Без сожалений

      Очередной летний день в Токио подходил к концу. Улицы постепенно заполняла прохлада, вытесняя жар июльского солнца. Легкий ветерок пронесся по улице, поднимая пыль, подхватывая её и унося в одни ему известные дали. Дневное светило мягко скатилось за горизонт, отдавая мир во власть ночи и своей подруги Луны. Однако ночная красавица не спешила показаться на небосводе в сопровождении своей свиты из звезд. Возможно, просто припозднилась, а, может, скрывалась за тучами, что плавно набежали на небосвод. Целый день на небе не было ни облачка. Солнце прогревало водоемы и беспощадно плавило город, насыщало растения своей энергией и изводило жарой не успевших спрятаться в теньке людей. Сейчас же прогретая, прокаленная за день земля отдавала тепло. В окнах домов начал загораться свет, а на улицах включались фонари. Их свет не сильно-то и разгонял сгущающиеся сумерки. Скорее наоборот, ослеплял, не давая глазам редких прохожих привыкнуть к темноте. Кто-то из них возвращался домой, припозднившись на работе, засидевшись у друзей-знакомых или в одном из многочисленных маленьких уютных кафе, что были разбросаны по всему городу. А кто-то только выходил на улицу, чтобы направиться в места, где всё оживает именно ночью. Токио никогда не спал. Одни люди ложились спать, другие, проспав весь день, только вставали с кровати. Третьи же приходили домой, погружаясь в семейный уют, в то время, как четвертые выходили на улицу в поисках приключений. Кто-то в этот момент смеялся, кто-то плакал. Кто-то умирал, а кто-то только появлялся на свет.       Наш же герой, хмурясь, спешил домой. Ему не нравилась как будто замершая в предвкушении чего-то темнота ночи. Он желал поскорее оказаться в своей квартире, упасть на кровать и отрубиться. Заигравшись на площадке со своим другом детства, Кагами не заметил, как на город опустилась ночь. Наверно, если бы сокомандник не позвонил его «брату», то они так и продолжали бы играть, наслаждаясь временем, что проводят вместе. Хотя… Химуро теперь и в подметки не годился Тайге, но всё равно, несмотря на то что у него не было и шанса на победу, ученик старшей школы Йосен упорно стремился обойти его один на один. «Какой же Тацуя теперь слабак», - самодовольно улыбнувшись, подумал Кагами. Однако ухмылка быстро исчезла с его лица.Что-то внутри него тревожно звенело, предвещая неприятности, но второгодка старшей школы Сейрин игнорировал это раздражающее чувство.       Желая поскорее оказаться дома, Кагами решил срезать путь. Пройдя мимо припаркованной темно-зеленой машины, Тайга обрадовался, заметив, наконец, заветный поворот: еще десять минут и он дома. Как обычно освещения здесь не было. Сколько бы раз он не ходил по этой улице, фонарь, находящийся напротив этого переулка, не работал никогда.       Ускорившись, Кагами свернул в темноту неосвященного пространства. Под ногами зашуршали камни и галька. Когда он уже почти прошел половину расстояния и увидел перед собой освещенный участок улицы, чувство опасности взвыло, заставив Тайгу сбиться на секунду с шага. Вдруг, словно отвечая на его опасения, кто-то преградил ему путь. Приглядевшись к двум фигурам в десятке метров от себя, Кагами с удивлением и неким облегчением узнал кота-повторюшку и бывшего напарника своей бывшей «Тени». Эта мысль вызвала у него на лице усмешку. Этот слабак, так называемая «Тень», думал, что кому-то будет нужен. Что это он победил, да если бы не Тайга, то ничего бы это ничтожество не добилось. Победа над Поколением Чудес принадлежит единовластно только ему. «Никто не смеет приписывать мои личные достижения себе. Тем более такое ничтожество», - Кагами презрительно и в то же время недовольно поморщился. - «Настолько слабое, что даже походил на пустое место, ведь его никто никогда не замечал. Этот слабак не был нужен когда-то даже этим чудесатым. Так почему он должен был быть нужен мне?! Я же сильнее их», - самодовольно подумал Тайга. – «Я же превзошел этих чудиков».       