Терпи

Пес только тихо скулил, уткнувшись мордой в лапы, но не пытался ни рявкнуть, ни укусить. Понимал, что хозяин прав. Понимал, что так будет лучше. Что без боли не обойтись. – Пристрелить тебя, дурака, было бы гуманней, – сказал отец, делая последний стежок. – Загнешься ты у меня, пока до дома дойдем… Давай куртку. Брок стянул с себя куртку, заляпанную черной кровью. Отец осторожно уложил собаку зашитым боком кверху и взял на руки, как ребенка. Пес взвизгнул. – Терпи, – пробормотал отец, поднимаясь с мятой травы. – Впереди еще долгая дорога. Только попробуй сдохнуть, подлец. Он зашагал вперед по еле заметной лесной тропе, и Брок пошел следом, подхватив оба рюкзака и ружья. Туша кабана, на которого они так неудачно напоролись, осталась лежать под кустами, распространяя смрад. О том, чтобы разделать добычу и принести хотя бы пару кусков мяса домой, и речи не шло, тут Брок был полностью с отцом согласен. Сначала нужно вынести своих, а потом можно и о добыче подумать. – Сначала выводим своих! – проорал Брок, стараясь перекрыть рев винта. – Задание… – попробовал было возразить сержант, но Брок рванул его за ворот к себе и чувствительно встряхнул. – Я сказал, выводим своих! – рявкнул он, бешено таращась в забегавшие глаза сержанта. – Ты понял? – Так точно, сэр! Брок отпустил его и едва удержался, чтобы не отвесить пинка под зад, когда сержант, пригибаясь, побежал от вздымающего клубы песка вертолета. – Задание, блядь, – пробормотал он себе под нос и облизнул пересохшие губы. – Задание, это, блядь, моя проблема. – Не надо было наглеть, парень. Теперь вот это – твоя проблема, – Мартинсон хлопнул его по спине и запер за собой сетку, посмеиваясь. Брок невольно сглотнул. Как в клетку к тигру запихнули. Он прошелся вдоль сетки взад-вперед, оценивающе разглядывая стоящего у дальнего тренажера Агента. Огромный мужик с волосами по плечи, он размеренно тягал шесть двадцаток одной рукой, и на исполосованной шрамами спине вздувались и опадали мускулы. На вторую руку Брок старался не смотреть, чтобы не замутило. Легенда. Один из самых секретных сотрудников. Самый опасный боец организации. Черт возьми, Брок вляпался с первых же дней на новом месте. Привык к армии, решил, что и здесь будет просто построить всех по своему разумению… Но кто же мог предположить, что ему подсунут Агента? – Эй, – окликнул он на пробу. Агент отпустил перекладину, неторопливо обернулся, окинул стылым взглядом. Будто и не человек вовсе, ничего живого в глазах. – Привет, – Брок криво ухмыльнулся, подходя ближе. В конце концов, не угробят же его тут, это было бы слишком расточительно даже для организации. Агент стоял в полоборота, не двигаясь и только внимательно наблюдая за его приближением. – Я – Брок, – сказал он, подходя вплотную. – И, если честно, ты на меня жуть наводишь. Но я только неделю назад поступил на службу в организацию и уже успел кое-кому настучать по шее, так что, если я хочу выжить, мне придется выдержать спарринг с тобой. Ничего личного. Агент на секунду перевел взгляд с него на стоящего за сеткой Мартинсона, потом снова посмотрел на Брока. – Зачем это нужно мне? – спросил Агент неожиданно мягким голосом. Брок растерянно отступил на шаг и пожал плечами. – Ну, ты тут, вроде, определяешь, кто чего стоит? Агент снова глянул на Мартинсона и тихо хмыкнул. – Мне понадобится ассистент. Завтра. Тогда и выясню, чего ты стоишь. – Хорошо, – сердце колотилось едва не в горле, но он не мог не уточнить. – А что Мартинсон? Он ведь твой ассистент? – Он стоит снаружи, – сказал Агент, отворачиваясь обратно к тренажеру. – Он трус. И боится не только меня. Брок моргнул, пытаясь осмыслить сказанное, а потом развернулся к Мартинсону, медленно улыбаясь. И неторопливо пошел прямо на него. Бедняга и правда был испуган и перекошен и даже инстинктивно отступил к стене, хоть их и разделяла трехмиллиметровая стальная сеть. – Извини, парень, – сказал Брок, ухмыляясь. – Кажется, я получил твою работу. Неловко вышло. Читать отчеты было почему-то неловко, хотя это обычная процедура: старые дела всегда нужно освежать в памяти, если предстоит сходная операция. Ну, или операция со специфическим партнером. – Я думал, он уже на пенсии, – хмыкнул Брок, получая под роспись архивные папки. – Лет десять его не видал. Где он работал все это время? – И вот тут распишитесь, – вместо ответа сказал архивист, тыча пальцем в отдельный лист. – Договор о неразглашении. Три копии. – У меня и так допуск выше чем у тебя, старая ты перечница, – попробовал было урезонить его Брок. – Какие еще дополнительные меры секретности? – Так положено, – невозмутимо заявил архивист и предупреждающе отодвинул папки к своему краю стола. – Подписывайте. Брок плюнул и расписался. Он уже так увяз в обязательствах и секретах организации, что от еще одной бумажки точно вреда не будет. Папок было неожиданно много, самые старые и потрепанные датировались аж шестидесятыми годами и были подписаны явно перьевыми ручками. Брок невольно присвистнул, садясь дома на диван и раскрывая первое дело. – Мать твою, сколько же тебе лет? – пробормотал он себе под нос через пару часов. Десять лет назад Агент выглядел на тридцатник, не старше, но, судя по архивам, было ему не меньше семидесяти. – Пиздец, дедуля, ну ты даешь, – ошеломленно сказал Брок уже под