Your personal Monster

      Вот уже третий день после нашей последней «встречи» я не могу найти Доминика. Самое страшное, что я больше не могу читать его мысли. Его мама в сильнейшей панике, я не могу ничем ей помочь и поэтому чувствую себя сильно виноватым. Если с ним что-то случится, что вероятно, то я себе этого не прощу.       Сужался круг людей, к кому я мог обратиться за помощью. Не хочу просить Криса, потому что беспокоюсь за его жизнь, к тому же, у него есть человек, кого ему нужно защищать. Остаётся Том и Таня. Эти двое выходили на связь почти три месяца назад. Убийства, допустим, прекратились. Зато тогда стали пропадать ученики, так почему? Готовится новая череда убийств? Ну вот, теперь я чувствую себя ещё более виноватым. Странно, что Кирк молчит, а Таня будто меня избегает. Может, мы им уже были не нужны? Значит, они кого-то нашли? У Тома в голове ни единой мысли по этому поводу, а это очень странно. Может, стоит, наконец, обратить на этих двоих внимание? Всё ещё удивляет, как они пропали из поля моего зрения. Нет, я не хочу рыться в их вещах, это как минимум невежливо, но было бы неплохой идеей. Ох, как бы мне сейчас пригодился Доминик! Но все последние события слишком отрицательно повлияли на него. А Крис всё отговаривает меня расследовать в одиночку, но что мне тогда делать? Ждать, пока какой-нибудь идиот не решит пойти на самоубийство во имя меня?       Из окна потягивает холодный зимний ветер, заставляя еле заметно колыхаться занавески. Жаль, что день рождения Доминика был пропущен таким глупым способом, а Крис давно уже не празднует. Целый день был без толку. Я лежу на кровати, смотрю в потолок, размышляю над ненужными мне сейчас вещами и ничего не делаю. Раньше я мог себя так вести. Раньше, когда у меня были родители, когда я был нормальным. Был в своём времени. Сейчас оно ускользает от меня, и я не ощущаю на себе никакие изменения.       «Нужно быть оптимистом, наслаждаться жизнью» — мне это хотел донести Доминик. Конечно, всё наладится. Если бы не суровая реальность. Сам ты неизвестно где, и у тебя наверняка не всё в порядке, а я здесь.       Снова всплывает мысль о Кирке. Мне просто хочется зайти к нему, хотя бы повидаться, спросить, получилось ли у него что. Помнится, он именно этим занимался.       Через пять минут и двадцать две секунды я уже стоял у ворот его жилища. Я хотел было нажать на кнопку звонка, но это мне не потребовалось. Я заметил, что ворота были слегка приоткрыты. Я спокойно зашёл.       Идиот по имени Мэттью Беллами никогда не заходит в чужие дома через дверь, если он один. Он лезет в окно. Люблю преподносить людям сюрпризы.       Я хорошо запомнил с прошлого раза, где находится его кабинет, и пошёл к тому окну. Не составило труда аккуратно открыть окно и залезть внутрь. Почти ничего не изменилось, не считая книг: в прошлый раз на столе были другие, и больше. Карта была полностью открыта для обзора. Ещё стоя у окна, я увидел на ней два десятка жирных тёмно-синих точек и цифры над ними — от одного до девятнадцати. Последняя точка почему-то номера не имела. Я подошёл к столу и увидел маркер перед собой. Почему-то мне кажется, что мне придётся поиграть в игру «Соедини точки». Уже начав соединять их, я понял, что Том врал нам всё это время.       Двадцать точек. Двадцать убитых семей, и всё ради того, чтобы я разгадал ребус. Назначение последней точки я понял и без номера, было и без того понятно, с чем её нужно соединить. И я пришёл в ужас. Все точки складывались в одно слово, точнее, имя, при виде которого у меня началась нешуточная паника:       MATT       Маркер выпал из руки, в виски ударила резкая боль, к которой прибавился противный и протяжный возглас. Всё очень быстро прекратилось. Я обернулся в сторону двери, но ничего не увидел. Когда я снова посмотрел в сторону карты, то увидел знакомого, но всё же незнакомого мне человека. Или не человека. Выглядел он совершенно не таким, каким я его запомнил: совсем бледное лицо, пронзительный взгляд и ухмылка, никаких эмоций больше не было. Самое ужасное в том, что я вспомнил это лицо.       – С возвращением к папочке, Мэттью. Ты, оказывается, сообразительнее, чем я думал.       Я позабыл все свои речи, которые обычно выдавал в тех ситуациях, когда собеседник хотел меня смутить, и я выходил победителем. Сейчас всё было по-другому. Я просто смотрю на него, как поражённый громом.       – Что ты нашёл в этом Доминике? Он же самый обычный, такой же, как и все. Один из огромной толпы. Не мог найти кого-то особенного? Только не пытайся доказать мне, что он и есть особенный, я его насквозь вижу. И тебя тоже. Кстати, чего стоишь? — он указал на кресло позади меня. — Присаживайся.       Я, не отрывая от него взгляда, осторожно сел в кресло. В прошлый раз его тут, естественно, не было. Меня ждали.       – Я долгое время наблюдал за тобой. Нет, не только здесь, в других городишках тоже. С того самого момента. Как я понял, ты не фанат мегаполисов. Слишком шумно, не так ли? Хочешь узнать, почему ты выжил? Такого милашку даже жалко было убивать. Я решил сохранить тебе жизнь, показать мир и то, как он безостановочно меняется. Это сводит с ума, правда? Спустя долгие годы ты уже начинаешь терять интерес к жизни, но тебе приходится существовать. Никто и никогда не захочет умирать по доброй воле, а если такие и есть, то они просто лжецы. Поверь, я очень много об этом знаю, тебе и не снилось. Мне бы хотелось, чтобы ты остался со мной, но ты бы возненавидел меня, я всё понимаю. Поэтому мне пришлось тебя отпустить. Я ожидал, что ты будешь, как я, ведь внутри тебя было много злобы, обид, которые нужно было выплеснуть яростным потоком наружу, но ты этого не сделал. Мне пришлось тебе помочь, как бы заставить, ведь держать всё в себе — невероятное мучение. Помнишь, что было двадцать лет назад? Помнишь, конечно. Я точно знаю, что тебе тяжело было держать себя в руках, поэтому ты нашёл себе компанию в виде такого же тихого оборотня. А он очень даже неплох. Не знаю, нравится мне или нет, что вы так прожигаете с ним жизнь вот уже полвека, но… нет, мне это не нравится.       Прекрасная афера, мистер Кирк. Снимаю шляпу перед вами.       – И, правда, что ты нашёл в этом мальчишке? Чем, например, я хуже него? Ничем. А ещё между нами есть небольшая разница: он слишком молод и слаб, в отличие от меня. Хочешь, раскрою небольшой секрет? Я всё это время добивался не его внимания. Я добивался твоего внимания. Конечно, ты скажешь, что я просто наглухо отпетый псих. Слишком по-человечески мыслишь, Мэтт. Не забывай, что ты не на их стороне. А всё это было просто отвлекающим манёвром. Всё это. До самой последней минуты. Ради того, чтобы отвести подозрения. А если говорить кратко, то мне нужен был ты. Только ты и никто более. Во всех смыслах.       Со мной стало происходить что-то не свойственное моему организму: перед глазами всё поплыло, меня стало слегка шатать, но я удержал равновесие.       – Тебе это просто так не сойдет с рук… — это всё, что я мог ответить на его монолог.       – Ну конечно! И это мне говорит один из моих многочисленных деток. Вы так наивны, просто до невозможности.       Я почувствовал прикосновение к своим волосам. Постепенно зрение пришло в нормальное состояние, и я смог увидеть Тома слишком близко рядом с собой. Мать твою, да он же меня обнимает! Я хотел было возразить, но выдал только невнятное отчаянное мычание, потому что, как оказалось, был вовлечён в поцелуй, который я почему-то не чувствовал. Лучше бы на его месте был Дом. Его губы обжигают, и это приносит мне счастье — слишком редкое для вампира чувство. Каждое существо, окружающее меня, вызывает определённые ассоциации, позволяет мне что-то чувствовать: и хорошее, и плохое. Вот Том сейчас вызывает самые неприятнейшие чувства, какие только можно испытывать. Но я бессилен и полностью нахожусь в его власти. Так, ну и где моя непоколебимая уверенность, непробиваемость? Я на самом деле слабее Доминика, я готов это признать.       