По вторникам Сэм сверху

Одно и то же. Каждый раз. Вечер вторника Сэм, наверное, не увидит никогда — Дин умирает раньше. А утро начинается всё с той же песни. Как же Сэм ненавидел теперь эту песню. Сэму уже просто надоело искать выход. Зато Дин не помнил ничего. Каждое утро с воодушевлением полоскал горло, улыбался, как ни в чем не бывало, и слушал историю Сэма. Каждый раз удивлялся, но потом всё равно верил. Сэм научился виртуозно ловить соус. И иногда, глядя на шокированного брата и осознавая, что этот придурок завтра всё равно ничего не вспомнит, хотелось от злости запихать ему этот соус прямо… Стоп, а это идея. Сэм коварно улыбнулся. Из всего надо извлекать выгоду. Раз уж он теперь застрял во временной петле, то пусть каждый вторник будет незабываемым. Можно попробовать воплотить в жизнь все самые безумные фантазии, а утром начать с чистого листа. Посмотреть на различные выражения лица Дина, на его реакцию, если вдруг Сэмми, его любимый младший брат, начнет к нему приставать с очень даже конкретным намерением. Сэм снова улыбнулся, еще более нагло и коварно, чем в первый раз. Учитывая, что они как раз сидели в той самой забегаловке, где завтракали каждый сэмов вторник, и Дин как раз узнал о невероятной неприятности Сэма, то две эти ухмылочки не смогли пройти мимо внимательного и настороженного взгляда старшего брата. — Чему это ты так улыбаешься? — спросил Дин, подумав, что если всё действительно так, как рассказал Сэм, то, наверное, младший мог немного тронуться мозгами. Или много. Его улыбка была невероятно хитрой и безумной. — Да так. Дожёвывай уже свое блюдо дня и вернемся в мотель, я кое-что придумал, — сказал Сэм, а про себя добавил: «Надо бы не забыть прихватить соус». — Ну и зачем мы сюда вернулись? — спросил Дин, переступив порог их номера. — Знаешь, я столько раз видел твою смерть, что осознал насколько ты мне дорог, насколько я люблю тебя. — Эм, Сэмми, я даже не знаю, что ответить на твой сентиментальный порыв… — Не надо ничего отвечать, используй свои губы для другого. Сэм решительно подошел к брату и поцеловал его. Тот сначала ошалел от такого поворота событий, но потом резко оттолкнул младшего от себя. — Сэм, блядь, ты охренел? — злость в его голосе была неубедительной, зато растерянности — хоть отбавляй. — Ты и в предыдущие вторники так делал? — Пока нет, сегодня наш первый раз. Не переживай, тебе понравится. А если и нет, то ты всё равно ничего не вспомнишь. Сэм не терял времени — уже стащил с себя всю верхнюю одежду и остался в одних трусах. — Давай, Дин, хватит ломаться. — Сэм, нет. У тебя просто поехала крыша от всех этих вторников. — Какие глупости ты обо мне говорил, когда не верил, что я знаю всё про всех в моих вторниках? Сэм Винчестер красит губы, Сэм Винчестер дурачок, Сэм Винчестер держит линейку под подушкой и меряет ею по утрам… — Что за? Я никогда такого не говорил! — Ну, да. Сегодня не говорил. Но сказал бы, будь возможность. Так вот, я не такой уж дурачок, поэтому буду сверху, заодно узнаешь сколько сантиметров я там намерил. И снова эта гадкая ухмылка, от которой у Дина мурашки побежали по коже. Причём, любопытные такие мурашки, которые приоритетным во всем теле выбрали именно его член. На долю секунды представив себе, что Сэм и правда может поиметь его, старший Винчестер невероятно возбудился. Для Сэма это не осталось незамеченным. — Давай раскрасим мои вторники, — Сэм нежно провел по щеке брата левой рукой, а правая уже во всю шарила в его джинсах. А Дин и не сопротивлялся, даже наоборот, помогал снять с себя рубашку. Они завалились на кровать. Дин стонал, и эти горловые звуки точно имели что-то общее с теми, которые он издавал, полоща горло каждое утро каждого чёртова вторника. Сэм усмехнулся этой иронии. — Мммм, Сэмми, — протянул Дин, — меня почему-то очень возбуждают твои ухмылки. — Я заметил. А меня возбуждает, когда ты зовешь меня Сэмми. — Ну вот, теперь я тебя больше не смогу так называть, не покраснев с ног до головы. — Не волнуйся, ты не вспомнишь. — Эта мысль делала Сэма таким развязным, он ни за что бы не пошёл на такое, если бы не был уверен, что завтра Дин проснётся как ни в чем не бывало, и снова будет вторник. Целуя брата в шею, Сэм возбуждался всё сильнее и