утро, закрывая глаза и откидываясь назад, подставляя лицо первым солнечным лучам из распахнутого настежь окна. Под веками метались слова и буквы, цифры, обрывки схем и шифровок, постепенно вытесняясь фотографией, попавшейся в одном очень примечательном деле шестьдесят третьего года. На этой фотографии Агент стоял боком и выглядел абсолютно так же, как в девяносто первом, когда Брок видел его в последний раз. – По последней, и я сваливаю, – решительно заявил Брок. Лиза и Джейн протестующе загудели, Роллинз посмотрел на него укоризненно и покачал головой. – Серьезно, устал как черт, – уже мягче сказал Брок и погладил Лизу по коленке. – Неделю за орлом нашим таскаемся, то в горы, то в море, то вообще под землю. А я уже давно не мальчик. Девчонки наперебой принялись убеждать Брока, что он еще очень даже, Брок польщенно смеялся и целовал подставленные атласные щечки, почти не вслушиваясь в комплименты. И ушел ровно через десять минут, как и планировал. Роллинз вряд ли был в курсе, и уж точно ничего не знали ни Джейн, ни Лиза, но Агента разбудили сегодня, около трех часов пополудни. Броку об этом тоже никто не докладывал, но за последние двенадцать лет чутье его ни разу не обманывало. Это происходило раз или два в год, не чаще. На операцию уходило от пары дней до недели, и почти каждый раз работать с Агентом отправляли Брока и его ребят. Или только Брока. Это были отличные дни и недели. Агент всегда был достаточно автономен, а если везло и задание выдавалось сложным, то через пару дней после разморозки с ним уже можно было иметь дело. Иногда Брок даже завидовал Агенту: практически бессмертный, невероятно сильный и живучий, просыпающийся только для того, чтобы как следует прогнать адреналин по венам. Агента все боятся, и только он не боится никого, прямо как орел наш Капитан Америка. Вот только кэп – обычный человек, сомневающийся и потерянный, а у Агента таких проблем нет. Агент точно знает, чего хочет, и всегда получает то, что требует. Агент – это самое ценное, что есть у организации, ему не перечат. Тем более, что тот привык довольствоваться малым… Окна в гостиной и спальне были, как всегда, растворены настежь. Конечно, открыть их снаружи не составило бы особого труда, но Броку нравился запах вечерней свежести, сдобренный легким ароматом горьковатого, травяного геля для душа. – Ты задерживаешься, – прозвучал голос Агента из темноты, и Брок замер на пороге, чувствуя, как предвкушение и жар разливаются от паха по всему телу. – Спешил как мог, – ответил он сипло, не двигаясь с места. Темнота едва слышно двинулась, вздохнула, и Брок резко втянул воздух сквозь зубы, чувствуя первое прикосновение. – У меня мало времени, – шепнул Агент на ухо, и шею обожгло влажным и горячим. – У тебя, блядь, все время мира, – простонал Брок, закрывая глаза и подставляясь. – Ты же, на хуй, бессмертный… – Ты этого не знаешь, – ответил Агент, и Брок плюнул на все, ухватил его за патлы, притягивая ближе и затыкая слишком болтливый после пяти месяцев разлуки рот. – Но я знал его… Агент никогда не выглядел так. Таким растерянным, мучительно сосредоточенным. И он совершенно, ни секунды не смотрел на Брока, он даже на Пирса не смотрел, только внутрь себя, внутрь своих давным-давно погибших воспоминаний. Грозный Агент. Опасный Агент. Самый ценный и привилегированный Агент, четкий и смертоносный, хитроумный и изворотливый, тренированный и чертовский умный на поле боя. Горячий и жесткий, неутомимый и безжалостный – на другом поле. Брок пытался поймать его взгляд до последнего. Он не мог ничего сделать, и помочь он тоже не мог, просто стоял и смотрел, как Агент кричит и бьется в электрической судороге, но даже не пытается сопротивляться. Понимает, что хозяин прав. Понимает, что так будет лучше. Без боли не обойтись. Боль была нудной и изматывающей, сначала она накатывала маленькими волнами, едва лижущими щеки и плечи. Потом она накалялась, и кожа начинала трескаться и рваться, но пока еще Брок был в состоянии терпеть. Где-то через пять часов после очередного укола у него начинали гореть внутренности, будто бы их крючьями рвали и заливали открывшиеся раны кислотой. Брок скулил и цеплялся за металлические поручни кровати, мечтая, чтобы пришла медсестра или наконец сдохнуть. Обычно через эти гребаные пять часов медсестра и приходила, втыкала в капельницу благословенный шприц, и на следующие четыре часа боль утихала. Но в этот раз она не пришла. Боль длилась и длилась, Брок смотрел на часы, висящие прямо перед кроватью и смаргивал набегающие слезы, чтобы было лучше видно. Пять минут. Семь минут. Тринадцать минут. Двадцать четыре… В какой-то момент он, кажется, отключился, а когда снова пришел в себя, тело опять было легким и совершенно чужим. Оно не болело и вообще никак не ощущалось. Свет заливал больничную палату, было уже утро. – Пристрелить тебя было бы гуманней, – раздался голос Агента откуда-то из блаженной светлой пустоты. Брок хрипло, едва слышно рассмеялся. Одно из двух: или он наконец помер, или Агент все-таки жив. Оба варианта годились. – Терпи, – сказал Агент в самое ухо. – Впереди еще долгая дорога. И только попробуй сдохнуть. Брок согласно закрыл глаза. Через пять часов боль вернулась, и он снова скулил и трясся, цепляясь за поручни. И терпел. И ждал. Ему было кого ждать.