Близкие друзья

      Каждое утро после завтрака граф Пётр Кириллович Безухов имел обыкновение подходить к большому зеркалу, висящему в его кабинете и украшенному роскошной металлической рамкой, испещрённой причудливыми растительными орнаментами, чтобы убедиться, насколько чист и выглажен его костюм, насколько послушно лежали его зачёсанные назад волосы, насколько нелепо он сегодня выглядит и насколько отталкивающе для людей может показаться его печальное, старое не по годам лицо. Пьер не искал красоты в своём образе, напротив, он давно потерял надежду понравиться кому-то хотя бы внешностью, хотя, по всей вероятности, никогда этой надежды и не имел. Смотреть в зеркало было всего лишь привычкой, от которой он не видел нужды избавляться. Чем дольше Пьер смотрел в зеркало, тем больше его пугало собственное отражение, тем больше неприятных мыслей роилось в его светлой голове, пока, наконец, в его воображении не возникал образ его близкого друга Андрея Болконского, с доброй улыбкой на удивительно красивом лице ласково произносивший утешительную фразу, которую молодой граф запомнил навсегда: "Ты самый рассеянный и смешной человек, но у тебя одного лишь золотое сердце. И ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света." - Да, да, - повторял Пётр Кириллович, уже расхаживая взад-вперёд по комнате и сложив руки за спиною. Кто-то рождён восхищать своею персоной, как князь Болконский, которого Пьер без единой доли зависти считал образцом всех совершенств. Начитанность, сдержанность, умение обращаться с людьми и внешняя красота... "А кто-то создан быть верным другом, внимательным слушателем, мудрым советчиком и мечтателем," - говорил сам себе граф и находил в сих словах успокоение. Но после он принимался с ещё большим возбуждением ходить по кабинету, и ему начинало казаться, что в скором времени что-то должно непременно случиться. Мозг Пьера, уставший от скучной и однотипной жизни, постоянно работал и каждую секунду рисовал возможные события, которые могли бы произойти в данный момент. Всё более невнимательным становился Безухов, более нервным, сам не понимая отчего, но ему явно чего-то стало не хватать в жизни. Мысленно Пьер перебрал в голове всё, к чему его тянуло, но всё казалось пустым, неспособным удовлетворить жаждавший перемен разум. Наука, книги, балы, женщины, разгульная жизнь - ни к чему молодого графа не тянуло так сильно, как прежде, и он не знал, как выбраться, как спастись от этой пропасти. - Ты стал ещё более рассеян, Пьер, - с усмешкой заметил Андрей Болконский, когда они с Петром Кирилловичем прогуливались вечером по набережной, и тот обнаружил, что забыл свои перчатки в кабинете, страшно разозлившись на себя. - Что с тобой случилось? - Знал бы я сам, - вздохнул Пьер, лёгким движением проведя пальцами по лбу, и бегло взглянул на друга исподлобья. Некоторое время они шли в полном молчании, слушая шум речных волн, бьющихся о свои гранитные берега. Наконец, когда друзья свернули на аллею, граф Безухов продолжил. - Я очень рад встрече с вами. Мне, если честно, за время нашей разлуки было как-то чрезвычайно не по себе, вот только рядом с вами я опять чувствую себя покойно... Каменное выражение лица князя Андрея изменилось, на его холодном и равнодушном лице появилась ласковая улыбка. - Как же, mon cher*, я тоже очень рад тебя видеть! - он повернулся к молодому графу, сверкнув очами в густой вечерней темноте. - Однако я не узнаю прежнего Пьера Безухова, который вдохнул в меня новую жизнь и заставил смотреть на мир по-другому. Что-то в тебе значительно переменилось. Порыв ветра с тихим шорохом подхватил с земли прошлогоднюю пожухлую листву и, закружив её у самых ног друзей в сложной фигуре вальса, умчал в синий сумрак аллеи. Пьер машинально придержал свой цилиндр, потупил взгляд и вновь вздохнул. - Я чувствую какую-то пустоту внутри, жгучую и ненасытную, что яростно жаждет заполниться, но, увы, нет допустимых вещей, что могли бы утолить эту ужасную жажду. Я мучаюсь, пытаясь найти хоть что-нибудь, и поэтому я чувствую себя очень нехорошо. Понимаете, я много думал... - Думал? - неожиданно перебил его князь Андрей. - Все беды и горести случаются из-за дум наших, мой друг. Нет в мире ничего опаснее, чем мысль, пусть даже мимолётная и невинная, ибо все наши мысли имеют свойство воплощаться в жизнь. Ты склонен философствовать, я знаю, оттого и страдаешь. - Да... Но дело не в этом, - продолжил Пьер, чувствуя, как подкатывается новая волна возбуждения и негодования. Слишком острой болью отзывались в сердце все его переживания, чтобы теперь молча выслушивать холодные трезвые суждения князя Андрея. - Может, вы и не поймёте меня... но я молю Бога, чтобы вы поняли, о чём я! Дни вдали от вас были для меня сущим мучением, я не находил себе места, каждую минуту вспоминая вас и понимая, что вы - моё единственное и последнее спасение, только рядом с вами моя жизнь обретает смысл. Мог