***
Энди не знает, как ей реагировать. Гнев и обожание вспыхивают в ней одновременно, особенно сильно, когда Миранда тянет ее имя («Андре-а», так, что у нее бегут мурашки), когда она осматривает ее этим своим взглядом из-под очков или кидает ей пальто (пахнущее так, что Энди еле сдерживается, чтобы не прижаться к нему и не дышать запахом Миранды). Энди краснеет и бледнеет, она сжимает губы и пытается дышать так размеренно, как только возможно, в конце концов, она должна сделать все, чтобы Миранда никогда об этом не узнала. Энди все еще хочет жить, и это не совсем шутка.***
Замечает лишь Найджел, за что Энди буквально благодарит Бога. Найджел смотрит на нее с жалостью и пониманием, он застегивает молнию у нее на спине и разглаживает платье на ее плечах своими ладонями, больше похожими на женские, чем на мужские. – Что мне делать, Найджел? – под макияжем у Энди темные круги вокруг глаз и почти серый цвет лица. – Только ждать, когда это пройдет. Рано или поздно. «Или никогда», – думает Энди. Они едут в Париж.***
Она запоминает каждое мгновение – запах кофе, блеск новых часов Миранды на ее тонком запястье, тяжесть Книги, которую Энди каждый день носит к ней в дом. Энди путается во всем этом – своей почти ненависти, восхищении и помешательстве – как в паутине.***
Энди приходит к Миранде в номер, пытается вспомнить первые десять пунктов из ежедневника (хотя бы первые десять). Миранда сидит в кресле – без макияжа, в домашней одежде, с красными от слез глазами, и сердце Энди разрывается от боли. Больше всего ей хочется обнять Миранду, сцеловать слезы с ее ресниц, погладить ее по спине. Энди почти делает шаг, когда Миранда выпрямляется и начинает говорить тем голосом, который Энди слышит каждый день. Миранда вновь становится той женщиной, которую Энди любит, но ту Миранду, какой она была всего пару мгновений назад, Энди тоже могла бы любить, если бы знала ее. Когда Энди уходит, она чувствует взгляд Миранды на своем лице, шее и руках.***
Иногда ей кажется, что Миранда знает. Или вот-вот узнает, и нужно еще подумать, что из этого страшнее.***
Энди наклоняется, чтобы прошептать Миранде имена приближающихся к ним людей, и смотрит на ее шею, на родинку за ухом, на кончики волос. Энди хочет поцеловать ее, облизать эту родинку языком, поймать губами волосы Миранды (мягкие и теплые). Энди дышит почти тяжело, так, что приходится задерживать дыхание. Она старается, но все равно выдыхает имена слишком горячо и слишком шумно, Миранда полуоборачивается и кидает взгляд на ее губы, а Энди буквально прячется за ее спиной.***
Нейт бросает ее, забирает вещи и переезжает. Энди почти все равно, когда он говорит, что уходит, и что она, Энди, может делать все, что угодно. Если бы она могла, то в ее квартире был бы не Нейт, а Миранда Пристли (Энди почти смеется, когда представляет себе это – кривящуюся Миранду, то, как она перешагивает через кучу джинс на полу или пьет из кружки с розовым слоном в новом платье от Прада).***
После того, как Энди уходит, бросает ежедневник в фонтан (это было бы освобождением, если бы она смогла выбросить в фонтан телефон, но она не может этого сделать, не тогда, когда там записан номер Миранды, и не тогда, когда только так та может с ней связаться. Это трусость, но Энди все еще оставляет самой себе шанс, которым никогда не воспользуется, но его наличие – вот что важно); после того, как она устраивается в Миррорс и начинает жить так, как всегда хотела, Миранда Пристли преследует ее всюду. Она мерещится ей в кафе, в каждой проезжающей машине, в каждом бутике, мимо которого Энди проходит по пути на работу. Миранда Пристли незримо с ней даже тогда, когда Энди стоит в душе. Она кажется сумасшедшей даже самой себе, но однажды она видит в пропущенных звонках номер Миранды, и Энди просто собирается и выходит из дома.***
Энди думает – в тот момент, когда она кладет Книгу на ступеньку, прямо у ног Миранды, - что у нее должны быть потрясающие ступни. Просто обязаны, учитывая то, насколько превосходно ее ноги смотрятся в туфлях, а еще то, как рот Энди всякий раз наполняется слюной, стоит ей взглянуть на них.***
