Любовь - это... (Love is)

Во время их следующего расследования Шерлок получает удар ножом. Последнее, что он помнит после того, как спрыгивает с пожарной лестницы в попытке перехватить главаря банды, - обжигающая боль в животе, его рука, автоматически прижатая к больному месту и окрасившаяся красным, и стихающий звук шагов, когда преступнику все-таки удается скрыться. Открыв глаза, он обнаруживает себя в больничной палате, окружающий его мир искаженный и весь какой-то неправильный, а в теле разливается боль, хотя и не такая сильная, какая, вероятно, должна была быть. У его постели находится Джон. Простыни и подушка кажутся неестественно мягкими, а еще на нем нет больничной рубашки, только нижнее белье, и гладкая ткань чувственно скользит по обнаженной коже. От морфина все вокруг словно в дурмане. - Что произошло? – спрашивает он и слышит, как непривычно заторможено произносятся слова, только вот поделать с этим он ничего не может. - Тебя, идиота, ножом пырнули, вот что произошло, - напряженно отвечает Джон, и в голосе его слышны одновременно облегчение и злость. - О, - бормочет Шерлок. – Извини. - Я же сказал, чтобы ты подождал меня! – Джон на самом деле очень разозлен. – Но нет, тебе непременно надо было броситься вдогонку в одиночку, пока я еще осматривал тело! В краткий миг прояснения Шерлок думает, что, должно быть, именно поэтому Джон не хочет иметь с ним отношений. - Прости, - говорит он, стараясь, чтобы его слова звучали четко. - Я должен был тебя дождаться. В следующий раз так и сделаю. Джон придвигает стул ближе и кладет свою руку на руку Шерлока, которая покоится на покрытом простынью бедре. - Обещаешь? - серьезно спрашивает он, и его прикосновение такое легкое, словно взмах крыльев бабочки, омытой лучами света, что Шерлок внезапно чувствует, как его накрывает ослепительное счастье. - Обещаю, - клянется он, лучезарно улыбаясь Джону, чьи синие глаза наполняются нежностью, теряя былую суровость. И Шерлок не может удержаться: - Я люблю тебя, знаешь, - произносит он.- Люблю. Я знаю, что значит любить, и я люблю. Его слова льются несвязным потоком, но это не имеет значения, потому что все это правда, потому что Джон касается его руки, и он сердит, потому что Шерлока ранили, сердит, потому что ему не все равно, и это так чудесно. - Всегда любил, - опять говорит Шерлок, поворачивая голову, чтобы пытливо взглянуть на него. И это было ошибкой: на лицо Джона, словно облако на сияющее солнце, набегает тень, он отнимает у Шерлока свою руку, заставляя того похолодеть. - Тебя накачали обезболивающим, - произносит он, пряча от Шерлока взгляд. - Думаю, тебе не стоит сейчас разговаривать. - Джон...- Шерлок слышит боль в своем голосе Что произошло? Почему все пошло не так, ведь он всего лишь сказал чистую правду... - Пойду принесу кофе, - говорит Джон, все еще не глядя на Шерлока. - Может тебе стоит немного подремать? Полагаю, от морфина ты чувствуешь себя уставшим и разбитым. - Джон, не уходи... - просит Шерлок, но тот остается непреклонен, поднимаясь на ноги и направляясь к двери. - Пожалуйста, - добавляет Шерлок, однако Джон, не оборачиваясь, мотает головой. Шерлок откидывается обратно на подушки и закрывает глаза. Комната кружится вокруг него, словно гигантский пузырь, и отрывается от земли. Но это неправильно, он не хочет, чтобы она улетала, он хочет быть там, где Джон, пусть тот и ушел. Он же вернется, правда? Вернется, ведь так?. Пузырь не отвечает, и Шерлок снова закрывает глаза и уплывает куда-то. *** Когда он просыпается в следующий раз, обезболивающего уже нет, а низ живота пересекает ряд новеньких, отдающих колючей болью, стежков. Два врача у его постели объясняют, что, несмотря на то, что рана длиной примерно три дюйма, нож вошел неглубоко, где-то на дюйм, так что порез должен зажить быстро. К счастью, его ударили всего лишь карманным ножом, хотя он и успел задеть мышцы живота. Шерлок слушает их с едва скрытым нетерпением. - Где Джон? - спрашивает он. Врачи переглядываются друг с другом. - Ваш друг? - осторожно интересуется один. - Мы думали, что он ваш муж или партнер, хотя он сказал, что это не так. Он где-то здесь, должен скоро вернуться. Шерлок слышит о возражении Джона, проигрывает его отрицание в своей голове, понимая, что находится в полном сознании, и чувствует укол острой боли. Он ничего не отвечает, и врачи оставляют его одного. В палату