В переулке стало ещё немного темнее. Обернувшись, второгодка Сейрин обнаружил вставших у выхода из переулка Акаши и Мурасакибару. «Будто отрезали пути отступления», - промелькнула странная мысль у Тайги. Он постарался встать так, чтобы видеть всех четверых, но это было сложно, что не прибавило ему благодушия.       - Эй, вы чего тут забыли, да еще и таким неполным составом? Или Мидорима где-то поблизости ошивается? Если ищите ту бледную немочь, что называет себя «Тенью», то мы с ним не виделись с начала летних каникул… - развязно начал Кагами, но его перебил ледяной голос Акаши:       - Ацуши, помоги Дайки и подержи этого пока.       Только после этих слов Кагами заметил, что к нему с грацией, достойной опасного хищника, начал приближаться Аомине. Что удивительно, так это то, что камни под его ногами почти не шуршали.       - Хорошо, Ака-чин, - протянул Мурасакибара со скучающим выражением на лице, вновь привлекая внимание Кагами к той части переулка.       Гнетущую тишину, что наступила после слов сокомандника Химуро, нарушило шуршание пачки чипсов, который Ацуши убирал обратно в пакет с едой. Отдав Акаши своё сокровище, Мурасакибара лениво направился к Кагами.       Тайга судорожно сглотнул. Что-то с этими чудиками было явно не так, и это все сильнее его нервировало. Атмосфера в переулке всё больше нагнеталась и сгущалась. Казалось, что стало как-то более душно и прохладно одновременно. По позвоночнику Кагами скатилась капля пота, а волосы на руках встали дыбом и покрылись мурашками, отзываясь на внутреннее напряжение организма. За спиной раздалось шуршание камней. Этот звук резанул слух и прошелся по оголенным нервам, заставив Кагами резко обернуться.       Аомине, чуть безумно улыбаясь, приближался. Кисе уже успел расслабленно прислониться к стенке, приготовившись наблюдать. Его совершенно спокойное лицо было настолько непривычным, что казалось, будто перед Кагами стоит другой человек. На обычно эмоциональном лице шумного блондина застыло выражение спокойной задумчивости. Казалось, будто Кисе плевать, где он сейчас находится. Что ему совсем нет дела ни до людей, что его сейчас окружают, ни до грязной стены, к которой он так неосмотрительно прислонился, ни до переулка, где атмосфера становилась всё более тяжелой и давящей, ни до странного поведения своих приятелей, ни до всего мира в целом. Его безразличный взгляд чуть раскосых карих глаз остановился на Кагами. Оценивающе посмотрев на напрягшегося Тайгу, он лишь хмыкнул. Иногда в глазах Кисе вспыхивали искорки ярости, но почти тут же они пропадали и в глазах Рёты вновь поселялась отстраненная решимость. Что-то в коте-повторюшке было не так и это заставляло Кагами нервничать еще больше. Его звериное чутье и инстинкты уже не кричали, а вопили об опасности, которую представлял собой кажущийся безразличным к этой ситуации Кисе. Кагами чувствовал исходящую от парней угрозу, отчего у него вставали дыбом на затылке волосы и адреналин начинал гудеть в крови. - Эй, ребят, Ахомине, вы чего? – немного нервно сказал Кагами, внимательно следя за приближением аса Тоо и невольно отступая назад на шаг. Медленные, плавные движения обычно порывистого Аомине пугали и завораживали. От Дайки исходили волны едва сдерживаемых злости и гнева, что чувствовалось даже на расстоянии. На лице было написано желание убивать. Если и не убивать, то явно не делать что-то приятное. Разве что... приятное самому Аомине. Кагами передернул плечами. С этими чудиками явно было что-то не так. Тайга попробовал хоть немного успокоиться и расслабиться, но этому всё время мешал сверлящий затылок полный холодной ярости взгляд бывшего капитана Поколения Чудес, да и тяжелые шаги Мурасакибары, что слышались всё ближе. Атмосфера в переулке становилась все более мрачной и напряженной.       - А ты будто не знаешь? А, Кагами? - хмыкнул Рёта, и его губы искривились в презрительно-злой усмешке. В его глазах сверкнула ярость, но почти тут же она оттуда пропала. Это выражение на лице блондина было настолько чуждо, что напугало нервничающего Кагами еще больше. "С чего бы мне бояться эту модельку?" - нервно подумал Тайга, но это его совершенно не успокоило. А еще Рёта не прибавил свое раздражающее "-чи" к его фамилии, что тоже выбивалось из привычного образа кота-повторюшки. Вся ситуация наводила на нехорошие мысли и заставляла уже не нервничать, а паниковать.       - Еще скажи, что даже не догадываешься, ублюдок, - угрожающе прошипел Аомине, плавно подходя еще ближе. Расстояние до Тайги сократилось до двух метров.       - Его интеллект ему этого не позволяет, Дайки, - леденящим тоном ответил Акаши так, будто Кагами здесь и не было.       "Эта Радуга что, совсем взбесилась?! Да, что они себе позволяют?!", - раздраженно успел подумать Тайга до того, как Аомине незаметно для его глаза стремительно метнулся к нему и кулак аса Тоо врезался ему в лицо. В тишине проулка послышался хруст ломаемого носа, вскрик боли и шуршание гальки под ногами потерявшего от полученного удара равновесие Кагами. Перед глазами резко потемнело, и тут же на темном фоне перед внутренним взором вспыхнули яркие, всех оттенков радуги, разводы кругов. Тайга судорожно взмахнул руками в попытке удержать равновесие, но не преуспел в этом. Уже заваливаясь назад, пронеслись в голове слова Химуро: "Никогда в драке не падай. И не позволяй никому себя повалить на землю. Никто проявлять благородства не будет. Если ты упал, то проиграл. Тебя будут долго с удовольствием и оттяжкой избивать ногами, пока на тебе не останется ни одного живого места. Поэтому не смей падать. Если упал, то вскакивай так быстро, как только можешь. Делай, что хочешь, но ты должен успеть встать твердо на ноги до того, как на тебя навалятся толпой. Иначе… ты обречен". Тайга тогда еще посмеялся над словами друга. Кто же посмеет пойти против него? Как же он ошибался тогда, как он был не прав.       Уже приготовившись к падению, приготовившись попытаться быстро вскочить, Кагами совершенно не ожидал, что сзади натолкнется на стену. "Что за?.." - промелькнуло у него в голове. И почти в тот же миг, не давая опомниться, его крепко подхватила под руки эта самая "стена", фиксируя, лишая возможности оказать сопротивление.       - Так будет удобно, Мине-чин? - предельно серьезный тон гиганта совсем не вязался с его обычной манерой говорить.       - Да, спасибо, Мурасакибара, - спокойно кивнул Аомине, будто разговор шел о погоде, и зло посмотрел на дезориентированного Кагами.       - Это тебе за Тецу, - прошипел он еще невменяемому Тайге. А дальше? Дальше была только боль. Кагами били жестко, молча, не сдерживаясь, со всей силы, не думая о последствиях, только вымещая всю свою ярость. Удары сыпались на него один за другим, не давая времени опомниться или прийти в себя. Его не щадили. И, казалось, не собирались никогда останавливаться, будто хотели забить его до смерти. Здесь. В этом грязном переулке. Чтобы он умер в этой подворотне. Скончался от боли, что только нарастала при каждом новом ударе.       