Мои размышления прервал влетевший в кабинет Крис. Крис. Влетевший. В кабинет. Он ещё чего тут забыл? И какого чёрта..?       – Отпусти его. — Крис, запыхавшись, зато спокойно, начал, стоя у Кирка за спиной.       Кирк же не спеша, но всё-таки соизволивши отлипнуть от моих губ, обернулся на Криса. Я почти перестал соображать, что происходит: скорее всего, он меня чем-нибудь отравил, поэтому я повис в его руках и закатил глаза.       – Отпустить? А зачем? Ты не видишь, что он в экстазе?       – Повторяться не буду.       – Не отдам. Мой Мэтти. — мне противно слышать от него свое имя в уменьшительно-ласкательной форме, да ещё и таким тоном, будто он ребёнок, и у него отнимают леденец.       Я уже был очень близок к отключке, но что-то меня заставило проснуться. Этим чем-то оказался хруст костей. Это Крис? Серьёзно? Решил предстать во всей красе перед его величеством Томом? Давно такого не было.       Я поднял голову и увидел, как у Криса глаза буквально загорелись золотым пламенем. Он превратился в волка и уже стоял перед Томом в угрожающей позе. Чёрт, если они сцепятся, то будет что-то страшное. А я вот не могу их остановить. Вот незадача-то.       Кирк спокойно отреагировал на всё происходящее, посмотрел на меня и успокаивающим тоном произнёс: «Подожди немного, я кое-что должен уладить». После чего отшвырнул меня к стене. Я ударился об неё всем телом и упал на пол. Как же. Это. Мило. Я сейчас слезу от умиления пущу. И, возможно, от боли. Главное — не вырубиться.       И они действительно решили устроить драку. Не знаю, были ли их силы равны, ведь сила оборотня или вампира прямо пропорциональна его возрасту, а возраст Тома мне был неизвестен. Образ жизни тоже играет немаловажную роль. Поэтому, как ни печально, преимущество было у Кирка. Сейчас я почти не вглядываюсь в детали, потому что просто не могу это сделать из-за размытой картинки перед собой. Вижу только резкие движения и метания по кабинету на фоне громких возгласов и рычания. Впервые я почувствовал всю безвыходность положения. Сейчас вся моя надежда была на того, кого я так сильно хотел огородить от этого. Если у него ничего не получится — нам конец. Всем.       Они продолжали наносить друг другу увечья уже достаточно долго, а перевеса ни в чью сторону не было. Как я понял, Кирка это стало порядком раздражать. Он стал звать кого-то по имени.       – Элль! ..       О, точно, я знаю это имя. Слышал у нас в школе. Эх ты, Том, зачем же привлекать для «отвлекающего манёвра» обычных людей, которые тебе потом будут не нужны? Расходный материал.       Девчонка прибежала очень быстро. И с какой-то блестящей вещицей в руке. С острой. Ну, не-е-ет…       Я попытался резко встать, но это было неправильно. Тогда я попытался встать более аккуратно и осторожно. Мне удалось это сделать, но выглядел я, как законченный наркоман. Я двинулся в сторону Элль — медленно, но верно. Она это заметила и, улыбнувшись, отдала предмет из своих рук Тому. Меня в эту же секунду заполнила ярость, и я умудрился наброситься на неё и свалить с ног. Ни единой мысли в голове не было, кроме одной — прикончить её. С этим пришлось недолго повозиться. Но всё свелось к тому, что голова Элль оказалась отделенной от тела и отброшена от него на дальнее расстояние, чтобы наверняка. В ту же секунду я услышал душераздирающий хрип. Он явно принадлежал Крису. То, чего я так боялся, на самом деле случилось. Мне очень не хотелось смотреть в их сторону, но