входит медсестра, чтобы вынуть капельницу и дать ему положенную дозу парацетамола. - К вечеру вас уже должны выписать домой, - улыбаясь, произносит она. - Как нужно следить за раной? – спрашивает Шерлок, не обращая внимания на ее улыбку. - Ну, мы это уже объяснили вашему… соседу, верно? – говорит она. – Он заверил нас, что он доктор, так что… - Я бы предпочел заниматься ей сам, - прерывает ее Шерлок. – Просто скажите, что нужно делать. Медсестра бросает на него обеспокоенный взгляд, но согласно кивает головой и начинает объяснять основы ухода. По ее словам, швы должны рассосаться сами, а пока наблюдающий врач выпишет ему рецепт на бóльшую дозировку парацетомола, чем можно купить в свободной продаже. Кроме того, ему рекомендуется избегать бега, прыжков и плавания. - Просто старайтесь не перенапрягаться в течение трех-четырех недель, - говорит она. - В случае, если ваша работа связана с физическим трудом, вам стоит на это время взять больничный и оставаться дома. Если нужно, я запишу рекомендации. - Нет необходимости, - бурчит он. Наконец она оставляет его, и он осторожно выпутывается из простыни и встает с кровати, чтобы осмотреться вокруг в поисках своих вещей. Сложенные брюки и носки обнаруживаются в шкафу, а вот рубашки там нет. Он пытается восстановить в памяти подробности происшедшего и вспоминает, что пиджака тогда на нем не было: погода стояла теплая, и вполне достаточно было надеть рубашку и пальто. Пальто висит на двери. Надеть носки представляется непростым делом, но, возможно, если он все будет делать медленно, ему удастся с ним справиться. Шерлок опускается на кровать и с большой осторожностью, стараясь не сильно сгибаться, поднимает одну ногу, затем другую, и натягивает носки. И пусть в конце он уже слегка вспотел, это неважно, дело сделано. Шерлок надевает брюки и понимает, что ему больше нечем заняться: телефон, найденный в кармане, почти разрядился. Он решает, что вполне может пройтись без рубашки до сестринского поста и выпросить газету. Он так и делает, и заполучив одну, возвращается обратно к себе, чтобы почитать ее, дожидаясь Джона. Он смутно помнит, что именно сказал ему. Что-то про то, что любит Джона. Да, определенно. Он помнит реакцию Джона на свои слова, его гнев и мгновенное отчуждение, а затем и уход из комнаты. С тех пор он его не видел Ведь он же не бросил его одного в больнице, нет?. Нет, возражает Шерлок сам себе, Джон так не поступил бы с ним, не оставил бы его тут, даже несмотря на его непрошенные заявления и то, как легкомысленно он позволил себя ранить, не дождавшись Джона. И все же мысли его безрадостны: теперь Джону будет гораздо тяжелее деликатно не замечать, что он не слышал обращенные к нему слова. Джон знал, что в тот момент Шерлок находился под влиянием обезболивающего, но этот факт не означает, что он сказал неправду. Нарушит ли сейчас его признание то непрочное душевное спокойствие, которое им удалось обрести после первого разговора пять недель назад? Через полтора часа в палату возвращается Джон. Остановившись на пороге, он видит, что Шерлок уже проснулся. - Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он резковато-отстраненным тоном, словно обращается к одному из пациентов. У Шерлока тяжелеет на душе. - Я в порядке, - отзывается он, даже не думая о полученном ранении, и произнесенные слова горечью отдаются на языке. Когда Джон говорит с ним таким тоном, он чувствует себя как угодно, но только не «в порядке», и это заставляет его замкнуться в себе. - Тебя выпишут, как только ты соберешься и будешь готов, - продолжает Джон все тем же отстраненно-обезличенным тоном, - Я тебе принес рубашку из квартиры. Квартира, с возмущением думает Шерлок, даже не дом. - Я не нашел ее. - Я повесил ее под пальто, - произносит Джон и направляется к двери, чтобы снять ее оттуда. - Подумал, что ты не захочешь, чтобы она измялась. Он протягивает Шерлоку рубашку, но не предлагает помочь надеть ее. Он даже не смотрит на него, пока Шерлок осторожно просовывает в рукав одну, а затем другую руку, и оборачивается, когда тот уже заканчивает застегивать пуговицы. - Не старайся заправить ее внутрь, так она будет находиться слишком близко к ране. Тебе выписали рецепт? - Да. Ты уверен, что меня отпустят? - Только что заходил на сестринский пост и мне сказали, что ты можешь идти, если я буду тебя сопровождать. Я здесь, как видишь. Джон