Небо

Почему небо выглядит столь одиноким?

      Девушка сидит, облокотившись на старый, ржавый велосипед. Вокруг до боли режущая глаза обстановка. Все. Это конец. Где тот смысл жизни, о котором вечно твердит толпа? Смысл, ради которого герои совершают подвиги? Правильно. Его нет. По нежной кожи щеки скатывается одна скупая капелька воды. От отчаянья неожиданно в душу стало закрадываться желание. Желание освободится от жизни. По сути, действительно, а что держит её на этом свете?.. Приемная родня, которая никак не может дождаться её совершеннолетия, что бы выпихнуть на улицу? Или же сестра, которая сделала все для того что бы её жизнь стала личным Адом на земле? А может друзья и знакомые? Ах да… Как бы это не звучало, но их нет. Девушка всегда была одна. Никому не нужная, никем не любимая. Ничего.       Она распахивает глаза цвета сочной зелени. Они заплаканы ― ресницы черные, густые и пушистые, сейчас склеены хрустальными слезами, а под глазами красные мешки. При их виде становилось жутко. То ли от невообразимого ведьменского вида, то ли от хрупкости и беззащитности. Зеленоглазая поджала под себя ноги и резко встала, превозмогая головокружение, облокотилась о старый, поскрипывающий комод. Быстро кинув взгляд на балконную дверь из пластика, она с облегчением замечает, что в соседней комнаты сестры сейчас пусто. Значит в квартире никого. Она медленно, словно прощаясь, окидывает взглядом балкон. Здесь она провела, практически, всю свою жизнь. Здесь она знала каждый милиметр пространства.       Ставя ногу в стареньком кроссовке на стул, чтобы взобраться на подоконник, девушка слышит поворот ключа в замке на входной двери.       Сердце готово выпрыгнуть из груди. Медлить нельзя, а то упекут в психбольницу, сославшись, якобы, на припадки и суицидные наклонности. Ага. Сейчас. Оттолкнувшись от спинки стула, она перепрыгивает на высокий подоконник и открывает окно, радуясь, что рама в этот раз не заскрипела.       « Неужто правда все?» ― мысль стремительно мелькнула и исчезла на задворки сознания.       В следующею секунду она слышит звук отворяющейся балконной двери, и за спиной слышится негромкий, бархатистый и саркастичный голос.       ― Далеко улетаешь?       Она оборачивается и удивленно смотрит на знакомого, а в голове проносятся самые искусные проклятья мира.       - Что ты забыл здесь, Бейбарсов? - а сколько яду то в голосе, слон бы давно свалился и умер.       - Тебя дуру спасаю, - как само собой разумеющееся констатировал Глеб.       - Если бы я нуждалась в спасении, позвала бы кого нибудь другого, но точно не тебя! - злость сжигала всё.       Какого чёрта это ненормальный пришёл сюда и всё испортил?! Она ведь уже почти решилась, почти прыгнула, но нет же, бог решил с ней ещё поиграть, чёртов психопат! Сначала забрал у неё родителей, теперь не даёт ей совершить самоубийство.       - Уйди, - голос звучал очень глухо, - у меня депрессия. Уйди же! - на последних словах девушка сорвалась на крик.       - Депрессия? Встань в ванную, одень на голову колготки. Ноги колготок повяжи на верёвки от белья. Медленно перемещаясь в ванной. ТЫ - ТРОЛЛЕЙБУС! Если при этом надеть лыжи, ты - трамвай. А если одеть лыжи и налить в ванну воды, ты - речной трамвай, а если в ванну с включённой водой уронить включенный фен, ты - электричка, а если выключить свет и одеть налобный фонарик, то ты - метро. А если добавить в воду керосина, то получится самолёт, если при этом оставить в воде фен - всё, писец, ты - ракета! Хорошего дня! - сказав всё это, Глеб вышел с балкона, оставив шокированную Таню смотреть ему в след.       Но после произошедшего Гроттер точно знала, Дурневы ничего не узнали. Значит Глеб промолчал, но... почему?