«Наваждение»

Это случилось как-то неожиданно, но по-своему странно. Я уже и не спала, но находилась в дрёме: видела, могла слышать, что происходит там, за закрытыми веками, чувствовать, как мой питомец, покушав на кухне, загрёб по привычке по коврику, и, довольно улыбаясь, с опущенным хвостом, брёл в мою спальню, а после, аккуратно запрыгнув, стараясь не потревожить меня, ложился у изголовья кровати, рядом лежала моя подушка, и вроде бы начинал по началу смотреть в никуда. А потом, я почувствовала страх, мурашки пробежали по ногам и рукам, по телу разлился холод, — и моментально открыла глаза, села в полусидячее положение, ноги всё ещё были накрыты моим оранжевым одеялом. В минутной панике начала оглядываться по сторонам. Успокоившись и придя в себя, я с облегчением вздохнула, сбросив одеяло на пол. На мне были одеты серые короткие шорты и топик в тон, не люблю, я спать в одежде, но почему-то именно в этот раз заснула. Ах, да, хлопнув лёгонько по лбу, ко мне же приходил сосед! Я, наверное, после его ухода, заснула, поэтому и не разделась. Вдруг у моих дверей что-то промелькнуло, как будто бы чья-то тень проскользнула. Я не на шутку испугалась, стала тяжело дышать, сердце предательски громко застучало, в голове сразу промелькнула тысяча и одна плохая мыль. Я жила одна, и: хочешь, не хочешь, но уж страшно становится, особенно ночью, особенно после всех этих страшилок, которые любят нам показывать или рассказывать. Я глянула на кота, но тот держал своё пофигистическое выражение на морде. Тогда я, ступив одной ногой на холодный пол, а другой ещё опиралась на кровать, телом немного подалась вперёд, чтобы со столика взять расчёску. М-да, хорошее оружие, против насильника, у которого вместо ножа, будет член. Или, напротив, придёт ко мне техасский маньяк с бензопилой, а я тут расчёской размахиваю, ну, зато, если повезёт, то шишак смогу поставить раньше, чем меня разрежут напополам, а после засунут в морозильную камеру. Выставив вперёд расчёску, я старалась дышать как можно тише и идти. Дойдя до двери, я выглянула, в других комнатах не горел свет. Какая я предприимчивая, прям находка для убийцы! Вздохнув и обернувшись к четвероногому другу в мольбах, я постаралась в его глазах найти хоть что-нибудь успокаивающее, но он поступил очень разумно: зевнул и положил свою голову к себе на передние лапки. Может быть, это всё минутное помутнение? Если так, то нечего бояться. И я, держась за эту мысль, переступила порог. Сделала пару шагов, вышла к кухне, включила свет, и сразу же отступила на шаг, зажмурившись, но выставив, как щит, расчёску. Начала считать до десяти, по истечению, открыла глаза. Всё было как прежде. Тогда я последовала в другие комнаты, начала заглядывать в потаённые места, всё больше приободряясь, но не найдя там никого, я, улыбнувшись и обвинив себя в полном идиотизме, кинув расчёску на диван, последовала в свою комнату, пока мой взгляд не упёрся в приоткрытую входную дверь. Это не смешно, я просто-напросто онемела, не знала, что делать: стоять на месте или всё же подойти, закрыть. Вдруг я за спиной визуально ощутила, как будто тени начали смыкаться и выстраиваться во что-то страшное и незнакомое. Меня начало шатать, я сделала круговое движение, но разрезала только воздух рукой, тогда, не теряя времени, я подбежала к двери, закрыла её на засов и, взяв ключи из вазочки, повторила действие, а потом лбом прижалась к дереву. Страшно, неприятно, хочется плакать и молиться, чтобы это была случайность, чтобы это был лишь сон! Придя немного в себя, я развернулась, и первое, что увидела — был человек, который стоял в моей спальне, ближе к окну, нас разделяло пару шагов. Темнота всё скрывала, поэтому я не смогла что-либо разглядеть в его образе. Я тут же ринулась открывать дверь. В голове так и предстала картинка того, как я, не успев открыть, была пронзена ножом, и из моего рта побежала алая кровь. Чувствую чьё-то дыхание, а чёртов засов не поддаётся, кулаком ударяю по нему, да так сильно, что кровь начинает с мизинца стекать, но, слава Всевышнему, дверь поддаётся, а субъект хватает меня за руку, сильно сжимая, я громко кричу, пытаюсь вырваться, разворачиваюсь к нему, стараюсь ударить ногой, свободной рукой, в конец, подключаю голову, — и вырываюсь, захлопнув дверь, начинаю стучать соседям. — Господи, откройте, пожалуйста! Помогите! Вдруг я слышу, как издаёт треск моей ручки, я разворачиваюсь, и не в силах что-либо обдумать, бросаюсь, навалив всем весом на неё. Но силы не равны, в итоге, прокатив босыми ногами назад, я отхожу к стене, собравшись с силами для последнего боя. Мой нарушитель не заставил себя ждать. Я, подняв кулак вверх, бросилась на него, но всё тщётно, он увернулся, а после ударил ногой меня в живот, я упала на пол, сильно ударившись головой и спиной. Сейчас мне предстал белый потолок, лампочка, и чужое лицо, которое было сокрыто тенью. Пошли слёзы, недоброжелатель нагнулся, лица ещё нельзя было разглядеть. Его рука была в перчатках, ею он прикоснулся к моим глазам и прикрыл их. Так делают, когда человек уже мёртв, а глаза ещё смотрят мёртвенной ясностью на этот бренный мир. Время растянулось в вечность. Я ждала, что вот он меня задушит, черканёт скальпелем по горлу, что я дышу этим воздухом считанные минуты — ничего. А потом снова холод разлился по моему телу, и я проснулась. У моей кровати сидела бабушка, она качалась на кресле-качалке и что-то тихо шептала, держа в руках спицы и нитки, вышивая ими то ли шарф, то ли рукавицы, то ли носки. — Проснулась? — поинтересовалась она, ласково и нежно мне улыбаясь. — Да, — я встала с кровати и подошла к ней, обняла. Как странно, но неожиданно, ведь я живу одна, а моя бабушка давно умерла. Чтобы это значило, а?..