я обернулся. Крис лежал без движения и истекал кровью, а Том безумно улыбался и смотрел на его смертельную рану. Повисла гробовая тишина, не нарушаемая ничем. Неизвестно, сколько это продолжалось. Наверное, до того момента, когда я полностью осознал, что произошло. И тогда я заорал, срываясь на фальцет. Мне довелось испытать то, что испытал недавно Доминик. Довелось в полной мере ощутить это на себе. Уже во второй раз. Будь я человеком, я бы этого не перенёс. Кирк победил. Отнял у меня всё, что можно, и всех, кого только можно было отнять. Я полностью опустошён. Так ради чего я должен продолжить существовать, — да, он прав, существовать, а не жить — если нет больше ничего? И ещё неизвестно, жив ли Дом. Не убил ли он его просто так, ради забавы? Сейчас тот момент, когда меня это волнует меньше всего.       Просто убить Тома было бы недостаточно. Он достоин умирать в страшных муках за то, что сделал. Жаль, что у вампиров физическая боль выражается слабее остальных чувств. Мне понадобится помощь.       Мои мысли словно были кем-то прочитаны, судя по выбитому стеклу и внезапному появлению того, кого я никак не ожидал увидеть здесь. Бинг. Он мне помогать пришёл, да?       Бинг, неожиданно для меня, взял и оттащил Кирка, от чего тот начал барахтаться, назад, затем выпалил:       – Я с этим сам разберусь, а ты иди к нему.       Я недоверчиво посмотрел на Бинга, но его просьбу выполнил. Поспешно выбежав из кабинета, я понёсся неизвестно куда. И где, к слову, сам Доминик? Как я узнаю, если мне недоступны его мысли? Или, всё-таки, доступны? Пришлось прислушиваться.       Дом был где-то на улице. Я вышел через главный вход. Далеко идти не пришлось: он сидел у стены и курил. Вид у него был, мягко говоря, непрезентабельный, впрочем, у нас обоих. Я сел рядом с ним.       Мы сидели молча несколько минут, пока молчание не прервал Доминик:       – Я слышал, что он тебе говорил. Бинг тоже это слышал. Все мы слышали. Это что, призыв?       – Я не знаю.       Я откинул голову на стену и уставился в небо. Облака были почти неподвижны, я видел в них разные сюрреалистические образы. Сегодня я потерял Криса. Это навсегда отпечатается в моей душе.       – Что там было? — Дом продолжил.       – Не спрашивай, — мне не хотелось сейчас ничего говорить по этому поводу. Вдруг я почувствовал, что что-то стекает по моей щеке. Я плачу? Когда это я плакал? Интересное ощущение, когда внутри всё болезненно сжимается, и хочется лить слёзы ещё больше. Становится ещё больнее. Хм, со мной сегодня произошло несколько странных метаморфоз. Думаю, это переломный момент в моей жизни. — Хотя, всё же, я расскажу, да. Да, хорошо… Ничего хорошего… Знаешь, что? Криса больше нет, — я почувствовал, что начинаю задыхаться. — Вот что случилось. Он погиб так глупо и так… быстро, неожиданно, неестественно. Я не готов это принять. Он же совсем недавно так счастливо улыбался. А теперь что? .. Что дальше будет? А ведь знаешь, он искренне хотел быть нормальным человеком. Ещё он очень любил детей. Это было так трогательно, когда он покупал сладости незнакомым детям. Я тогда строил из себя малыша и просил его купить мне чего-нибудь. — я слабо улыбнулся и шмыгнул носом. — А у тебя что?       – Бинг вытащил меня. Ещё он Фреда убил… Прости, не стоило говорить…       – Да что уж, мне теперь плевать.       Мы снова замолчали. Я наблюдал за тем, как Доминик пускал струйки дыма вверх. Уже ничего не будет, как раньше. Наше отношение друг к другу стало совсем иным. Я говорю не только о себе и Доме. Я в этом уверен.       Нас осталось слишком мало. Все погибли просто так, ни за что. Никто не виноват. Ни Крис, ни Элль, ни Фред. Думаю, Том тоже. Его изменила жизнь. Жизнь, которая после жизни.       Кстати, куда попадают души вампиров после смерти? Если они, конечно, есть.