снимает с двери пальто и держит его в руках. Шерлок, на мгновение замешкавшись, подходит и позволяет помочь надеть его. Как только оно оказывается у него на плечах, Шерлок делает широкий шаг назад и отходит от Джона, оставив пальто болтаться незастёгнутым. - Идем, - произносит он. Джон кивает и идет впереди. Никто из них не произносит ни слова, пока они минуют длинные больничные коридоры. Или едут в такси. На самом деле Джон не произносит ни одного слова, пока они не оказываются в квартире. - Ты голоден? – спрашивает он. – Уверен, что да. Мне приготовить что-нибудь или закажем еду на дом? - Давай закажем еду на дом, - бесцветным голосом отвечает Шерлок. Просить Джона приготовить что-то кажется ему слишком личным, а вот заказать доставку еды может кто угодно. Ведь тебе даже необязательно быть друзьями с теми, с кем ты ешь в одном ресторане. Джон с готовностью соглашается и идет ставить чайник. - Если чувствуешь боль, у меня есть немного парацетамола, - кричит он из кухни. – Или я могу сходить в аптеку, чтобы тебе отпустили лекарство по рецепту, пока мы ждем еду. Шерлок берет со стола свой лэптоп и осторожно опускается в кресло. - Как хочешь, - отвечает он, не особенно заботясь о том, что говорит. Он открывает лэптоп и бездумно смотрит в экран, спрашивая себя, что, черт возьми, теперь делать с этой ужасной неловкостью между ними. И без того уже чудом было, что их дружба пережила его первую бесплодную попытку поговорить о чувствах и прояснить состояние отношений между ними, и вот теперь второе, столь открыто и недвусмысленно высказанное признание, она, вероятнее всего, пережить не сможет. Сейчас Джон нарочно занимает себя делами на кухне, ожидая, пока закипит чайник. Он стоит к Шерлоку спиной, и тот долго смотрит на него в немом отчаянии. Так сильно Джон не отдалялся от него никогда, за исключением, наверное, того дня, когда Шерлок вернулся в Лондон после своего «отсутствия». Он чувствует себя жалким. Рана болит, и Шерлок меняет позу, стараясь сесть поудобнее. Возможно, ему следовало поймать Джона на слове и отправить его в аптеку, но сейчас Шерлоку не хочется ни о чем просить его. Хотя, возможно, Джон с радостью ухватится за возможность уйти из квартиры. Что ж, в таком случае… - Если у тебя действительно есть таблетки, то думаю, я был бы не против принять их, - громко говорит он, стараясь, чтобы его было слышно за шумом льющейся в раковину воды. Джон закрывает кран и оборачивается. Дистанция размером с их квартиру пролегает между ними. - Мне сходить в аптеку за лекарством? - Если ты не против, - неуверенно произносит Шерлок. – Честно говоря, не очень хочется идти самому. Он не говорит Джону, что собирается обрабатывать рану самостоятельно и что это единственное, что ему нужно, а просьба достать лекарство - в основном отговорка для Джона, которая позволит ему некоторое время провести вне дома. - Конечно, - сразу же отзывается Джон. – Конечно, я не против. Слушай, ты закажи, что тебе хочется, а я вернусь минут через двадцать-тридцать, хорошо? Его лоб пересекает морщинка, когда он о чем-то задумывается. - Твой телефон, скорее всего, сел, давай я принесу тебе зарядку. Он исчезает в коридоре, направляясь в комнату Шерлока. Тон его слов дружеский и приветливый, однако Шерлок чувствует скрытое в них отчуждение. Впрочем, отчужден он и в буквальном смысле, физически, стараясь находиться от Шерлока как можно дальше. Джон возвращается обратно с зарядным устройством, парой таблеток и стаканом воды. Он протягивает все это Шерлоку и отступает назад сразу же, как только тот их берет. - Я ненадолго, - говорит он, по-прежнему избегая смотреть Шерлоку в глаза. – Не забудь заказать еду, я тоже хочу есть. - Да, конечно, - машинально отвечает Шерлок, - не забуду. Он помнит данное им в больнице обещание не покидать место преступления без Джона и спрашивает себя, по-прежнему ли Джон сердится на него. И теперь он должен держать в уме оба обещания: данное им тогда и сейчас. - Что мне заказать? - Что-нибудь на твой вкус, - отвечает Джон, надевая ботинки. – Мне лично все равно. Скоро вернусь. Он сбегает по лестнице, входная дверь открывается, а затем быстро захлопывается за ним. С минуту Шерлок сидит на месте, потом звонит в китайское местечко на углу и безжизненным голосом размещает заказ, а затем он проваливается глубже в кресло и закрывает глаза. Вся эта ситуация просто ужасна.