ли я когда-либо чувствовать подобное? Нет, с этим я сталкиваюсь впервые, это чувство для меня ново, и позвольте, как уж не философствовать в этом случае? Пьер обратил полный надежды взгляд на князя Андрея, но гордый и прекрасный профиль Болконского оставался так же недвижим и безмолвен. Пьер почувствовал, как загорелись его щёки то ли от гнева, то ли от того самого чувства, что во мгновение ока сделалось невообразимо сильным. - Если для вас существует что-то выше, светлее и нежнее, чем дружеская привязанность, то это именно то, что я испытываю к вам. Я люблю вас, и вы представить себе не можете, как сильно я люблю вас! Вы тоже меня любите, я знаю, вы говорили, но сравнятся ли ваши чувства с моими? Мой Бог, как же я счастлив, что имею возможность говорить вам всё это, и вместе с тем как же несчастен, потому что вряд ли вы сможете меня понять, да и возможно ли вообще это?.. Ах, как же, как же я глуп! Князь Андрей резко остановился и обернулся к Пьеру. В его тёмных глазах граф прочитал что-то похожее на удивление и, кажется, панику, абсолютно не свойственную этому вечно сдержанному и равнодушному человеку. Князь, не раздумывая, схватил Пьера за руку и с невообразимой силою потащил его в сторону на дорожку, ответвляющуюся от основной аллеи. - То, что ты сказал, это правда? - быстро спросил князь Андрей, предварительно убедившись, что рядом нет посторонних. Доселе такой уверенный и ледяной голос князя дрогнул, что не укрылось от его собеседника, мысленно уже простившегося с жизнью. Пьер, не поднимая поникшей головы, обречённо кивнул. Болконский шумно выдохнул, выпустив изо рта сизую струйку пара, тут же растворившуюся в синеватом сумраке, и воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом липовых ветвей, меж которых неторопливо прогуливался ветер. Князь Андрей снял перчатки и, взяв Пьера за подбородок, осторожно приподнял его лицо. Теперь граф увидел в мягком взгляде друга волнение и нежность, такие чуждые Безухову. - Если есть на свете слова убедительнее и горячее, то это именно те слова, с помощью которых я уверяю тебя, что ты не безразличен мне и чувства наши схожи. Не смотри на мою холодность, которой я отгораживаюсь от внешнего мира, она всегда была, есть и будет, уж так я устроен. Но любовь... я не чураюсь её, напротив, счастлив слышать такое из твоих уст. О, Пьер, знал бы ты, что творилось и в моей душе всё это время! - голос князя Андрея понизился почти до еле слышного шёпота. Пьер с удивлением внимал другу и не верил своим ушам. То, что казалось для него так далеко и недосягаемо, сейчас было так близко и так ощутимо, что по его телу невольно пробежала дрожь. - Mais je ne suis pas sûr que je mérite...** - начал было Пьер, но светлая улыбка озарила лицо князя Андрея, которого забавляла робость молодого графа. Пьер оторопел, но, оправившись, ответил ему своею милой и доброй улыбкою и подался было вперёд, чтобы в знак благодарности обнять князя Андрея, однако, что-то его остановило, и он чуть замешкался. Былая дружеская близость уже не казалась Пьеру той самой дружеской близостью, внезапно она возымела более глубокий смысл, в какой-то мере, даже пугавший молодого неопытного графа. Лицо князя Андрея было так близко, что Безухов чувствовал его дыхание, отчётливо видел его проницательные глаза, тонкие губы... Князь Андрей ждал, ждал, пока в Пьере пробудится его уверенность в своих поступках, которой ему так не хватало с Элен. - Mais je ne suis pas sûr, - прошептал всё то же Пьер, на что князь лишь медленно наклонил голову набок и прищурил глаза. Наконец, молодой граф не выдержал и, зажмурившись, припал губами к его губам, всё же подсознательно ожидая быть недопонятым, отвергнутым и осмеянным князем Андреем, но тот ответил на поцелуй. На единый миг время и окружение перестало существовать для Пьера, он почувствовал дыхание друга и тепло его кожи, услышал дикий стук сердца, хотя был не уверен в этом, предположив, что это стучала кровь в его собственных висках. Былые убеждения в миг рухнули, и сквозь сплошную пелену туч пробился луч солнца, рассеявший оставшуюся пыль сомнений и возродивший надежду в душе Пьера, как некогда возродил её сам Пьер в душе своего лучшего друга. - Пожалуй, теперь я имею право назвать себя самым счастливым человеком на свете, - застенчиво пробормотал Пьер, когда они, наконец, сумели оторваться друг от друга. Стук крови в висках продолжал заглушать собственные мысли, а сердце, готовое выпрыгнуть из груди, ликовало. - Я знал, что это рано или поздно должно было случиться, - загадочно улыбнулся князь Андрей. - Не признался бы ты, это сделал бы я. Мы слишком разные, однако, слишком похожие и одинаково не можем жить друг без друга. - Да... Именно вас я искал всю жизнь, но по ошибке женился на Элен, приняв за любовь мимолётное плотское влечение, - улыбнулся в ответ Пьер. - А ведь настоящие чувства куда возвышенней, чище и делают человека куда счастливее.