Потом его отпустили, и он упал. Встать он уже не смог бы даже при всём своём желании. Он сжался от боли, подтянув колени к груди. Всё произошло так, как и предсказывал Химуро. Тайга сомневался, что у него на теле еще есть хоть одно место, куда его не били. Хоть одно место, которое не отзывается болью. Он уже давно закрыл глаза, не в силах видеть очередной замах перед ударом. Но даже так он не мог отстраниться от происходящего. Перед внутренним взором Кагами каждый раз вспыхивала еще одна кроваво-белая вспышка на черном фоне. Она появлялась, накладывалась на предыдущие, перекрывала их и сливалась с только что вспыхнувшей. Они появлялись одна за другой, каждый раз, когда он чувствовал удар. Ему было страшно. Страшно, больно и противно. Он чувствовал себя униженным. Униженным, слабым и ничтожным. Его били, а он не мог ничего с этим поделать. От все непрекращающегося избиения, ударов, что сыпались на него один за другим, крови из разбитого носа, что мешала нормально дышать, противного солоноватого привкуса железа во рту, от боли, что только нарастала, от собственного бессилия на глазах выступили слезы. От этой своей слабости он почувствовал себя еще хуже, еще сильнее униженным и слабым. Но ничего с этим поделать не мог. Ни скрыться, ни хоть как-то защититься от ударов Кагами не мог. Постепенно его сознание начало уплывать и он малодушно обрадовался, что сейчас все его мучения закончатся, что он не будет больше чувствовать ни боли, ни унижения, что всё прекратится. И от этой радости стало еще более тошно. Он такой слабый, такой ничтожный, что почувствовал ненависть и отвращение к самому себе.       - Достаточно, - всё тот же ледяной, спокойный голос Сейджуро. Этот тон показался здесь лишним, неуместным. Так спокойно, даже немного равнодушно не мог говорить человек, на глазах которого только что жестоко избивали другого.       Мучители Кагами отошли, оставив его лежать скрюченным на земле. Они прекратили, но боль так и осталась, казалось, что даже возросла. Если раньше каждый новый удар акцентировал внимание на себе, то сейчас все ушибы, синяки, ссадины и прочие следы ударов напомнили о себе разом. На мгновение перед глазами всё побелело, настолько яркой вышла новая вспышка-развод. К нему неспешно подошел Сейджуро. Было слышно, как шуршали камни под его кроссовками. Этот звук впился в уши Кагами, что пытался хоть как-то прекратить всхлипывать от накатывающей волны за волной боли. Он врезался в сознание. Казалось, отпечатался в его памяти, как один из самых отвратительных и пугающих на свете. Заставил сжаться от страха и ужаса на земле еще сильнее. Акаши присел на корточки около головы содрогающегося от рыданий Тайги, которого еще и колотила крупная дрожь страха. Жестко схватил за волосы, отчего перед глазами Кагами появилась очередная кроваво-белая вспышка, и резко поднял его голову, сильно потянув её за волосы.       - Открой глаза, Тайга, - ледяной тон, не терпящий неповиновения. Через силу Кагами смог заставить себя открыть глаза. Он боялся. Нет, был в ужасе. Его охватил животный ужас, что лишал сил управлять собственным телом. Ужаса от того, что ему придется смотреть в глаза этого демона. Но осознание, что если он не повинуется приказу, то жестокое наказание последует незамедлительно, заставила тело вновь повиноваться. Внутренняя борьба отняла столько сил у Кагами, сколько не отнимал ни один, даже самый трудный, матч. Кое-как он сфокусировал взгляд на разноцветных глазах Акаши. Лицо Сейджуро расплывалось от слез и ужаса перед глазами, но глаза Акаши четко удерживали контакт, не давая отрубиться Кагами. Уйти в столь желанную и спасительную сейчас тьму небытия.       - Знаешь, Тайга, - задумчиво, но по-прежнему спокойно-безразлично и не повышая голоса, а оттого еще более страшно сказал бывший капитан поколения Чудес, - тебя бы не стоило оставлять в живых после того, что ты совершил. Ты заслуживаешь смерти. Самой мучительной. Но… я так не хочу, - жесткая усмешка пробежала по губам Сейджуро, а его глаза зло прищурились. - Я хочу, чтобы ты жил. Да, жил. Жил и помнил. Помнил, что именно ТЫ повинен в смерти Куроко Тецуи, - этот голос проникал в самую глубину замутненного болью сознания Тайги. Смысл дошел не сразу. А когда дошел... Кагами внутренне похолодел. "Что? Что произошло с Куроко?" - всё еще не понимал Тайга. - "Этот слабак же не мог?..".       - Нет, тебе не послышалось, - спустя некоторое время вновь раздался предельно спокойный голос, а выражение на лице не стало всё таким же отстраненно-спокойно-безразличным. Что так не вязалось с той яростью, ненавистью и болью, что плескались и пылали во вновь разноцветных глазах Сейджуро. - Тецуя вчера спрыгнул с Радужного Моста. Он разбился. Представляешь? – вырвался нервный смешок у Акаши. - Его даже не пытались остановить. Его просто не заметили, - злобно сверкнув глазами, закончил Акаши, а затем резко перешел на крик. - Что? Что ты сказал или сделал Тецу?! Почему он так поступил? Почему?! Почему он сломался?! Почему у него было такое безжизненное выражение глаз на том видео?! Что ты ему сделал?!       Задавая каждый вопрос, будто сорвавшийся Акаши бил Кагами лицом о землю. Сквозь вечную маску спокойствия на его лице проступила ярость. Это была последняя стадия его злости. Если Сейджуро терял свою «маску», то это было гранью. Гранью его выдержки, за которой был только шторм из эмоций. Шторм, способный смести всё на своём пути.       - Акаши-чи, остановись! Ты убьешь его! Тебя посадят! - попробовал вразумить и остановить Сейджуро Кисе, впрочем, даже не делая и шага в сторону Акаши, методично превращающего в кровавое месиво лицо Тайги.       - Плевать, - прошипел разъяренный парень.       - А твоя месть? - хладнокровно уточнил уже успокоившийся, в некоторой степени, Аомине. Его фраза тут же привела в чувство Сейджуро. Заставила вновь запереть глубоко внутри себя вырвавшиеся на свободу эмоции и чувства. Вновь взять их под жесткий контроль разума и не дать им вырваться наружу. В очередной раз сорвать с него маску. Он медленно разжал пальцы, что держали за волосы голову Кагами, и она безвольно упала на землю. Акаши окончательно взял себя в руки, запирая свою ярость глубоко внутри себя. И уже с вновь спокойным, безмятежным выражением на лице встал, достал платок и начал неторопливо вытирать руки от крови.       - Спасибо, Дайки, - кивнул уже совершенно спокойный парень. Ничто не указывало на то, что еще минуту назад он так яростно вбивал чьё-то лицо в землю. Ничто… кроме нескольких капель крови, что остались на его лице, и пылающего ненавистью взгляда разноцветных глаз.       - Ака-чин, на правой щеке ещё, - протянул в своей манере Ацуши, доставая чипсы из пакета, что до этого лежал у стены.       Хладнокровно вытерев последние доказательства вырвавшейся ярости, Акаши посмотрел на вновь сжавшегося на земле Кагами сверху вниз и тихим, но отчего-то жутким голосом сказал:       - Помни, что его убил ТЫ. Ты убил Куроко Тецую. Призрачного Шестого Игрока Поколения Чудес. Тихого парня, что был твоей Тенью.       После чего Сейджуро развернулся и стремительно пошел прочь. За ним потянулись и остальные ребята из Поколения Чудес, оставив за своими спинами скрючившегося второгодку старшей школы Сейрин, Кагами Тайгу, который безумно и бездумно вперил свой невидящий взгляд в никуда. Его колотило от страха и ужаса. Он тихо, невменяемо бормотал себе под нос, сам того не осознавая, что произносит это вслух:       - Это не я… не я… я не мог… не виновен… не мог… не знал… не хотел… не я… он сам… сам… я не причем… не я… я не мог… не я… он сам…       В его глазах плескались ужас и подступающее безумие. Его всего трясло. И было уже не понятно от чего. То ли от ужаса и страха, то ли от обрушившегося на него знания, то ли от вины, то ли от боли, а то ли просто от холода.       