сильнее. Его поцелуи стали опускаться всё ниже и ниже, и вот, когда он уже почти добрался до члена Дина, случилось самое ужасное. Ох уж этот ужасный номер! Видимо эти уродливые ненавистные фламинго были нарисованы на очень старых и картонных стенах. И то, что держало потолок, было тоже картонным, потому что сейчас огромный кусок из стыка между стеной и потолком размазал Дина по кровати. — Нееееееееееет, — завопил Сэм. И тут начался новый вторник. — Проснись и пой, Сэмми. — Дин сияет так же, как и каждое утро. Что ж, значит, их первый раз будет под эту песню, очень символично. Сэм решил вообще ничего брату не объяснять, а просто успеть трахнуть его до того, как он снова умрёт. Повалив на кровать Дина, не успевшего до конца завязать ботинок, Сэм с яростью впился в его губы. Дин пытался отстраниться, но не сдаться такому напору было просто невозможно. И вот они уже были почти на том же самом моменте, на котором прервался их прошлый раз. Сэм вскинул голову: на потолке не было и намека на трещинку, и, в конце концов, на этот раз они лежат на кровати Дина, так что, наверное, можно не бояться. К тому же, в этом заколдованном круге Дин умирает каждый раз по-новому. Рот Сэма, наконец, добрался до члена брата. Дин извивался и рычал, ему было так хорошо. А Сэм жалел, что припрятанная в куртку бутылка с соусом осталась в прошлом вторнике. Когда Дин кончил, Сэм пришел к выводу, что тянуть дальше просто не имеет смысла. Тщательно смочив пальцы слюной, он протолкнул один в задницу брату. Кольцо мышц было расслабленно после оргазма, и второй, и третий палец прошли без проблем. — Сэм, что ты твориииишь, — пролепетал Дин, из-за новых ощущений он не мог трезво оценивать ситуацию. — Тссс, Дин, всё будет отлично. — Он скользнул губами по мочке уха, лизнул щеку Дина и снова принялся целовать куда попало, не переставая при этом орудовать пальцами, растягивать сфинктер, проталкивать фаланги глубже. — Сэм, я больше не могу. Давай уже. — Кажется, Дин смирился со своей пассивной ролью и даже вошел во вкус. Сэм протолкнул свой член в брата и замер. В тот момент он ожидал чего угодно: от падения метеорита до расщепления на атомы. Но ничего сверхъестественного не произошло. Дин нетерпеливо дёрнул бедрами. — Ты чего замер? Продолжай. — Да, конечно, — Сэм улыбнулся и стал интенсивно двигаться, меняя темп и наслаждаясь видом брата, стонущего под ним, такого покорного, ненасытного, развратного. Боже, благослови чёртов вторник! Сэм задыхался от переполнявших его чувств, от ощущений, теплой волной разливавшихся по всему телу. Сконцентрировавшись на себе, он не забывал и про Дина. Его рука, не переставая, дрочила член брата. Старший Винчестер определённо испытывал двойной кайф. Но ничего не длится вечно, зато повторяется. Когда братья кончили и вытянулись на кровати, обнимая друг друга, ни одного из них больше не посещала мысль о том, как всё это скверно и неправильно, и что это не только гейство, но и инцест. Теперь ребят пробило на трах. Они хотели друг друга. И Сэм постоянно был сверху. Он не позволял Дину взять инициативу в свои руки. Они занимались сексом на всех возможных плоскостях в номере и убили так целый день. Сэм впервые увидел, как на улице стемнело, и был счастлив, потому что Дин был все еще жив. Но тогда в голове поселилась страшная мысль: если завтра будет среда, и Дин запомнит всё это, то Сэм просто не сможет нормально смотреть ему в глаза. Бог-проказник, он же архангел Габриил, о чём Винчестеры ещё не знали, конечно, с удовольствием наблюдал за всеми этими безобразиями, и без зазрения совести копался в мыслях Сэма. «Что ж, Сэм, видимо на этот раз ты будешь даже рад смерти брата, а значит, станешь на шаг ближе к тому, чтобы смириться. А я вдоволь еще насмотрюсь этой весёлой гейской порнухи», — подумал фокусник. В ту же секунду Дина ударило током из розетки, и наступил новый вторник. Сэм наблюдал как его брат, весело напевая и пританцовывая, одевается, и ему всё же было неловко. Хотя он был уверен: для Дина вчерашнего вторника не было. А значит, сегодня снова будет их первый раз. Сэм зажал Дина прямо на стоянке. И теперь Дин среагировал слишком неожиданно. Точнее этого и следовало ожидать с самого начала, но ведь брат был такой нежный и