Чувство вины

      Свет от уличных фонарей пробивался сквозь полузакрытые горизонтальные жалюзи, едва разгоняя темноту в кухне. Перед глазами неумолимо плывет. Стены с потертыми обоями отказывались стоять на месте, как и буквы на этикетке бутылки, которую Марк сжимал в руке, пока прижимался щекой к приятной прохладной поверхности стола. Вот только крошки от хлеба неприятно кололи кожу, но ему было лень подниматься и отряхиваться.       Опьянение начинало сходить, и было необходимо наполнить организм новой порцией алкоголя, чтобы забыться во сне без сновидений. Если он не пил, то ему снились кошмары, да и бодрствовать становилось невыносимым под тяжестью груза вины.       Вспомнив об этом, Марк скривился, ощущая, как грудную клетку стискивает невыносимая ноющая боль. Захотелось тут же расцарапать ее когтями до крови, до плоти, вырвать то, что было там внутри. Избавиться от этого чувства. Вот только это не поможет — знает.       Перед глазами очередной раз возникает сцена аварии, отчего он зажмуривается и всхлипывает, заплакав. Он ненавидит себя. Ненавидит, презирает и желает долгой мучительной смерти, что постигла и его друга. Все из-за того, что он был неаккуратен и самоуверен.       Родные пытались убедить Марка, что это был несчастный случай, что в той ситуации сложно было бы справиться с управлением автомобиля и опытному водителю, не то, что мальчишке. Однако их слова только еще больше тяготили, ведь он знал… знал, что виноват!       «Нужно было отдохнуть, отоспаться, прежде чем возвращаться. Но я убедил всех, что справлюсь и сам сел за руль. Что мне стоило просто подождать, а?»       Тогда был уже поздний вечер и начался сильный ливень, дворники едва справлялись с потоком воды, что обрушило небо. Видимость на дороге оказалась почти нулевой. Была мысль остановиться на обочине и переждать непогоду, но видя уставшие лица друзей, что клевали носом — захотелось поскорей доставить всех домой. Да и самого Марка сонливость одолевала. Веки тяжелели и все медленней двигались. А потом из-под пелены дождя неожиданно возник грузовик. И он просто не сумел вовремя среагировать. Даже полностью вывернутый руль не помог — из-за скользкого асфальта машину занесло. Их несло навстречу друг другу…       Марк, взвыв, бьется лбом об стол до крови, чтобы выгнать воспоминания, даваясь слезами и отчаяньем. Однако этого ему недостаточно, и взгляд вновь натыкается на бутылку водки.       «Ее можно разбить», — проскальзывает дикая мысль. — «И острым краем распороть себе горло. Тогда все закончиться…»       Он начинает хихикать. Это кажется хорошей идеей, верной. Допив содержимое в несколько крупных глотков, парень замахивается, вот только силу удара ослабевшими руками не рассчитывает и сваливается со стула.       А ведь они отделались переломами, да ушибами. Почти все. Кроме Вадима. Его друг… его лучший друг умер, так и не выйдя из комы, спустя пару дней после аварии. По его вине… из-за него…       Он никогда не забудет обвиняющие злые взгляды родителей друга, ту ярость, что плескалась в глазах Люды, когда она проклинала его за смерть своего парня и пыталась вырваться из хватки держащих ее санитаров. Это раздавило его окончательно. Ее безграничная ненависть и жажда крови — потрясли до глубины души, въелись в его сознание, ведь он любил ее до сумасшествия, хотя и уступил когда-то лучшему другу.       Хныча, Марк отчаянно пытается расчесать зудящие раны на запястьях, что остались от недавней попытки самоубийства.       К сожалению, для него, неудачной.       Вовремя застала мать и вызвала скорую. У нее вообще была удивительная способность предчувствовать такие моменты и вовремя появляться. Он злился на нее за это.       «Неужели она не понимает, как мне тяжело? Как невыносимо, тошно? Вадим был самым близким для меня! Мы выросли вместе! Дружили чуть ли не с пеленок! Всегда помогали друг другу, поддерживали, как могли. А я… я собственноручно лишил его жизни! Моего лучшего друга!»       