Она видит Миранду (Энди не уверена, что это действительно она, как, впрочем, и всегда, Миранда мерещится ей всюду уже много месяцев), выходящую из автомобиля. Энди замирает, Энди улыбается и борется с желанием перебежать дорогу и броситься Миранде («Хотя это и не она», – думает Энди) на шею. Миранда смотрит на нее из-под очков, а потом отворачивается и идет в здание. Такое уже было, вот только тогда это точно была Миранда – Энди просила Эмили забрать ее платья, а потом увидела Миранду и помахала ей рукой, непонятно почему.***
«Ты похожа на меня в молодости, Андреа». Это раздражает ее – возмутило, выбило из колеи тогда и заставляет злиться теперь. Энди любит Миранду, но из тех вещей, которые она не хочет больше всего на свете, вещей, которые ей не нужны, первое место занимает ее похожесть на Миранду Пристли. Миранда делает то, что считает нужным, но она буквально идет по головам, Миранда не хорошая, как бы и за что Энди ее ни любила. Энди не собирается жить так же.***
Энди стоит перед ее дверью и не может нажать на звонок. Она дышит на замерзшие пальцы, она уже в десятый раз поднимает руку, чтобы хотя бы постучать (в конце концов, она должна постучать и разобраться с этим. Сейчас.), но снова опускает ее. Энди хочется плакать от беспомощности и собственного идиотизма, она прислоняется лбом к двери и задевает ее сумкой. Стук выходит глухим и коротким, но Энди отшатывается, когда через несколько минут дверь распахивается и Миранда Пристли (в ореоле света, словно ангел, которым она никогда не была и не будет) удивленно смотрит на Энди, а потом берет ее за запястье (она никогда так не делала, никогда не сделала бы так) и тянет в дом.***
Энди ежится под ее взглядом – ощупывающим, таким, каким Миранда окидывала ее лишь в последние дни. Они обе молчат уже несколько минут, поэтому Энди кашляет и говорит: – Я… Вы… ты звонила мне? – Энди сглатывает и сцепляет руки в замок. Она не может смотреть на Миранду – настоящую, выглядящую так же, как и прежде, несмотря на чертову кучу времени. Энди почти обидно. – Кофе все еще на том месте, где и всегда, Андреа. Я надеюсь, что вы не разучились его делать. Я подожду в гостиной, на этом все. – Миранда говорит так, будто года, целого года, когда Энди уже не была ее ассистенткой, когда они вообще не видели друг друга, и не было. Миранда разворачивается и идет к лестнице. Вот что всегда выводило ее из себя, а еще заставляло ее задерживать дыхание и сжимать руки в кулаки, заставляло что-то в ее животе сворачиваться в тугой узел, а в сердце – замирать. Энди ошарашено смотрит Миранде вслед, а потом идет на кухню, пачкая пол грязью с дорогих итальянских сапог.***
Они сидят друг напротив друга, – Миранда пьет кофе и все еще смотрит на нее. На плечах Миранды легкий шелковый халат. Энди неловко смотрит на нее в ответ, пытаясь не пялиться, не разглядывать слишком явно, но, кого она обманывает, конечно же она пялится. Из ворота халата видны острые ключицы, а из-под приоткрытой полы – округлая коленка, не тронутая загаром (как и вся кожа Миранды, но именно сейчас, видя ее колено, Энди осознает то, насколько она бледна), белая, как молоко или слоновая кость. Энди хочется положить на эту коленку ладонь, прижаться к ней щекой или губами. Страх и желание заставляют ее дрожать так сильно, что она лишь чудом не проливает кофе. Миранда ставит кружку на столик и вздыхает. – Я могла бы спросить как ваши дела, Андреа, но в действительности я и так знаю, как они у вас. Энди перепугано и непонимающе смотрит на нее, и тогда Миранда поднимается из кресла (Энди мысленно прощается с красивой коленкой) и подходит чуть ближе. – Андреа, если мы так и будем сидеть и молчать, не думаю, что из этого что-нибудь выйдет, – Миранда наклоняется к ней и касается губами – горячими, такими горячими, – ее щеки, а потом отстраняется и смотрит ей прямо в глаза. Энди всхлипывает и шепчет «пожалуйста», и тянется к ней руками, обхватывая ее шею, тычась туда носом и губами. Миранда целует ее в висок. – Хорошая девочка, – говорит она.***