***

      – Пап, я сказочку хочу! — малышка не хотела успокаиваться и наконец-то лечь спать.       – Принцесса моя, поздно уже. Завтра расскажу. — он кое-как уговорил её лечь в постель и поцеловал в лоб.       – Ну пожа-а-алуйста. А я больше не буду приставать! Ну можно, можно? — девочка состроила глазки, как кот из «Шрэка». Но папа был непреклонен.       – Спокойной ночи, — его губы растянулись в улыбке, а затем он выключил свет в комнате и скрылся за дверью.       Я уже много лет смотрю в это окно. Очень много. Наблюдаю за течением одной жизни, которая так мне дорога. Многое переменилось: сначала это была его комната, позже её переделали в детскую.       Я поступил именно так, как должен был поступить. Не стал мучить ни себя, ни его. Да, я говорю о Доминике. Я мог утащить его во тьму за собой, туда, где всё самое интересное происходит по ночам. Но это ничем не лучше, чем подсадить на какой-нибудь тяжёлый наркотик. Будь у меня такие же, как я, друзья, они бы меня осудили: как же, упустил такую возможность! Так усердно добивался и ни к чему не пришёл. Но у меня нет таких друзей, поэтому я делаю, что хочу.       Уместным был бы вопрос: «Почему бы тебе не смотреть в окно, а просто зайти к нему на чай и мило побеседовать?» Дело не в том даже, что я не пью чай. Всё намного проще: я стёр ему память. Безрассудный поступок с моей стороны. Но я выкинул из его головы те страшные события. А что самое главное — я стёр воспоминания о себе. Пришлось, правда, придумывать историю смерти его отца не только для него, но и для его мамы. Ему нужно было начать жизнь такую, в которой не будет для меня места. Я бы всё равно не дал ему нормально жить, несмотря на то, что говорил ему. И я сам освободил его от выбора между собой и нормальной жизнью. Я сделал этот выбор за него. Я точно уверен, что сделал правильно. Мне плевать на себя. Да, мне больно, одиноко. Одна часть меня твердит: «Ты ещё найдешь ему замену», а другая: «Ты больше никогда не сможешь полюбить, посмотри, что ты наделал. Ты не сможешь ничего исправить». Обе части уравновешивают друг друга, поэтому у меня ещё есть какая-то надежда. Но, в то же время, её нет.       Бинг убил Кирка. Происходило это в страшных муках, как я хотел. После всего случившегося он предпочёл оказаться как можно дальше от этого места, поэтому мы уже вряд ли увидимся. Но эта встреча будет более вероятной, чем с Таней, например. О её судьбе мне неизвестно ничего. Скорее всего, живёт сейчас где-нибудь счастливо в Новом свете. А нам с Домиником тогда пришлось ещё долго выкручиваться в школе, но всё обошлось. А теперь я вообще один.       Если бы даже я был достоин оставить о себе какую-то память, то я не хотел бы быть для тебя твоим личным убийцей, монстром. Лучше я буду твоим Ангелом-Хранителем.       Ты вышел на улицу. Не спится, чёртов ты примерный семьянин?       Ветка хрустнула. Пора валить. Пора. Нет, поздно. Ветка обломилась. И вот такая вот картина: лежит Мэтт на траве лицом вниз, а сверху ненавистная ветка. Ну, чёрт возьми! Буду огребать. Подняв голову, я встретился взглядом с тобой. Это очень плохо. Я выбрался из-под ветки и побежал как можно дальше отсюда. Уже вдалеке я услышал твои слова:       – Мэтт, стой!