страстный, такой податливый. В общем, Дин дал Сэму в морду. Приложил к капоту, подозревая одержимость, и почти начал проводить обряд изгнания. Видимо, где-то в глубинах сознания, Дин всё же мог допустить секс с братом в номере мотеля. Но Сэм, желающий сделать такое прямо на улице, оказался слишком нереальным, слишком подозрительным. Но тут Дин как-то нелепо умер, поскользнулся на невесть откуда взявшемся разлитом бензине и очень неудачно упал головой на железный, торчащий из асфальта штырь. Архангел тоже был за инцест, а не за сумбурное выяснение, кто тут кем одержим. Снова вторник. Сэм сделал правильные выводы и ласково трахнул Дина снова на его кровати. Напористо целовал и каждым движением старался доказать, что демоном тут и не пахнет, а всё это взбрело в голову именно ему, Сэму. Несмотря на то, что каждый очередной сэмов вторник был для Дина первым, брат был неплохо растянут, будто они действительно уже занимались сексом. Архангел же не зверь какой-то, такие вещи понимает. Но вот память Дина была девственно чиста. — Сэмми, что мы делаем? — старший Винчестер не мог сдержать очередного стона удовольствия. — То, что нам нравится, Дин, — прошептал брат ему на ухо и ускорил темп. Такое положение дел сохранялось пару недель. Чаще Дин сдавался, иногда подозревал брата в одержимости, но секс был просто неподражаем. Порой Сэм даже жалел, что Дин не запомнит все эти естественные прекрасные акты. Но всё же младший Винчестер попал в собственный порноленд, где только он устанавливал правила. Они перепробовали разные позы и места. Сэму всё-таки удалось разочек трахнуть Дина на стоянке прямо на капоте импалы и не получить за это в морду. Но одно было грустно, идея с соусом так и не была реализована. И в сегодняшний вторник Сэм намеревался, во чтобы то ни стало, это исправить. Снова завтрак в местной забегаловке, вот и соус. Сэм поймал его чуть менее виртуозно, чем раньше. Всё-таки уже две недели они практически не завтракали и не отвлекались на внешний мир, сосредоточившись на всепоглощающей страсти. Утром у него уже был секс с Дином, первый, по мнению старшего брата, и потому сейчас тот сидел с понурой головой, хмурился. Корил себя за неправильность случившегося. Но Сэм не особенно напрягался. Если не удастся уломать Дина в сегодняшний вторник, можно попытаться в завтрашний. Каким-то чудом Сэму удалось увести брата в уборную и прижать к стене. Усадить на раковину, развести его ноги и, отвлекая поцелуями, начать ласкать сфинктер, используя местное жидкое мыло в качестве смазки. — Ох, Дин, знал бы ты, как давно я этого хотел. — Сэм сильно прижался к брату, отвлекая его внимание, достал из рукава бутылочку с соусом и тут же вставил её прямо в Дина. Тот взвыл. — Сэм, ты охуел? — брат орал жутким матом, но Сэм подавил его сопротивление, крепко перевязав руки старшего за спиной. Мелкий мерзавец всё предусмотрел, и поэтому с утра снял в душе леску, которая оставляла жуткие следы на запястьях. Сжал бедра Дина крепче и стал неторопясь трахать его злосчастной бутылочкой из-под соуса. Но громкие крики достигли посторонних ушей. «Надо в следующий раз кляп придумать», — подумал Сэм. А посторонние уши принадлежали никому иному, как Габриилу. В своей любимой форме незаметного уборщика он постучал к ним в дверь. Дин затих. — Эй, ребят, всё, вы мне надоели, будет вам завтра среда. — Сука, так это ты всё устроил? — Сэм забыл о брате, сидящем в очень непристойном положении на раковине, и метнулся к двери, чтобы поквитаться с проказником. Но вуаля, вторник кончился. Сэм недоверчиво открыл глаза — песня была другой. Он обвёл взглядом комнату и увидел Дина, перебиравшего вещи в сумке с очень странным выражением лица. На его запястьях были еле заметные следы от лески. — Сегодня среда, — пораженно произнес Сэм. — Да, Сэмми, среда. Сэм посмотрел на брата и вдруг понял. Дин помнит. Сейчас это определенно Дин, который помнит всё, что было. Злой, жаждущий расплаты и такой… такой возбуждённый. — Знаешь, Сэмми, пришла моя очередь быть сверху. Сначала я накажу тебя, а потом мы накажем фокусника. Дин погладил рукоять ножа, который, наконец, достал из сумки. «А ведь нож ничем не хуже соуса…» — Дин коварно улыбнулся, а у Сэма по всему телу побежали мурашки.