Первое время Энди все делает нерешительно, боясь услышать «нет» или того, что Миранда ее ударит, хотя она никогда не поднимала руку на кого бы то ни было. Энди запоздало отвечает на поцелуи, Энди слишком аккуратно трогает Миранду, отводит взгляд, когда та смотрит на нее в упор. Энди боится, но позже, через месяц или два, Энди привыкает, и восторг, желание и азарт накрывают ее с головой. Она просыпается чуть раньше Миранды и приподнимает одеяло, чтобы получше рассмотреть ее. Она первая целует Миранду, подминает ее под себя, обхватывает ее талию руками. Она даже выхватывает из ее рук Книгу или телефон, а потом кладет голову Миранде на колени (как же она их любит).***
Иногда ей страшно. Энди отчаянно боится, что все закончится, что «на этом все» Миранды прозвучит в контексте их отношений. Не то, чтобы Энди не была уверена в чувствах Миранды («Если они у нее есть», – иногда со злостью думает Энди, а потом одергивает себя), но то, что однажды она может начать мешать ей, пугает ее. Энди не боится надоесть, потому что она видит, как Миранда смотрит на нее, чувствует, как она касается ее, Энди не считает себя дурой и замечает в поведении Миранды то, что та не говорит и не скажет (например то, что Миранда ни разу не сказала ей «я люблю тебя» или «ты мне нравишься» или что-то в этом духе, но то, как она выдыхает ее имя, как она целует ее бедро, от чего у Энди сами собой расходятся в стороны ноги, говорит об этом куда яснее).***
Энди спускается, услышав приглушенный хлопок двери. Миранды все нет и нет, хотя уже поздно, не то, чтобы Энди волнуется, но она ждет Миранду и не ложится без нее спать. Энди одета в длинную футболку (Миранда каждый раз смотрит на нее как на мусор, но все же Энди предпочитает шелковому комплекту именно ее), у нее на плечах полотенце, и она почти сбегает с лестницы вниз. Но у шкафа стоит Эмили (как же давно они не виделись) и смотрит на нее испуганно и недоуменно. – Ох, – говорит Энди и кашляет, а потом прикладывает к губам палец, подмигивает и вновь поворачивается к лестнице. Ей смешно от того, насколько широко открылся рот Эмили.***
Никто не знает о них – разве что девочки, Эмили и Найджел, но Энди не чувствует себя неправильно из-за этого. И она, и Миранда довольно публичные люди, и их личная жизнь принадлежит только им. Для любви им не нужны признание общественности, заголовки в газетах и обручальные кольца.***
Энди лежит в их постели – обнаженная и мокрая от пота, выгибающаяся и стонущая, когда Миранда целует ее, скользя пальцами между ее ног, нежно оглаживая складки половых губ. Миранда ведет ладонью по ее животу, касается груди и чуть сжимает ее, Миранда кладет указательный палец Энди на нижнюю губу, и Энди втягивает его в рот, облизывает, прикусывает его у самого основания, широко скользя по нему языком. Миранда смотрит ей прямо в глаза – и Энди не отводит взгляд, – и протяжно стонет, когда Энди обхватывает губами еще один палец.***
Давным-давно (уже почти пять лет назад), Найджел сказал ей, что Миранда никогда не озвучивает одобрение. Есть определенная система знаков, например кивок или два кивка, которая помогает определить, довольна Миранда или нет. Найджел сказал ей, что улыбку Миранды заслуживало лишь несколько человек на его памяти. Это согревает Энди сердце, потому что Миранда улыбается (уголками губ, будто скрывая это), когда смотрит на нее, когда они разговаривают или занимаются любовью. Один раз Миранда (они лежали в ванной, и Энди пальцем гладила ее стопу) хихикает, а потом сдвигает брови и поджимает губы, но Энди достаточно и этого.***
Миранда Пристли давно перестала быть ее начальником, перестала быть "слишком взрослой" (не тогда, когда она ест с рук Энди клубнику, забавно морщит нос или просыпается по утрам, смотря на Энди заспанными глазами), перестала быть Мирандой Пристли, став Мирандой, которую можно целовать, не испытывая страха. Проблема Энди – главная ее проблема, мучащая ее, – перестает существовать, и, смотря на Миранду, Энди думает, что никакой проблемы, в общем-то, и не было.