Май, сирень, Арнольд и Хельга!

Хельга шла по улице, полностью сбитая с толка. Да и какой мог быть толк в том, что она идет к ненавистной сладкой девочке-конфетке Лайле? Лишь потому, что больше идти не к кому… Стоя перед дверью дома Сойер, Хельга еще раз задумалась, в особенности о том, что вообще она творит со своей жизнью. Мысли в голове смешались, и это выводило из себя. «Да неужели приезд Ольги – всего-то какой-то Ольги! – может заставить меня прийти сюда и просить Лайлу об одолжении? Еще чего!» - думала Хельга. Однако она снова передумала, решив, что это лучше, чем бесконечно слушать о том, как родители снова сравнивают ее с идеальной старшей сестрой. Хельга постучала в дверь. Открыла Лайла. Естественно, девушка была обескуражена таким гостем, как Хельга Патаки, ведь Лайла далеко не наивная малышка и прекрасно чувствует отношение к ней других людей. Но, честно говоря, прямо сейчас блондинка Патаки выглядела настолько потерянной и отчаявшейся, что Лайла просто не стала вести себя, как настоящая стерва, и просто предложила ей пройти в дом. На что Хельга, конечно же, внутри себя отреагировала довольно неоднозначно – с одной стороны, это очень вежливо и доблестно со стороны Сойер, но в то же время – в чем тут, простите, подвох, и что задумала эта барбариска? Войдя в дом, Хельга увидела скромно обустроенное, можно даже сказать, явно небогатое и слегка бедное, но вполне уютное жилище. Комнаты было всего две: гостиная, и крохотная комнатушка, где располагались кровать, письменный стол и большой мягкий пуфик. На кухне стоял маленький стол, за ним три табурета. Ничего лишнего, как говорится. Отцу Лайла представила Хельгу как свою подругу. Это тоже часть вежливости? Подозрительно, ведь она могла сказать «одноклассница», «знакомая», «потерявшаяся в пучине жизни бедная девушка», и все из этого было бы правдой, но подруга! Девушки прошли в комнату Лайлы. Хельга плюхнулась на тот самый пуфик и сразу же расположилась в чужой коморке, как у себя дома, однако странное непередаваемое чувство неловкости, обычно не присущее наглой бунтарке, явно присутствовало. - Что привело тебя сюда, Хельга? – тихим, нежным голосом спросила рыжая. Из кухни раздавались приглушенные звуки кипятящегося чайника. - Мне некуда идти, - призналась девушка, – нигде нет места для меня. Дома моя старшая сестра и равнодушные родители, которые лишают меня воздуха. К Фиби сейчас пойти не могу – гора причин. Родственники, одноклассники, учителя, даже тот официант в неизвестном кафе – никому до меня дела нет. А ты, я слышала, хотела о чем-то со мной поговорить. Настала минута молчания. Такая, знаете, когда не знаешь, что сказать, и ждешь, когда собеседник продолжит разговор, но он удерживает бесполезную, казалось бы, паузу. Послышался свисток чайника. - Я принесу чай, а ты пока расслабься. У меня действительно есть к тебе разговор, – и Лайла удалилась. Но после этих слов спокойнее не стало, и Хельга только больше напряглась. Что за разговор может быть к ней у кого-то вроде Лайлы? Даже подумать страшно. Возможно ли, что она хочет поговорить об Анрольде? «И что мне тогда ей сказать? – Хельга предалась размышлениям и выстраиванию цепи вопрос-ответ, - Эта коварная девица, наверное, хочет застать меня врасплох и, воспользовавшись моей отчаянностью, посмеяться надо мной!» Однако сейчас Лайла сильно отличалась от той ехидной девочки-лицемерки, которую Патаки часто наблюдала в школе в последнее время. И сама Хельга это тоже прекрасно понимала, но почему-то боялась признать. Или просто боялась ослабить бдительность? Вернувшись с двумя чашками ароматного чая, от которого