"Последняя" встреча.

Сколько Ватсон уже выпил рюмок, нет, бутылок с алкоголем? Увы, но он не в силах и вспомнить. Все мысли превратились в огромную кашу, которая не может сформироваться в обычный комок адекватности. Ноги еле-еле несли его в столь любимый и ненавистный до этого момента дом на столь ненавистной и любимой улице — Бэйкер Стрит. Махнув на взволнованную миссис Хатсон, Ватсон посчитал лучше просто зайти на второй этаж к себе. К себе и Шерлоку . Даже не потрудившись снять с себя обувь и теплое пальто — не такой уже и юный Ватсон поплёлся на кухню, дабы осушить последнею бутылку с виски, которая спокойно была спрятана под многочисленными пакетами с крупами, в основном они даже и не открывались. Боль была сильней физической — боль была душевной . От подобных мыслей — Ватсон невольно, но так, же и пьяно улыбнулся, опуская голову вниз и делая огромный глоток столь желанного напитка. Вот только он был настолько желанным, что Ватсон просто кинул его на пол, не обращая внимания на многочисленные осколки стекла, оставленные до ужаса дерьмовым виски. Этого он добивался. Джон просто не может контролировать свои действия, которые и в трезвом состоянии было трудно контролировать. Сначала заливистый хохот, медленно переходящие на безутешные рыдания и переходящие на нечто большее похожее на поврежденную психику, благодаря случившемуся. Ватсон просто кричал. Он кричал на тени, которые исходили от лампы, которая, между прочим, была единственной, которая так старательно пыталась осветить тёмную комнату. — Ты просто не мог это сделать! — истерически кричал доктор на свою тень, тыкая в стену. — Ты просто оставил меня одного, подумать только! Я не знал, что ты трус, Шерлок. Труууууууус — протянул доктор, проводя уже устало пальцем по стене , полностью истощаясь от отчаянья. Всего один человек. Один человек, который явно бы не расстраивался потери своего друга, а просто бы посмотрел спокойно на его лежащий где-то в ужасном месте труп, хлопнул в ладоши и с улыбкой сказал бы: «Что же, по крайней мере, он был прекрасной собачкой». От подобной мысли, Ватсон просто перевернул журнальный столик с лампой. Теперь комната стала более тёмной, поскольку большую часть освещения от лампы — получал пол. Заметив на искусственном камине тот самый череп — друга Шерлока — Ватсон крепко схватил его в руки и смотря прямо в глаза черепу — начал что-то бормотать, срываясь на крик. — Ты даже не живой! Тебе всё равно на него!! Ты обычная кость, которая в любой момент может стать едой для очередной бродяги!! Подошёл к окну, открыл его и со всей силы швырнул его в окно. Дальше Ватсон словно сорвался — он кидал всё, что попадалось под руку. Обычно это были вещи, которые напоминали ему о Холмсе. Гарпун, листы, охотничья шляпа — все эти вещи первыми пострадали от руки доктора. Пускай Шерлок и не знал, или не хотел просто понимать, но Ватсон, пожалуй, был бы первым человеком, который спас бы Холмса от любой беды. Джон бы обнял испуганного или растерянного Холмса (Что, конечно же, невозможно, но пьяные мысли Ватсона не были настолько адекватными) и просто бы шепнул на ухо: «Я всегда с тобой». О, Боже правый, что за бредовые мысли, Ватсон?! Ты сам себе противен уже, хотя разве это должно волновать парня, потерявшего часть себя? Конечно же, нет. Сев устало на кресло, устало положив голову на руки — Ватсон тихо всхлипнул. Как же он устал от всего этого. Ему просто хотелось бы забыть этот день. Забыть эти похороны его друга. Доктор даже и не заметил, как уснул на кресле, свернувшись в комочек, выглядевши таким жалким. От этой картины — гость, который всё это время скрывавшийся за дверью — краями губ усмехнулся, тихо подходя к Ватсону и накрывая того пледом. Ватсон поймёт. Он просто должен понять, ведь на то и Шерлок любит этого пьяного доктора, который спокойно спал, лишь изредка бормоча что-то себе по нос, разрушая ночную тишину.