. Причём, эта улыбка снова была искренней, почти не отличавшейся от других. Несмотря на его расположение духа, он улыбался для меня и благодарил за такой пустяк. Возможно, я слишком сентиментален или романтик, что совершенно непохоже на меня, но я видел в его действии какой-то скрытый подтекст. Раз он принял протянутый мною подарок, не дал его забрать, то значит ли это, что он готов и дальше общаться со мной как прежде? Я снова посмотрел на Рёука, он до сих пор улыбался, правда, смотря уже на стену позади меня. Возможно ли, что это новое начало? Я вернулся на свою кровать и лёг, решив, что на сегодняшний день Рёуку нужно ещё обдумать, как теперь вести себя со мной, а, возможно, ещё забыть о своей обиде. Мне же уже, честно признаться, надоело терзать свой мозг разными мыслями, рассматривая ситуацию с разных сторон, противореча сам себе. Но я мог с уверенностью сказать самому себе, что сначала должен понять, нравится мне Рёук или нет, чтобы общаться с ним дальше. Сейчас наши отношения находились именно на том месте, где нужно определиться, в какую сторону их склонить — дружбы или вражды. Я мог ошибиться и понимал, что это реально, но хотел попробовать начать с того, что кажется мне лучшим из возможных вариантов. В этом случае я мог бы вернуть всё в нейтральное положение. Я хотел этого и сумел наконец понять это. Но оставалась одна внушительная проблема — желал ли этого Рёук после всего произошедшего? Я надеялся на утвердительный ответ, потому что его улыбки, слова и иногда проскальзывающий интерес в глазах заставляли верить в это. Я повернулся и ещё раз посмотрел на Рёука. Он читал книгу, что всё это время лежала рядом с ним, и пробегал по строчкам глазами. Я определился.