Выйдя на освещенную улицу, Акаши втянул полной грудью свежий прохладный воздух ночного города, но запах крови так и не пропал из его легких. Казалось, что он пропитал всю одежду, впитался в кожу, как напоминание о случившемся. Сейджуро посмотрел на небо, надеясь найти там ответ. Ответ на вопрос, который останется без него навсегда. Что заставило Куроко Тецую, Призрачного Шестого Игрока, их бывшего сокомандника, друга и достойного противника, вернувшего их самих самим себе, сильного духом парня, что ненавидел сдаваться и не признавал поражения, сброситься с Радужного Моста. С того самого Радужного Моста, где через неделю после Зимнего Кубка они все вместе, вшестером, радовались их возвращению. Возвращению всего Поколения Чудес. Воспоминания того вечера вызвали тихую, но счастливую улыбку, что переросла в болезненную гримасу при воспоминании о том моменте, когда за чашечкой кофе этим утром он увидел тот роковой выпуск новостей.       - Акаши-чи, идем, а то прохладно уже, - осторожно тронул его за рукав, приводя в себя, Кисе. Взгляд Сейджуро вновь стал осмысленным, а лицо превратилось в его обычную маску. Но боль и тоска в глазах так никуда и не ушли. Такие же боль и тоска от потери чего-то, нет, кого-то очень важного в их жизни, какие поселились на дне глаз у всех них теперь. Каждый из Поколения Чудес чувствовал себя ответственным и виновным за произошедшее с Тецу. Каждый не мог смириться с тем, что их Шестого Игрока больше нет. Что их незаметный друг больше никого не напугает своим внезапным появлением, больше не скажет что-то шокирующее или смущающее с совершенно спокойным лицом и не меняя интонации. Больше не закажет ванильный коктейль и не отдаст никому свой волшебный пас. Больше не выкинет что-нибудь, чего от него никто не будет ждать и не улыбнется так, как умел только он, весь вмиг преображаясь и светясь изнутри. Больше никто не будет смеяться и прикалываться над всеми ними так, что сразу и не поймешь, что над тобой смеются. Больше не будет раздражаться, когда Мурасакибара начнет трепать его по голове. Больше никто не будет передразнивать Мидориму, когда тот этого не видит. Больше Кисе никогда не сможет повиснуть на Куроко, а Момои не сможет так его обнять, что он тихо выдавит, что ему нечем дышать. Больше никто не сможет, не страшась гнева Акаши и повышения тренировок, упасть и отдыхать прямо в зале. Никто больше не будет прикалываться и смеяться над Аомине, как это делал только Куроко. Всё это больше никогда не повторится. Ведь Куроко Тецуя теперь мертв. Его нет. Просто не существует. Это было неправильно и оттого было еще более жутким. Поселяло в сердцах и глазах Поколения Чудес отчаяние, боль и тоску. Сворачивалось там в холодный клубок, что никогда не исчезнет. Что останется с ними навсегда. Также как и их товарищ и друг. Их Тецуя.       - Да, идем, - тихо проговорил Сейджуро и направился вслед за оставшейся частью легендарной баскетбольной команды средней школы Тейко. Сейчас они все вместе поедут домой к Момои, что билась в истерике с тех пор, как узнала, что случилось с Тецу. Как бы она с собой ничего не сделала после всего случившегося. Они не могут себе позволить потерять еще кого-то из своей пусть и странной, пусть своеобразной, но семьи. Какой бы она не была, но это была ИХ семья.       Мидорима ждал их около машины припаркованной неподалеку от этого переулка. Прислонившись к дверце водительского места, всё это время он ждал. Ждал и волновался. Волновался, что ребят кто-то может заметить. Он судорожно сжимал мобильный и был готов позвонить Акаши, если кто-то решит пройти мимо них. Но вот они вышли на освещенную часть улицы и направились в его сторону. На их лицах не было ни капли сожаления или жалости, лишь удовлетворение. Значит, они сделали это. Мидорима удовлетворенно кивнул. Они наказали виновного в смерти их друга. Отомстили за него. Да, это не вернет им ЕГО, не умерит их потери, но это даст им шанс. Шанс двигаться дальше. Двигаться, не забывая Куроко. Они не жалели о содеянном. Они всё сделали правильно. Так, как должны были сделать.