Они живут в мотеле несколько недель. Время здесь течет настолько медленно, что кажется, будто они поселились здесь вечность назад. Сначала они двигались на запад, потом на север. И наконец решили осесть в глуши, где телефоны ловят сигнал лишь на крыше, а единственный на весь городок телевизор с плоским экраном стал местной достопримечательностью.
В их номере нет кондиционера, впрочем, он и не нужен — за окном вне графика наступает осень.
Вечерами они вспоминают, что совсем рядом бушует океан — прогорклый запах морской соли и тины заносит в приоткрытое окно ветер. Увидеть океан не трудно, достаточно выйти из номера, спуститься по скрипучей деревянной лестнице и вот он — величественный, холодный, принаряженный белой пеной.
— Знаю, я обещал тебе отпуск, — бормочет Малдер обветренными губами. Он щурится, пытаясь различить линию горизонта, там, где свинцовое небо заглядывает в свинцовую воду.
— У меня отпуск, — заверяет Скалли. Она прихватила покрывало из номера и теперь сидит, вырисовывая палочкой на песке какие-то буквы.
Малдер садится рядом, приглядывается к каракулям и наконец интересуется:
— Что это?
— Формула гуанина. Один из нуклеотидов, входящих в состав ДНК.
— Ты скучаешь по науке. — Это не вопрос, а утверждение, но Скалли отрицательно качает головой.
— Может быть, я удивлю тебя, но нет. Я скучаю по отчетам.
— Что? — Малдер недоверчиво улыбается. — Эй, Скалли, слышал бы тебя сейчас старина Скиннер. Ты бы точно лишила его смысла жизни.
Скалли улыбается в ответ, продолжая орудовать прутиком.
— Он всегда мечтал, чтобы мы полюбили эти… отчеты, — продолжает Малдер, — кипы бумаг на столах.
— На столе, Малдер, — поправляет Скалли. — Кипы бумаг на столе. А в поездке…
— …Ноутбуки в сумке. Тяжелые ноутбуки. Каждый раз. А на случай, если доступа к интернету не будет, Скиннер подарил мне ручку.
Скалли улыбается.
— Ты имеешь в виду ту сувенирную ручку с длинноволосой брюнеткой, которую нужно наклонить, чтобы вся ее одежда…
Малдер предупредительно поднимает палец вверх.
— Нет, Скалли. Эту у меня оставил Фрохики. Я всё забывал отдать, — он вздыхает, набирая в ладони песок, и взмахивает рукой, словно запуская в океан камнем. Только отпустить песок не решается — он полетит в глаза, рот, будет потом хрустеть на зубах. Камней здесь почему-то нет.
Скалли молчит. Она думает о том, что вернуть сувенир они уже не смогут. Некому.
— Я скучаю.
Малдер молчит. Он непременно пошутил бы сейчас, но все остроты улетучиваются от воспоминаний о погибших друзьях.
— Я тоже.
— Нет. То есть… — Скалли затихает и кладет палочку рядом с собой. — Я скучаю по ним, но хотела сказать о другом. Я очень давно ничего не писала. Отчеты всегда помогали систематизировать накопленные знания, рассортировать и расставить по полочкам факты, понять, чего стоят наши домыслы, насколько они соответствуют реальности. Это что-то вроде уборки. Уборки в голове. Я скучаю по этому.
Малдер кивает, вглядываясь в синеву ее глаз, затем молча поднимается и уходит. Скалли сидит на месте еще какое-то время, собирает одеяло и идет по тропинке следом за ним.
Этим же вечером Малдер дарит ей ежедневник в картонной обложке, завернутый в блестящую бумагу. Скалли заправляет прядь волос за ухо и улыбается:
— Разве сегодня мой день рождения?
Малдер пожимает плечами, делая вид, что понятия не имеет, когда ее следует поздравлять, только это фарс. Он уже придумал, что ей подарить, но неизвестно, задержатся они здесь до февраля или поедут дальше.
Он дарит ей подарки раз в четыре года. Это становится традицией.
— Сегодня обычный четверг, Скалли. Почему бы не написать, каким ты видишь этот день?
— Четверг?
— Да, — Малдер протягивает ей простую синюю ручку и обезоруживающе улыбается. — Прости, но все ручки с мускулистыми парнями уже разобрали.
— Спасибо и на этом, — Скалли пролистывает ежедневник, намереваясь найти там хоть что-то, но страницы девственно-чистые.
— В местном магазинчике не было больше ничего подходящего.
Ей многого и не надо. Скалли принимает правила игры и перед сном тщательно выводит подаренной ручкой на белых страницах: «Прошло три месяца… Малдер, неужели это продлится всю жизнь?»
Под «этим» она подразумевает их побег — необходимость скрываться от полиции, ограничить общение с окружающими до минимума. Уже несколько месяцев она не звонила маме.
Скалли ложится спать, а на утро в ежедневнике магическим образом появляется ответ:
«Нет. Но когда это закончится, мы оба будем скучать, Скалли».
Минует неделя, Скалли успевает забыть про ежедневник, но в ту самую минуту, когда из надоедливого телеэкрана раздается наигранно-бодрый голос ведущего дневного ток-шоу, подарок снова всплывает в ее памяти.