Опустошённый, сломленный, Марк лежал на жестком кухонном полу и, смотря в потолок, испытывал лишь одно неопределимо сильное желание — умереть. Перестать существовать.       Он не мог простить себя… и никогда не сможет. Так же как и жить с этим.       «Да~а, пора сделать хоть что-то хорошее. Избавить мир от такого жалкого человека, как я. Любой ценой».       Чёткое осознание придало уверенности, в которой он нуждался. Сейчас это уже не было обычным желанием и пустыми попытками — это стало священной целью, долгожданным искуплением.       Марк снова взглянул на бутылку из-под адской жидкости, валявшейся около него.       «Осколки. Нужны осколки…»  — вновь проскользнула безумная мысль. — «Всё тело Вадима было покрыто ими. А все потому что он сел тогда на переднее сидение. Чёрт возьми, почему именно он так страдал?! Почему не я?»       Хриплый, истошный крик сорвался с уст парня, стоило вспомнить окровавленного друга.       Застывшее рядом тело израненное осколками от лобового стекла. Рёбра, что были сломаны от резкого удара ремнём. Проткнутое легкое... и кровь, кровь, кровь! Море крови! От ее запаха тошнило, выворачивало...       Даже пронзив себя этой бутылкой, он не сможет приблизиться к тем мучениям, которые заставил перенести Вадима. И прекрасно понимал это, но внезапно в голове промелькнула идея, зажглась безумным огоньком, давая решение для идеального самоубийства.       Опершись о стену, парень встал с ледяного пола и оглянулся в последний раз на свою кухонку: куча грязной посуды, стол с остатками хлеба и мусорка наполненная тарой от алкоголя. Затхлый, паршивый запах едва позволял дышать, однако Марк не чувствовал этого, не замечал, ведь уже давно перестал воспринимать происходящее вокруг.       Его жизнь остановилась в тот день. После аварии. А теперь осталось лишь прекратить свое существование.       Пошатываясь от стены к стене, он прошел через узкий коридор к прихожей. Вцепился в пальто, но, презрительно цыкнув, откинул его в сторону, и наклонился к ящику под верхней одеждой. Дверца неохотно открылась, скрипнув. Ощупав гладкое дно тумбочки, Марк коснулся ключей от машины. Лёгкая дрожь пробежала по его телу, он ведь даже не смел садится за руль с тех пор. Родители верили, что он оправиться, придет в себя, сможет жить дальше, и даже пытаясь подбодрить, купили новое средство передвижения. Тогда парень счел их поступок за издевательство…       «Что ж, а сейчас это оказалось как нельзя кстати».       Ключи обжигали руку, хотелось выкинуть их, а ладонь подставить под холодную воду, но Марк лишь крепче схватил их.        Два поворота защёлки, нажатие дверной ручки, хлопок. Он уже сбегает по лестнице, порой пропуская ступени. И вот свежий поток воздуха ударяет в грудь, отчего ноги подкашиваются, но парень продолжает идти. У него есть цель. Зловещие завывания ветра будто напевают реквием, а покачивающиеся деревья лишь подталкивают вперед, стараясь дотянуться своими ветвями, порвать его плоть — уничтожить убийцу.       Марк подошел к машине. От одного её вида хотелось блевать, но он знал, что обязан преодолеть это испытание. Сердце с каждой секундой билось всё сильней, бросало то в жар, то в холод, но…       Вот автомобиль уже разгоняется. Справляться с управлением становится невозможно, да и просто невыносимо…       Он чувствует удовлетворение. Наконец-то, искупит свою вину перед друзьями, Людой, Вадимом… и пред собой.       Впереди в свете фар мелькает столб. Столкновение неизбежно.       Марк закрывает глаза и счастливо улыбается.       Всё, что от него останется — короткая справка в газете:       «Сегодня в 1 ночи произошло ДТП со смертельным исходом. Водитель, находившийся в состоянии алкогольного опьянения, не справился с управлением и на полном ходу врезался в столб. Бетонная опора не устояла и рухнула на автомобиль. 20-летний Марк Рудильскин умер в результате открытой черепно-мозговой травмы. В настоящее время проводится проверка обстоятельств происшествия сотрудниками ГИБДД».