ввысь струился пар, Лайла присела на кровать напротив Хельги и протянула гостье чашку голубого цвета. Только сейчас Хельга заметила стоявший в кувшине с водой пышный и слегка завядший букет сирени, с которого сыпались лепестки. Сейчас она заметила и мягкие игрушки, и фотографии в рамочках, и клочки бумаги с записями корявого почерка. - Подарки Арнольда? – спросила Хельга, делая первый глоток чая, и добавила, сама от себя не ожидая такой грубости, - Надеюсь, чай не отравлен, потому что он очень вкусный. Сойер лишь чуть заметно усмехнулась, но усмешка эта, на удивление самой Патаки, была скорее доброй, чем злорадной. - Да, подарки Арнольда, - Лайла ответила с толикой печали в голосе, отчего Хельга сразу напряглась. Неужели у них не все так гладко? Снова повисла неловкая пауза. Лайла держала в руках чашку чая, перебирая по ней пальцами, голову наклонила вниз и смотрела в бездонную глубь напитка. Было видно, что она искала подходящие слова. - Я объяснила отцу твою ситуацию, мы с радостью примем тебя в гости на ночь, - девушка улыбнулась. Она говорила искренне, но это явно было не то, о чем она в действительности хотела поговорить. Хельга начинала злиться, а Лайла глотнула чая и выпалила сразу после этого, - Хельга, я уезжаю. Эта новость застала Хельгу врасплох: мятный чай застрял поперек горла, она начала кашлять и, несмотря на то, что поперхнуться чаем – это всегда неприятно, новость об уезде Лайлы была куда неожиданней. - Моему отцу предложили работу в другом городе. Ты, возможно, знаешь, что ему это дается сложно, ведь у него нет престижного образования и связей. Поэтому мы переезжаем. Также это нужно для того, чтобы я окончила высшую школу и не имела таких проблем с трудоустройством, как мой папа. На этом она остановилась. Но разговор точно имел продолжение, о котором пока Лайла умалчивает. Тогда Хельга решила, что настала ее очередь говорить: - И что же с того? Мне будет «очень сильно тебя не хватать», конечно же, мисс Сойер, однако меня это разве колышет? – язвительно протараторила она. Несмотря на всю грубость, в душе она почувствовала тоску, но не могла этого показать, нет, Хельга Патаки не такая, она не привязывается к подобным Лайле девочкам. - Дело в Арнольде, Хельга. Все внутри перевернулось. У обеих. Чувство, будто их затронули в самое слабое место, будто кто-то нажал на большую красную кнопку «не нажимать». Обе сглотнули и начали говорить одновременно, но Хельга сбилась, а Лайла продолжила: - Ты и Арнольд – не просто друзья, я знаю, - Хельга хотела возразить, но Сойер ее оборвала тут же, - нет смысла отрицать. Быть может, тебе это незаметно, но я хорошо его знаю: ни к кому иному он не относится так, как к тебе; ни о ком другом не говорит с такой противоречивостью и так часто. Я помню, что ты влюблена в него уже давно, и нет, я не говорю, что все это время он испытывал то же по отношению к тебе, но в последнее время он сильно изменился, я это чувствую. Чувствую, как вас влечет друг к другу. - голос ее немного дрожал, но все равно было поразительно то, с каким мужеством она все это говорит, ведь было ясно, как безоблачное небо, - ей очень больно. – Сначала я планировала поддерживать с ним отношения на расстоянии, писать письма, созваниваться, встречаться на каникулах, но сейчас я вижу, что в этом нет никакого смысла. И я хочу передать его тебе. Последние слова конопатой девчушки звучали особенно смело, и, если честно, Хельга не до конца поняла их смысл. Но суть, видимо, была в том, что Лайла не собирается больше быть преградой между ней и Арнольдом. И что же это? Долгожданное счастье? Или печальный конец?