— Сегодня четверг. Очередной четверг, дамы и господа! А, как известно, миллионы людей, мечтающих о бессмертии, не знают, что им делать в четверг.
Скалли достает ежедневник из нижнего ящика кривоногой тумбочки, открывает и пишет на чистой странице:
«Сегодня я купила куртку, потом зашла в мужской отдел и нашла подходящие для тебя перчатки. Здесь мужчины носят перчатки, и не нужно со мной спорить, Малдер».
Малдер пишет ответ, пока Скалли расплачивается с курьером за пару коробочек китайской еды из местной забегаловки.
«Завтра я обязательно загляну в магазин с утепленным нижним бельем и что-нибудь подберу для тебя, Скалли».
Дни идут, в их номере меняется лишь цвет простыней, а за окном осенние дожди становятся пронизывающе-зимними. По радио обещают снежный декабрь — это не Флорида, здесь бывает очень холодно.
…
«Вчера мы сидели у океана, и я вспомнила Африку. Как пыталась отыскать истину, укрытую огромным слоем песка, а ты остался в Вашингтоне, сходил с ума, бился головой о стены. Это было давно».
«С тех пор умнее я не стал, наверное, близкое знакомство со стенами не прошло даром».
…
«Тебе не кажется, что наша жизнь вся состоит из четвергов? Бесконечный четверг, когда до выходных еще далеко, но и двигаться дальше — не хватает сил».
«Малдер, по-моему у нас остался купон со скидкой на будние дни. Давай, возьмем в прокате “План девять”?»
«Скалли, выходи за меня!»
…
Дни идут…
Первый снег выпадает непривычно рано, и постояльцев в мотеле становится всё меньше. Пронизывающий холод выгоняет домой даже самых отчаянных любителей природы. Так что теперь Малдеру и Скалли кажется, что до будущей весны в мотеле больше никто не появится.
Океан лижет почерневший песок. Снег не задерживается на берегу долго — его уносят ледяные ветра.
Их общий четверг длится уже почти два месяца.
…
«Зачем мы это делаем, Малдер?»
«Не знаю. Наверное, на бумаге проще изложить то, что мы не готовы сказать друг другу в лицо».
«Или мы влюбились в привычку что-то писать по четвергам».
«А может, надоело пялиться в телевизор. Скалли, еще немного и я подсяду на какой-нибудь сериал для домохозяек. Давай заберемся на крышу и скачаем новый сезон “Секса в большом городе”?»
«Малдер, прекрати. Я посмотрела лишь пару серий».
Дни идут, а записи в ежедневнике появляются всё чаще. Никто из них уже не помнит о четвергах, теперь переписка становится новым способом общения. Малдер пишет, пока Скалли гуляет по берегу или принимает душ, Скалли пишет, когда Малдер отправляется в очередную вылазку за продуктами.
Ежедневник заполняется слишком быстро, еще совсем немного и чистых страниц не останется.
«Когда ежедневник закончится, мы двинемся дальше», — пишет Малдер однажды.
Скалли не отвечает несколько дней. Она листает ежедневник, смотрит на последнюю чистую страницу, пытаясь понять, готова ли снова двинуться в путь. Их маленький отпуск на берегу океана заканчивается, пора искать место, где им захочется осесть навсегда.
Малдер не берет ежедневник в руки несколько дней. Он знает, что Скалли нужно время, торопить бессмысленно, заставить невозможно, просить — он не умеет.
«Остался всего лист, и я хочу обсудить еще одну тему, Малдер. Хочу поговорить о будущем. Наступит ли оно? Время здесь течет слишком медленно, но мы оба знаем, что каждый миг приближает нас к концу. Два бывших агента, находящиеся в опале: наши фотографии транслировали несколько недель в каждом выпуске новостей, мы стали преступниками. А меж тем, время не стоит на месте, декабрь две тысячи двенадцатого года приближается. Что мы можем сделать теперь?»
Малдер отвечает не сразу. Он думает, действительно долго думает, напряженно вглядываясь в стремительно темнеющее небо.
«Мы не опустим руки. Но нужно время. Скоро нас забудут, перестанут считать угрозой... Рано или поздно у нас появится шанс вернуться к работе, а пока нужно найти тихое местечко и осесть там.
От ежедневника почти ничего не осталось, потому я взял в аренду машину, залил полный бак бензина. Я готов. Готова ли ты?»
…Они сидят на разных концах кровати и смотрят друг на друга.
Малдер размышляет, насколько идиотской была идея устроить переписку. Им следовало научиться говорить друг с другом обо всем. А вместо этого — они перестали говорить вовсе.
Скалли думает о том, что не все ответы должны быть записаны. Кое-что нужно обсуждать лично.
— Готова, — она вздыхает и закрывает ежедневник с легким хлопком.
— Там осталась половина страницы…
Скалли кивает, она достает из-под кровати запылившуюся спортивную сумку и убирает ежедневник на самое дно, неспешно укладывает сверху свои вещи и вещи Малдера. Она молчит, потому что знает: однажды пустой белый лист будет заполнен последними строчками, строчками очень важными, скрытыми ото всех глубоко в душе. Их время пока не наступило.
«Малдер, давай найдем нашего сына».
