Незабудки.

Когда мы зашли в номер, то решили подбросить монету. Орел - растут незабудки (за них был я). Решка - растут гладиолусы (за них был Коннор). А если не будет ни орла, ни решки (в чем мы оба сомневались, но продумали и этот вариант), то будут пионы (за них не был никто). И у нас был целый день, чтобы смотреть на цветы. Не знаю, почему мы не предпочли погулять по городу. Побыть в парке. Или в гостях у Коннора. Поесть в кафе. Сходить на пляж. Наверное, потому, что только в этой гостинице происходят такие вот чудеса. С дивана видно, как от его голоса на обоях мгновенно вспыхивают первые бутоны. Синие и голубые. Маленькие. Сразу же распускающиеся бутоны. Все-таки орел. Как я долетел? Хорошо, только устал очень. Лос-Анджелес пахнет шумом машин, деревьев и назревающим дождем. Это - еще одна из причин, почему мы не снаружи. Незабудки возникают на потолке, когда Кон рассказывает истории, откинув голову назад и глядя вверх. Смешиваются с нашими переплетенными руками. Путаются в пальцах. Оплетают ноги, которые мы даже не пытаемся разъединить. Хотят стать одним? Пускай. Сегодня всё можно. Это почти как спать на перине. И под голубой простыней. И мы засыпаем посреди разговора, чтобы проснуться через пару часов. Через открытую балконную дверь в номер залетают капли дождя - и тоже расцветают. Мы заказываем еду в номер и смеемся. Коннор достает из моих волос мелкие голубые цветочки, но они все возникают и возникают. Бесполезное дело. Долго же уборщицы будут оттирать всё это со стен и пола. И вряд ли ототрут. Я хочу унести все цветы с собой, но знаю, что не выйдет. Не до конца. Хотя они всегда будут (и были) с нами. В нашем смехе. В наших поцелуях (как сейчас). В моих глазах. И в его, хоть у него они и не голубые. Коннор говорит: "Не смотри на меня так пристально". От его смущения меня обдает ароматом незабудок.